В целом французский коммуникационный холдинг Publicis в прошлом году заработал в цифровой среде свыше €5,2 млрд, что составляет почти 54% всей выручки группы. В России подразделение Publicis Media в первую очередь ассоциируется с такими топ-клиентами как Procter & Gamble, L'Oreal, Nestle, Mars Inc., чьи основные бюджеты традиционно уходят на ТВ. Но в Publicis Media осознают необходимость трансформации в соответствии с новыми требованиями времени. Отвечает за эти перемены директор по бизнес-консалтингу Юлия Удовенко

У нашего сегодняшнего гостя было 100 причин не давать нам интервью, но он все-таки его дал.

Руза Медиа – динамично развивающееся учреждение Рузского района Московской области. За пару лет небольшое учреждение превратилось в медиахолдинг, включающий в себя не только газету «Рузский вестник», но и телевидение, информационный интернет-портал ruza24.ru, «Рузское радио» (107.2 FM).

 Останавливаться на этом амбициозная редакция не намерена – в ближайшем будущем открытие ряда новых проектов, которые, уверены, придутся по вкусу жителям Рузского района. О том, как добиться успеха за пару лет, что нового ждет жителей в ближайшее время и какова она – работа журналиста, мы побеседовали с руководителем «Объединенной редакции СМИ «Руза-Медиа» Олегом Лобановым.

-Совсем недавно в районе появилось «Рузское радио»…

-Да, радио – это очень ценное достижение 2015 – го года. И вовсе не потому, что радио я отдал большую часть своей жизни и, имею много профессиональных наград в этой отрасли. Радио позволяет человеку получать информацию не отвлекаясь, например, за рулем. Так что, когда на 107.2 FM появились новости Рузского района я был очень рад. Да и автомобилисты тоже – знали бы вы, сколько благодарностей пришло к нам на радио после новости о ремонтных работах и закрытии одного из железнодорожных переездов – люди услышали за рулем новость и тут же свернули на объездную дорогу, не теряя времени. Мелочь, маленькая иллюстрация нашего труда, конечно, но приятно.

-То есть радио ориентировано на автомобилистов?

-В первую очередь, конечно. Для тех же, кто предпочитает сразу получать «отборные» новости Рузского района в интернете, при этом не «копаясь» на сайтах, мы специально запустили Интернет-радио «Рузское радио24» (ruzradio.ru). Там также есть новости Рузского района, причем наиболее актуальные, важные и полезные.

-Олег, за пару лет в районе появился по-настоящему мощный информационный кулак, по сути, единое информационное пространство. Как удалось достичь такого результата?

- Меньше чем за пару лет ( улыбается-авт.). Соглашусь, появилось именно единое информационное пространство. Именно такую задачу мы ставили для себя в самом начале пути. Мы – это каждый сотрудник «Руза-Медиа» от руководителя до верстальщика. Именно командная работа дала свой результат. Безусловно, многое зависело и от районных властей, от того, хотят ли они, чтобы жители получили максимум информации, понимали, почему чиновниками принимается то или иное решение и так далее. К счастью, нам повезло – и сам Максим Тарханов, и его команда прекрасно понимают, что жители должны получать максимально достоверную информацию о жизни в районе. Причем, что приятно, власти предпочитают «продвигать» объективную информацию о происходящем. Не «замыливать», не «утаивать» события, даже самые неприятные для власти, а заниматься информированием людей. При этом давая разъяснения и комментарии. Это новый подход.

-В социальной сети вы оригинально написали об условиях работы своей команды – кто эти люди?

-В первую очередь это журналисты, стремящиеся к высокому уровню профессионализма, каждый в своем направлении, в своей сфере – будь то телевидение, Рузский вестник, ruza24, или 107.2 FM. Признаюсь, собрать команду было непросто – по сути, от прежнего состава работников, что были здесь пару лет назад, остался только один человек. Не могу сказать, что остальные пришлись не ко двору. Нет, просто время диктовало новые условия, задачи. Потребовался прорыв. Не все оказались к этому готовы. Текучка прекратилась. Нам удалось сколотить коллектив единомышленников. Тот, кто не выдерживает наших нагрузок, кто оказался случайным в профессии – не выдержали, ушли. Жизнь требует работать по- новому.

-По-новому? Разве может быть существенное различие в работе журналистов, тем более, когда пишут они, по сути, об одном и том же?

-Безусловно. Знаете, в моем понимании журналист – это не тот, кто сидит на работе с 9 по 18 вечера, потом выключает компьютер и шагает домой заниматься своими делами. Журналист – это не работа, это стиль жизни. Уж не знаю, к сожалению или к счастью, мы работаем в прямом смысле слова 24 часа в сутки. После 17-часового рабочего дня можем посреди ночи обсуждать какую-нибудь тему или проект в нашем чате, делиться мнениями и спорить.

-Бывают и ночные смены…

-Я бы не называл это дневными сменами, ночными сменами. Это не смены, это, повторюсь, стиль жизни. Приведу только один пример, но он показателен. С 8 утра до 10 вечера мы работали в редакции, с ходу даже и не вспомню, над каким именно проектом, но работы было много, о «сбегать на обед» речи не шло. Перекусывали на ходу. Уже ночью я поехал домой и увидел аварию. Тут же отзвонил ребятам – водителю и оператору, рассказал, что там-то серьезная авария, мол, есть классная картинка, можно отснять. Один из душа выскочил, второй с женой толком и поговорить не успел – все пулей на место ДТП. Наши кадры потом весь день показывали на телеканале 360. И самое ценное – приехали ребята на съемку не потому, что начальник «приказал». Мы получаем удовольствие от такого графика, кайфуем, если хотите. Информационные наркоманы в хорошем смысле.

-То есть для вас принципиально, что журналисты, в том числе ваши сотрудники, должны работать сутки напролет?

-Нет, работать сутки напролет не должен никто. Все мы люди и у всех есть семьи, какие-то свои дела, хобби и так далее. Всем, в конце концов, необходим отдых. Другое дело, что для меня не важно, сколько именно человек отработал – 8 часов, 10 часов – главное всегда результат. Если дело сделано – качественный сюжет снят, газета нарасхват и так далее – отдыхай. Но если этого нет, ни о каком «уйти домой» речи не идет. Мы не имеем права «халтурить», если ты не живешь своим делом – ничего хорошего из этого не выйдет. К сожалению, нам приходилось расставаться с некоторыми сотрудниками именно по этой причине – люди «отсиживали» положенные по трудовому кодексу часы и уходили домой, при этом оставляя работу на завтра. С такими людьми нам не по пути. Хороший человек - не профессия.

- «Руза-Медиа» сегодня - это что, в двух словах?

-Это газета «Рузский вестник», которая, кстати, выходит в удобном для читателя формате. Причем газета бесплатная – это принципиальная позиция руководства района. В условиях, когда в стране и так не самая лучшая экономическая ситуация заставлять человека платить за информацию о родном для него крае не совсем правильно, мягко говоря. «Руза-Медиа» – это наш ТВ блок. Ежедневно мы снимаем сюжеты на актуальные темы о жизни района, совместно работаем с телеканалом «360 Подмосковье», где Рузский район стал часто упоминаться. Причем именно благодаря работе наших «телевизионщиков», которые на всю катушку отдаются своему делу. «Руза-Медиа» – это наш информационный портал ruza24.ru, где мы стараемся максимально оперативно сообщать жителям о событиях. Сайт активно раскручивается, появляется все больше и больше читателей. Причем, как пассивных, так и активных, которые предлагают свои темы для репортажей, делятся своими наблюдениями, фотографиями. Это очень ценно – живое общение и формирование единого пространства совместно с читателем – наше завоевание.

-Каковы планы «Руза-Медиа»? Поддерживать качественный уровень уже существующих «продуктов»?

-Поддерживать и улучшать качество, безусловно, но это не планы, а ежедневная задача. Что касается планов – совсем недавно мы запустили интернет-газету «Тучково сегодня». Пока она, скажем так, в стадии становления, но я уверен, что в скором времени «тучка» (прим. tuchka24.com – адрес сайта) станет весомым проектом не только в интернете. Кроме того, в планах создание эфирного ТВ. Здесь, конечно, не идет речь о круглосуточном вещании, но час в день мы вполне могли бы осилить. Сейчас этот вопрос мы активно прорабатываем с администрацией района, с коллегами из Подмосковья и других регионов России. Я считаю, что Рузский район достоин того, чтобы у него было свое доступное эфирное телевидение. К счастью, так же считают руководители администрации, в том числе Максим Тарханов и его заместитель Елизавета Назарьева. Так что, очень надеюсь, что у нас все получится.

Фото и текст Руза24

Компания «Прохоров Медиа» является одним из крупнейших игроков на радиорынке Тамбовщины. Активно работает в направлении развития сети радиовещания.

1 февраля коллектив радиостанции Краснодарского края отметил 22-летие. За это время многое изменилось.

Президент коммуникационной группы рассказал, зачем маркетологу новые медиа, и что ждет их в будущем

Владимир Киселев: «Если я не стану иметь отношения к "Русскому радио", русская музыка загнется»

Сделка по продаже контрольного пакета в радиохолдинге «Русская медиагруппа» согласована и закроется в ближайшее время, утверждает Владимир Киселев, который вел переговоры о покупке компании в интересах «Госконцерта». О переговорах с ВТБ, спорах с миноритарием РМГ Сергеем Кожевниковым и эстрадными артистами, а также о планах по реорганизации РМГ он рассказал в интервью Rambler.

— Сделка по покупке РМГ имеет широкий резонанс в СМИ, но нет понимания, чем все это кончится. Какой сейчас статус у сделки? О чем вы договорились с контролирующим акционером ИФД «Капиталъ» и Леонидом Федуном?

— Продажа РМГ с ними согласована, мы находимся в процессе банковского согласования кредита.

— Получен ли кредит на покупку РМГ?

— Я не хочу сейчас обижать, но в школах и детских садах людей учат не заглядывать в чужой кошелек.

— Если ВТБ одобрит кредит, сделка пройдет сразу?

— Пройдет, как только ВТБ одобрит кредит плюс наши средства, потому что никогда банк не дает 100-процентный кредит. Банк дает, как правило, 60-70% от требуемой суммы. Поэтому банк даст то, что он даст, остальное мы покрывать собственными средствами будем.

— Другие банки не привлекаете?

— Если не хватит, привлечем другие банки.

— ВТБ дает в районе 3 млрд рублей?

— ВТБ дает столько, сколько они примут решение. Откуда ж я знаю, сколько они дадут? Они смотрят, можем ли мы обслуживать долг и не будем ли мы банкротами.

— Как будет структурирована эта сделка, как вы видите?

— Берем кредит, покупаем РМГ — я, Госконцерт, любая третья организация, на кого банк даст. И начинаем работать, выплачиваем кредит.

— А Госконцерт — обязательное звено?

— Абсолютно нет.

— Какие вы видите дальнейшие шаги по этой сделке?

— Как и любая сделка — мы направили оферту, обсуждаем определенную цифру. Как только мы получим кредит, хозяева «Русской медиагруппы» выберут, кому они продадут. Думаю, они не изменят отношения и продадут нам.

— Они продадут. А Кожевников (Сергей Кожевников, миноритарный акционер «Русской Медиагруппы», контролирует 22% радиохолдинга — Rambler) продаст?

— Он останется нашим наставником.

— То есть вы допускаете ситуацию, при которой Кожевников остается акционером?

— Какая мне разница? Контрольный-то пакет будет у нас. Сейчас продажа акций — дело старших акционеров РМГ.

— Вы допускаете возможность, что сделка будет оформлена лично на вас?

— Как банк решит.

— А когда рассчитываете закрыть сделку?

— Но мы думали уже к середине августа закрыться — в таком пессимистичном варианте. Если бы не произошел конфуз с Архиповым (Сергей Архипов, назначенный на пост гендиректора РМГ 13 августа и 18 августа объявивший о своем уходе из-за давления на него со стороны Госконцерта — Rambler), уже все произошло бы в нормальном режиме.

— Потребуются ли инвестиции для развития холдинга в дальнейшем?

— Я думаю, достаточно своих средств. Мое мнение — что на другом уровне будет работать холдинг, в разы вырастет выручка.

— Какие источники доходов планируются?

— Реклама, концертная деятельность, субреклама и скрытая реклама.

— Можете рассказать, как именно патриотический холдинг будет участвовать в программах Минкультуры и Минсвязи?

— В письме доподлинно написано: создание на базе холдинга молодежных патриотических групп, исполнителей. В некотором роде — это инкубатор звезд.

— Вы рассчитываете на госфинансирование?

— Конечно, существуют же формы грантов.

— А что значит «инкубатор звезд»?

— Я не называл это впрямую инкубатором, я говорил «в некотором роде». На сегодняшний момент у меня заготовлено минимум 6 песен с ярко выраженным, на мой взгляд, отношением к своей собственной стране. Мы запускаем футбольный гимн, в котором поют футболисты сборной России.

У меня готова группа «Русские» с песней, «Земляне», «Санкт-Петербург». Все песни записаны, для многих сняты клипы, но мы их не выпускаем, потому что я их выпущу тогда, когда смогу им обеспечить нормальную информационную поддержку.

«Никто официально не обратился с письмом об отзыве музыкального материала»

— В СМИ публиковалась информация о намерении некоторых артистов уйти из эфира радиостанций, входящих в РМГ, в случае продажи холдинга. Оценивали возможный ущерб, если это произойдет?

— У меня очень определенное отношение к нашему артистическому бомонду. Я их, мягко говоря, не всех уважаю. По крайней мере, тех людей, о которых мы говорим. Мне звонит Алла Пугачева, мне звонит Юрий Антонов, Дмитрий Маликов, Лев Лещенко, Дима Нагиев — все говорят: «Дай мне выступить». Я им говорю: «Ни в коем случае».

Мы не собираемся устраивать войну. Более того, что это за хамство — делать заявления в стиле «мы уйдем, и в эфире „Русского радио“ будет 70% дыра». В стране только в базе данных «Русской медиагруппы» 120 артистов: «Виагра», Вера Брежнева, Дмитрий Маликов, Алла Пугачева и так далее. А здесь — 6-7-8 артистов, включая Зураба Церетели, старшего Преснякова и фигуриста Евгения Плющенко уйдут из эфира. Мы же все понимаем, почему они уйдут. И вот поэтому систему надо менять.

Вот поэтому, если все состоится, мы наведем порядок. Если не получится, и я не стану иметь отношение к «Русскому радио», русская музыка загнется. Это реально. Потому что если клавишно-электронное писание будет продолжаться дальше — все, конец.

— А что, по вашему мнению, следует изменить?

— Писать музыку надо так, как мы ее писали всю жизнь — вручную. Я знаю всю диджейскую музыку, извините за нескромность. У меня самая большая фонотека, которая только возможна. Если в России ничего не изменится, мы уйдем вообще в никуда.

Почему так моден на сегодняшний день диджеевский сэмпл? По одной простой причине — новую песню можно писать каждые три месяца. Почему эти песни тиражируются? Потому что рекламодатели не хотят иметь песни, которые отвлекают от рекламы. Когда Алла Пугачева поет «Айсберг» или «Без меня тебе любимый мой», женщины в этот момент вытирают слезы и в последующую рекламу отключаются и идут за бокалом вина — правда ведь? Когда идет любая песня диджеев, кто пойдет за бокалом вина?

—На Западе как сейчас, по-вашему, музыка пишется?

— Фаррелл Уильямс — для него пишут музыканты Бруно Марс, Найл Роджерс. Недавно Duran Duran выпустили вместе с Найлом Роджером фонограмму. Найл Роджерс вместе с Чиком и Бруно Марсом сделал эти треки, которые три года стоят на первых местах. Тот же Бруно Марс был на рынке 5 лет и в конечном итоге не был известен, пока не попал к Найлу Роджерсу. Почему? Потому что он играл абсолютно электронную музыку.

Сейчас уже есть готовый клип ВладиМира (сын Киселева — Rambler), я его придежриваю до того момента, когда мы придем и будем иметь возможность управлять процессом. Потому что в противном случае это вообще никому не нужно. Более того, у нас есть масса фонограмм, которые абсолютно для русского человека на сегодняшний день, мягко говоря, недосягаемы.

— Недавно были теледебаты на телеканале «Дождь», в ходе которых вас обвинили в давлении на оппонентов. Можете как-то прокомментировать?

— Мы, конечно, подадим судебные иски (против продюсера Иосифа Пригожина, который участвовал в дебатах — Rambler). Вы же смотрели дебаты на «Дожде»? Когда человек говорит о том, что кому-то взорвали машину, кого-то хотели посадить на 15 лет и, самое главное, — человек во всех интервью заявляет, что я в телефонных разговорах сказал ему — обращайся ко мне «Владимир Владимирович». Я не скрою, у нас есть распечатки, разговор строился из четырех слов: «Я к этому не имею никакого отношения». Всё.

Я уже не говорю, что он говорил в интервью и на радио. И в окна ему я стрелял, и к разборкам в Российском авторском обществе я причастен. Сам читаю и пугаюсь иногда. Но, а по поводу взрывов машин и любых других уголовных дел, у милиции всегда одно — вы знали о преступлении против человечества и об этом не сообщили, тогда вы покрываете преступление. Поэтому, конечно, адвокаты будут, думаю, на следующей неделе подавать в суд.

При очной встрече с Кожевниковым (совладелец РМГ Сергей Кожевников — ред.) возникла новая формулировка уголовная — «косвенно запугал». Всё сводится к голословным утверждениям и форме «в 1994 году был приглашен свидетелем», что является косвенным доказательством репутации, которая до икоты испугала.

Это новая юридическая формулировка, которая, думаю, обогатит Уголовный кодекс. Если вы обвиняете Киселёва, что он участвовал в сомнительных делах, будьте любезны предоставить эти сомнительные дела с доказанными фактами, а не с домыслами и слухами. Или вы имеете в виду Красную площадь, Крым и т.д?

Давайте посмотрим на самого Кожевникова. Он был инициатором написания письма президенту, флеш-моба в социальной сети, мало того, всем артистам рассылался текст обращения, которое они должны были записать и выложить в социальную сеть с пометкой срочно. Артисты попытались объявить бойкот — мы заберём все песни из эфира РМГ. Но прошло время. Как песни звучали, так и остались звучать. Никто ведь их не убрал. Никто официально не обратился с письмом об отзыве музыкального материала. А кого убрали из эфира? Из эфира убрали всех артистов Владимира Киселёва, которые крутились на радио и телевидении. Убрали без предупреждения. Вдруг настало 29 июля, а в эфире их нет.

— Что это за обвинение, связанное с ОПГ?

— В 1994 году я допрашивался по делу Александра Малышева — как свидетель и законопослушный человек. Меня пригласили — я пришел. Задали вопросы — я ответил и ушел. Вас пригласят в милицию — вы не пойдете давать показания?

Но что я еще хочу сказать касательно теледебатов, так это то, что я ни одному человеку не угрожал, я никогда не манипулировал именем президента — я ни с кем не разговаривал. Начиная от Киркорова и заканчивая всеми, кто подписал письмо. Единственного, кого видел за последние пять лет, — это Гришу Лепса: в ресторане поболтали и разошлись. Господин, который со мной говорил в теледебатах (Кожевников — Rambler) лжец. Если человек в одном интервью говорит, что Киселев ему угрожал и прикрывается именем Путина, а в следующей газете мы читаем, что Киселев ему не угрожал, то правда не его конек.

Киселев ни разу не подтвердил в СМИ приписанную ему связь с президентом, в отличие от Кожевникова, который заявил в СМИ, что его «поддерживает Администрация президента». Здесь стоить отметить, что поздравительная телеграмма от президента с поздравлением с 20-тилетием «Русского радио» — это всему холдингу, а не лично Кожевникову. Кожевников же заявлял, что когда он приедет в Россию, то напишет заявление в РУВД и ФСБ. Он уже написал заявление? Где заведённые уголовные дела? Сделал бы хоть что-то из того, что говорит (но про охрану он, конечно, не обманул, охрана у него есть). А так только высчитывает, когда, где и при каких обстоятельствах мы встречались и общались. Игнорировал я или избегал. Это мне хотел бы напомнить? У меня с этим проблем нет. Зная свой день, расписанный по минутам и больше половины дня находясь в зданиях с пропускным режимом, мне не будет составлять большой проблемы доказать, что любое упоминание о наших разговорах будет ложью.

Письмо рабочей группы по созданию патриотического холдинга, написанное в октябре 2014 года, было конструктивное и получило одобрение. Наше письмо президенту было принято во внимание и дана возможность быть в диалоге, быть услышанным в администрации. И мы в конструктивном состоянии для решения нашей просьбы по поводу подготовки молодых, создания холдинга и привлечения артистов к патриотической теме, в очередной раз указываем на тех артистов без имен, которые находятся в противотренде.

Да, я не стесняюсь, что я хочу создать холдинг гражданско-патриотической направленности, Надежда Бабкина и Пелагея, создают фольклорные продюсерские центры. Это ведь не мешает людям, которые создают рэпповые центры, блэк-стары. Мы ведь не мешаем телеканалу «Звезда» и не спорим с ними. Мы один из маленьких отрядов. Каждый занимается своим делом, мы никому не мешаем.

— В этом письме было упоминание «Русской медиагруппы»

— Нет, не было. В письме было сказано — на базе концертного зала, который строится на стадионе «Открытие» при поддержке телеканалов «Бридж ТВ», «Муз ТВ», «Руссонг» и РМГ. Телеканал «Бридж» отказался от холдинга и с ними ничего не случилось. Мы продолжаем с ними общаться и сотрудничать.

При поддержке, так как концертный зал строится на финансы ИФД «Капитала». Мы не должны это ни с кем согласовывать, ведь мы не покупаем «Русскую медиагруппу», это ведение и прямое право госпожи Плаксиной (Ольга Плаксина, председатель совета директоров ИФД — ред.). Поэтому первая же строчка — письмо президенту о покупке РМГ — ложь. Нет письма о покупке РМГ.

Когда в марте нас попросили поддержать референдум в Крыму, когда нас попросили приехать в Луганск и Донецк, когда нас попросили выступать перед беженцами в Белгороде, мы все это сделали. Везде выступали наши артисты. А президент написал свою резолюцию на этом письме, дав ему ход, так как оно конструктивно.

Что получается с письмом артистов? Я считаю его хамским, потому что писать президенту, чтобы он участвовал в споре хозяйствующих субъектов, — это хамство. Они пишут, что РМГ продается по заниженной цене, но сегодня мы знаем, что артисты предложили продать им за те же деньги. Получается, что если мы участвуем в покупке, то это заниженная стоимость, непрозрачная сделка или того хуже — рейдерский захват. А если артисты, то тут всё правильно: и цена, и все остальное. В письме теперь получается, что все наши артистические силы были брошены с формулировкой «не тот патриотизм и не тот патриот и вообще непонятно кто», на выходе мы получили очень простую ситуацию — продайте нам. Но им отказали.

Всё оказалось тривиально до безобразия. Уже забыто, кто более патриотичен. Уже забыли, что такое вообще «патриотический холдинг» и наше письмо, которое говорило совершенно о другом. Просто хочется кушать по выражению: «Мы кормили, а теперь продайте нам». То есть, как говорил господин Норкин по поводу Гусинского, впереди любой информации и впереди любой идеологии бабло.

—Какие телеканалы вы готовите к запуску для радиостанций РМГ?

— Я зарегистрировал 4 телевизионных музыкальных канала, которые, если у нас все будет нормально, станут неким визуальным воплощением того, что будет на радио. Для достижения всеобъемлющего эффекта мы объединили телеканалы, радиостанции и интернет-ресурсы по соответствующим жанрам и направленностям. Теперь вы точно знаете, где можно увидеть видеоклип на уже полюбившуюся песню, услышанную по радио. Больше не нужно искать его в интернете, нужно просто включить канал и наслаждаться просмотром. Телеканалы будут вещать в сетях кабельных и спутниковых операторов, мы уже получили лицензии, согласования с кабельными операторами, сейчас готовим тестовый режим: если все будет нормально, я думаю, через некоторое время выйдем в круглосуточный тестовый режим. На каналах не будет рекламы.

— А как будете зарабатывать? Подписка?

— Пока задавим рынок, а потом будем смотреть.

— А с кем операторов вы договорились?

— Со всеми. «Триколор ТВ», «Акадо», все.

«При таком валютном курсе невозможно пригласить западников»

— Планируете ли менять концепции радио «Максимум» и «Монте-Карло»?

— Радио «Максимум» как играло свою музыку, так и будет. «Письмо творцам» (письмо артистам с угрозой убрать их песни из эфира, если они не откажутся от критики сделки — Rambler) — где там хамство? Там написано: «Мы уважаем ваше право не сотрудничать с Русской медиагруппой». Это ж не юридический документ, не надо присылать адвоката, голубя с конвертом. Вы заявили, что не будете сотрудничать с нами. Так заявите, что поменяли мнение, мы вас всех ждем.

— Так в итоге кто написал это письмо, откуда оно пошло?

— От нас пошло. Если придается значение, кто его написал — считайте, что я его написал. И кстати, за каждое слово там отвечаю.

— А какие-то радиостанции могут быть выставлены на продажу после этой сделки?

— Нет, все можно развивать и гораздо более интересно, чем сейчас.

— Может ли быть организован какой-то новый фестиваль на базе «Максимум» наподобие «Максидрома»?

— Мое мнение, что вот эта история вообще иссякла. При таком валютном курсе невозможно пригласить западников. Я в этом году даже не проводил «Белые ночи». Проводить фестиваль с русскими артистами — это и есть ответ на ваш вопрос. Но с какими? Кто новые русские артисты? Вы посмотрите, как мы ворвались на рынок — мы, «Машина времени», «Аракси», «Круиз». Десятки. Как после нас — ДДТ, «Аквариум», «Алиса» и т.д. И 20 лет после этого нет никого — почему? Потому что люди не могут найти себе эфир?

— А с телеканалами у вас будут какие-то преференции, вы будете включены в базовые пакеты спутниковых операторов?

— Будем платить деньги — будем включены. Сейчас мы готовим тестовое вещание, вчера я закончил с западниками. Кстати, для «Максимума» и для «Монте-Карло», для тех двух каналов, которые будут у них, я вчера заключил соглашение с iMusic TV GmbH. 10 тысяч клипов для канала «Максимум», то есть вся мировая музыка. И мы тестово это включим. Для «Монте-Карло» чуть меньше, но тоже будет новая западная музыка.

— Дорого стоит такая библиотека клипов?

— Нет — не забывайте, сколько я лет на рынке. Мы друзья. Во-вторых, это ж тестовое вещание: сейчас высчитаем рынок, выйдем, будем говорить об экономике.

— Эти телеканалы оформлены на отдельное юрлицо?

— На «Кремль Медиа». А потом это будет холдинг.

— Потом вы внесете «Кремль Медиа» в РМГ и доля Кожевникова размоется?

— Как получится.

— А вы когда эти каналы будете интегрировать с холдингом — сразу сделку закроете или через какое-то время?

— Нет, эти каналы независимо от сделки с РМГ будут.

— Но могут быть влиты?

— Да.

— Какие еще способы продвижения радиостанций вы намерены использовать?

— У нас, я думаю, будет соглашение с «Профмедиа» (сейчас ВКПМ, входит в «Газпром-медиа» — Rambler), будем выходить на «Милицейскую волну» и у нас будет соглашение с «Дорожным радио», если «Европейская медиагруппа» не продаст его.

— Что за соглашения?

— О совместной деятельности: наши артисты крутятся у них, а мы берем то, что крутится у них. Речь идет о телеканалах. Я считаю, что Юрий Костин (глава ВКПМ — Rambler) самый большой профессионал на этом рынке.

Кстати, Архипов (Сергей Архипов — с 13 августа назначен гендиректором «Русской медиагруппы» — Rambler) хотел переименовать обратно DFM в «Динамит», что мне кажется, неплохо.

Фото: ТАСС

Рамблер

Участники и гости выставки NATEXPO, в 16 раз состоявшейся в ноябре на территории ВВЦ, почти единогласно высказались, что на фоне скромных внешних убранств мероприятие порадовало высокой концентрацией профессионалов и интересных предложений.

ТАТЬЯНА ДЕНИСОВА

Главный редактор «Эха Москвы» Алексей Венедиктов поделился на форуме «3D Журналистика» своими секретами профессионального мастерства: подготовка к интервью важна, но все может решить случай, всегда нужно продумать заранее последний вопрос, а сложнее всего для журналиста скрыть симпатию к своему «клиенту».

Свое выступление на медиафоруме «3D Журналистика» в Петербурге 16 мая Алексей Венедиктов посвятил секретам интервью, хотя и считает, что медиасфера скоро останется без этого жанра. «Жанр интервью умирает постепенно, – признал главред «Эха». – Мы сейчас с вами на похоронах полуживого жанра. Тем не менее даже полуживого нужно обрядить хорошо».

Роль случая

Алексей Венедиктов уверен, что подготовка – важнейший этап интервью, но неожиданности могут повернуть все с ног на голову в любой момент. «Интервьюер должен быть готов ко всему, – уверен главред. – У меня было несколько провалов, которые невозможно было предсказать. Хотя я знаю, что я лучший интервьюер в этой стране. После меня Собчак, а потом Познер».

В качестве примера Венедиктов приводит свой собственный опыт интервью с Майей Плисецкой в 2000 году. По словам главреда, он тщательно подготовился к беседе с балериной, но она пришла на «Эхо» в дурном расположении духа и отвечала на все вопросы очень немногословно. «С тех пор я не брал у нее интервью, – признался Венедиктов. – Есть такие неудобные люди. Как бы вы ни готовились, может ничего не сложиться. Нужно быть готовым к этому».

Бывают форс-мажоры и технические. «Владимир Вольфович Жириновский сидит в студии, и под ним ломается стул, – вспомнил Венедиктов случай из редакционной жизни. – Разъехались ножки, Жириновский спланировал на пол, при этом поймал микрофон и продолжал говорить. Передо мной в студии исчез человек. Ему приносят стул, он его проверяет, садится, при этом продолжает говорить без остановки, отвечает на мои реплики. Я задаю ему серьезные вопросы, а меня колбасит от смеха».

Добить клиента

Журналист на интервью – помеха для гостя в студии, уверен Венедиктов. «Надо помнить, что люди приходят давать интервью не вам, а своим фанатам или избирателям, – объяснил он. – А вы помеха между ними и микрофоном. Они приходят давать интервью со своей целью – быть белым и пушистым. И возникает вопрос: надо с ними бороться или пусть говорят, что хотят?» Сам Венедиктов использует несколько приемов, чтобы раскрыть героя интервью (или «клиента», как выражается сам Венедиктов).

Например, журналист подстегивает гостя в студии, рассказывающего о своих успехах приготовленными заранее общими фразами, выказывая недоверие словами «Да ладно?!». Тогда собеседник может выдать эмоциональный ответ на эту реплику.

Венедиктов всегда перед интервью ставит себе какую-либо определенную цель, чтобы в итоге получить яркую новость от гостя, которая разлетится по лентам СМИ. «Интервью дает масса людей массе изданий. В головах аудитории остаются только фразы, – напоминает главред. – Это нужно помнить, особенно если собираетесь делать на этом карьеру». Венедиктов советует всегда заранее продумывать и записывать последний главный вопрос собеседнику. «Интервью может быть полной кашей, но что-то должно запомниться, что-то должно цитироваться», – советует журналист.

Добиваться этой цели нужно, по мнению главного редактора «Эха Москвы», настойчиво. В качестве примера он приводит свое интервью 1997 года с бывшим президентом Азербайджана Гейдаром Алиевым. Тогда Алексею Венедиктову пришлось «добивать» своего гостя, повторяя один и тот же вопрос. Журналист поставил перед собой четкую цель: Алиев должен объявить о своем выдвижении на второй срок. «Спрашиваю его, будет ли он избираться на второй срок – увильнул. Проходит минуты три, повторяю вопрос – снова без ответа, – рассказал Венедиктов. – Я уже вижу, что эфир не состоялся, весь на общих словах о товарообороте и товарообмене. И вот мы прощаемся, и я иду на хамство: «Так будете выдвигаться или не будете?» И он мне отвечает: «А что, все этим оставлять?» И тут же новости разлетелись по всем лентам».

Именно этого шанса «добить клиента» очень не хватает многим журналистам при работе на пресс-конференциях. Для таких мероприятий Венедиктов советует журналистам очень тщательно формулировать вопрос, чтобы возможность увильнуть от ответа сводилась к минимуму. Важно также привлечь внимание модераторов, чтобы «девушка с микрофоном» не прошла мимо. «Мы на «Эхе» считаем, что на пресс-конференции нужно выглядеть так, чтобы вас заметили,–поделился опытом Венедиктов. – У нас есть так называемый лимонный пиджак. На самом деле, их два – разного размера. Они такого цвета, что режет глаза. Мы всегда в редакции заранее проговариваем план для журналиста».

Чего не может Венедиктов

Самое сложное, по мнению Алексея Венедиктова, игнорировать свое личное отношение к собеседнику во время интервью. Симпатии и антипатии журналистов могут повлиять на их поведение во время беседы с «клиентом». Стремясь взглянуть на гостя в студии объективно и забыть о давней дружбе, например, некоторые интервьюеры становятся агрессивнее, чем могли бы быть в разговоре с любым другим человеком. «У меня не будет для вас совета для такой ситуации,–признался Алексей Венедиктов. – Все индивидуально. Для меня самое трудное интервью – с друзьями. У меня почти не было эфиров с Немцовым, потому что мы были хорошо знакомы. Возьмите любого из нас троих: Собчак, Познер и я – и вы увидите, когда человек нам нравится. Как это контролировать, как это в себе вырезать, как из себя это вырезать – не знаю».

Журналистика растворится

Хотя главный редактор «Эха Москвы» и уверен, что интервью можно считать покойным жанром, сейчас спрос на него у аудитории радиостанции стабильный. Венедиктов считает, что военный конфликт на Украине научил людей самостоятельно искать факты в интернете и в СМИ их в первую очередь интересуют мнения. Именно мнения различных экспертов и должно предоставлять «Эхо Москвы» своим слушателям.

Впрочем, на будущее журналистики в целом Венедиктов смотрит с пессимизмом. «Наша профессия умирает, – считает он. – Я думаю, что через 10 лет она растворится. Любой человек в соцсети проявляет себя в роли журналиста. Он добывает информацию и распространяет ее среди своих подписчиков». Так, сообщая о погоде в своем городе, любой пользователь интернета публикует некую новость, а отзыв о фильме становится практически рецензией, которая формирует мнение подписчиков этого человека. «Это угроза профессии, мы ее признаем, –рассказал Венедиктов. – Наше преимущество в том, что журналист своим именем верифицирует информацию. Я не могу написать ложь, меня перестанут читать или оштрафуют». Сам главред признался, что уже около двух лет по утрам вместо обычных новостных лент просматривает Twitter и другие соцсети.

«Выбирая профессию, вы должны понимать, что цифровая революция – это главная угроза, – заключил в финале своего выступления Алексей Венедиктов. –Сейчас каждый человек может стать распространителем информации. И конкурировать вам придется уже не с другими журналистами, а с обществом. Меняйте профессию».

Анна Чернова

Lenizdat