Международный конгресс и Международная выставка профессионального оборудования и технологий для теле-, радио и интернет - вещания "NATEXPO", Международный рынок вещательного контента Moscov TeleShow, фестивали социально значимых программ "Герой нашего времени", детского телевидения "Включайся!", спутниковых, кабельных и всех неэфирных телеканалов "Золотой луч", - все это проекты, по которым известна НАТ - Национальная ассоциация телевещателей. Да и переход в нашей стране на цифровое вещание буквально невозможен без этой организации. В этом году НАТ исполняется 20 лет. Обозреватель "РГ" поговорила об юбилее с ее бессменным Президентом, известным телевизионным деятелем Эдуардом Сагалаевым.

Эдуард Михайлович, что означают эти цифры - 20 лет?

- Хочу сделать небольшой экскурс в историю. В 90-е годы, когда зарождалось коммерческое телевидение, появились первые независимые каналы. В Москве - "2Х2", "ТВ-6", "НТВ" и другие, и в регионах. Но в то время на рынке телевидения царил хаос. Часть компаний работали без лицензий, часть занимались пиратством, часть брали деньги за рекламу наличными. И все это было не столько от злого умысла, сколько по незнанию правил цивилизованного телерынка. И тогда возникла идея создать такую ассоциацию, которая бы помогала людям грамотно строить свой бизнес. В Москве собрались около 40 телекомпаний: как столичных, так и региональных: из Иркутска, Ростова, Казани, Томска и других городов страны. И решили создать свою Ассоциацию. Меня избрали ее президентом (я тогда работал на "ТВ-6"). И мы начали заниматься выстраиванием правил игры и защищать интересы телерадиовещателей. И вот за эти 20 лет НАТ стала крупнейшим объединением профессиональных телерадиовещателей. И на государственном уровне занимается проблемами этого непростого рынка. Я вхожу в состав Правительственной комиссии по телевидению и радиовещанию. И мы выстраиваем сегодня не отношения между компаниями, хотя это тоже бывает, но занимаемся развитием цифрового телевидения, лоббируем интересы вещателей в Государственной Думе, в Совете Федераций, в Правительстве, в Администрации Президента, в Федеральном антимонопольном агентстве. А также - работаем с Министерством связи и массовых коммуникаций, с его подразделениями - Госкомнадзором и Федеральным агентством по печати и массовым коммуникациям. То есть, НАТ сегодня - это солидная организация, которая завоевала доверие, авторитет и решает сложные задачи.

Какие события в истории НАТ были знаковыми? Например, вы основали Российскую академию радио - РАР.

- Да, мы учредили РАР, которая сегодня самостоятельно и успешно работает. Ее президент - Андрей Романченко. А в свое время мы работали с Александром Вариным, который ранее занимал этот пост, но, к сожалению, ушел из жизни. Мы ежегодно проводим главное событие в жизни телерадиоиндустрии - Международный конгресс НАТ и вместе с ним международную выставку профессионального телерадиооборудования "NATEXPO"…

… На которой вы учредили премию Владимира Зворыкина.

- И она вручается уже третий год. Первым лауреатом этой премии стал Марк Иосифович Кривошеев - наш легендарный ученый и практик, который внес большой вклад в развитие телевидения во всем мире. Он был председателем рабочей группы Международной комиссии по электросвязи, которая приняла единый стандарт мирового телевидения, и занимается развитием цифрового ТВ. Кроме того, мы проводим такие социально-значимые акции, как фестиваль детского телевидения "Включайся" - ему в этом году исполнилось 10 лет. Около 500 детей со всех концов страны и из-за рубежа, приезжают на него каждый год со своими работами. Таким образом, мы готовим смену, потому что кадровый вопрос очень остро стоит для телевидения и радио, а уровень наших журналистов, которых готовят на факультетах журналистики, не всегда устраивает работодателей. Особенно в регионах, где наблюдается кадровый голод. А люди, которые "варятся в этом котле" с юных лет, они уже готовая смена.

У вас есть и кинофестиваль.

- Мы ежегодно проводим в регионах фестиваль социально значимых программ и фильмов "Герой нашего времени". В прошлом году он был в Ижевске, до этого - в Пензе, Астрахани, Ростове, Казани и в других городах. Там мы не только вручаем награды, но и проводим мастер-классы. Самые авторитетные, популярные люди участвуют в работе жюри, постоянный председатель которого - Леонид Млечин. А сейчас у Ассоциации очень много работы, связанной с переходом на цифровые технологии.
НАТ принимает активное участие в работе, связанной с внедрением мультиплексов в России.

- Уже два мультиплекса заполнены, судьба третьего решается. Мы рассчитываем, что в третий мультиплекс войдут не только обязательные и общедоступные телеканалы, но в нем найдется место и для регионального телевидения. На это нацелены наше особое внимание и усилия. Буквально на днях принято постановление Правительства РФ, которое продлевает срок аналогового вещания в нашей стране до конца 2018 года. Это очень правильное решение, и мы тоже принимали в нем участие.

Интересно, как это будет, и вообще - каким вы видите будущее нашего телевидения?

- Я вижу его мультимедийным, потому что сейчас телевидение активно развивается во всех цифровых средах: в Интернете, в кабеле, на спутнике… В связи с цифровизацией, также активно развивается российская теле- радиопередающая сеть РТС. Уже построено несколько тысяч башен, на которых устанавливаются цифровые передатчики. Есть еще новейшие технологии, например, телевидение высокой четкости и 4 G.

Я вижу наше телевидение еще более разнообразным, чем сейчас, и оно будет подстраиваться под интересы аудитории. Возможность доступа во многом решает проблемы, связанные с монополизацией на информацию. Сегодня многие у нас, смотрят, в основном, "первые кнопки". А цифровизация позволяет, во-первых, принимать над всей территории страны не меньше двадцати каналов из Москвы, плюс еще региональные. У людей будет выбор. Они сами смогут решать, что им смотреть. Я сужу по нишевым каналам. Мы их называем "телевидение нового поколения". Нишевые каналы - "Дискавери", "Мать и дитя", "Охота и рыбалка", "Психология", "История", "Мульт", "Дом Кино"… Все разнообразие телеканалов будет доступно массовому зрителю. Он может выбирать платные каналы или бесплатные. У него появится возможность самому формировать свою программную сетку. Смотреть то, что ему больше по душе, и выйти из цифрового неравенства, которое сегодня существует в стране. У нас есть пока еще такие территории, где принимаются один, два, максимум три канала. Около миллиона человек у нас не смотрят телевидение вообще. А проблема доступа решается как раз в результате цифровизации.

Российская газета
Фото: Виталий Белоусов / РИА Новости

Президент коммуникационной группы рассказал, зачем маркетологу новые медиа, и что ждет их в будущем

Интервью Владимира Киселева программе "Бла-бландинки" на радиостанции "Говорит Москва"

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Это программа «Бла-бландинки». Мы начинаем. Обычно говорим: «У нас в гостях…», — но сегодня мы, получается, в гостях.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Да, и это довольно странно. Владимир Владимирович Киселёв у нас в гостях — музыкальный продюсер, руководитель фонда «Федерация», бизнесмен. Расскажите нам…

В. КИСЕЛЁВ: Не руководитель «Федерации».

О. ДАНИЛЕВИЧ: Неправильно, да?

В. КИСЕЛЁВ: И никогда им не был.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Создатель фонда «Федерация» — это правильнее?

В. КИСЕЛЁВ: Да, ближе.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: О фонде мы ещё немножко поговорим. У вас так много папок, много бумаг, много дел.

В. КИСЕЛЁВ: Я с вами буду говорить, вы не отвлекайтесь. У меня везде дела.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Самое главное, что сказала Катя: «Обычно мы говорим: „У нас в гостях…“». А сегодня, правда, мы скорее в гостях.

В. КИСЕЛЁВ: Это не означает, что моя гостиница. Мы вместе в гостях…

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: У гостиницы.

О. ДАНИЛЕВИЧ: А почему именно это место?

В. КИСЕЛЁВ: Я здесь был на переговорах, поэтому географически мне легче было сюда. А дальше я двигаюсь (выдам тайну) в «Новинский пассаж».

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: И там очередные переговоры?

В. КИСЕЛЁВ: Там очередные переговоры. Если я не буду переговаривать, кому же я нужен буду? А у нас самое большое, как мы знаем, достояние природы, данное нам из всех животных — это общение и чувство прекрасного.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Чувство нужности.

В. КИСЕЛЁВ: Нет, общение и чувство прекрасности.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: О чём же вы переговариваетесь?

В. КИСЕЛЁВ: Я переговариваюсь о том, чтобы донести до людей правду, потому что вся эта ложь, которая вокруг возникла, вызывает оторопь.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Вот мы и хотим узнать…

О. ДАНИЛЕВИЧ: Да, о лжи, о которой вы говорите. Ваше имя тесно связано со сделкой «Госконцерта» по покупке РМГ. Не очень понятна ваша роль, честно говоря, в этой сделке. Какое отношение вы конкретно имеете и играете в этой сделке?

В. КИСЕЛЁВ: Создаётся сразу вопрос: а что это меняет?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Потому что ваше имя всплывает наравне с фамилией Кожевникова, с фамилией Бунина. Почему вы фигурируете здесь?

В. КИСЕЛЁВ: Нормально. И ещё какие-то фамилии. А что в этом плохого? Ещё какие-то возникнут фамилии. Самое главное — почему придана этой сделке какая-то особенная…

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Вот. Почему?

В. КИСЕЛЁВ: Это я у вас должен спросить. Я откуда знаю? Вы же представители средств массовой информации.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Потому что очень много противоречивой информации на этот счёт есть.

В. КИСЕЛЁВ: О! Для этого мы здесь и встретились.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Это правда. И первый вопрос, на который вы не хотите пока отвечать: какое отношение к этой сделке имеете вы?

В. КИСЕЛЁВ: Нет, я готов. Смотрите, противоречивая информация. Давайте сразу говорить. Во-первых, как бы это было ни смешно, мы будем возвращаться к очень известной присказке: «А был ли мальчик?». Вы спросили, почему у меня столько бумаг. Дело в том, что все мои оппоненты говорят по взаимоотношению ко мне формулировками эмпирическими: «угрожал», «угрозил», «загружает», «угрожает» и так далее. Русский язык богат. Все говорят о рейдерском захвате, все говорят о том, что я бойкотирую. И самое главное, что все говорят в роли как минимум Нострадамуса о том, что я буду делать. Я не знаю, что я буду делать, а они все знают.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Давайте не будем строить никаких предположений и сейчас всё-таки выясним, кто вы в этой сделке.

В. КИСЕЛЁВ: Есть письмо, которое было написано нашему уважаемому руководителю о том, цитирую (поэтому и я сказал, что все бумаги здесь), что «мы предлагаем, исходя из того…» В письме этого нет, но подразумевают, что есть Макаревич, есть Гребенщиков, есть Арбенина. Их точка зрения: они решили сегодня быть против нашей страны, против нашего государства, они решили встать на сторону украинского народа. Их право. Правда, как вы знаете, очень занятно у нас с Макаревичем вся наша жизнь строится при том, что мы, в общем, были товарищами, не скрою.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Сейчас вы уже не товарищи?

В. КИСЕЛЁВ: Я не общался, я его видел последний раз лет семь тому. Кстати, первый топор против меня бросил он. Как раз тот самый приснопамятный фонд «Федерация». Когда к нему обратились по горячим следам: «А вот фонд „Федерация“…», — он сказал, что у Киселёва всегда были наклонности авантюристические и так далее. То есть первым против меня сказал Андрей. Я ничего против него не говорил. Хотя всю жизнь мы конкурируем, то есть имеется в виду, что «Машина времени» и «Земляне» — мы всегда были по разную сторону баррикад. Поэтому был ли мальчик…

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Возвращаемся к письму.

В. КИСЕЛЁВ: Письмо дословно говорит о том, что мы предлагаем на базе концертного зала, который строится на стадионе «Открытие» после разрушенного концертного зала «Россия» (потому что на том месте будет построен классический зал), создать концертное агентство при поддержке «Русского радио», DFM, «Хит FM», Maximum и так далее.

О. ДАНИЛЕВИЧ: То есть РМГ.

В. КИСЕЛЁВ: Нет. Зачем же?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Подождите. DFM и радио Maximum, вы сказали — это и есть РМГ.

В. КИСЕЛЁВ: Да, понятно. Только дальше идёт список: Bridge TV, «Муз-ТВ» и «Русское радио». То есть мы предлагаем на базе этого создать концертный патриотический в некотором роде «инкубатор» («в некотором роде» — русский язык, вы знаете, очень богатый) для создания молодых артистов, для привлечения молодых артистов.

Следующий вопрос в этом письме: мы просим содействия. И что самое главное — мы нигде не указываем слова «покупка РМГ». Письмо я вам сейчас предоставлю. Мы нигде не указываем слова «покупка РМГ». И самое главное — мы нигде не указываем, что нам нужен какой-то административный ресурс для того, чтобы мы это сделали, нет слова «бюджет», который мы собираемся уже пилить, со слов наших оппонентов. И самое главное — если бюджет пилить, то какой страны?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Я так понимаю, что всё, что вы говорите — это значит по большому счёту, что сделка о покупке РМГ не имеет никакого отношения к тому, что предлагали вы? То есть этот концертный, как вы выразились, «инкубатор» и сделка…

В. КИСЕЛЁВ: Нет, «в некотором роде».

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: А что означает «в некотором роде»?

В. КИСЕЛЁВ: Что это не «инкубатор», что в некотором роде некая форма примера.

О. ДАНИЛЕВИЧ: В общем, это две разные вещи?

В. КИСЕЛЁВ: Абсолютно. Но при этом, смотрите, очень интересный момент. Весь пыл наших оппонентов был сосредоточен на том, что мы написали «покупка»…

О. ДАНИЛЕВИЧ: Простите. Можно я вас перебью?

В. КИСЕЛЁВ: Да, пожалуйста.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Потому что вы говорите «мы», и не очень понятно, кто такие «мы».

В. КИСЕЛЁВ: В частности, я и Плаксина, руководитель…

О. ДАНИЛЕВИЧ: «ИФД Капиталъ».

В. КИСЕЛЁВ: Да, председатель «ИФД Капиталъ».

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: И говорили, что вы даже встречались с президентом. Была ли встреча на самом деле?

В. КИСЕЛЁВ: Это надо у президента спрашивать. Я не имею права говорить, с кем я встречался, если мне не давали на это права.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Но письмо вы на имя Владимира Владимировича писали?

В. КИСЕЛЁВ: Я послал письмо, да.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Он завизировал и сказал: «Рассмотреть».

В. КИСЕЛЁВ: Нет, не «рассмотреть», по-моему. Сейчас посмотрим. Там резолюция Володину. После чего мы вышли в рабочий нормальный формат взаимоотношений. Поэтому мы говорим с вами… Сегодня какое число у нас? Большое. У нас сегодня выходит газета «Аргументы и факты», вчерашним днём, среда. Слушайте внимательно: «Киселёв написал президенту письмо о покупке РМГ для того, чтобы…». Скажите, это что, на идиотов рассчитано, а? В письме чёрным по белому написано то, что я вам продиктовал.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Речь о покупке не идёт, это мы поняли.

В. КИСЕЛЁВ: Среда, 26-е число. После этого мы можем нормально общаться с вашими коллегами?

О. ДАНИЛЕВИЧ: У нас сейчас есть прекрасная возможность…

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Для того чтобы выяснить все нюансы до конца.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Все моменты. 22% акций, которые принадлежат господину Кожевникову и которые он продавать пока не хочет «Госконцерту»… Почему мы говорим вообще о «Госконцерте»? Потому что господин Бунин — это ваш давний партнёр.

В. КИСЕЛЁВ: Да.

О. ДАНИЛЕВИЧ: И в этой всей ситуации с покупкой, не покупкой (не понятно пока, на какой стадии сама сделка) вы принимаете всё-таки участие, потому что господин Бунин на вас ссылается.

В. КИСЕЛЁВ: А я разве против? Я говорю: какое это имеет отношение к тому, о чём мы говорим?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Вот и мы вас спрашиваем: к самой сделке вы имеете какое-то отношение?

В. КИСЕЛЁВ: Имею отношение. Я консультирую господина Бунина. Я нахожусь с ним в абсолютном, выверенным мною полном здравии и союзе.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: В тех переговорах, в которых вы участвуете, вы как раз участвуете вместе.

В. КИСЕЛЁВ: Конечно. А мы и не против.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Прекрасно. В таком случае вы, конечно же, прекрасно понимаете, на какой стадии сейчас вообще переговоры. Вот они на какой стадии?

В. КИСЕЛЁВ: Минуточку! Ещё раз отвечаю. Давайте опять выходить назад. Мы говорим о том, что все наши уважаемые артисты… Хотя, правда, в этом смысле есть очень интересный аспект. Артисты что-то не очень бухтят. Бухтит кто? Дробыш, Пригожин…

О. ДАНИЛЕВИЧ: Продюсеры.

В. КИСЕЛЁВ: Продюсеры. Почему? Я же говорю это, отвечая за свои слова. Потому что они обложили «Русскую медиагруппу», и ни один артист, не имеющий к ним отношения, не может на «Русскую медиагруппу» попасть. Второй момент немаловажный: все артисты, которые так рьяно подписали письмо президенту (странное стечение обстоятельств), имеют отношение к «Русской медиагруппе». Второй, третий и четвёртый пункты будут всё время выходить, что всё попадает к продюсерским центрам, которые имеют прямую заинтересованность.

Слушайте фразу, цитирую господина Пригожина и Рудковскую: «Если мы заберём свои песни, на „Русском радио“ будет дырка, потому что один Билан — это 70% ротации». Извините меня, что это за хамство по отношению к Пугачёвой, Антонову, Розенбауму и — по нисходящей — огромному количеству российских артистов?

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Может, она имеет в виду, что Билан-то сейчас пишет, а у Пугачёвой вроде бы песни в последнее время не выходят?

В. КИСЕЛЁВ: Хорошо. А Алсу, а Орбакайте, а Агутин?

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Ну, Алсу тоже давно…

В. КИСЕЛЁВ: А, ну да, всех давно нет. А Киркоров и Басков когда последнюю песню написали? Три года тому.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Вот. Все давно уже написали.

В. КИСЕЛЁВ: Все давно написали. А что это за формулировка по отношению к другим артистам: «Если мы заберём, будет дырка»? Что это за хамство такое?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Подождите, если вы подходите к делу как бизнесмен, то это успешный актив, который работал?

В. КИСЕЛЁВ: Ну?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Успешный актив. И если этот успешный актив…

В. КИСЕЛЁВ: «Шансон» — успешный актив?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Да.

В. КИСЕЛЁВ: Почему его купил нефтяник? Я музыкант, а его купил нефтяник. Вас не интересует это?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Мы сейчас говорим о другой сделке.

В. КИСЕЛЁВ: Стоп!

О. ДАНИЛЕВИЧ: Хорошо.

В. КИСЕЛЁВ: Вы акцентируете словосочетание «это успешный актив». Вы же туда что-то вкладываете, да?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Конечно.

В. КИСЕЛЁВ: Вкладываете. Я вам отвечаю. «Шансон» — успешный актив?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Успешный.

В. КИСЕЛЁВ: «Европа Плюс» — успешный актив?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Да, успешный.

В. КИСЕЛЁВ: Bridge Media — успешный актив?

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Мы не знаем.

В. КИСЕЛЁВ: Не знаете. Два успешных. Их купили люди, не имеющие никакого отношения к индустрии. У вас не вызвало интерес это? «Русская медиагруппа» — успешный актив, я его покупаю.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Так я про это и говорю, что вы как бизнесмен покупаете успешный актив.

В. КИСЕЛЁВ: А что в этом плохого?

О. ДАНИЛЕВИЧ: И говорите о том, что он сейчас неправильно работает, потому что…

В. КИСЕЛЁВ: Стоп! Я не сказал «неправильно». Я не сказал!

О. ДАНИЛЕВИЧ: Потому что там есть Билан, у которого 70%...

В. КИСЕЛЁВ: Стоп, стоп! Я не сказал слово (вы проверите плёнку) «неправильно работает». Я не говорил. Не надо…

О. ДАНИЛЕВИЧ: Вас это возмущает.

В. КИСЕЛЁВ: Стоп! Меня ничего не возмущает.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Нет, не возмущает?

В. КИСЕЛЁВ: Да вы что? Я 40 лет в бизнесе.

О. ДАНИЛЕВИЧ: А в чём проблема тогда? Вы говорите, что нет определённых звёзд, имена которых вы назвали…

В. КИСЕЛЁВ: Я не об этом сказал. Внимательно, по-русски! Отмотаете потом назад. Я музыкант, поэтому у меня память исключительная, к сожалению, для вас. Отвечаю. Я сказал дословно: «Что за хамство по отношению к другим артистам?» — мотивируя, что «мы заберём песни, и на „Русском радио“ на 70% отобранного Билана будет дырка».

О. ДАНИЛЕВИЧ: Ну, потому что они считают, что если до этого…

В. КИСЕЛЁВ: Они считают.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Да, они считают. Они же имеют право на своё мнение?

В. КИСЕЛЁВ: Вот. И хорошо. А какое отношение ко мне это имеет?

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: А у вас есть чем эту дырку… Ну, представим теоретически…

В. КИСЕЛЁВ: В базе «Русской медиагруппы» было более 150 артистов.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Есть чем закрыть?

В. КИСЕЛЁВ: Более 150 артистов.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Давайте более предметный разговор. Вчера появился…

В. КИСЕЛЁВ: Вот смотрите, я вам возвращаю. Смотрите. Что написано?

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: «Муз-ТВ» Bridge TV.

В. КИСЕЛЁВ: «Муз-ТВ», Bridge TV, RuSong…

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Russian Travel Guide.

В. КИСЕЛЁВ: Видите, что написано?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Видим.

В. КИСЕЛЁВ: Где здесь покупка «Русской медиагруппы»?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Нет. Всё, вы об этом сказали и показали нам свидетельство. Более предметный разговор. Вчера в Twitter Ксения Собчак написала, что вы согласились на переговоры…

В. КИСЕЛЁВ: Не переговоры.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: На дебаты.

О. ДАНИЛЕВИЧ: На дебаты с Сергеем Кожевниковым в эфире телеканала «Дождь».

В. КИСЕЛЁВ: Да.

О. ДАНИЛЕВИЧ: И вы предполагаете, что Кожевников на это не согласится, потому что…

В. КИСЕЛЁВ: Откуда? Я такого не говорил.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Это говорит Собчак, я её цитирую.

В. КИСЕЛЁВ: Вот ей и задавайте вопрос.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Что он испугается…

В. КИСЕЛЁВ: Ей задавайте вопрос. Я не комментирую Собчак.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Чего вы ждёте от этих дебатов?

В. КИСЕЛЁВ: Вообще ничего.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Ничего. А зачем вы на них согласились?

В. КИСЕЛЁВ: Что значит «зачем я согласился»? А если бы я не согласился, то было бы: «А почему вы не согласились?» Ещё раз. Два ответа. Я вам отвечаю: «Я не согласился», — вы задаёте вопрос, почему я не согласился. «Я согласился», — почему я согласился?

О. ДАНИЛЕВИЧ: И всё-таки, почему вы согласились, а не — не согласились?

В. КИСЕЛЁВ: А какая мне разница, с кем говорить?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Вам всё равно?

В. КИСЕЛЁВ: Вот я с вами говорю?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Нет никаких ожиданий от этих дебатов у вас?

В. КИСЕЛЁВ: А какие могут быть ожидания?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Ну, не знаю. Вы хотите прояснить какие-то ситуации, вы хотите что-то сказать.

В. КИСЕЛЁВ: Я иду к Ксении Анатольевне Собчак. Мне всё равно, кто там будет. Я к ней иду.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Никаких прямых вопросов вы не боитесь? И то, что она пишет, что…

В. КИСЕЛЁВ: Что значит «боюсь»?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Опять же это её цитата. Она пишет, что (с ваших слов якобы) вы говорите: «Кожевников, скорее всего, не согласится, потому что он боится прямых вопросов».

В. КИСЕЛЁВ: Стоп, стоп, стоп. Дать вам телефон Ксении Анатольевны?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Нет, не надо.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Нет, мы её Twitter читали.

В. КИСЕЛЁВ: Вот смотрите. Вы говорите о «боится», вы говорите о форме диалога. Вот журнал «Деньги». Журнал «Деньги» пишет: «Киселёв сказал, что его коллективы патриотично настроены, и поэтому они выступали под пулями в Крыму. Но какие же там пули?» — говорит журналист журнала. Во-первых, я хотел бы, конечно, этому журналисту посоветовать там побывать.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Смотрите, вы предлагаете нам задавать некоторые вопросы Ксении Собчак, а сейчас пытаетесь… Мы — не журнал «Деньги».

В. КИСЕЛЁВ: А я говорю о СМИ. Я говорю о том, как освещается это событие. Мы же начали с того, что мальчик-то был. Мы о чём говорим? Ещё раз повторяю.

Все наши подписанты написали о том, что идёт рейдерский захват, идёт неправомочная сделка и не хотят создавать патриотический холдинг. Проясняю. Патриотического холдинга нет. Не имеет никакого отношения рейдерский захват. Через три недели они уже написали… Вы знаете, что они уже хотят купить за ту же самую цену, кстати. И третий момент — идёт рейдерский захват. То есть получается, что мальчики по имени Алекперов и Федун — такие мальчики, что их можно рейдерским захватом… Служба безопасности уже сбилась с ног, ищет рейдеров, что забрали. Вы говорите об акционере — господине Кожевникове. А мы и не покупаем его долю. Мы разве ему делали предложение?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Потому что он не продаёт? Или вообще не хотите?

В. КИСЕЛЁВ: Я вообще с ним не общался. Я его видел полторы минуты за пять лет один раз.

О. ДАНИЛЕВИЧ: «Мы его не покупаем», — вы сейчас сами сказали.

В. КИСЕЛЁВ: Мы ему предложения никакого не делали.

О. ДАНИЛЕВИЧ: «Вы» — это вы и господин Бунин?

В. КИСЕЛЁВ: Ещё раз повторяю. Вы всё придаёте значение…

О. ДАНИЛЕВИЧ: Я хочу понять, кто такие «мы».

В. КИСЕЛЁВ: Я, Киселёв Владимир Владимирович.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Вы не делали предложения Федуну?

В. КИСЕЛЁВ: При чём тут он? Мы о Кожевникове говорим.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Да. Вы не делали предложения Кожевникову, но делали предложение Федуну и Алекперову. Правильно? Вы.

В. КИСЕЛЁВ: Да.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Вы от лица собственно бизнесмена Киселёва…

В. КИСЕЛЁВ: Как от помощника Бунина.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Вот. Как помощник Бунина.

В. КИСЕЛЁВ: Я вам это сказал пять минут назад. Я консультирую господина Бунина.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Хорошо. Можно в этом смысле узнать у вас, каким образом удалось уговорить продавать успешный какой-то актив Алекперова и Федуна?

В. КИСЕЛЁВ: Начинается тогда вопрос: а может, не такой он и успешный теперь?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Может быть.

В. КИСЕЛЁВ: На секундочку, вы знаете, сколько стоил СТС год тому?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Нет.

В. КИСЕЛЁВ: 1 миллиард 200 миллионов. Знаете, за сколько сегодня продают?

О. ДАНИЛЕВИЧ: За сколько?

В. КИСЕЛЁВ: За 200. Вы знаете, сколько стоили другие активы ещё три года тому, ещё два года тому, ещё год тому? В окно выглядываете, сколько нефть стоит, сколько рубль стоит?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Да.

В. КИСЕЛЁВ: Так вы им задайте. Я вам могу дать телефон, в приёмную позвоните и спросите.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: В общем, они сами вышли на вас. Или как это дело было?

В. КИСЕЛЁВ: Какая разница? Это уже, знаете, тогда надо классику повторять: вам дать ключи от квартиры, где деньги лежат?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Тем не менее, формат «Русского радио» планируется? Вот конкретно «Русского радио», если мы говорим, в РМГ?

В. КИСЕЛЁВ: Мы что, идиоты, что ли?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Будет ли он немножечко…

В. КИСЕЛЁВ: А зачем? Мы что, идиоты?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Ну, если есть мысль о том, что сейчас не допущены к эфиру…

В. КИСЕЛЁВ: Стоп, стоп, стоп! Вы только что сказали, что это успешный формат.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Да.

В. КИСЕЛЁВ: Если мы его покупаем, зачем же…

О. ДАНИЛЕВИЧ: Ну, это я сказала, а вы поставили это утверждение под сомнение.

В. КИСЕЛЁВ: Нет, неправда, неправда!

О. ДАНИЛЕВИЧ: Вы сказали: «Может, он не такой уж и успешный?»

В. КИСЕЛЁВ: Неправда.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Это ваши слова были.

В. КИСЕЛЁВ: Неправда. Повторяю. Я вопрос поставил, а вы говорите, что я поставил под сомнение. Поэтому ещё раз повторяю: «Русская медиагруппа» и письмо о патриотическом холдинге. Разделили?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Да.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Это всё разделили, это всё понятно.

В. КИСЕЛЁВ: Мы закончили? Закончили. Теперь мы говорим о «Русской медиагруппе». Мы не идиоты. Если мы купим «Русскую медиагруппу», «Госконцерт» и группа товарищей, зачем что-либо менять? Единственное, что точно там не будет этих «рыб-прилипал» в лице тех, кто сегодня это творит.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: А «рыбы-прилипалы»…

В. КИСЕЛЁВ: Я надеюсь, что вы не хотите, чтобы я вам прилюдно под запись сказал о том, как двигается формат «Русского радио»?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Почему же? Можете всё сказать.

В. КИСЕЛЁВ: А потому что я очень… Я понимаю. Я даже пукнуть могу, и я у вас разрешения не спрошу. Поэтому я говорю только лишь о том, что мы отлично знаем, как это всё функционирует. Более того, у нас на это всё есть документы. Когда потребуется это сказать там, где это надо будет сказать, мы это покажем. Но все люди, которые слушают, особенно имеющие непосредственное отношение к «Русской медиагруппе», они все знают, как это происходит. У нас есть заявления артистов, у нас есть переговоры, которые вели продюсеры. И сейчас продюсер, который меня слышит, отлично это знает. У нас есть, как это происходило. Поэтому, когда надо, мы это обнародуем.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Хорошо. Вы говорите «особенно меняться ничего не будет». Сергей Бунин, когда был у нас на нашей радиостанции, говорил о том, что сейчас, ещё до завершения сделки (опять же не понятно, на каком она этапе), ещё до всего этого, уже сейчас идёт работа по созданию некоего коллегиального органа, который будет заниматься, скажем так, отбором подходящих и неподходящих песен. И говоря об этом коллегиальном органе, он говорил, что прежде всё происходило через одного-единственного человека. В этом смысле не превратится ли этот коллегиальный орган в некую цензуру, что ли?

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Ну, в комитет цензуры. Нет?

В. КИСЕЛЁВ: То есть один человек — цензуры нет, а коллегиально — цензура?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Нет, подождите. Если это будет…

В. КИСЕЛЁВ: А вы откуда знаете, во что он превратится?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Это вопрос.

В. КИСЕЛЁВ: А откуда же я знаю? Я что, Нострадамус, что ли?

О. ДАНИЛЕВИЧ: И кто эти люди, которые войдут?

В. КИСЕЛЁВ: Как только сделка будет произведена, будут подключены эти люди, будут согласования с ними. Как мы можем сегодня…

О. ДАНИЛЕВИЧ: Но с ними уже идут переговоры?

В. КИСЕЛЁВ: Конечно, идут. Более того, мы же не собираемся, если сделка будет закончена — в этот момент перерезана пуповина или ленточка, как хотите, и мы в этот момент вступили в работу. Конечно, мы сейчас работаем и ежедневно находимся в переговорах с редактурой, с артистами, с людьми, которые сегодня могут контент готовить. Мы же ещё кроме этого зарегистрировали четыре телеканала. Если всё нормально будет, то у каждого радио в «Русской медиагруппе» в последующем будет свой телеканал.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: В смысле? У «Русского радио» будет свой телеканал, у «Хит FM» будет свой?

В. КИСЕЛЁВ: У каждого радио будет свой телеканал. Мы их зарегистрировали, утверждены названия, утверждены концепции. То есть у нас визуально у каждого радио будет своё. Теперь по поводу того…

О. ДАНИЛЕВИЧ: А как утверждены, если сделка ещё не закрыта?

В. КИСЕЛЁВ: Слушайте, у вас с русским языком что? Что утверждено?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Вы говорите «названия утверждены».

В. КИСЕЛЁВ: Телеканалов. А какое они отношение к «Русской медиагруппе» имеют? Я зарегистрировал.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Они не будут входить в холдинг?

В. КИСЕЛЁВ: Я их передам в холдинг.

О. ДАНИЛЕВИЧ: А, передадите, когда уже будет сделка. А есть ли сроки какие-то по сделке?

В. КИСЕЛЁВ: Как можно говорить о сроках? У погоды есть сроки? Как утвердится сделка — так она и будет.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Скажите, на данный момент на какой стадии она?

В. КИСЕЛЁВ: Стадия переговоров.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Стадия переговоров — это на 70% сделка утверждена, 50 на 50? Какой процент?

В. КИСЕЛЁВ: Я не математик, я музыкант, поэтому мне трудно цифрами оперировать.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Ещё всех наших слушателей интересует такой вопрос: что будет с «Золотым Граммофоном»? Будет эта премия?

В. КИСЕЛЁВ: Конечно, будет. Более того, я думаю, что…

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: В этом году 20 лет, юбилей.

В. КИСЕЛЁВ: Повторяю: ничего не меняется и меняться не будет по той простой причине, что никто золотую курочку с яйцами не рубит.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Встреча совета директоров РМГ планируется в начале сентябре. Не можете предположить хотя бы…

В. КИСЕЛЁВ: Я же сказал вам, что я административными вопросами вообще не занимаюсь. Если будет всё нормально в этой истории, за мной контент и за мной творческое наполнение. Я очень точно и очень бережно отношусь к тому, что я умею. Тем более вы видите, как происходит?

Вот смотрите, мы говорим с вами о предположениях, которые вы хотите от меня услышать. Вот смотрите, предположение противоборствующей стороны — Кожевников и так далее: если Киселёв будет, то будет отрезание артистов, будет выбрасывание артистов, он придёт, и сразу начнётся «ночь длинных ножей». Смотрите, 29 июля Кожевниковым были выброшены все коллективы, имеющие ко мне отношение — де-юре и де-факто. Предполагается, что Киселёв это сделает. Давайте смотреть. Сегодня 27-е число — ни один артист из эфира не выброшен.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Потому что сделка же ещё не завершена.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Сделки ещё нет.

В. КИСЕЛЁВ: А, сделки ещё нет! Так подождите…

О. ДАНИЛЕВИЧ: Было бы довольно странно, если бы сделка ещё была не закрыта, а вы уже принимали бы какие-то решения. Вам не кажется, что… Не согласны?

В. КИСЕЛЁВ: Во-первых, мне ничего не кажется, я не верующий. По поводу того, что сделка не завершена. А почему же тогда будируется на всех углах, что Бунин приказал снять артистов Архипову?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Не знаю, мы не видели таких сообщений. «Приказали снять» — нет, не видели.

В. КИСЕЛЁВ: Как? Я вам сейчас дам…

О. ДАНИЛЕВИЧ: Мы видели формулировку «прикажет», «приказал».

В. КИСЕЛЁВ: Нет, нет, нет! «Дал распоряжение».

О. ДАНИЛЕВИЧ: Скажите-ка, если сделка будет закрыта и вы займёте…

В. КИСЕЛЁВ: Нет, нет, нет! Я возвращаюсь.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Мы тоже возвращаемся.

В. КИСЕЛЁВ: Бунин дал распоряжение.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Это вы видели. Мы не видели. Я не могу говорить об этом.

В. КИСЕЛЁВ: Сейчас я вам покажу.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Ваш сын Владимир (творческий псевдоним вашего сына) будет, в частности, на «Русском радио», если сделка закроется успешно для вас?

В. КИСЕЛЁВ: Отвечаю. Упрёки меня в том, что я буду крутить своего сына, свою жену…

О. ДАНИЛЕВИЧ: Давайте вы напрямую ответите. Ваш сын там будет в эфире?

В. КИСЕЛЁВ: Во-первых, давайте сразу тон изменим. Вы же не следователь, правда? Я вам подписку о неразглашении не давал, поэтому я буду отвечать так, как я считаю нужным, а не так, как…

О. ДАНИЛЕВИЧ: Хотелось, чтобы всё-таки на мои вопросы…

В. КИСЕЛЁВ: Вы хотите с собой поговорить? Дать вам зеркало? Хотите с собой поговорить?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Нет. Я задаю вам вопрос и просто хочу…

В. КИСЕЛЁВ: Я вам отвечаю так, как я считаю нужным.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Давайте.

В. КИСЕЛЁВ: Повторяю. Владимир, Юркис, моя жена, группа «Земляне» в эфире будут или не будут — им обязательно придаётся значение при их наличии, что Киселёв собирается крутить семейственность. Господин Дробыш, господин Пригожин, Кристина Орбакайте — их семьи крутятся в эфирах?

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Конечно, да.

В. КИСЕЛЁВ: Это нормально? Тут вы не придаёте никакого второго…

О. ДАНИЛЕВИЧ: Это был только вопрос. Мы вынуждены, к сожалению, Владимир Владимирович, прерваться на новости, и после новостей уже мы продолжим.

НОВОСТИ

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Мы сегодня в гостях у музыкального продюсера, организатора благотворительного фонда «Федерация»…

О. ДАНИЛЕВИЧ: …И бизнесмена Владимира Киселёва. Владимир Владимирович…

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: …Ещё раз здравствуйте. До новостей мы начали говорить о семейственности на радио, скажем так. И был вопрос…

О. ДАНИЛЕВИЧ: …Про то, будут ли ваши дети, ваша жена в эфире. Вы говорите, что если и будут, то это будет нисколько не странно, поскольку сейчас такая же тенденция существует, но с другими продюсерами, с другими медийными личностями. Можно я задам вам вопрос? Меня заинтересовала песня вашего сына. Наверное, знаете, какая. «Письмо президенту».

В. КИСЕЛЁВ: Будет, конечно. Она и есть.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Она и сейчас есть.

О. ДАНИЛЕВИЧ: А авторство?

В. КИСЕЛЁВ: Я написал лично.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Вы лично написали?

В. КИСЕЛЁВ: Да. Вы знаете, я и музыку пишу, и тексты пишу. 40 лет этим занимаюсь.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Ваш сын сам пишет?

В. КИСЕЛЁВ: Он пописывает.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Вы знаете, мы смотрели, год назад в интервью телеканалу одному вы сказали: «К той музыке, которую любят мои дети, я не хочу прикасаться, а ту, которую я хочу, они профессионально не могут осязать».

В. КИСЕЛЁВ: За год изменилось…

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Вот. Они сейчас научились профессионально осязать? Или что произошло за год?

В. КИСЕЛЁВ: Они за год стали любить фанк, они за год стали любить рэп, они за год стали любить настоящую музыку.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Настоящая музыка для вас — это что?

В. КИСЕЛЁВ: Музыка.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Просто музыка?

В. КИСЕЛЁВ: Просто музыка. Качественная музыка.

О. ДАНИЛЕВИЧ: У вас есть любимый какой-нибудь исполнитель? Неважно откуда, неважно каких времён.

В. КИСЕЛЁВ: Вы что, шутите? У меня времени не хватит всех назвать.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Ну, есть ли один такой душевный, которого вы всегда…

О. ДАНИЛЕВИЧ: Вот вам грустно, вы едете в машине…

В. КИСЕЛЁВ: Whitesnake, Beatles, Rolling Stones. Вся история музыки.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Катя тут упомянула ваше прошлогоднее интервью. Другое ваше, тоже прошлогоднее интервью. Вы там сказали, что вы добились в своей жизни в общем уже всего, чего хотели, и сейчас особо добиваться нечего, хочется больше времени проводить с семьёй. Зачем вам вообще была вся эта история…

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Ну, которую мы обсуждали.

О. ДАНИЛЕВИЧ: «В некоторой степени „инкубатором“», чтобы сейчас ничего не перепутать…

В. КИСЕЛЁВ: Да, правильно, правильно. Я же вам письмо дал. Там же чёрным по белому написано.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Да. Зачем вам всё это было организовывать, если можно было…

В. КИСЕЛЁВ: Прошёл год, всё изменилось, новые обстоятельства в жизни, захотелось ещё и этим заняться. Тем более «Белые ночи» в Санкт-Петербурге я же делаю независимо от того, с семьёй я или без семьи. Тем более, видите, мы сейчас с вами говорим о семейственности. Семья заодно будет петь, рядом находиться. Ещё раз повторю: вы придаёте слову «семья», желая найти какой-то второй фон в этом. А какой там второй фон? Второго фона там никогда не было. Почитайте, кстати.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Что это?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Сообщение руководителя Роскомнадзора Жарова: «„Русская медиагруппа“ в течение трёх лет не получала права на новые частоты в связи с тем, что генеральный директор „Русской медиагруппы“ Кожевников коммерциализировал эфир. Экономика „Русской медиагруппы“ также страдала оттого, что Кожевников не смог договориться с „НТВ-Плюс“ и был вынужден оплачивать услуги по полной коммерческой цене».

Ну, вы какую-то распечатку дали, извините, я не вижу никаких виз. Вы дали мне прочитать что-то просто на листе. Правда, ни одной печати. И вы хотите, чтобы я воспринимала этот текст, как что?

В. КИСЕЛЁВ: Как просто информацию.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Как информацию, которая не завизирована опять же? Если мы меряемся какими-то заявлениями и какими-то печатями, то надо, чтобы и здесь что-то было.

В. КИСЕЛЁВ: А кто меряется с вами?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Вы только что нам предоставляли…

В. КИСЕЛЁВ: Я же вас ознакомил, я не мерялся. У меня всё время впечатление, что у вас русский язык какой-то двойной: вы одно хотите сказать, а другое произносите. Я вас проинформировал, а вы говорите, что я меряюсь.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: А для чего нам нужна была эта информация? Чтобы что?

В. КИСЕЛЁВ: Возвращаемся к началу разговора. Мы многое что можем показать официально. И те наши оппоненты, которые с нами находятся…

О. ДАНИЛЕВИЧ: А почему вы сами не зачитали эту информацию?

В. КИСЕЛЁВ: Потому что я очень дорожу своей речью.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Поэтому вы дали, чтобы я зачитала?

В. КИСЕЛЁВ: Вы это уже сделали.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Да.

В. КИСЕЛЁВ: А вот когда это надо будет документально, мы дадим документы. Мы же с вами…

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: А вы думаете, до этого дойдёт, что будут какие-то… До судов может дойти, где нужно будет?

В. КИСЕЛЁВ: Вы же понимаете, что мы ничего просто так не оставляем. По фонду «Федерация» помните всю историю?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Да, кстати говоря, было действительно много судов. Все вы выиграли, насколько я помню.

В. КИСЕЛЁВ: Поверьте, и здесь мы всё выиграем. Знаете, как мы готовимся?

О. ДАНИЛЕВИЧ: И ведь фонд «Федерация» стал действительно особенно популярен, что ли — даже не популярен, а приобрёл какую-то массовую известность, — после концерта в декабре 2010 года, когда…

В. КИСЕЛЁВ: Что значит «после концерта»? Это первый концерт был. До этого фонд «Федерация» не существовал.

О. ДАНИЛЕВИЧ: А вот это тоже вопрос, потому что концерт был, кажется, 10 декабря, а зарегистрировали фонд, говорят, в конце декабря.

В. КИСЕЛЁВ: Неправда.

О. ДАНИЛЕВИЧ: И сейчас у меня тоже…

В. КИСЕЛЁВ: Стоп, стоп, стоп!

О. ДАНИЛЕВИЧ: Можно не «стоп»? Я на секунду продолжу. Мы залезли на сайт фонда «Федерация» и попытались найти свидетельство о регистрации, которого там нет. То есть там есть отдельная вкладка, скажем так, о регистрации, но свидетельства о регистрации там нет. При этом там написано, что миссия фонда… Первым пунктом стоит «прозрачность и открытость для СМИ». Можете как-то это прокомментировать?

В. КИСЕЛЁВ: Отвечаю. Ваши коллеги, которые точно так же попытались поставить под сомнение регистрацию фонда, в суде, путаясь в своей моче с просьбами понизить штрафные санкции (и опять-таки те, кто был в суде, они это отлично знают, кто это был), именно на этом прокололись, потому что они очень плохо смотрели сайт. Фонд «Федерация» зарегистрирован 28 ноября.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Мы посмотрели сайт.

В. КИСЕЛЁВ: Минуточку. Вы хотите со мной в суд пойти? Давайте скажите, что мы не зарегистрированы. Скажите в микрофон, что мы не зарегистрированы.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Нет, мы искали…

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Мы не хотим судиться! Мы же с миром пришли.

В. КИСЕЛЁВ: Стоп, стоп, стоп! Вы не нашли?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Да, мы не нашли.

В. КИСЕЛЁВ: Поэтому на русском языке давайте говорить так: вы не констатируете, что мы не зарегистрированы; вы не смогли найти на сайте.

О. ДАНИЛЕВИЧ: А мы так и говорим: мы не нашли. Я вам это и говорила.

В. КИСЕЛЁВ: А я говорю, что мы зарегистрированы.

О. ДАНИЛЕВИЧ: А тогда вопрос: почему на сайте нет?

В. КИСЕЛЁВ: К сайту. У меня, видите, телефон даже без единого электронного подключения, я даже не умею эсэмэски писать. На сайт, на сайт. Вопросы — на сайт.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Наверняка у вас есть много людей…

В. КИСЕЛЁВ: Вот им задайте вопрос. Вы задали вопрос — я вам ответил.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Это же ваша структура. Вам не интересно?

В. КИСЕЛЁВ: Отвечаю: 28 ноября зарегистрирован.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Вы не хотите разместить эту информацию на сайте для того, чтобы не было вопросов?

В. КИСЕЛЁВ: Это второй вопрос.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Это и есть второй вопрос: вы не хотите разместить информацию?

В. КИСЕЛЁВ: Я не сотрудник сайта. Моя задача — творческая. Более того, к фонду «Федерация» и его деятельности я имею опосредованное отношение. К нему имеют отношение директор фонда «Федерация» и патронесса Елена Север.

Теперь по поводу непрозрачности и прозрачности. Фонд «Федерация» за свою историю (теперь уже пятилетнюю) ни копейки не привлёк по той простой причине, что вся работа фонда «Федерация» — это собственные средства. Кстати, та же Ксения Собчак пыталась доказывать, что какая-то была непрозрачность. Никто не сумел доказать непрозрачность, ибо если не берутся деньги, то их и украсть нельзя.

Мы нашим оппонентам задавали один и тот же вопрос в суде: «Покажите заявление любого человека или юридической структуры, которая прислала фонду „Федерация“ 100 рублей. Или укажите любое юридическое или физическое лицо, которое недополучило отчётность о присланных своих деньгах». При этом фонд «Федерация» почти на 20 миллионов долларов оборудования, мероприятий, медикаментов передал детским, церковным учреждениям, хосписам — личных, собственных средств.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Вы же раньше говорили, что фонд «Федерация» не создан для того, чтобы собирать деньги, а он создан для того, чтобы привлекать внимание к благотворительности.

В. КИСЕЛЁВ: Да, да, да.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Вы приглашали знаменитых звёзд и так далее. Сейчас, на данный момент как тяжело приглашать звёзд? Или они все едут…

В. КИСЕЛЁВ: Всё так же, как и было. Последнее событие в декабре — 18 мировых звёзд было. А после декабря, по-моему, три или четыре события: и группа «Фабрика», и Гурцкая, и Панайотов, и ещё масса людей ездили по больницам.

Более того, мы не можем украсть ничего, потому что мы не привлекаем, в отличие от других фондов, деньги. А вы знаете, как существуют все фонды российские? Я считаю, что за это стрелять надо. Все фонды, которые существуют, существуют при одном очень маленьком аспекте: Сидор Сидорович из Челябинска прислал им 100 рублей — они 28 рублей забирают себе на обеспечение. Я считаю, что это в высшей степени цинично.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Как удаётся уговаривать, в частности, голливудских звёзд?

В. КИСЕЛЁВ: Отвечаю. Я в бизнесе 40 лет.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: С некоторыми вы знакомы, с друзьями друзей…

В. КИСЕЛЁВ: Со всеми знаком, кто ко мне приезжает.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Ладно. А как конкретно с Путиным договориться было? Тяжело?

В. КИСЕЛЁВ: А я при чём к Путину? Я что, управляю распорядком Путина?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Нет, просто вообще предложение…

В. КИСЕЛЁВ: Проезжал мимо Дворца спорта, захотел — вышел и спел.

О. ДАНИЛЕВИЧ: А вы знаете, были ли какие-то репетиции?

В. КИСЕЛЁВ: Я понятия не имею.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Сел за рояль — и начал петь.

В. КИСЕЛЁВ: У Путина есть протокол и пресс-служба. Напишите туда вопрос.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Когда будет у нас в гостях, мы спросим.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Вы не хотели бы организовать какое-нибудь новое мероприятие и уже пригласить, а не просто чтобы он мимо проезжал?

В. КИСЕЛЁВ: Всё, что хочу, я организую. Это уже будет моё личное дело.

О. ДАНИЛЕВИЧ: В ваших планах нет подобного мероприятия?

В. КИСЕЛЁВ: Я же вам сказал: ключи от квартиры, где деньги лежат, тоже вам дать?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Ну, наверное, можно было бы, но мне не нужны деньги, особенно чужие.

В. КИСЕЛЁВ: А зачем же вам чужие тайны?

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: А разве это тайна?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Это тайна?

В. КИСЕЛЁВ: Вы мне задаёте вопрос про планы.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Это не тайна, это планы творческие.

В. КИСЕЛЁВ: Ещё раз повторяю. Планы же должны с сюрпризом выходить, они должны радовать людей. Знаете древнюю присказку? «Хочешь насмешить Бога — скажи ему о своих планах».

О. ДАНИЛЕВИЧ: Вы же неверующий человек, вы сказали.

В. КИСЕЛЁВ: Я присказку сказал, а не мой постулат. Присказка существует независимо от того… Даже если я Толстого не люблю, то «Все семьи счастливы по-своему…» я цитирую. Так же, как и присказку «Хочешь насмешить Бога — скажи о своих планах». Правда ведь? При чём тут то, что я верующий или неверующий?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Другие люди иногда рассказывают о своих планах. И мы подумали…

В. КИСЕЛЁВ: Ещё раз. Какое отношение — верующий я или нет — имеет к этому? Я процитировал присказку.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Никакого отношения. Совершенно никакого.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Ещё я хочу вернуться к «Русскому радио». Вы сказали, что вы будете заниматься контентом. На данный момент какой контент вы видите?

В. КИСЕЛЁВ: Мы сейчас находимся в стадии переговоров с людьми, которые этот контент будут готовить. Когда мы сформируем группу людей, которые это подготовят, мы начнём это делать. Мы сейчас, на сегодняшний момент не имеем никакого отношения к руководству «Русского радио».

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Это на данный момент. А может быть, в сентябре всё поменяется?

В. КИСЕЛЁВ: Мы же только что решили, что планами мы не будем смешить Бога.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Да, мы не будем смешить. Но, тем не менее, всё-таки какие-то есть намётки? Вы ведь ведёте переговоры с одними, с другими. А чего не хватает, как вы считаете? На ваш музыкальный вкус, чего сейчас не хватает российскому шоу-бизнесу?

В. КИСЕЛЁВ: Как я, винтик, могу говорить о российском шоу-бизнесе? Я — маленький винтик.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Ну как? Тем не менее, этот винтик 40 лет в этом бизнесе.

В. КИСЕЛЁВ: Поэтому всё, что я создал… Вот вы пересчитайте всё, что я создал, и всё, что я сделал — этого мне достаточно.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Недостаточно.

В. КИСЕЛЁВ: Почему?

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Вы же сами сказали, что недостаточно. Год назад было одно, а сейчас — другое.

В. КИСЕЛЁВ: Минуту, минуту! А вот когда я это сделаю, я буду говорить по факту. Пока я говорю по факту только о том, что я делаю. Сейчас единственное, что точно — я пишу, на мой взгляд, очень правильные песни, я пишу сейчас, на мой взгляд, очень правильную музыку, я снимаю, на мой взгляд, очень правильные клипы.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Вы сами себе цензор, или вам кто-то говорит: «О, это действительно круто!»?

В. КИСЕЛЁВ: Вы знаете, девушка, какое количество хитов я в этой стране запустил на рынок?

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Я не помню последних хитов. То, что 40 лет назад, мы все помним, любим группу «Земляне», а вот сейчас… Вы говорите, что вы сами написали эту песню, «Письмо президенту». И там такие строки: «Дорогой вы президент, прожив с тобой 15 лет, пою тебе я этот реп». Как-то, не знаю…

В. КИСЕЛЁВ: Вы знаете, чем искусство отличается от слесарного дела? Слесарное дело имеет очень конкретную точку оценки, критерии, а искусство очень многолико, и каждый человек оценивает его по-своему. Поэтому что тут плохого? Мы сейчас запустим такой клип сборной по футболу…

О. ДАНИЛЕВИЧ: Мы видим стадион, а наши слушатели не видят, к сожалению.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Там российский триколор, радостные болельщики. Сейчас будет песня.

О. ДАНИЛЕВИЧ: А когда вы увлеклись музыкой вообще, в принципе?

В. КИСЕЛЁВ: В 14 лет. И вы знаете, такого рода песни…

О. ДАНИЛЕВИЧ: Это, собственно, и есть как раз те патриотические песни.

В. КИСЕЛЁВ: А чего мне стесняться? Это моя страна. Страна называется Россией. И я хочу прославлять свою страну. Чего мне стесняться?

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Что для вас патриотизм?

В. КИСЕЛЁВ: Патриотизм — вера в то, что моя Родина права, что бы она ни делала.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Даже если не права?

В. КИСЕЛЁВ: А вы откуда можете знать, что она не права?

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Ну, это уже узнаётся через века.

О. ДАНИЛЕВИЧ: В 14 лет, вы говорите, вы увлеклись музыкой. Опять же не знаю, насколько это правда, тоже старое ваше интервью, где вы говорили, что вас, воспитывавшегося какое-то время в детдоме, выгнали в 14 лет оттуда. Что такого можно было сделать в детдоме, чтобы оттуда выгнали?

В. КИСЕЛЁВ: Слушайте, какое счастье, что я в микрофон не могу вам отвечать так, как я хотел бы отвечать, а мне приходится толерантно это делать. Девушка дорогая, в 14 лет мальчик в детдоме заканчивает седьмой класс. Детдомы до седьмого класса. По отношению возрастному седьмой класс — это 14 лет. В 14 лет я закончил школу в детдоме и пошёл в ПТУ.

О. ДАНИЛЕВИЧ: То есть это враньё в СМИ опять же о том, что вас оттуда выгнали?

В. КИСЕЛЁВ: Вы мне задаёте вопрос? Вы СМИ задайте вопрос. Я вам ответил сейчас на вопрос. Вы говорите: «Что такое надо было сделать, чтобы вас выгнали?» Я вам отвечаю: для этого надо было дожить…

О. ДАНИЛЕВИЧ: А что было за ПТУ?

В. КИСЕЛЁВ: Вы что? Профессиональное техническое училище.

О. ДАНИЛЕВИЧ: А какая специальность у вас там была?

В. КИСЕЛЁВ: Музыкант.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Серьёзно?

В. КИСЕЛЁВ: Музыкант. Я в ПТУ тут же в самодеятельности стал играть, в оркестре.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Вы играли на барабанах. Вы сейчас садитесь за барабанную установку?

В. КИСЕЛЁВ: Нет, конечно.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Почему?

В. КИСЕЛЁВ: Я с вами время трачу. Для того чтобы на барабанах, надо 17 часов, 16 часов в день репетировать.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Приходите домой ночью — и начинаете…

В. КИСЕЛЁВ: У меня есть чем заниматься. Это и даёт мне право, мягко говоря, относится ко многим моим коллегам, которые «с пеплом уже в одном месте на сцену рвутся», как любят цитировать меня оппоненты, предлагая… Правда, в этом найдя тут же угрозу, когда я сказал, что они хотят в катафалке со сцены выезжать. Я ушёл со сцены, очень доволен был. Ушёл со сцены — создал новые группы. Ушёл со сцены — создал фестиваль «Белые ночи». Я себе нашёл работу. Каждый год себе нахожу интересное дело. Благо, самое удивительное — мне точно уж не надо задумываться о том, на что жить.

О. ДАНИЛЕВИЧ: А вашим детям нужно об этом задумываться?

В. КИСЕЛЁВ: Пускай сами заработают.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Вы им не помогаете? Они сами должны всего добиться?

В. КИСЕЛЁВ: Вот старший поступил в институт, будет учиться. Закончит институт — пойдёт на работу. Я ему как минимум, если не перерастёт меня ростом, отдам костюмы свои носить.

О. ДАНИЛЕВИЧ: А профессия, которую он выбрал, связана с музыкой?

В. КИСЕЛЁВ: Как может быть институт… МГИМО.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Вдруг это академия.

В. КИСЕЛЁВ: «Академия» и «институт». Слово «академия» и слово «институт»?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Правда.

В. КИСЕЛЁВ: А чего же вы говорите? Колледж, ещё что-то. Я же по-русски сказал: институт.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Хорошо. У нас рубрика традиционная.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: А что, уже подошли?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Да.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Это одинаковые вопросы для всех наших гостей, они не меняются никогда.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Первый вопрос: что вы скрыли когда-то от мамы?

В. КИСЕЛЁВ: Что скрыл?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Что вы скрыли когда-то от мамы? И помните ли вы вообще?

В. КИСЕЛЁВ: Откуда же я могу маму помнить, если я в детдоме рос?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Вам было шесть?

В. КИСЕЛЁВ: Девять.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Второй вопрос: с какой блондинкой вы бы смогли изменить своей жене?

В. КИСЕЛЁВ: Ну, точно ни с одной. Это абсолютно физиологическое противоречие.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Вы по брюнеткам?

В. КИСЕЛЁВ: Да.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Самая большая ошибка в жизни?

В. КИСЕЛЁВ: Пока нет точно.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: У кого бы вы попросили прощения?

В. КИСЕЛЁВ: Вы знаете, мне кажется… Понятно, что вы хотите быстрый ответ.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Необязательно.

В. КИСЕЛЁВ: Можно расшифровать?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Да.

В. КИСЕЛЁВ: Мне кажется, что одно из самых больших моих удовольствий и удовлетворений от своего пути жизненного, что я уж точно имею достаточное количество рычагов, возможностей для того, чтобы, может, даже творить неправедные дела. Ни у кого ничего не забрал, ни у кого ничего не отнял.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Просить прощения не у кого?

В. КИСЕЛЁВ: Не-а.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Вы никогда никого не обидели?

В. КИСЕЛЁВ: Может, только первая жена. Наверное, это можно принять, потому что я ушёл, а не она. Поэтому, наверное, в этом смысле… Да, пожалуй, если говорить точно, то жена первая. Хотя при этом…

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Общаетесь?

В. КИСЕЛЁВ: Конечно. У нас дети общие.

О. ДАНИЛЕВИЧ: А у вас часто просят прощения люди за что-нибудь?

В. КИСЕЛЁВ: У меня? Дети только, наверное. Да, пожалуй, дети только.

О. ДАНИЛЕВИЧ: А просто знакомые?

В. КИСЕЛЁВ: Если люди делают какие-то действия, они для меня закрыты. Хочет это услышать или нет… Ну, может быть, Боря Зосимов пытался прощения просить прилюдно. Мне не надо самоутверждаться за счёт… Я ещё раз повторяю: если я не очень высокомерен буду в этом смысле, то… Понимаете, у меня нет явных неудач в жизни, поэтому чего мне самоутверждаться за счёт того, что я какого-то человека перегнул или какого-то человека поставил в роль просителя? У меня каждый новый этап… Вот вы задавали вначале, почему я говорил то. Я же не останавливался. Вот фонд «Федерация» — согласитесь, такая бомба. В мире при слове «федерация» ни «Башня Федерация», ни строительная компания — «Земляне». Удивительно, правда?

О. ДАНИЛЕВИЧ: «Кремль» ещё у вас был в названии.

В. КИСЕЛЁВ: Ещё раз. Чего мне стесняться моих действий? «Земляне». Назовите любому русскому и советскому человеку — прежде всего у людей… Даже ассоциативности «люди, ходячие по земле» не возникнет, а сразу возникнет слово «земляне». Вот вы говорите, например, по поводу того, что я песни 30 лет тому назад писал.

О. ДАНИЛЕВИЧ: 40.

В. КИСЕЛЁВ: 40. Когда вы дадите мне вашу электронную почту, вам службы мои пришлют песни, будем говорить, в течение этих восьми лет. Есть песни, которыми я не просто горжусь, а которые я считаю для русских музыкантов пиком недостижимым пока, кроме меня. У меня три песни записали музыканты. Когда мы им прислали эти песни для записи, они сказали: «Это откуда?» Им говорят: «Это русский написал». Они говорят: «Не может быть». Им говорят: «Более того, он звезда рок-н-ролла, он не имеет к фанку никакого отношения».

Маленькое алаверды назад. Когда я познакомился Джеймсом Брауном (я его привозил в Кремль), он меня таскал вот так за рукав, показывал всем своим музыкантам и говорил: «Смотри, он белый, а знает всю чёрную музыку». Я знаю, девушки, весь фанк, весь соул, весь госпел. Я знаю музыку, которую 90% музыкантов не знают вообще.

О. ДАНИЛЕВИЧ: В России есть соул и фанк?

В. КИСЕЛЁВ: Соул и фанк — это как раз и будет то, что, я почти уверен, будет бомбой.

О. ДАНИЛЕВИЧ: В детстве вы ещё спортом увлекались. Лёгкая атлетика?

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Шахматы.

В. КИСЕЛЁВ: И шахматы.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Вы никогда профессионально спортом не хотели заниматься?

В. КИСЕЛЁВ: Я занимался лёгкой атлетикой, потому что это была единственная возможность в детдоме получить спортивный костюм. А шахматами я занимался, потому что это была единственная возможность во Дворце пионеров Жданова быть переведённым из средней в старшую группу в библиотеке.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Вы хотели читать?

О. ДАНИЛЕВИЧ: То есть вам это неинтересно было?

В. КИСЕЛЁВ: Я один из единственных мальчиков, который в 14 лет был переведён во взрослую группу в библиотеке, потому что я прочёл всё, что по юношеской карточке можно было читать.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Спорт вам никогда не был интересен?

В. КИСЕЛЁВ: В тот момент это было самоутверждение, потому что это было до 14 лет. А в 14, когда появилась музыка, это стало интереснее. А когда я пошёл в армию, то они обнаружили мою учётную карточку, что у меня кандидатский по лёгкой атлетике, и я занимался одновременно и в спортроте, и в музроте.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Если вдруг кто-нибудь из ваших сыновей в какой-то момент скажет: «Папа, я больше музыкой не хочу заниматься. Я теперь, — не знаю, — рисую».

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: «Биологом хочу быть».

О. ДАНИЛЕВИЧ: Вы скорее порадуетесь или разочаруетесь?

В. КИСЕЛЁВ: Почти уверен, что этого не будет, потому что, во-первых, выросли на музыке. Во-вторых, находятся каждодневно, круглосуточно в музыке, потому что в доме всё время музыка. В-третьих, я считаю, что для мальчика это одна из немногих возможностей самоутвердиться среди равных. Есть очень немаловажный момент — их круг окружения. Понятно, что окружение специфическое, мерило денежное уже не столь важно, то есть это уже не фактор для них. А фактор самоутверждения в этом возрасте — или через спорт, или через музыку. В спорте они не преуспели — ни на теннис, ни на…

О. ДАНИЛЕВИЧ: Но отдавали, да?

В. КИСЕЛЁВ: Да, и карате, и теннис — всё проходили. Несмотря на мои и мамины гены (потому что мама тоже занималась профессионально художественной гимнастикой), они, к сожалению, не прошли. И я их снял, потому что я видел, что это посмешище будет. А музыка, я повторяю, три-четыре года — пашут, пашут, пашут.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: И у нас ещё последний вопрос остался в рубрике: кто ваш лучший друг?

В. КИСЕЛЁВ: Мой лучший друг? В силу моей профессии вокруг меня гораздо больше людей, чем, может быть, даже мне надо, поэтому я никого не отвергаю. Вот господин Кожевников точно моим другом не является. Более того, я был бы жутко оскорблён, если бы у меня такой друг был.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: А господин Федун — ваш друг?

В. КИСЕЛЁВ: Федун? Нет. Хотя должен сказать, что как человеческий материал (если мы все — прежде всего природный материал) очень высокого уровня интеллекта, очень набожный, очень исторически образован, что немаловажно, хорошая речь русская. То есть очень приятный человек. Хотя далеко не все олигархи могут такими словосочетаниями для меня…

О. ДАНИЛЕВИЧ: На этом у нас всё заканчивается. К сожалению, подошло уже время.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Спасибо, что нашли время.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Не у нас в гостях…

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: …А мы у него в гостях. Или точнее…

О. ДАНИЛЕВИЧ: …Мы вместе в гостях с бизнесменом, музыкальным продюсером и основателем фонда «Федерация» Владимиром Киселёвым.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Владимир Владимирович, приходите к нам ещё, когда сделка будет завершена. Ольга Данилевич…

О. ДАНИЛЕВИЧ: Екатерина Звягинцева.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Через неделю услышимся. Пока!

О. ДАНИЛЕВИЧ: Пока!

Говорит Москва