Телевидение - самое используемое медиа в Европе.

Такие данные опубликовала Европейская Комиссия. Эти данные подтверждаются исследованием "Стандарт Евробарометр 82: использование медиа в ЕС", которое было проведено в текущем году. 86% опрошенных в возрасте старше 15 лет, проживающих в странах Евросоюза, ответили, что смотрят телевизор ежедневно.

Ежедневное использование медиа пользователями стран Западной Европы. Данные на март 2015 года (% от опрошенных)

Радио. Среди других традиционных медиа популярным остается радио, его слушают ежедневно 53% граждан ЕС. В Германии отмечается самая большая любовь к радио, 69% немцев ответили, что они слушают радио каждый день или почти каждый день. Для сравнения во Франции и Великобритании этот показатель составил 60 и 50% соответственно.

Интернет. Однако, при этом интернет обогнал радио по частоте обращений, по данным исследователей 60% граждан ЕС используют всемирную сеть не реже раза в день.

Интернет-телевидение. Кроме того, значительную долю набрало интернет-телевидение. 86% жителей Европейского союза предпочитают ежедневно смотреть телевизионные передачи, при этом 9% процентов это делают через интернет каждый день.

Швеция, Финляндия, Мальта и Дания показывают самые высокие темпы роста использования онлайн-телевидения. Великобритания заняла 5-е место, на Британских островах 13% респондентов ответили, что предпочитают использовать ТВ-контент онлайн каждый день. Во Франции и Германии этот показатель ниже - 10 и 5 процентов.

Печать. Печатные СМИ продолжают испытывать давление электронных платформ. Частота использования этих медиа следует за телевидением, интернетом и радио. Треть опрошенных жителей ЕС (33%) сказали, что предпочитают проводить время в компании газет и журналов каждый день. И 32% читают прессу от 1 до 3 раз в неделю.

Социальные медиа. Впервые за все время исследования социальные медиа составили серьезную конкуренцию традиционным печатным СМИ. Теперь 32% граждан Евросоюза используют их каждый день.

Эти цифры говорят о росте важности социальных сетей в регионе даже в тех странах, где они уже были популярны. Рост использования медиа этого типа прогнозируется и в 2015 году.

Алексей Зверев по материалам eMarketer

Телевидение выходит из поля зрения 

По сравнению с мартом 2014 года на 5% стало меньше тех, кто узнает новости по телевидению. Доля тех, кто доверяет ему как источнику информации, уменьшилась на 9%. Это показал ноябрьский опрос "Левада-центра". Одним из самых популярных и самых надежных источников информации для граждан остаются знакомые.

Телевидение остается основным источником информации, следует из опроса, который был проведен 20-23 ноября. Оттуда "о новостях в стране и мире" узнают сейчас 85% респондентов "Левада-центра". В марте 2014 года число смотрящих телевизор было больше — 90% опрошенных. При разнице 5% этот источник информации используют практически все, говорит эксперт "Левада-центра" Алексей Левинсон. Реже всего смотрят телевизор те, кто не одобряет деятельность власти, граждане с высшим образованием, потребительским статусом выше среднего, а также пользователи интернета. Но ни в одной из этих групп доля тех, кто использует телевидение как один из источников информации, не опускается ниже 75%.

 Три десятилетия назад Ноам Хомский (профессор лингвистики в Массачусетском технологическом институте, автор генеративной лингвистики, наиболее успешной лингвистической концепции XX века — Roem.ru), который, по мнению одних, является самым гениальным и смелым из живущих сегодня интеллектуалов, а по мнению других относится к теоретикам антиамериканского заговора, представил резкую критику западных корпоративных СМИ в своей влиятельной книге «Manufacturing Consent» («Производство согласия»), написанной в соавторстве с Эдвардом С. Херманом. Когда я был подростком, книга сильно повлияла на восприятие мной мейнстрим-СМИ и в некотором отношении имела решающее значение в запуске Byline совместно с соучредителем Даниэлом Тудором. Мы полагали, что убрав рекламодателей и политическую ангажированность владельцев медиа, народное финансирование способно демократизировать медийный ландшафт и поддержать независимую журналистику.

В книге «Manufacturing Consent» Ноам Хомский утверждает, что западные корпоративные СМИ структурно связаны с «производством согласия» в интересах доминирующих, элитных групп в обществе. При помощи «фильтров», которые определяют, что должно стать «новостями» — включая владение СМИ, рекламу и информационную атаку, он показывает, как в якобы демократическом западном обществе пропаганда может проникать в «свободные» СМИ через самоцензуру. Тем не менее, с тех пор многое изменилось. Появился Интернет. Так называемые «классические» СМИ, которые по мнению Хомского «производили согласие», терпят крупные финансовые убытки. Подвергся ли анализ Ноама Хомского изменениям? Недавно я взял у него интервью в офисе Массачусетского технологического института, чтобы узнать его точку зрения о текущем медийном ландшафте.

***

Сын Юн Ли: Двадцать семь лет назад, в книге «Manufacturing Consent» вы написали, что главная роль СМИ в западных демократических обществах состоит в мобилизации общественной поддержки интересов элиты, которая управляет правительством и частным сектором. Тем не менее, многое с тех пор изменилось. В частности, можно утверждать, что Интернет радикально децентрализовал власть и подорвал мощь традиционных СМИ, а также привел к росту гражданской журналистики. К примеру, новости о Фергюсоне (имеются ввиду печально известные беспорядки — Roem.ru) появились на Twitter раньше, чем они были подхвачены медиа-организациями. Сделал ли Интернет вашу «Модель пропаганды» неактуальной?

Ноам Хомский: На самом деле, у нас есть обновленная версия книги, которая появилась около 10 лет назад. В ее предисловии мы как раз и обсуждаем этот вопрос. Думаю, я могу говорить и за своего соавтора, прочитайте введение, мы упоминали это. Есть и другие [изменения], такие, как сокращение числа независимых печатных СМИ — ситуация, четко бросающаяся в глаза.

Мы считаем, базовый анализ существенно не изменился. Да, Интернет предоставляет возможности, которые не были легко доступны прежде. И вместо того, чтобы пойти в библиотеку делать исследование, вы можете просто открыть свой компьютер. Обнародовать информацию стало определенно легче, распространять информацию можно по разным каналам. Все это открывает новые возможности и располагает своими недостатками. Но по большому счету, система сильно не изменилась.

Сын Юн Ли: Эмили Белл, директор Центра цифровой журналистики им. Тоу Колумбийского университета, в своем недавнем выступлении в Оксфорде сказала следующее: «Новости больше не принадлежат ньюсмейкерам. Пресса больше не является свободной прессой и потеряла контроль над основными каналами, через которые новости доходят до читателей. На общественность в настоящее время оказывает влияние небольшое число частных компаний, базирующихся в Силиконовой долине». Почти весь контент теперь публикуется на социальных платформах, и о том, как создаются и распространяются новости стоит спросить не Руперта Мердока, а Ларри Пейджа и Сергея Брина из Google или Марка Цукерберга из Facebook. «Производят» ли они согласие как и их коллеги из так называемых «классических» СМИ?

Ноам Хомский: Ну, в первую очередь, я не согласен с общим утверждением. Скажем, если я сейчас захочу выяснить, что происходит на Украине, или в Сирии, или Вашингтоне, я прочту The New York Times, другие национальные газеты, я посмотрю информацию у Associated Press, я почитаю британскую прессу и так далее. Я не буду ориентироваться на Twitter, потому что он мне ничего не даст. Он покажет мнения людей о многих вещах, но очень кратко и поверхностно, — ключевой информации я там не найду. И мне кажется, что всё в точности до наоборот: источники новостей стали уже.

Возьмем Бостон, где мы с вами сейчас находимся. В Бостоне была очень хорошая газета — The Boston Globe. Ее по-прежнему печатают, но это лишь слабое подобие того, чем она была двадцать или тридцать лет назад. У нее были бюро по всему миру, хорошие корреспонденты, и одно из лучших освещений событий Центральной Америки во время войны в Центральной Америке, и хорошее критическое освещение местных событий, и охват многих других тем. Подойдите к газетному киоску и посмотрите на то, что печатают сейчас. То, что вы увидите — это местные новости, статьи информационных агентств, статьи из The New York Times, откуда-то еще, и на этом все.

Во всей стране похожая ситуация, да и, на самом деле, во всем мире. Идет сужение журналистских источников о том, что происходит на земле. Это не означает, что статьи в NYT надо подвергать некритическому чтению, или статьи в The Guardian или The Independent, или где-либо еще. Конечно, их надо читать критически, но, по крайней мере, они есть. Есть журналисты там, где случаются основные события, но теперь их меньше, чем раньше. Происходит сужение источников новостей.

С другой стороны, присутствует компенсирующий фактор. Теперь (по сравнению с тем, что было двадцать лет назад) можно легко прочесть прессу из других стран. Вместо того, чтобы идти в библиотеку или к газетному киоску на Гарвардской площади с международной прессой, я могу прочитать новости в Интернете.

Есть много разных эффектов. Я уверен — Силиконовая долина и, например, Google, пытаются производить согласие. Если вы хотите купить какой-то товар, вы, к примеру, смотрите информацию о нем в Google. Мы знаем, как работает система его поиска. Первые сайты в списке — те, что платят за рекламу. Это не значит, что они самые важные. Но так проявляется их бизнес-модель, которая, конечно же, основана на рекламе, а реклама, по сути, является одним из фильтров [в нашей модели].

Я постоянно использую Google. Я рад, что он есть. Но читая The New York Times, или Washington Post, или Wall Street Journal, стоит понимать, что у них есть способы отбора и формирования материала, который меня интересует, все не просто так. Google и другие платформы проводят колоссальную разведку с целью получить персональные данные о пользователях и их привычках, а также понять, какую информацию предоставлять каждому из них. Они следят больше, чем это делает АНБ.

Сын Юн Ли: В своем эссе «Плохие новости о новостях» Роберт Г. Кайзер, бывший редактор Washington Post, пишет: «Новости подвергаются опасности. Аналогичное происходит и с демократическим правлением, которое находится в зависимости от продуктивных контролирующих новостных СМИ. Как те, так и другие были подорваны изменениями в обществе, нанесенными с помощью цифровых технологий — одной из самых мощных сил когда-либо созданных человечеством».

Не только самые крупные новостные организации, такие как The New York Times и Washington Post (который был продан основателю Amazon за 250 млн. долларов, и это была лишь малая часть от её же стоимости за несколько лет до этого) финансово страдают и не имеют четкого плана по выживанию, но и многочисленные местные газеты на территории Соединенных Штатов и Соединенного Королевства закрываются каждую неделю. Я знаю, вы считаете некоторые из этих организаций «производителями согласия», но как можно финансировать качественную журналистику в наш век цифровой технологий?

Ноам Хомский: А как финансируется BBC?

Сын Юн Ли: Общественностью.

Ноам Хомский: Возьмите Соединенные Штаты. Когда Соединенные Штаты были образованы, первая поправка (имеется ввиду первая поправка к Конституции, обеспечивающая свободу слова и прессы) имела двойную функцию: она освобождала производителя информации от государственного контроля, но она также давала людям право на информацию. В результате, если вы посмотрите на послевоенные законы, вы увидите, что они были разработаны с целью дать государственные субсидии журналам и попытаться достичь широкого спектра мнений, информации и прочего. Модель довольно разумна. И речь здесь идет о концепции отрицательной и положительной свободы. У вас есть только отрицательная свобода, т.е. свобода от внешнего контроля, или же у вас есть положительная свобода — свобода выполнять свои законные цели в жизни — получать информацию. Таким образом, происходила битва, которая велась на протяжении веков.

Сразу после Второй мировой войны в Соединенных Штатах начались дебаты и споры о том, следует ли СМИ выполнять двойную функцию — давать как свободу от определенного объема контроля — что было принято повсеместно — так и право на доступ к широкому спектру информации и мнений. Первая модель, которую иногда называют корпоративным либертарианством, победила. Вторая модель прекратила свое действие. Это одна из причин, почему в США чрезвычайно маргинальный бизнес в области национального радио, по сравнению с другими странами. Это связано с тем, о чем вы спрашиваете — альтернативная модель является общественной поддержкой наиболее широкому кругу информации и анализа. Она, думаю, должна являться основной частью функционирующей демократии.

Сын Юн Ли: Из-за отсутствия хорошей бизнес-модели, новые медиа организаций от Buzzfeed до Vice положили начало так называемой «нативной рекламе» — форме онлайн рекламы, которая стремится обмануть потребителей и убедить в том, что они читают «редакционный» контент, а не оплаченную рекламу. В основном, это касается рекламных статей. Как ни странно, даже прогрессивная газета The Guardian публикует спонсорский контент Goldman Sachs. Каково ваше мнение о естественной рекламе?

Ноам Хомский: Это [естественная реклама] подчеркивает и указывает на проблему, которая является серьезной, хотя и не должна была бы вообще существовать. Зависимость журнала от рекламодателей формирует, контролирует и в значительной степени определяет материал, который представляется общественности. Опять же, если вернуться к нашей книге, это является одним из фильтров.

Задумайтесь — сама идея зависимости от рекламодателя радикально искажает понятие свободной прессы. Если вы задаетесь вопросом о том, что такое коммерческие СМИ, не смотря ни на что — это предприятие. А предприятие всегда производит что-то для рынка. Производители в этом случае, почти без исключения, являются крупными корпорациями. Рынок — это другое предприятие — рекламодатели. Продукт, который представлен на рынке — это читатели (или пользователи), так что это в основном крупные корпорации, которые предоставляют читателей другим предприятиям. Это существенно формирует характер организации.

Вы можете прийти к данной мысли логически, а если исследуете этот вопрос подробно, увидите, что так оно и есть. И то, о чем вы сейчас говорите, указывает на то, что изначально не должно существовать.

Сын Юн Ли: Я был потрясен, увидев, результаты исследования международной PR-фирмы Edelman — могут ли читатели сказать, читают они рекламу или статью … 60% опрошенных не заметили, что читали рекламу.

Ноам Хомский: И это всегда было так. Эффект зависимости от рекламодателя и PR-фирм заметно отражается на том, что печатает СМИ, как в своих новостях, так и в комментариях. А как могло быть иначе, это ведь рынок.

Сын Юн Ли: Не так давно The Guardian и Washington Post обнародовали секретную информацию, переданную им Эдвардом Сноуденом, касаемо слежки Агентства национальной безопасности. Такая отчетность, несомненно, подрывает идею, «интереса элиты» (как вы бы его назвали), который доминирует над правительством и частным сектором. Это событие подрывает вашу пропагандистскую модель или является исключением из правил?

Ноам Хомский: Касаемо пропагандистской модели, обратите внимание — в книге мы ясно объясняем, что это первый шаг — и хороший шаг на пути к правильному функционированию СМИ. Также мы отмечаем, что есть много других факторов. В самом деле, если вы почитаете книгу «Manufacturing Consent», практически треть ее (которую, кажется, никто не читал) сводится к защите СМИ от критики так называемыми организациями за гражданские права — «Домом свободы» в данном случае. Это защита профессионализма СМИ и точности в передаче информации СМИ от суровой критики, говорящей о них как о предателях, подрывающих государственную политику. С другой стороны, нам стоило помнить, что они профессиональны в своем деле.

СМИ не понравилась подобная защита, потому что мы сказали, — а речь шла о Тетском наступлении (наступление коммунистических сил во время войны во Вьетнаме в 1968 году, переломившее её ход) — что репортеры были очень честными, храбрыми, точными и профессиональными, но их работа была сделана в рамках молчаливого согласия с системой пропаганды, бессознательно. Система пропаганды была на уровне «наши действия во Вьетнаме верны и справедливы». Она пассивно поддерживала доктринальную систему. Но, с другой стороны подрывала власть и показывала, что государственные требования ложны.

И возьмем, скажем, открытие Уотергейтского скандала или деловой коррупции. Один из лучших источников информации о бизнес-коррупции — это предприниматель. СМИ довольно часто разоблачает такие дела, но мир бизнеса вполне готов их терпеть. Деловой мир также готов терпеть разоблачение правительства, вмешивающегося в личную жизнь и деловую жизнь, которая их не устраивает, ведь им не нужно сильное и навязчивое государство.

Не стоит критиковать The Guardian и Washington Post за то, что они афишировали материалы Сноудена/Гринвальда — они конечно, должны были это сделать, будучи профессиональными журналистами. Есть много факторов, но мы выбрали факторы, которые посчитали очень значимыми, но не включили все, и по сути, мы дали контрпримеры.

Сын Юн Ли: Вы считаете это в некотором смысле контрпримером?

Ноам Хомский: Это не контрпример, а демонстрация того, что существует и нечто другое. Что вдобавок к основным факторам, есть еще и второстепенные, которые мы обсудили. Например, профессионализм и профессиональная честность, что тоже является фактором.

Сын Юн Ли: Как вы считаете, народное финансирование может помочь сделать журналистику более независимой?

Ноам Хомский: Я думаю, что это хороший общий принцип — почти все, что увеличивает разнообразие и выбор имеющихся СМИ является полезным. Конечно, этот особый подход будет иметь свои проблемы. Как и любой подход. Не существует идеального варианта без каких-либо проблем, связанных с ним, но в целом: чем шире диапазон разнообразия в том, что доступно, тем лучше.

Сын Юн Ли: Скажите, каково ваше мнение о еженедельнике Charlie Hebdo? Каково ваше мнение о принципе «свобода слова при любых обстоятельствах»?

Ноам Хомский: Ну, я считаю, что мы должны решительно поддерживать свободу слова. Я думаю, что одной из хороших вещей в Соединенных Штатах, кстати, в отличие от Англии, является то, что здесь защита свободы слова гораздо сильнее. Но свобода слова не означает отсутствие ответственности. Так, например, я за свободу слова, но если кто-то решил повесить большой баннер на Таймс-сквер в Нью-Йорке, прославляя отправку евреев в газовые камеры, я не думаю, что это должно быть остановлено государством, но я и не одобряю подобное.

Сын Юн Ли: Также, в отношении конкретного инцидента Charlie Hebdo — как вы считаете, карикатуристам не хватало ответственности?

Ноам Хомский: Да, я думаю, что они вели себя как испорченные подростки, но это не оправдывает их убийства. Я мог бы сказать то же самое о многом, что появляется в прессе. Я думаю, безответственность часто играет роль. Например, когда пресса в Соединенных Штатах и Англии поддержала худшее преступление века — вторжение в Ирак. И действие это было намного безответственнее чем ситуация с Charlie Hebdo. Это привело к разрушению Ирака и распространению межконфессионального конфликта, который разрывает регион на мелкие куски. Это преступно. Агрессия является высшим международным преступлением, ведомым международным правом. Поскольку пресса поддерживала эти действия, она вела себя глубоко безответственно, но я не думаю, что прессу стоит останавливать.

roem

Оригинал интервью за авторством Сын Юн Ли (Seung-yoon Lee) размещен на сайте Byline.com. Перевод — Interweb Pro.

Год назад New York Times в своем Innovation Report констатировал смерть классической схемы потребления информации читателем: «Трафик на главную страницу падает каждый год, месяц за месяцем. Трафик на главные страницы рубрик — незначительный». При этом общий трафик на сайте New York Times не падает, люди просто стали заходить через другую дверь — поиск и социальные сети.

В верстке и рубричной структуре NYT черт ногу сломит, тем не менее, не это стало причиной смещения пользовательского внимания. Действительно, если раньше аудитория попадала на главную страницу СМИ, а с нее растекалась по публикациям («газетная», аналоговая схема потребления), то сейчас большая доля читателей идет прямиком на страницу материала, через выдачу поисковика или по ссылке в социальной сети, минуя главную страницу.

Количество трафика на главные страницы и рубрики сайтов снижается, и будет продолжать это делать.

Что это значит?
Что изменилось для редакций?

Смещение внимания пользователя с рубрикатора и главной страницы на страницу материала меняет многое. Люди приходят на страницу материала и покидают ресурс с нее же. Отсюда вывод: «цеплять» пользователя нужно именно тут.

1. Меняется отношение к структуре сайта.
Осознавая, что главная страница перестает быть точкой входа, а становится витриной, редакция может смело заняться укрупнением рубрик, а в освободившееся время делать «адаптирующуюся под повестку дня главную страницу», как поступает Медуза:

Фактически, мы верстаем онлайн-газету в прямом эфире.
— Тихий день. Ничего не происходит. Новости можно поставить пониже, а сверху поставить крутой материал, не связанный с новостной повесткой.
— Адский день. Происходит что-то из ряда вон. Вся главная должна быть про это и очень быстро и заметно меняться. Материалы (быстрая реакция) меняются на срочные новости, все это собирается в темы и постоянно обновляется.
— Ночь. Если у вас нет ночной смены (у нас нет). Держать сверху блок «Последние новости» странно (потому что это неправда). Логично поставить «Главные новости» — но странно это задавать программно, легче ежедневно переименовать уже существующий.
— Выходные. Политики меньше, развлечений больше. Главная должна выглядеть совсем иначе.
— Сюжеты. Методом проб и ошибок стало понятно: автоматические и неавтоматические подборки по темам на отдельных страницах не работают. На первый взгляд это кажется логичным, но читателям такое не нужно. Но что делать, если всю неделю ищут пропавший самолет? Или редакция уже месяц пишет про обезболивания раковых больных? Можно собрать материалы вместе но прямо на главной странице. Но опять же — это не может быть автоматически: во-первых, в любой теме бывают более важные материалы и более проходные (вторые никуда выносить не надо), во-вторых, интересных тем сейчас может не быть — ну и не надо высасывать их из пальца, потому что так требует структура сайта.

2. Что более важно, меняется отношение к выпуску.
Например, в редакциях контент-проектов Mail.Ru (а это Hi-Tech, Авто, Афиша, Дети, Здоровье, Леди, Недвижимость, Новости) мы не рассматриваем более инфографики, фотогалереи, видео как независимые материалы. Одноименные рубрики упразднены, а перечисленные форматы используются в качестве дополнений («обвесов») для основного текста.

Читатель ищет конкретные темы, а не формы их подачи. Представьте себе, что переходите по ссылке, где в ряд выставлены картинки «Как мыть руки», «Почему падают самолеты» и «Как склеить бумажные розы на 8 марта». Такое попурри мало кого увлечет. Но в материале об инфекционных заболеваниях инфографика «Как правильно мыть руки» сработает на информационное обогащение материала. Вероятность, что пользователь сделает клик, чтобы рассмотреть ее подробнее, многократно возрастает.

Такие «обвесы» решают проблему навигации: удерживают внимание посетителя на ресурсе, увеличивают время пребывания и глубину просмотров на сессию.

Как следствие — меняется логика создания такого контента. Он начинает подчиняться принципу многократного использования. Мы больше не рисуем «одноразовые» инфографики: «Как мыть руки» в виде вреза можно использовать во всех без исключения материалах про инфекционные заболевания.

Инвестировав один раз в создание контента, можно многократно его «перепродавать». Инфографика «Почему падают самолеты» может использоваться повторно, хоть и по печальным поводам. А вот «Как склеить бумажные розы к 8 марта» скорее всего себя не окупит — её можно публиковать лишь один раз в году.

По этой же причине плохи одноразовые справки (так мы называем объяснительную журналистику) и покупка фотогалерей без возможности продемонстрировать их хотя бы в пяти-шести публикациях. Редакция не должна рассматривать такой контент как самодостаточный. Функция подобных материалов — сопроводительная: они ждут своих текстов, которым добавят стоимости.

3. Повышается необходимость в высшей информативной стоимости материала.

Читатель становится требовательнее к предлагаемому контенту. Решение — закрыть окно или продолжить читать — принимается сразу после входа на страницу материала, а не после нескольких кликов с главной.

Сообщить о новости первым уже недостаточно. Быть первым, кто сопроводит новость фотографиями, видео, подборками мнений, придаст материалу наглядность и сюжетность — важнее.

Богдана Серебриян, Сергей Паранько, Мика Стецовский и Оля Сидорова.

Medium.com

Владимир Путин рассказал участникам медиафорума в Санкт-Петебурге о поддержке российских СМИ в 2015 году. На эти цели государство выделило 36 миллиардов рублей. Глава страны подчеркнул, что считает эту сумму весьма солидной. По сравнению с прошлым годом государственная поддержка медиа не сократилась. Также Путин пожурил СМИ за избыточность рекламы.

Сегодня Владимир Владимирович Путин выступил перед участниками медиафорума Общероссийского народного фронта (ОНФ). Рассказывая о выделении финансов на поддержку российских СМИ, он назвал их "немалыми денежками" и рассказал о том, как относится к избыточной рекламе на телевидении.

По словам Путина, он редко смотрит телевизор и испытывает досаду, когда сюжет кино прерывается в самом неподходящем месте. Он заявил о своей солидарности с российскими гражданами, которые как глава государства, этим недовольны. Президент попросил СМИ коорректно относиться к вниманию аудитории и напомнил, что реклама в передачах не должна превышать положенного законом хронометража.

Общаясь с журналистами, Президент Путин также предложил журналистами больше времени уделять описанию жизни простых людей и всячески поддерживать вниманием успех региональных бизнесменов.

Медиафорум ОНФ проходил в Санкт-Петербурге с 25 по 28 апреля. Главные темы: проблемы региональных СМИ и независимая журналистика России.

Автор Алексей Зверев

Источник

Совладельцем одного из крупнейших российских интернет-магазинов Holodilnik.ru (выручка по итогам 2012 года — 8 млрд руб.) стал инвестфонд "Медиа Капитал". В обмен на миноритарную долю ритейлера покупатель обещает провести масштабную рекламную кампанию (media for equity), стоимость которой может составить 300-450 млн руб. Это первая подобная сделка в рунете.