Президент Российской Федерации утвердил увеличение наказания СМИ за распространение информации, призывающей к терроризму и экстремизму. 2 мая 2015 года глава государства подписал соответствующий закон.

Опубликованный закон увеличивает ответственность юридическим лицам, например, СМИ, если они публично призывают, подстрекают или оправдывают противозаконную деятельность: терроризм и экстремизм.

Для юридических лиц существенно ужесточены штрафы. С мая 2015 года СМИ и редакции, нарушившие этот закон, заплатят штраф от 100 тысяч до 1 миллиона рублей. Таким образом, максимальный штраф, предусмотренный российским законодательством, увеличен в 10 раз.

Кроме административного наказания СМИ должны отдать уполномоченным органам предмет нарушения: тираж, запись, файл и так далее. С текстом закона можно ознакомиться на официальном портале правовой информации.

Источник

Голландская компания Yandex является главным акционером "Яндекса" и хозяином популярных сервисов, действующих в России. Поскольку они зарегистрированы в РФ как СМИ, на них распространяется действие закона, который вступит в силу с января 2016 года. После новогодних праздников иностранные компании и граждане не смогут иметь в уставном капитале российского медиа более 20% акций.

На данный момент "Яндекс" ищет возможности изменения структуры компании, чтобы соответствовать новым нормам закона "О средствах массовой информации". Однако изменения по словам пресс-секретаря "Яндекса" Татьяны Комаровой не очень сильно повлияют на весь бизнес.

Простейшее решение - отозвать свидетельство о регистрации. Такую возможность не исключают многие игроки рынка медиа. Об этом рассказали в Коллегии юристов СМИ. Там уточнили, что хозяин интернет-ресурса самостоятельно решает вопрос о регистрации СМИ. Регистрация сайта как СМИ не обязательна.

Точно так поступила "Пронто-Москва" (Dogan Group, Турция). Они прекратили издание в Российской Федерации печатной версии  "Из рук в руки", а их ресурсы в интернете юридически перестали существовать в виде СМИ.

В связи с этой лазейкой в законе, вероятно, будут новые изменения, которые ограничат иностранцам право владения не только СМИ, но и российскими интернет-компаниями. То есть "Яндекс" и подобные бизнесы заставят регистрироваться как СМИ. Если это произойдет, то "Яндексу" придется серьезно менять структуру управления, что обязательно отразится на ее рыночной стоимости.

Автор: Алексей Зверев
Источник

Телевидение - самое используемое медиа в Европе.

Такие данные опубликовала Европейская Комиссия. Эти данные подтверждаются исследованием "Стандарт Евробарометр 82: использование медиа в ЕС", которое было проведено в текущем году. 86% опрошенных в возрасте старше 15 лет, проживающих в странах Евросоюза, ответили, что смотрят телевизор ежедневно.

Ежедневное использование медиа пользователями стран Западной Европы. Данные на март 2015 года (% от опрошенных)

Радио. Среди других традиционных медиа популярным остается радио, его слушают ежедневно 53% граждан ЕС. В Германии отмечается самая большая любовь к радио, 69% немцев ответили, что они слушают радио каждый день или почти каждый день. Для сравнения во Франции и Великобритании этот показатель составил 60 и 50% соответственно.

Интернет. Однако, при этом интернет обогнал радио по частоте обращений, по данным исследователей 60% граждан ЕС используют всемирную сеть не реже раза в день.

Интернет-телевидение. Кроме того, значительную долю набрало интернет-телевидение. 86% жителей Европейского союза предпочитают ежедневно смотреть телевизионные передачи, при этом 9% процентов это делают через интернет каждый день.

Швеция, Финляндия, Мальта и Дания показывают самые высокие темпы роста использования онлайн-телевидения. Великобритания заняла 5-е место, на Британских островах 13% респондентов ответили, что предпочитают использовать ТВ-контент онлайн каждый день. Во Франции и Германии этот показатель ниже - 10 и 5 процентов.

Печать. Печатные СМИ продолжают испытывать давление электронных платформ. Частота использования этих медиа следует за телевидением, интернетом и радио. Треть опрошенных жителей ЕС (33%) сказали, что предпочитают проводить время в компании газет и журналов каждый день. И 32% читают прессу от 1 до 3 раз в неделю.

Социальные медиа. Впервые за все время исследования социальные медиа составили серьезную конкуренцию традиционным печатным СМИ. Теперь 32% граждан Евросоюза используют их каждый день.

Эти цифры говорят о росте важности социальных сетей в регионе даже в тех странах, где они уже были популярны. Рост использования медиа этого типа прогнозируется и в 2015 году.

Алексей Зверев по материалам eMarketer

Правительство готовит новый блок ограничений для учредителей СМИ. Оно хочет запретить учреждать СМИ людям, осужденным за преступления против основ конституционного строя, государственной и общественной безопасности

Без шпионажа и хулиганства

Поправки в закон о СМИ по поручению председателя правительства Дмитрия Медведева подготовило Минкомсвязи. В понедельник, 16 ноября, их одобрила комиссия правительства по законопроектной деятельности, сообщили РБК два источника, знакомые с итогами заседания. Теперь законопроект должен быть рассмотрен на заседании правительства, после чего отправится в Госдуму (законопроект и пояснительная записка к нему есть у РБК).

Крупнейшая сделка, самый нашумевший проект, судебный процесс, главная отставка и назначение 2015 года – версия «Ведомостей»

Сделка года

Крупнейшей сделкой на российском медиарынке стала покупка российского сервиса бесплатных объявлений Avito (сейчас самый быстрорастущий сервис такого рода в мире) южноафриканским медиахолдингом Naspers. Он увеличил пакет в Avito c 17,4 до 67,9%. За дополнительные акции Naspers заплатил $1,2 млрд, а всю компанию оценил в $2,7 млрд – в 35 раз больше ее выручки за 2014 г. ($76,5 млн). Avito оценили лишь в 1,6 раза дешевле «Яндекса», хотя выручка поисковика на два порядка выше, чем у Avito, – 50,8 млрд руб. ($1,3 млрд) в 2014 г. Компания только ввела плату за размещение объявлений, а значит, ее доходы будут расти.

Популярные сайты хотят обязать регистрироваться как СМИ

В Общественной палате обсудят инициативу, которая не позволит иностранцам контролировать такие ресурсы

Участник проекта Общественной палаты «Перспектива», публицист и зарегистрированный блогер из Екатеринбурга Сергей Колясников предлагает обязать порталы массовой посещаемости (у них должно быть как минимум 200–300 тыс. уникальных пользователей в день) регистрироваться в качестве СМИ. Во вторник его инициативу обсудят в Общественной палате РФ. После этого она будет доработана с учетом мнений, которые выскажут игроки рынка, и будет направлена в Госдуму. По словам Сергея Колясникова, цель предложения придать популярным новостным порталам статус СМИ — не допустить контроля за ними иностранцев. Если такие сайты будут зарегистрированы как СМИ, они не смогут более чем на 20% принадлежать иностранным акционерам.

По словам Сергея Колясникова, регистрироваться как средства массовой информации должны будут популярные порталы, которые «имеют признаки СМИ в соответствии с законом о СМИ». Формулировка может быть доработана после обсуждения с экспертами и игроками рынка. Ранее предлагалось признавать сайты «массово посещаемыми», если на них заходят 10 тыс. уникальных пользователей в день.

— Планка однозначно должна быть повышена. Иначе закон либо будет исполняться абы как, либо надо создавать отдельную структуру для контроля, — сказал Сергей Колясников.

По его словам, новой планке посещаемости будут соответствовать новостные порталы многих российских городов.

— Например, это портал Екатеринбурга Е1.ru — у него посещаемость до 500 тыс. человек в сутки. То есть можно сказать, что в течение месяца на него заходит весь город. Или новосибирский портал ngs.ru с посещаемостью до 400 человек в сутки, — говорит блогер. — Некоторое время назад я лично общался с главным редактором Е1.ru, и он сказал, что портал не зарегистрирован как СМИ. На сайте ngs.ru также не указано, что он зарегистрирован как СМИ, и есть все основания полагать, что так оно и есть.

Как пояснил Сергей Колясников, эти сайты, как и многие другие новостные порталы, принадлежат Hearst Shkulev Media — «дочке» американской Hearst Corporation.

— Если они будут зарегистрированы как СМИ, то доля иностранного участия не сможет составлять более 20%, — сказал блогер.

Напомним, в ноябре 2014 года президент Владимир Путин подписал поправки в закон о СМИ, в соответствии с которыми максимально возможная доля иностранных акционеров в капитале российских СМИ может составлять 20%. Ранее в России иностранцам позволялось выступать владельцами до половины капитала интересующего их СМИ. Закон предусматривает переходный период до января 2017 года, позволяющий российским СМИ с иностранным участием привести состав учредителей в соответствие с принятыми новшествами. По словам одного из авторов закона — Вадима Деньгина, под действие документа подпадает порядка 30 средств массовой информации, работающих в России, в том числе издания Forbes, «Коммерсант», «Ведомости».

— Против России идет информационная война, — сказал Сергей Колясников. — Не секрет, что она инициирована в том числе США. В последние годы все мы видели примеры «цветных революций», которые делались в том числе с помощью интернета. И раз такая ситуация сложилась, ключевые новостные порталы необходимо поставить под закон о СМИ.

Сейчас, по словам блогера, именно городские новостные порталы нередко дают оппозиционную и не всегда корректную точку зрения на происходящие события. Если сайт не будет зарегистрирован как СМИ, теоретически его можно будет заблокировать — даже если он переедет на иностранную площадку. Блогер добавил, что под новые поправки не должны попасть нишевые порталы вроде сайта любителей кошек, а также интернет-магазины.

Пресс-секретарь Роскомнадзора Вадим Ампелонский сказал, что до тех пор, пока общественники не сформируют свою окончательную позицию с учетом тех мнений, которые прозвучат в Общественной палате и в ходе дальнейшей дискуссии, Роскомнадзор воздерживается от комментарием по поводу этой инициативы.

Светлана Башарова

Известия

Во время летних каникул в сети появился новый ресурс — «Рождение российских СМИ. Эпоха Горбачева (1985—1991)» — масштабное и хорошо систематизированное собрание документов, интервью, свидетельств, фотографий, видео и текстовых материалов по важнейшему периоду нашей новой истории, по сути — мультимедийная энциклопедия перестроечных медиа. Анна Голубева поговорила с автором проекта — журналистом Наталией Ростовой.

— Ваша работа приурочена к 25-летию с момента отмены цензуры в наших СМИ. Сейчас цензура в них де-факто возвращается. Почему, как вам кажется, мы это так легко допустили? Или не легко?

— С одной стороны, трудно сказать, что легко. Все же для того, чтобы то НТВ превратилось в это НТВ, понадобилось целых три генеральных директора и столько лет работы... С другой — да, легче, чем хотелось бы. Но, поспорьте со мной, не оттого ли это, что мы не выходили массово на улицу с требованиями освободить советские СМИ, а пришел освободитель, который сказал: «Так, товарищи, нам нужна гласность, давайте-ка начнем процесс критики и самокритики»? «Что-что, простите, вы сказали?» — послышалось с задних рядов. Ведь стоит все же признать, что за спиной всех самых отважных главных редакторов стоял Александр Яковлев, правда? Со своими представлениями о прекрасном, со своими «можно» и «нельзя», но именно они, несколько членов Политбюро, служили прикрытием для СМИ, понимаете, — от других членов Политбюро. А массовые митинги в защиту СМИ начались только в 91-м, когда люди вышли на улицу защищать «Взгляд» от Леонида Кравченко (руководитель Гостелерадио, закрывший популярную передачу «Взгляд». — Ред.), когда появился Фонд защиты гласности, когда уже отменена была шестая статья конституции, когда уже был принят закон «О печати». И все это — только через шесть лет от начала заявлений сверху о необходимости гласности, свободы слова, демократии.

— Значит, медиа и те, кто их делает, по сути, не оценили этот подарок — свободу, спущенную сверху?

— Значит. Я думаю, что да, значит, и значит, что мы — очень неблагодарные. Мы как общество еще оценим его, но, к сожалению, будет слишком поздно. Горбачев не пришел к нам со свободой СМИ в понимании первой поправки к Конституции США (о невозможности издавать законы, ограничивающие свободу прессы). Откуда бы это представление у него взялось, если десятилетия пресса была средством пропаганды? Он не готов был, как я сейчас вижу, к тому, что СМИ, которым он дал свободу, станут в конце концов критиковать его лично. Правительственные СМИ отвратительно вели себя во время всех главных катастроф эпохи. Все же нужно помнить, что Горбачев — советский лидер, член партии с 1953 года, рожденный аж в 1931-м, по рукам и ногам связанный товарищами из Политбюро, это коллективный орган принятия решений. Тем удивительнее его личное участие в процессах раскрепощения СМИ, снятия кино с полок, разрешения запретных прежде публикаций, открытия запрещенных прежде имен, разрешения выезда за рубеж, организации свободных выборов, дозволения массовых протестных демонстраций, освобождения предпринимательства и так далее, и так далее, и так далее... Я счастлива, что мне это удалось понять еще при его жизни. Я поняла, что никаких нынешних либералов и сторонников свободных СМИ не было бы, не приди Горбачев к власти.

А молодежь не знает этого и, как вы видите, часто и знать ничего не хочет. Коллегам постарше тоже часто это неинтересно. «Горбачев — это слишком скучно», — написала мне одна прекрасная коллега, лучшие свои годы работавшая при Ельцине. А «старики» — из тех, кто выжил во всех идеологических баталиях и до сих пор остается еще работать в СМИ, — слишком заняты нынешней повесткой, чтобы вспоминать, что там было тридцать лет назад. Тут у них вновь к штыку приравняли перо, выжить бы в этих условиях.

— А почему вы, действующий журналист, решили в нынешних условиях заняться историей медиа?

— Потому что было интересно. Потому что нас нынешних не понять без прошлого. Потому что оттуда очень многое пошло. Потому что Горбачев дал свободу, о чем многие либо не хотят помнить, либо не знают. Потому что была такая возможность, очень счастливая.

— То есть вам перестало быть интересно писать о том, что с нашими СМИ происходит сейчас?

— В некотором смысле писать уже особо не о чем. Какое-то время назад я писала про телевизор, про то, о чем они там нам говорят, но потом утратила к этому интерес. Непонятно мне стало, для кого писать. Те, кто верит ему, во мне не нуждаются, кто не верит, давно его не смотрит. В тысячный раз говорить, что этот телевизор уже не тот, что раньше? Можно выискивать алмазы, но мне перестало это быть интересным. Писать о других аспектах СМИ, наверное, возможно, но все же надо предпринять усилие, чтобы понять, о чем именно. Есть героические коллеги, которые продолжают обозревать наши СМИ, но они по-другому, значит, это видят и чувствуют.

— Как и почему возникла идея сделать проект о СМИ эпохи Горбачева?

— В Slon.ru, где я работаю с 2009 года, мы придумали как-то рубрику «Клуб бывших главных редакторов» — чтобы поговорить о журналистике, которая была в нашей стране. Сейчас там около семидесяти интервью с теми, кто руководил СМИ с конца 80-х до нынешнего времени.

В 2011 году я подала заявку на стипендию имени Галины Старовойтовой в Институте Кеннана. Хотела как-то систематизировать опыт рассказанных мне историй. Долго не понимала как, пыталась писать сразу про все 30 лет, зарылась в материале, а потом поняла, что будет достаточно, если я сделаю одну эпоху, но так, чтобы я сама осталась довольна. Пришла идея жесткой хронологии. И, кажется, я в итоге довольна.

Я, например, не знаю, требовал ли Путин от Венедиктова хоть раз всерьез уволиться, действительно не знаю. А от Старкова Горбачев требовал. И, представляете, Старков не сложил руки, устроил бучу и остался на своем месте. А это ведь было требование целого генерального секретаря ЦК КПСС!

— Сколько времени вы над этим проектом работали?

— Формально начала в самом конце 2011 года, как раз в момент начала протестов. Неформально — весь предыдущий журналистский опыт к тому, думаю сейчас, и вел.

Весь 2012-й провела в Библиотеке Конгресса, где есть хорошие коллекции нашей прессы. Сидела в Вашингтоне на нулевом километре, смотрела советский телевизор, читала книжки, газеты и журналы, и наши, и американские. В некоторых случаях очень помогала именно американская печать — у нее не было цензурных ограничений, в отличие от нашей, и о происходившем у нас иногда можно понять лучше по The New York Times (ежедневная газета в США. — Ред.), чем по прессе российской. Продолжала писать и в 2013-м, и в 2014-м и никак не могла закончить. В какой-то момент меня поддержали факультет медиакоммуникаций Высшей школы экономики и фонд «Либеральная миссия», что позволило мне продолжать работать над проектом, а не над текущей повесткой дня (тут еще раз надо сказать спасибо за поддержку бывшему главному редактору «Слона» Андрею Горянову, так отчаянно в меня верившему). Все это время трудно было объяснять людям вокруг, чем я занимаюсь, тяжело было и вариться в собственном соку столько времени, но выхода не было — я продолжала читать и собирать факты о прошлом. А последние полгода были битьем головой о стену в судорожных попытках найти тех, кто может это выложить в сеть. Но в итоге нашлись невероятной души разработчик —github.com/katspaugh, дизайнер Алексей Бурсаков и компания СМИ2, они очень помогли в создании проекта. За что им громадное спасибо.

— На какую аудиторию этот ресурс рассчитан? Вы имели в виду широкого читателя — или все-таки специалистов в первую очередь?

— Прежде всего я думала о коллегах-журналистах, которые либо жили тогда, либо интересуются тем временем. О студентах, которые почему-то все еще собираются быть журналистами. О тех, кто не застанет ни нас с вами, ни эти СМИ. А также о «широком круге читателей», как это принято называть, включая политологов и академическую публику... На большую аудиторию я точно не рассчитывала и не рассчитываю. Как мне сказали в одном издании, «никого, кроме академической среды, не волнует уже, что было с медиа в перестройку» (сказано было более брутально, но мы же для СМИ разговариваем?). Я понимаю, что история для многих ныне действующих журналистов начинается с момента их появления на свет, поэтому рассчитывала на небольшое количество людей даже в этой узкой среде. Но есть, думаю, те, кому все же интересно, каким именно образом в абсолютно закрытом обществе рождается идея освободить СМИ. Их мне достаточно, и спасибо им.

— Это изначально задумано как сетевой ресурс или идея такой формы возникла уже в процессе?

— Я долгое время думала о книге. Бумажную версию я в своей голове вижу, но понимаю, что это совершенно некоммерческая и очень дорогая для издательств история, и вряд ли она возможна, особенно в период обвала рубля. Я даже разговаривала с одним издателем, на которого меня натравил один из мне сочувствующих, но этому издательству, как я поняла, не понравились ни идея, ни форма. Никаких претензий, им это продавать как-то надо. И все же я поняла, что структура, которая однажды мне пришла в голову, имеет в виду природу интернета с гиперссылками, тэгами, активным индексом, с возможностью бродить по сайту, искать события и по дате, и по теме, и по людям, смотреть видео и увидеть громадное количество документов, почитать интервью. Такого объема ни одна бумага не стерпит. Так что теперь я говорю, что проект под условным названием «книга» окончен.

— Вот вы начали близко знакомиться с документами и свидетельствами того времени. Что-нибудь было для вас новым, неожиданным? Что особенно впечатлило?

— Меня поразила все же степень былого контроля за СМИ, степень вмешательства Политбюро в процесс производства букв, совершенно удивительная на фоне происходящих за окном событий. Мы, конечно, знаем, что существовала цензура, все было под контролем, особый советский шик был — написать между строк так, чтобы дать понять, что имел в виду на самом деле. Но когда ты видишь, как Горбачев на Политбюро говорит о том, что пора бы оценить деятельность Хрущева, и только после этого появляются в прессе статьи о нем, через 20 лет замалчивания имени, то понимаешь, насколько страна зависит от ее руководства. Я сейчас могу понять мозгом, что статья Нины Андреевой — это схватка бульдогов под ковром, что она — лишь повод, но принять на уровне здравого смысла, что целое Политбюро заседает по поводу статьи в газете два дня, трудно. Они там что, с ума сошли? Это же просто статья! Но нет, это было, и именно так это было. Что, кстати, еще раз доказывает: мы живем в стране, где слово очень много значит. Больше ли того, что оно на самом деле стоит? Это вопрос.

Можно поклоняться любым идолам, но даже культ Ленина будет разоблачен. Можно сколько угодно скрывать потери от военных действий, ведущихся нами за границами нашей страны, но наступает момент, когда генерал армии Алексей Лизичев отправляется на пресс-конференцию и объявляет о жертвах войны в Афганистане. Можно клеймить оппонентов, но в конце концов они станут народными героями, а их предложения — государственной политикой.

К Михаилу Сергеевичу я стала относиться значительно лучше, чем до начала работы. Просто пришло окончательное понимание того, что он подарил нам свободы, которых мы не очень, как страна, ждали. Со мной многие, наверное, захотят поспорить, особенно из тех, кто застал то время журналистами, но посмотрите, сколько решений сверху было принято, чтобы раскрепостить прессу, сколько лет еще мы бы могли сражаться с цензурой, отмененной в итоге благодаря его приходу к власти. Он двинул этот заржавевший поезд, который дальше пошел сам, на ходу пытаясь поменять детали. И СМИ в итоге ощутили настоящую свободу. А когда это было в России в последний раз?

Поразило еще, что так много времени уходит у нас на то, чтобы мы могли признать правду, и это касается всего на свете. Десятилетия лжи — это горе нашей страны, это покалеченные судьбы и души, многие люди умерли, так и не добившись правды. Но, как это видно из истории, в конце концов правда торжествует. Можно поклоняться любым идолам, но даже культ Ленина будет разоблачен. Можно сколько угодно скрывать потери от военных действий, ведущихся нами за границами нашей страны, но наступает момент, когда генерал армии Алексей Лизичев отправляется на пресс-конференцию и объявляет о жертвах войны в Афганистане. Можно клеймить оппонентов, но в конце концов они станут народными героями, а их предложения — государственной политикой. Я Андрея Сахарова имею сейчас в виду. А тех, кто врет, презирают и те, и другие. Пафосно, да?

— Вы говорите, что, работая над проектом, личных оценок старались избегать. А теперь можно спросить — что для вас лично значит это время? Вы его помните?

— Я в первый класс пошла в 85-м году. Слово «перестройка» услышала тогда же, когда Витя Петров, единственный из класса, смог ответить на вопрос учительницы, что это за такая новая политика партии. Как все дети, читала «Пионерскую правду», «Костер» и «Пионер», позже выписывала кучу других изданий. Бывали у нас политинформации, еще застала. Но мое поколение — это люди, у кого «Архипелаг ГУЛАГ» и Варлам Шаламов уже были в школьной программе. Я помню, как на книжном развале в Чебоксарах мне попался изданный в Энн-Арборе Бродский, и ни за покупку, ни за продажу, конечно, уже не сажали. Нашим героем был Владислав Листьев. Так что свобода для меня была данностью, а несвобода — фактом истории. И я предположить не могла, что в середине десятых годов двадцать первого века еще застану Вадима Медведева, главу идеологической комиссии ЦК КПСС, который принимал решения по изданию Солженицына.

Но думаю, что мои оценки не важны. Мне было важно сказать правду обо всем, что я накопала, вне зависимости от того, люблю я лично больше Горбачева или Ельцина, того редактора или этого. И если есть ценность у этой работы, то она — в попытке дать всю разноголосицу мнений об очень непростом времени и о человеке, который стал невероятным исключением в наших палестинах.

— Как вам кажется, это время — перестройка — было интереснее нашего?

— Ох, нет, не скажу. Пусть сравнивают те, кто застал эти времена в сознательном возрасте. По моим ощущениям, тогда был воздух надежды и веры в будущее, а сейчас его нет совсем. Тогда в журналистику стремились, это было очень почетно и престижно, а сейчас бегут из нее, сверкая пятками. Нынешнее поколение журналистов жаль — они не могут ощутить того упоения свободой, которое было тогда. То, что я лично как журналист застала уже на излете, но все-таки помню.

«Свобода прессы» все же тогда была интенцией, а теперь вас сами работники СМИ начнут убеждать, что свободы не бывает нигде. А какой вывод из этого следует? К ней не надо стремиться, правда? Если ее нет? И объективности не бывает нигде, скажут вам большинство наших с вами коллег.

— А есть ли какие-то параллели между ситуациями в медиа тогда — и теперь?

— Указы президента, которыми регулируется сфера СМИ, начались тогда. Назначения главных теленачальников указами — тогда, назначения по согласованию с Кремлем — еще раньше, совещания главных редакторов на Старой площади в Москве — тогда. Только тогда это был ЦК, а сейчас — администрация президента. И тогда, и сейчас главное лицо страны может наорать на главного редактора в присутствии остальных, зачастую крайне злорадных, коллег. Тут можно строить параллели между Владиславом Старковым (в 1978—2001 гг. возглавлял газету «Аргументы и факты», одно из самых популярных СМИ времен перестройки. — Ред.) — и Алексеем Венедиктовым. И тогда, и сейчас телевидение было осознанно менее свободным, чем печать. И тогда, и сейчас СМИ апеллируют к государству больше, чем хотелось бы для сохранения их независимости. И тогда, и сейчас и власть, и оппозиция рассматривают СМИ как ресурс. Борьба Бориса Ельцина за создание системы российских, то есть республиканских, а значит — своих, СМИ не напоминает вам желания создать «добрую машину пропаганды»? (Я не говорю о параллелях между той борьбой с привилегиями и нынешней борьбой с коррупцией.) Это общие черты, грубо нарисованные, а дальше много нюансов. Я, например, не знаю, требовал ли Путин от Венедиктова хоть раз всерьез уволиться, действительно не знаю. А от Старкова Горбачев требовал. И, представляете, Старков не сложил руки, устроил бучу и остался на своем месте. А это ведь было требование целого генерального секретаря ЦК КПСС!

Цензура тогда была официальной, но страна двигалась в сторону раскрепощения СМИ. А сейчас их очевидно душат, планомерно, методично, давно, при том что официальной цензуры пока еще нет. Тогда это был авторитарный режим, заявивший о движении к демократии, а сейчас мы, не построив демократии, очень жаждем тоталитаризма. Тогда на самом верху говорили о жертвах сталинских репрессий, а теперь — об эффективности этого «менеджера».

— Когда, по-вашему, работа журналиста была сложнее — во время перестройки или теперь?

— Не знаю. Тогда было уникальное время — освобождение от ненавистных учредителей, иногда за счет самих учредителей. Некоторые исследователи период 1990—1991 годов называют золотым веком нашей прессы.

«Свобода прессы» все же тогда была интенцией, а теперь вас сами работники СМИ начнут убеждать, что свободы не бывает нигде. А какой вывод из этого следует? К ней не надо стремиться, правда? Если ее нет? И объективности не бывает нигде, скажут вам большинство наших с вами коллег. Я помню, как вычитала в книге Эллен Мицкевич, лучшей, на мой взгляд, исследовательницы наших СМИ (американский профессор, политолог. — Ред.), ее удивленную ремарку — в довольно длинном профессиональном этическом кодексе российского журналиста 1994 года не было слов о том, что журналист должен стараться быть объективным. Мы сколько угодно можем спорить о том, что это прописывать бессмысленно, но если в уже написанном кодексе этих слов нет, то это все же показатель, правда? Я, впечатленная, несколько раз разговаривала на эту тему с разными коллегами, доходя до криков, естественно. Бесполезно. Мы не верим, что есть стандарты, которым мы можем дать себе труд следовать, мы убеждены, что клятвы ничего не значат, — хотя у нас в языке существует такое слово, как «клятвопреступление», — мы считаем, что хартии и кодексы бесполезны. «Я — владелец своего слова: слово дал, слово взял». Но чему мы тогда удивляемся, говоря о нынешнем состоянии прессы?

— Вы пишете о перестроечных медиа: «СМИ были инструментом проведения реформ и изменения страны». А как бы вы охарактеризовали роль наших СМИ сегодня?

— Инструмент подавления, контроля, инструмент войны, инструмент устрашения. «Информационная заточка», о которой так долго твердили некоторые руководители СМИ (так и хочется сказать — «большевики»), наконец стала завершенным и совершенным орудием.

— Вы разделяете мнение, что за относительно короткий период этой самой заточки журналисты в России несколько разучились профессионально работать?

— Тех, кто умел, выдавили. Множество профессиональных людей маются без работы вообще или без достойной работы. Пришла новая смена. Послушайте, у нас президент у власти 15 лет уже. Есть люди в профессии уже сегодня, кто никого, кроме Путина, как главу государства не застал. (Мы сейчас не будем о местохранителе всерьез, правда?) Но и среди этой молодежи есть те, кто хочет работать иначе, чем мейнстрим.

— Получается, нам опять не помешала бы перестройка.

— Перестройки хотелось бы, да вряд ли наши желания сбудутся. Риторику, впрочем, поменять легко, это мы видим по главным телеведущим. Поменяется президент — мгновенно сменится главный герой, переключится тумблер. Посмотрите, как быстро Медведев стал великим президентом. Но разруха, как известно, в головах, и от смены вывески ничего не изменится.

— Опыт перестроечных медиа — он может оказаться полезным?

— Он может быть полезным, если появится возможность поменять систему управления, владения и контроля за СМИ. Начать можно, например, с разгосударствления СМИ, провести международную конференцию в Москве с приглашением экспертов, юристов, теоретиков, ветеранов и участников рынка. Так ее и назвать: «Индустрия СМИ. Разгосударствление». Три дня,Ritz-Carlton. Смешно пошутила?

— Есть ли что-то в сегодняшних российских медиа, что вас радует?

— Мало что, но все же существует некоторый круг главных редакторов, не готовых к навязанным правилам игры.

— Будете дальше заниматься практической журналистикой или подадитесь в исследователи?

— Я пока учусь, а там посмотрим. Никогда не говори «никогда».

Кольта

Текст Анна Голубева

Сомневаюсь, что нам вообще нужно в законе понятие «социально ориентированное СМИ», — Андрей Трушников, «Южноуральская панорама» (Челябинская обл.)

Любое издание, так или иначе, работает на потребности социума, считает Андрей Трушников, главный редактор газеты «Южноуральская панорама» (Челябинская область). PlanetaSMI.RU обратилась к нему с просьбой прокомментировать предновогоднюю инициативу депутатов от КПРФ.

Напомним: в настоящее время депутаты фракции заняты работой над законопроектом о «социально ориентированных СМИ». Уже весной документ может быть вынесен на рассмотрение Госдумы. «Служащие народу издания» смогут рассчитывать на компенсацию четверти затрат на производство. Но что же такое «социально ориентированные СМИ»? На этот и другие вопросы отвечает Андрей Трушников.

Независимые, пользующиеся доверием граждан СМИ – важный институт современного общества. Это ключевой механизм осуществления общественного контроля, способствующий увеличению прозрачности госвласти и борьбе с коррупцией. На словах власти это не оспаривают, призывая к такому контролю, и иногда реагируют на обнаруженные недостатки. На практике же политика властей препятствует становлению института независимых медиа. Причина негативного воздействия государства в его желании минимизировать критику в свой адрес. В ходе эскалации конфликта с Западом процесс подавления независимых и даже просто не до конца контролируемых государством СМИ ускорился. В ход идут не только законодательные и административные меры, но и давление на собственников и рекламодателей. За последний год отрасль медиа вышла в лидеры по ужесточению регулирования.

В 2014 г. вступили в силу или были приняты правила, приравнявшие блогеров по степени ответственности к СМИ и разрешившие Роскомнадзору блокировать доступ к сайтам, призывающим к беспорядкам. Основания прописаны размыто, судебная практика в пользу Роскомнадзора. В результате блокируются ресурсы, активно критикующие власти (grani.ru, ej.ru), страницы оппозиционеров. Многие СМИ получают от Роскомнадзора «желтые карточки» – предупреждения, повторное получение которых может привести к отзыву лицензии. Основания для предупреждений часто натянуты: РБК получил его за публикации фотографии с выпуском Charlie Hebdo. Такие сигналы нельзя недооценивать. Предупреждение Lenta.ru стало поводом для увольнения главреда Галины Тимченко и значительной части редакции, следом поменялась и редакционная политика издания. Планирующееся увеличение штрафов до 1 млн руб. за публикацию экстремистских материалов, четкого определения которых нет, усиливает возможности госорганов.

Принятые осенью 2014 г. ограничения доли иностранных инвесторов в российских СМИ ударят по прибыльным изданиям с жесткими стандартами работы и авторитетом в деловой среде, не связанным с государством или крупным российским бизнесом. Законодательно закрепленный запрет рекламы на неэфирных каналах, обходимый наличием эфирной лицензии в регионе, был попыткой перераспределить рекламные деньги от «чужих» к «своим». Хорошо, что решение было частично пересмотрено (наличие лицензии заменено на принцип преимущественно российского контента). Не всегда давление на СМИ пытаются обосновать законами. Томский телеканал ТВ2, критиковавший губернатора, прекратил вещание, оставшись только в интернете, поскольку монополист РТРС отказался распространять его сигнал, а Роскомнадзор – продлевать лицензию и на эфирное, и на кабельное вещание. Телеканал «Дождь» исключали из пакетов кабельных операторов, по сути, превращая в интернет-телеканал.

В этом году официальная поддержка СМИ из бюджета достигнет почти 130 млрд руб. Федеральная поддержка, при подготовке бюджета-2015 существенно сокращенная по сравнению с 2014 г., снова расширяется. Даже в условиях общего секвестра расходов на 10% правительство находит дополнительные средства на поддержку телеканала Russia Today (субсидии увеличены на 5,47 млрд руб., или примерно на треть) и агентства ТАСС (на 1,62 млрд руб., или на 160%). Региональные власти, несмотря на поручение президента оптимизировать расходы на информсопровождение губернаторов, увеличили бюджеты на региональные СМИ. По подсчетам ОНФ, в 2015 г. они потратят на это 36,2 млрд руб. против 33 млрд руб. в 2014 г. Реальные объемы поддержки могут быть значительно выше за счет дотаций от различных фондов и дружественных властям бизнес-структур. Падение объема рекламного рынка, по данным АКАР, в I квартале 2015 г. составило 20%. Если тренд сохранится, до конца декабря СМИ соберут около 270 млрд руб. Тогда госсубсидии достигнут почти половины рекламных доходов и почти вдвое превысят доходы от подписки, продаж тиража и доступа к контенту (около 70 млрд руб., данные PwC на 2013 г.).

Вливание государственных и квазигосударственных денег в медиарынок мешает здоровому развитию отрасли. Появляются сегменты, где ценообразование не зависит от реальной стоимости контакта с аудиторией, а определяется лишь тем, как сильно губернатор, мэр или корпорация поддержали соответствующее медиа. Никого не удивляют бизнес-планы, в которых дотации учитываются как прибыль медиакомпаний. Доля СМИ, получающих такие дотации, в некоторых регионах близка к 100%. Живя на полном обеспечении, эти организации могут предложить свою аудиторию «хоть за сколько», обесценивая контакты и подрывая независимый медиабизнес. Усиление экономической зависимости СМИ от государства и увеличение арсенала санкций к неугодным приводят к размыванию функций журналистики. Идет процесс ее милитаризации, когда перо приравнивают к штыку, а профессию журналиста смешивают с пропагандистской. Смысл изменений диагностировал министр обороны Сергей Шойгу: слово и информация «стали еще одним видом вооруженных сил».

Ради краткосрочного эффекта мобилизации общественного мнения власти разрушают основы института массовой информации. Этой кампанией воспользовались и многие главы регионов. ТВ2 всегда критиковала власть, это одна из старейших частных региональных телекомпаний в стране. Но именно в 2014 г. появилась возможность ее закрыть. Разумеется, абсолютное большинство СМИ, столкнувшихся с давлением, не призывали к сепаратизму или другим запрещенным действиям, они просто занимались журналистикой.

Выдавливая с рынка независимые СМИ, государство ставит журналистов перед выбором – идти в пропаганду, в публицистику или в активисты. В первом случае журналисты превращаются в ретрансляторов поступающей от спонсора СМИ информации, теряя навыки ее проверки и анализа. Региональные чиновники жалуются на ошибки при перепечатке их пресс-релизов и просят своих журналистов звонить, если что-то непонятно. Журналисты, не желающие работать по указке, публикуются в блогах, соцсетях, на небольших интернет-ресурсах. Но чрезмерное увлечение активизмом не идет на пользу профессии: такие журналисты не связаны редакционными стандартами проверки информации, не имеют доступа к информационным базам. Качественная журналистика, основанная на фактах и учете мнения всех сторон, страдает и от пропаганды, и от активизма.

Снижается качество коммуникаций: госденьги выделяются для максимального охвата и требуют количественных отчетов (тиражи, объем трафика, реже доля аудитории и совсем редко индекс цитирования). Спонсируемые государством медиапроекты раздувают производство копий (зачастую никому не нужных) и покупают трафик (включая мусорный). Стремление добиться долевых и цитатных побед направляет госинвестиции в область сенсационной и трэш-продукции. При этом многие СМИ не стесняются игнорировать важные для аудитории новости и даже не в силу прямых указаний «не пускать», а самоцензуры.

Политика выдавливания независимых СМИ деструктивна для гражданского общества и бизнеса, а в среднесрочной перспективе опасна и для руководства страны. Она чревата непониманием настроений граждан. Когда в Костромской области губернатор Игорь Слюняев поставил под контроль информацию на региональных телеканалах и в печатных СМИ, обсуждение проблем области перешло на интернет-форум «Костромских джедаев». Он был разгромлен (сервер изъят, возбуждено уголовное дело по факту оскорбления представителя власти). Результатом стало предпоследнее место области по голосованию за «Единую Россию» на парламентских выборах 2011 г. и третье с конца – на выборах президента в 2012 г.

Такая политика ведет к постоянному росту расходов на субсидирование СМИ при потере контроля за информационным полем. В результате изменений на рынке рекламы усиливаются интернет-СМИ, даже популярные блоги могут стать успешным медиабизнесом. В независимых СМИ развивается концепция платного доступа к контенту. Подавляя независимые редакции, государство не сможет контролировать редакции, базирующиеся не в России и работающие для российской аудитории.

Сейчас инвестиции в информационные СМИ – это инвестиции в токсичный актив из отрасли, теряющей доходы. Отсутствие профильных инвесторов, которые вкладывают в СМИ как в бизнес, – одна из самых серьезных проблем отрасли. При этом возможности для построения нормального бизнеса сохраняются.

Государству нужно пересмотреть политику, отказавшись от покупки «информационного сопровождения» в СМИ и перейдя к поддержке отрасли в целом. Самое необходимое – заморозить, а лучше отменить действие удушающих инвестиции и журналистику законов, принятых в последние годы, максимально упростить вход на рынок, в том числе ТВ, снять ограничения на рекламу как минимум на период кризиса и быстрого сжатия рекламного рынка. Эти меры не требуют расходов из бюджета.

Существующую финподдержку отрасли можно сократить, перейдя от субсидий отдельным компаниям к поддержке занятости. Можно сохранить дотации СМИ, работающим на неконкурентном рынке, например, телеканалу «Культура». Для остальных льготы должны быть одинаковыми. Например, для СМИ очень существенны расходы по фонду оплаты труда. Все СМИ в 2015 г. лишились льготы по страховым взносам и теперь платят 30% от ФОТа плюс 10% с зарплат выше предельной годовой базы. К отрасли можно применять правила, которые государство использует для поддержки других инвестиций.

Необходима ревизия всех государственных и квазигосударственных договоров об информсотрудничестве. Если тем или иным ведомствам очень нужно чем-то поделиться с аудиторией СМИ, правильно расставив акценты, есть официальный путь – реклама. Все остальные деньги должны идти на поддержку социальных и культурных проектов, важных для государства, конкурсы должны быть максимально открытыми. Уверен, цены на таких конкурсах могут падать в разы, а некоторые участники будут готовы провести работы бесплатно. Нужно как минимум попробовать.

Автор: Директор фонда «Медиастандарт» Дмитрий Казьмин 

Источник

Второй день XVII Всемирного конгресса русской прессы (ВАРП) его участникам для обсуждения была предложена тема «Государство и СМИ. Глобальные тенденции нового тысячелетия». Тон дискуссии задал Павел Гусев, руководитель Союза журналистов Москвы (СЖМ), издатель газеты «Московский комсомолец».

П. Гусев остро критиковал законодателей, ущемляющих свободу слова в России. «Унизительными и безнравственными» назвал он поправки, приравнявшие блогеров к журналистам, а соцсети к СМИ. «Есть артисты, а есть статисты. Есть журналисты, а есть блогеры. Вознося блогеров на пьедестал, мы уничтожаем профессию журналиста, — с возмущением сказал он. — И это политика, наносящая гигантский вред журналистской профессии».

Ложь и вранье, что печатные СМИ умирают, возмущается известный журналист и издатель. В регионах России газеты и журналы по-прежнему являются основными источниками информации, а соцсети там доступны далеко не каждому. В целом по России 30% газетных киосков закрыты, в Санкт-Петербурге — около 40%, в Москве — 20%. Полное вранье и то, что подписка падает, говорит П. Гусев. После того, как сняли дотации на почтовые расходы для прессы, цена на подписку поднялась на 80%, и это удар по пожилому населению.

П. Гусев сообщил, что 85% СМИ в России принадлежат государству или аффилированным структурам. После законодательных изменений реклама упала на 60%, печатные СМИ лишились 40% рекламного рынка, ТВ — 18%, глянец — 55—60%. Причина лежит в запрете на рекламу многих видов деятельности, затронувших, прежде всего, малый и средний бизнес, который и так сократился более чем наполовину. «А ведь это основа рекламных бюджетов для СМИ, — сетует издатель. — Если его уничтожить, откуда взяться рекламе?»

В кулуарах конгресса П. Гусев затронул еще одну острую тему — вброс в информационную среду, прежде всего через социальные сети, т.н. «фейков», за которыми, по его словам, стоит мощная много миллиардная индустрия. Эти «фейки» создают искаженную картину действительности, их читают не только пользователи соцсетей, они попадают и на страницы и каналы СМИ. И противостоять этому явлению невозможно.

Ольга Павук

Фото и текст BK