Во втором полугодии подписка снизилась почти на 10%.

«В топку»: печатные издания

Стремительное развитие Интернета, а затем и появление онлайновых средств массовой информации поставили под угрозу существование печатных изданий. Можно ли в прямом и переносном смысле отправить газеты и журналы в топку? «ТопТюмень» собрала мнения экспертов, журналистов и читателей.

Печатные СМИ вымрут в период с 2013 по 2025 год. А последняя подпись в сдаче последнего номера будет поставлена 28 декабря 2037 года в 16.00, эксперт по СМИ Андрей Мирошниченко (книга «Когда умрут газеты»).

Борьба электронных и печатных изданий, о которой говорят повсеместно с появлением Интернета фактически в каждом доме, сродни естественному отбору, когда один более приспособленный вид численно увеличивается, а другой – с неблагоприятными признаками – уменьшается. Впервые о том, что в будущем охотиться за вниманием читателей предстоит только одному виду журналистики, а именно, непечатному, стали утверждать в 90-ых годах. Тогда Всемирная паутина была еще не такой сильной, а газеты и журналы безраздельно властвовали на рынке пишущих средств массовой информации.

Специалисты предсказывали – век печати недолог, а первыми ощутимыми признаками изменений в пользу Интернета стало закрытие The Guardian в 2011 году, известное издание полностью перешло в «онлайн». Тогда глава издания Алан Расбриджер отметил, что будущее — за цифровыми форматами. Спустя два года от бумаги отказался Newsweek.

В 2014 году среднестатистический россиянин тратил 4 часа на ТВ, почти 3 часа на радио, 1,5 часа на интернет и около 10 минут на чтение журналов и газет.

Падение популярности печатной продукции связывают с массой причин: от непрактичности и цены до дискредитации изданий. Газеты и журналы, особенно те, которые выходят раз в неделю или в месяц, опаздывают с информационными поводами, пишут о вчерашних темах и не интересуют читателя. Интернет предлагает массу бесплатных информационных ресурсов, которые готовы в режиме реального времени рассказывать о событиях. Принято считать, что современное мышление – клиповое, то есть: максимум картинок, минимум текста, а это не формат печати.

Да и в целом, печатная пресса ориентирована на тех, кто любит читать, а, к сожалению, таких людей в стране становится меньше. И родина Толстого, Достоевского, Чехова и других великих писателей уже далеко не самая читающая страна в мире — седьмое место.

Интернет придуман не для того, чтобы передавать через него что-то серьёзное, знания, он придуман для справки, он придуман для обмена

Однако первый заместитель главного редактора радиостанции «Эхо Москвы» Сергей Бутман отмечал, что качественную бумажную прессу убивает не Интернет, не радио, не телевидение, а убивает другая бумага. «Какие-то абсолютно безобразные листки, которые ещё более наглые, чем любая блогосфера. Там это хоть обозначено как блог, а здесь это как газета. Плюс бесплатные газеты, которые существуют во многих странах, газеты, раздающиеся в метро», — сказал он в одном из эфиров.

Главный редактор журнала «Эксперт» Валерий Фадеев в этом же эфире заявил, что ситуация похожа на то, что происходит в энергетике: сначала были дрова, потом уголь, потом нефть, газ, атомные электростанции. «И структура оказывается сложной, не происходит замещения одного энергоносителя другим», — сказал Фадеев.

16 декабря 1702 года Петр I подписывает указ о создании первой русской печатной газеты «Ведомости»

Вопреки статистике, эксперты все же не спешат ставить крест на печати. Генеральный директор канала RT Алексей Николов, выступая на медиафоруме в Тюмени, отметил, что каждый вид СМИ нашел своего читателя. Интернет – это новости о событиях, которые только произошли или даже еще продолжаются, а печатная журналистика переквалифицировалась в аналитические издания, ведь бумагу принято читать.

По словам доцента Института филологии и журналистики ТюмГУ Николая Шишкина, не стоит «хоронить» печатные СМИ даже в отдаленной перспективе. За ними останутся элитарная и низовая ниши, они по-прежнему будут широко представлены в качестве носителей рекламной информации.

В том, что газетам и журналам на фоне развития доступных рядовому пользователю интернет-технологий будет доставаться все меньший кусок рыночного пирога, сомневаться не приходится.

Печать остается одним из основных источников информации в деревнях. Как отметила заместитель главного редактора газеты «Тюменская область сегодня» Раиса Ковденко, Интернет есть только у молодежи и чиновников. «Газеты продолжают выписывать пенсионеры. Людям нужны разные источники информации», — сказала она.

Так, для 78-летнего Анатолия Викторовича из Горьковки газета – это не только набор интересных статей, но и телепрограмма, а также отличное средство для растопки банной печи. «Раньше приносили и “Тюменскую область сегодня” и “Красное знамя”, а сейчас нет, кризис, наверно», — делится мнением пенсионер.

Так или иначе, со временем любой интересный журнал или газета может превратиться в ненужную макулатуру. Топ, «как использовать старую прессу»:

• Отличное средство для растопки печи или мангала
• Поглотители влаги из обуви
• Скатерть на пикнике или подложка для чистки рыбы
• Обвертка для любых вещей
• Наполнитель для кошачьего туалета
• Заменитель тряпки для мытья окон
• Утеплители окон
• Горшочки для рассады
• Веер
• Мухобойка

  ---

Мнения:

Заместитель главного редактора газеты «Тюменская правда» Ольга Радутная и главный редактор «АиФ: Западная Сибирь» Елена Аталыкова предлагают вспомнить фильм «Москва слезам не верит», где один из героев утверждал, что через десять лет ничего, кроме телевидения, не будет. «Ситуация точно такая же: все говорят, что будет сплошной Интернет, а печать не сохранится», — поясняет Ольга Радутная.

Люблю журналы за их формат. Удивительно, но я могу свободно читать электронные книги, но никогда в жизни не скачаю себе Vogue или Interview. Вообще, журналов сейчас очень много, и каждый читается с разными целями: какие-то дают голове долгожданный отдых, играют роль «жвачки для мозгов», какие-то не просто расслабляют, но и дарят возможность узнать что-то новое и полезное. Да и чем еще заняться в автобусе, если не читать? Мария, 17 лет.

Лично для меня электронный вариант текстовых документов, журналов и книг не такой удобный. Напрягается зрение, читать не так комфортно. С другой стороны, далеко не все, что хочется прочитать, можно взять на полке. Поэтому зачастую пренебрегаю комфортом и читаю с монитора. Конечно, создается впечатление, что книги, газеты и журналы в бумажном виде стремительно вымирают. Сейчас абсолютное большинство материалов находятся в электронных версиях, поэтому «спасение утопающих дело рук самих утопающих»: издательства должны задуматься о доступности и массовости печати, чтобы людям было легче купить любое издание в киоске или магазине, чем искать что-то в сети. Александр, 20 лет.

Печатных изданий, конечно, с каждым годом становиться все меньше. Падают не только наименования, но и тиражи. Многие популярные издания уже перешли только на электронную версию, другие пока работают на два фронта. Думаю, скоро печатной журналистики не останется совсем, хотя так хочется, чтобы любимый Vogue печатался подольше. Марина, 21 год.

Последние два года моя страсть — литературные выпуски «Сноба». Нахожу этот проект познавательным, необычным, атмосферным. Я прямо-таки «тащусь» от того, что журнальные страницы превращаются в книжные, от запаха, когда вскрываешь упаковку, и от дизайна издания. Журнал выходит раз в полгода, каждый раз все рассказы, очерки, эссе, представленные в номере, объединены общей темой. Мне нравится, что можно не только приятно провести время с хорошим чтивом, посмотреть на проблему по-новому, влюбиться в слог, но и познакомиться с новыми авторами — творчество которых хочется изучать шире. Могу назвать это издание «своим», всем советую с ним познакомиться. Юлия, 21 год.

Впервые задумался о проблемах печатной прессы, когда не мог купить «Русский репортер» в ближайшем киоске почти месяц. Но, думаю, многим изданиям Интернет не страшен. Например, старинный журнал «Вокруг света», думаю, продолжит жить еще очень долго. Это издание с вековой историей, очень приятного не только читать его, но и видеть на полочке, прикасаться к истории. А еще, печать можно подарить. Мне знакомый привез из США пару изданий, теперь вот на них кошка спит. Егор, 23 года.

Ничто не сравнится с тем чувством, когда ты открываешь новую книгу или свежий выпуск газеты. Запах типографской краски и бумаги сложно променять на бездушный экран планшета. Разве умерла печать с появлением кинематографа и телевидения? Я люблю возвращаться к информации, смаковать каждую строчку и совершенно не хочу гуглить в поисках конкретной заметки. В этом плане я консерватор до мозга костей. Екатерина, 18 лет.

Не часто читаю газеты и журналы, просто потому, что предпочитаю узнавать новости в интернете, на мой взгляд, это удобнее, и дома не скапливаются тонны макулатуры. При этом книги я люблю бумажные, несмотря на то, что недавно у меня появилась чудо вещь — электронная книга. Но, ни одна электронная книга не заменит запаха свежих страниц и типографской краски. Поэтому дома я предпочитаю книги именно в бумажной версии. Из-за этого я часто бываю в библиотеках или книжных магазинах. Я бы не стала убивать леса ради бульварных газетёнок, ну, а бумажные книги должны жить! Оксана, 23 года.

Топка уже открыта, дрова выложены в ряд, но, как видимо, естественный отбор отправит в огонь только самые нерадивые издания. Будут ли среди них тюменские издания, покажет время.

Текст и фото ТопТюмень

Как стало известно РБК, два ведущих игрока в сегменте специализированных профессиональных изданий «Актион» и МЦФЭР объединяются. Обновленная компания станет крупнейшим на отечественном рынке издательским домом

​Медиагруппа «Актион» и Международный центр финансово-экономического развития (МЦФЭР) объединяются, рассказал РБК гендиректор «Актиона» Алексей Стариков и подтвердил гендиректор МЦФЭР Максим Межанский.

«Актион» и МЦФЭР —​ крупнейшие игроки в сегменте специализированных профессиональных (business to business, или b2b) изданий. «Актион» известен прежде всего как издатель журнала «Главбух». Средняя аудитория одного его номера по всей России, по данным TNS Russia за март—июль 2015 года, превышает 1 млн человек старше 12 лет. Среди других проектов «Актиона» —​ журналы «Финансовый директор», «Коммерческий директор», «Директор по персоналу». МЦФЭР выпускает такие издания, как «Налоговые споры», «Госзаказ в вопросах и ответах», «Бюджетный учет и отчетность в вопросах и ответах», «Вопросы Севера», «Главная медицинская сестра», «Здоровье школьника», «Заместитель главного врача» и др.

Объединению двух издательств поспособствовали принятые в прошлом году поправки в закон «О СМИ». Они с 2016 года запрещают иностранцам владеть более 20% в учредителе любого российского СМИ. Основным владельцем МЦФЭР до этой среды была​ голландская Wolters Kluwer, специализирующаяся на распространении b2b-информации в 40 странах. Выручка Wolters Kluwer в 2014 году достигла почти €3,7 млрд, операционная прибыль —​ €569 млн, чистая прибыль —​ €474 млн. В четверг, 17 сентября, капитализация на Euronext равнялась почти €8,4 млрд.

На российский рынок Wolters Kluwer вышла в 2007 году, купив 55% ЗАО «МЦФЭР». В том году выручка российской компании составила €41 млн (1,44 млрд руб. по среднему курсу ЦБ за 2007 год). Мажоритарный пакет тогда мог обойтись голландцам примерно в €40 млн (1,4 млрд руб.), писала в 2007 году газета «Коммерсантъ».

Законодательные ограничения заставили Wolters Kluwer покинуть российский рынок. В начале сентября компания объявила, что из-за поправок в российский закон «О СМИ» договорилась продать свои 55% миноритариям. По результатам этой сделки Wolters Kluwer зафиксирует €18 млн разового убытка, вызванного прежде всего курсовой разницей, предупредила инвесторов компания. Выручка МЦФЭР в 2014 году составила €39 млн (1,99 млрд руб. по среднему курсу за 2014 год), сообщает Wolters Kluwer. Ее представитель отказался уточнить какие-либо подробности.

Сделка за сделкой​

Сделка по продаже 55% МЦФЭР была закрыта в эту среду, 16 сентября, следует из материалов Wolters Kluwer. Теперь 100% ЗАО «МЦФЭР» принадлежит гендиректору всей компании Максиму Межанскому и его заместителю, директору издательского дома МЦФЭР Валентину Гирихиди. Но, рассказывает Стариков, сейчас «Актион» ведет с владельцами МЦФЭР переговоры о покупке их 100% в обмен на пакет в головной структуре «Актиона».

Ни Стариков, ни Межанский долю, которую получат владельцы МЦФЭР в объединенной компании, не раскрывают. Не называют они и сумму сделки.

Единственным владельцем «Актиона» сейчас является председатель его совета директоров Игорь Черемисин. Он сообщил РБК, что у нынешних владельцев МЦФЭР доля в объединенной компании будет меньше контрольной.

Консолидированая выручка «Актиона» точно не меньше, чем у МЦФЭР, добавил Черемисин, не назвав конкретные цифры. Выручка одного ООО «Актион-Пресс», занимающегося только дистрибуцией, в 2014 году превысила 972 млн руб., прибыль от основной деятельности — 2,4 млн руб., следует из данных базы СПАРК.

И «Актион», и МЦФЭР прибыльны, уверяют Стариков и Межанский.

Всего у «Актиона» и МЦФЭР около 0,5 млн подписчиков, говорит собеседник РБК, знакомый с бизнесом двух компаний. По его подсчетам, при средней стоимости подписки 12 тыс. руб. в год их общий доход достигает 6 млрд руб.

С такими показателями объединенная компания претендует на статус не только крупнейшего игрока в сегменте b2b, но и на всем издательском рынке. К примеру, выручка ИД Sanoma Independent Media в 2013 году, по данным его основного на тот момент владельца — финской Sanoma Corp., составила €70 млн (2,97 млрд руб. по среднему курсу ЦБ за тот год). Именно эта компания до сих пор считалась лидером рынка по доходам.​​​

Сергей Соболев
Фото: Екатерина Кузьмина/РБК
РБК

«Смерть массовых медиа» – эта одна из тем для обсуждения на  ежегодном фестивале рекламы «Серебряный Меркурий». Своим опытом выживания поделились с аудиторией Тоня Самсонова  из «TheQuestion», Олеся Носова из ИД «Комсомольская правда») и Виктория Бухаркина из «Glamour».

Во время летних каникул в сети появился новый ресурс — «Рождение российских СМИ. Эпоха Горбачева (1985—1991)» — масштабное и хорошо систематизированное собрание документов, интервью, свидетельств, фотографий, видео и текстовых материалов по важнейшему периоду нашей новой истории, по сути — мультимедийная энциклопедия перестроечных медиа. Анна Голубева поговорила с автором проекта — журналистом Наталией Ростовой.

— Ваша работа приурочена к 25-летию с момента отмены цензуры в наших СМИ. Сейчас цензура в них де-факто возвращается. Почему, как вам кажется, мы это так легко допустили? Или не легко?

— С одной стороны, трудно сказать, что легко. Все же для того, чтобы то НТВ превратилось в это НТВ, понадобилось целых три генеральных директора и столько лет работы... С другой — да, легче, чем хотелось бы. Но, поспорьте со мной, не оттого ли это, что мы не выходили массово на улицу с требованиями освободить советские СМИ, а пришел освободитель, который сказал: «Так, товарищи, нам нужна гласность, давайте-ка начнем процесс критики и самокритики»? «Что-что, простите, вы сказали?» — послышалось с задних рядов. Ведь стоит все же признать, что за спиной всех самых отважных главных редакторов стоял Александр Яковлев, правда? Со своими представлениями о прекрасном, со своими «можно» и «нельзя», но именно они, несколько членов Политбюро, служили прикрытием для СМИ, понимаете, — от других членов Политбюро. А массовые митинги в защиту СМИ начались только в 91-м, когда люди вышли на улицу защищать «Взгляд» от Леонида Кравченко (руководитель Гостелерадио, закрывший популярную передачу «Взгляд». — Ред.), когда появился Фонд защиты гласности, когда уже отменена была шестая статья конституции, когда уже был принят закон «О печати». И все это — только через шесть лет от начала заявлений сверху о необходимости гласности, свободы слова, демократии.

— Значит, медиа и те, кто их делает, по сути, не оценили этот подарок — свободу, спущенную сверху?

— Значит. Я думаю, что да, значит, и значит, что мы — очень неблагодарные. Мы как общество еще оценим его, но, к сожалению, будет слишком поздно. Горбачев не пришел к нам со свободой СМИ в понимании первой поправки к Конституции США (о невозможности издавать законы, ограничивающие свободу прессы). Откуда бы это представление у него взялось, если десятилетия пресса была средством пропаганды? Он не готов был, как я сейчас вижу, к тому, что СМИ, которым он дал свободу, станут в конце концов критиковать его лично. Правительственные СМИ отвратительно вели себя во время всех главных катастроф эпохи. Все же нужно помнить, что Горбачев — советский лидер, член партии с 1953 года, рожденный аж в 1931-м, по рукам и ногам связанный товарищами из Политбюро, это коллективный орган принятия решений. Тем удивительнее его личное участие в процессах раскрепощения СМИ, снятия кино с полок, разрешения запретных прежде публикаций, открытия запрещенных прежде имен, разрешения выезда за рубеж, организации свободных выборов, дозволения массовых протестных демонстраций, освобождения предпринимательства и так далее, и так далее, и так далее... Я счастлива, что мне это удалось понять еще при его жизни. Я поняла, что никаких нынешних либералов и сторонников свободных СМИ не было бы, не приди Горбачев к власти.

А молодежь не знает этого и, как вы видите, часто и знать ничего не хочет. Коллегам постарше тоже часто это неинтересно. «Горбачев — это слишком скучно», — написала мне одна прекрасная коллега, лучшие свои годы работавшая при Ельцине. А «старики» — из тех, кто выжил во всех идеологических баталиях и до сих пор остается еще работать в СМИ, — слишком заняты нынешней повесткой, чтобы вспоминать, что там было тридцать лет назад. Тут у них вновь к штыку приравняли перо, выжить бы в этих условиях.

— А почему вы, действующий журналист, решили в нынешних условиях заняться историей медиа?

— Потому что было интересно. Потому что нас нынешних не понять без прошлого. Потому что оттуда очень многое пошло. Потому что Горбачев дал свободу, о чем многие либо не хотят помнить, либо не знают. Потому что была такая возможность, очень счастливая.

— То есть вам перестало быть интересно писать о том, что с нашими СМИ происходит сейчас?

— В некотором смысле писать уже особо не о чем. Какое-то время назад я писала про телевизор, про то, о чем они там нам говорят, но потом утратила к этому интерес. Непонятно мне стало, для кого писать. Те, кто верит ему, во мне не нуждаются, кто не верит, давно его не смотрит. В тысячный раз говорить, что этот телевизор уже не тот, что раньше? Можно выискивать алмазы, но мне перестало это быть интересным. Писать о других аспектах СМИ, наверное, возможно, но все же надо предпринять усилие, чтобы понять, о чем именно. Есть героические коллеги, которые продолжают обозревать наши СМИ, но они по-другому, значит, это видят и чувствуют.

— Как и почему возникла идея сделать проект о СМИ эпохи Горбачева?

— В Slon.ru, где я работаю с 2009 года, мы придумали как-то рубрику «Клуб бывших главных редакторов» — чтобы поговорить о журналистике, которая была в нашей стране. Сейчас там около семидесяти интервью с теми, кто руководил СМИ с конца 80-х до нынешнего времени.

В 2011 году я подала заявку на стипендию имени Галины Старовойтовой в Институте Кеннана. Хотела как-то систематизировать опыт рассказанных мне историй. Долго не понимала как, пыталась писать сразу про все 30 лет, зарылась в материале, а потом поняла, что будет достаточно, если я сделаю одну эпоху, но так, чтобы я сама осталась довольна. Пришла идея жесткой хронологии. И, кажется, я в итоге довольна.

Я, например, не знаю, требовал ли Путин от Венедиктова хоть раз всерьез уволиться, действительно не знаю. А от Старкова Горбачев требовал. И, представляете, Старков не сложил руки, устроил бучу и остался на своем месте. А это ведь было требование целого генерального секретаря ЦК КПСС!

— Сколько времени вы над этим проектом работали?

— Формально начала в самом конце 2011 года, как раз в момент начала протестов. Неформально — весь предыдущий журналистский опыт к тому, думаю сейчас, и вел.

Весь 2012-й провела в Библиотеке Конгресса, где есть хорошие коллекции нашей прессы. Сидела в Вашингтоне на нулевом километре, смотрела советский телевизор, читала книжки, газеты и журналы, и наши, и американские. В некоторых случаях очень помогала именно американская печать — у нее не было цензурных ограничений, в отличие от нашей, и о происходившем у нас иногда можно понять лучше по The New York Times (ежедневная газета в США. — Ред.), чем по прессе российской. Продолжала писать и в 2013-м, и в 2014-м и никак не могла закончить. В какой-то момент меня поддержали факультет медиакоммуникаций Высшей школы экономики и фонд «Либеральная миссия», что позволило мне продолжать работать над проектом, а не над текущей повесткой дня (тут еще раз надо сказать спасибо за поддержку бывшему главному редактору «Слона» Андрею Горянову, так отчаянно в меня верившему). Все это время трудно было объяснять людям вокруг, чем я занимаюсь, тяжело было и вариться в собственном соку столько времени, но выхода не было — я продолжала читать и собирать факты о прошлом. А последние полгода были битьем головой о стену в судорожных попытках найти тех, кто может это выложить в сеть. Но в итоге нашлись невероятной души разработчик —github.com/katspaugh, дизайнер Алексей Бурсаков и компания СМИ2, они очень помогли в создании проекта. За что им громадное спасибо.

— На какую аудиторию этот ресурс рассчитан? Вы имели в виду широкого читателя — или все-таки специалистов в первую очередь?

— Прежде всего я думала о коллегах-журналистах, которые либо жили тогда, либо интересуются тем временем. О студентах, которые почему-то все еще собираются быть журналистами. О тех, кто не застанет ни нас с вами, ни эти СМИ. А также о «широком круге читателей», как это принято называть, включая политологов и академическую публику... На большую аудиторию я точно не рассчитывала и не рассчитываю. Как мне сказали в одном издании, «никого, кроме академической среды, не волнует уже, что было с медиа в перестройку» (сказано было более брутально, но мы же для СМИ разговариваем?). Я понимаю, что история для многих ныне действующих журналистов начинается с момента их появления на свет, поэтому рассчитывала на небольшое количество людей даже в этой узкой среде. Но есть, думаю, те, кому все же интересно, каким именно образом в абсолютно закрытом обществе рождается идея освободить СМИ. Их мне достаточно, и спасибо им.

— Это изначально задумано как сетевой ресурс или идея такой формы возникла уже в процессе?

— Я долгое время думала о книге. Бумажную версию я в своей голове вижу, но понимаю, что это совершенно некоммерческая и очень дорогая для издательств история, и вряд ли она возможна, особенно в период обвала рубля. Я даже разговаривала с одним издателем, на которого меня натравил один из мне сочувствующих, но этому издательству, как я поняла, не понравились ни идея, ни форма. Никаких претензий, им это продавать как-то надо. И все же я поняла, что структура, которая однажды мне пришла в голову, имеет в виду природу интернета с гиперссылками, тэгами, активным индексом, с возможностью бродить по сайту, искать события и по дате, и по теме, и по людям, смотреть видео и увидеть громадное количество документов, почитать интервью. Такого объема ни одна бумага не стерпит. Так что теперь я говорю, что проект под условным названием «книга» окончен.

— Вот вы начали близко знакомиться с документами и свидетельствами того времени. Что-нибудь было для вас новым, неожиданным? Что особенно впечатлило?

— Меня поразила все же степень былого контроля за СМИ, степень вмешательства Политбюро в процесс производства букв, совершенно удивительная на фоне происходящих за окном событий. Мы, конечно, знаем, что существовала цензура, все было под контролем, особый советский шик был — написать между строк так, чтобы дать понять, что имел в виду на самом деле. Но когда ты видишь, как Горбачев на Политбюро говорит о том, что пора бы оценить деятельность Хрущева, и только после этого появляются в прессе статьи о нем, через 20 лет замалчивания имени, то понимаешь, насколько страна зависит от ее руководства. Я сейчас могу понять мозгом, что статья Нины Андреевой — это схватка бульдогов под ковром, что она — лишь повод, но принять на уровне здравого смысла, что целое Политбюро заседает по поводу статьи в газете два дня, трудно. Они там что, с ума сошли? Это же просто статья! Но нет, это было, и именно так это было. Что, кстати, еще раз доказывает: мы живем в стране, где слово очень много значит. Больше ли того, что оно на самом деле стоит? Это вопрос.

Можно поклоняться любым идолам, но даже культ Ленина будет разоблачен. Можно сколько угодно скрывать потери от военных действий, ведущихся нами за границами нашей страны, но наступает момент, когда генерал армии Алексей Лизичев отправляется на пресс-конференцию и объявляет о жертвах войны в Афганистане. Можно клеймить оппонентов, но в конце концов они станут народными героями, а их предложения — государственной политикой.

К Михаилу Сергеевичу я стала относиться значительно лучше, чем до начала работы. Просто пришло окончательное понимание того, что он подарил нам свободы, которых мы не очень, как страна, ждали. Со мной многие, наверное, захотят поспорить, особенно из тех, кто застал то время журналистами, но посмотрите, сколько решений сверху было принято, чтобы раскрепостить прессу, сколько лет еще мы бы могли сражаться с цензурой, отмененной в итоге благодаря его приходу к власти. Он двинул этот заржавевший поезд, который дальше пошел сам, на ходу пытаясь поменять детали. И СМИ в итоге ощутили настоящую свободу. А когда это было в России в последний раз?

Поразило еще, что так много времени уходит у нас на то, чтобы мы могли признать правду, и это касается всего на свете. Десятилетия лжи — это горе нашей страны, это покалеченные судьбы и души, многие люди умерли, так и не добившись правды. Но, как это видно из истории, в конце концов правда торжествует. Можно поклоняться любым идолам, но даже культ Ленина будет разоблачен. Можно сколько угодно скрывать потери от военных действий, ведущихся нами за границами нашей страны, но наступает момент, когда генерал армии Алексей Лизичев отправляется на пресс-конференцию и объявляет о жертвах войны в Афганистане. Можно клеймить оппонентов, но в конце концов они станут народными героями, а их предложения — государственной политикой. Я Андрея Сахарова имею сейчас в виду. А тех, кто врет, презирают и те, и другие. Пафосно, да?

— Вы говорите, что, работая над проектом, личных оценок старались избегать. А теперь можно спросить — что для вас лично значит это время? Вы его помните?

— Я в первый класс пошла в 85-м году. Слово «перестройка» услышала тогда же, когда Витя Петров, единственный из класса, смог ответить на вопрос учительницы, что это за такая новая политика партии. Как все дети, читала «Пионерскую правду», «Костер» и «Пионер», позже выписывала кучу других изданий. Бывали у нас политинформации, еще застала. Но мое поколение — это люди, у кого «Архипелаг ГУЛАГ» и Варлам Шаламов уже были в школьной программе. Я помню, как на книжном развале в Чебоксарах мне попался изданный в Энн-Арборе Бродский, и ни за покупку, ни за продажу, конечно, уже не сажали. Нашим героем был Владислав Листьев. Так что свобода для меня была данностью, а несвобода — фактом истории. И я предположить не могла, что в середине десятых годов двадцать первого века еще застану Вадима Медведева, главу идеологической комиссии ЦК КПСС, который принимал решения по изданию Солженицына.

Но думаю, что мои оценки не важны. Мне было важно сказать правду обо всем, что я накопала, вне зависимости от того, люблю я лично больше Горбачева или Ельцина, того редактора или этого. И если есть ценность у этой работы, то она — в попытке дать всю разноголосицу мнений об очень непростом времени и о человеке, который стал невероятным исключением в наших палестинах.

— Как вам кажется, это время — перестройка — было интереснее нашего?

— Ох, нет, не скажу. Пусть сравнивают те, кто застал эти времена в сознательном возрасте. По моим ощущениям, тогда был воздух надежды и веры в будущее, а сейчас его нет совсем. Тогда в журналистику стремились, это было очень почетно и престижно, а сейчас бегут из нее, сверкая пятками. Нынешнее поколение журналистов жаль — они не могут ощутить того упоения свободой, которое было тогда. То, что я лично как журналист застала уже на излете, но все-таки помню.

«Свобода прессы» все же тогда была интенцией, а теперь вас сами работники СМИ начнут убеждать, что свободы не бывает нигде. А какой вывод из этого следует? К ней не надо стремиться, правда? Если ее нет? И объективности не бывает нигде, скажут вам большинство наших с вами коллег.

— А есть ли какие-то параллели между ситуациями в медиа тогда — и теперь?

— Указы президента, которыми регулируется сфера СМИ, начались тогда. Назначения главных теленачальников указами — тогда, назначения по согласованию с Кремлем — еще раньше, совещания главных редакторов на Старой площади в Москве — тогда. Только тогда это был ЦК, а сейчас — администрация президента. И тогда, и сейчас главное лицо страны может наорать на главного редактора в присутствии остальных, зачастую крайне злорадных, коллег. Тут можно строить параллели между Владиславом Старковым (в 1978—2001 гг. возглавлял газету «Аргументы и факты», одно из самых популярных СМИ времен перестройки. — Ред.) — и Алексеем Венедиктовым. И тогда, и сейчас телевидение было осознанно менее свободным, чем печать. И тогда, и сейчас СМИ апеллируют к государству больше, чем хотелось бы для сохранения их независимости. И тогда, и сейчас и власть, и оппозиция рассматривают СМИ как ресурс. Борьба Бориса Ельцина за создание системы российских, то есть республиканских, а значит — своих, СМИ не напоминает вам желания создать «добрую машину пропаганды»? (Я не говорю о параллелях между той борьбой с привилегиями и нынешней борьбой с коррупцией.) Это общие черты, грубо нарисованные, а дальше много нюансов. Я, например, не знаю, требовал ли Путин от Венедиктова хоть раз всерьез уволиться, действительно не знаю. А от Старкова Горбачев требовал. И, представляете, Старков не сложил руки, устроил бучу и остался на своем месте. А это ведь было требование целого генерального секретаря ЦК КПСС!

Цензура тогда была официальной, но страна двигалась в сторону раскрепощения СМИ. А сейчас их очевидно душат, планомерно, методично, давно, при том что официальной цензуры пока еще нет. Тогда это был авторитарный режим, заявивший о движении к демократии, а сейчас мы, не построив демократии, очень жаждем тоталитаризма. Тогда на самом верху говорили о жертвах сталинских репрессий, а теперь — об эффективности этого «менеджера».

— Когда, по-вашему, работа журналиста была сложнее — во время перестройки или теперь?

— Не знаю. Тогда было уникальное время — освобождение от ненавистных учредителей, иногда за счет самих учредителей. Некоторые исследователи период 1990—1991 годов называют золотым веком нашей прессы.

«Свобода прессы» все же тогда была интенцией, а теперь вас сами работники СМИ начнут убеждать, что свободы не бывает нигде. А какой вывод из этого следует? К ней не надо стремиться, правда? Если ее нет? И объективности не бывает нигде, скажут вам большинство наших с вами коллег. Я помню, как вычитала в книге Эллен Мицкевич, лучшей, на мой взгляд, исследовательницы наших СМИ (американский профессор, политолог. — Ред.), ее удивленную ремарку — в довольно длинном профессиональном этическом кодексе российского журналиста 1994 года не было слов о том, что журналист должен стараться быть объективным. Мы сколько угодно можем спорить о том, что это прописывать бессмысленно, но если в уже написанном кодексе этих слов нет, то это все же показатель, правда? Я, впечатленная, несколько раз разговаривала на эту тему с разными коллегами, доходя до криков, естественно. Бесполезно. Мы не верим, что есть стандарты, которым мы можем дать себе труд следовать, мы убеждены, что клятвы ничего не значат, — хотя у нас в языке существует такое слово, как «клятвопреступление», — мы считаем, что хартии и кодексы бесполезны. «Я — владелец своего слова: слово дал, слово взял». Но чему мы тогда удивляемся, говоря о нынешнем состоянии прессы?

— Вы пишете о перестроечных медиа: «СМИ были инструментом проведения реформ и изменения страны». А как бы вы охарактеризовали роль наших СМИ сегодня?

— Инструмент подавления, контроля, инструмент войны, инструмент устрашения. «Информационная заточка», о которой так долго твердили некоторые руководители СМИ (так и хочется сказать — «большевики»), наконец стала завершенным и совершенным орудием.

— Вы разделяете мнение, что за относительно короткий период этой самой заточки журналисты в России несколько разучились профессионально работать?

— Тех, кто умел, выдавили. Множество профессиональных людей маются без работы вообще или без достойной работы. Пришла новая смена. Послушайте, у нас президент у власти 15 лет уже. Есть люди в профессии уже сегодня, кто никого, кроме Путина, как главу государства не застал. (Мы сейчас не будем о местохранителе всерьез, правда?) Но и среди этой молодежи есть те, кто хочет работать иначе, чем мейнстрим.

— Получается, нам опять не помешала бы перестройка.

— Перестройки хотелось бы, да вряд ли наши желания сбудутся. Риторику, впрочем, поменять легко, это мы видим по главным телеведущим. Поменяется президент — мгновенно сменится главный герой, переключится тумблер. Посмотрите, как быстро Медведев стал великим президентом. Но разруха, как известно, в головах, и от смены вывески ничего не изменится.

— Опыт перестроечных медиа — он может оказаться полезным?

— Он может быть полезным, если появится возможность поменять систему управления, владения и контроля за СМИ. Начать можно, например, с разгосударствления СМИ, провести международную конференцию в Москве с приглашением экспертов, юристов, теоретиков, ветеранов и участников рынка. Так ее и назвать: «Индустрия СМИ. Разгосударствление». Три дня,Ritz-Carlton. Смешно пошутила?

— Есть ли что-то в сегодняшних российских медиа, что вас радует?

— Мало что, но все же существует некоторый круг главных редакторов, не готовых к навязанным правилам игры.

— Будете дальше заниматься практической журналистикой или подадитесь в исследователи?

— Я пока учусь, а там посмотрим. Никогда не говори «никогда».

Кольта

Текст Анна Голубева

Исследование Ex Libris: Рейтинг популярности российских печатных СМИ в первом квартале 2015 года

Агентство медийных исследований Ex Libris представило рейтинг популярности российских печатных СМИ в первом квартале 2015 года, основанный на данных Title Popularity Ranking (TPR) — профессиональной методики рейтингования печатных изданий.

TPR - I квартал 2015

Не секрет, что рынок отечественной печатной прессы переживает не лучшие времена. Помимо сокращения рекламного рынка и девальвации рубля, повлекшей за собой снижение рентабельности производства и увеличение затрат на печать и распространение, среди причин происходящего журналисты указывали также на отток рекламодателей в электронные СМИ и отмену государственных субсидий на подписку. А тем временем «Секрет фирмы» перестал выходить на бумаге, «Русский Репортер» объявил о переходе из еженедельного формата на режим «два номера в месяц», о намерениях закрыть бумажную версию заявляла «Новая Газета». Тем не менее в I-м квартале 2015 г. каких-либо глобальных изменений в расстановке сил не наблюдалось, если не считать рост активности деловых и оппозиционных СМИ в конце февраля-начале марта.

Следует отметить успех «Новой Газеты», уверенно поднявшейся на две позиции в блоке общественно-политических газет. Изданию Дмитрия Муратова удалось с ощутимой пользой для своей цитируемости (+42,8%) оседлать волну бурного общественного интереса к делу об убийстве Бориса Немцова, а также к теме формирования т.н. «расстрельных списков». Наибольшую популярность как в СМИ, так и в социальных медиа набрал материал «Патриоты России и ее враги», а также сама новость от 28 февраля 2015 о том, что «В Москве убили политика Бориса Немцова».

Освещение подробностей и последствий того же резонансного события позволило «Коммерсанту» сохранить лидерство в сегменте деловых газет, а The New Times – подняться на одну строчку в своем сегменте, увеличив популярность среди коллег по цеху и сетевой общественности. Причем помимо обсуждения версий, указания на возможных исполнителей и заказчиков убийства ощутимый ажиотаж в случае с Ъ наблюдался вокруг намерения Ксении Собчак временно уехать из России. Пики цитируемости «Коммерсанта» приходились также на тиражирование рекомендаций Роспотребнадзора изъять из оборота продукцию крупнейших производителей соли Украины и Белоруссии и сообщения об аресте жительницы Смоленской области Светланы Давыдовой, подозреваемой в госизмене в форме шпионажа. Более того, несмотря на лидерство «Известий» по размерам читательской аудитории (в абсолютных величинах 309 100 против 248 000), Ъ продемонстрировал более динамичный прирост аудиторных данных по сравнению с прошлым периодом (+23,7% против +6% у Известий).

Также следует обратить внимание на увеличение аудиторного охвата у «Русского Репортера» и газеты Metro (на 11,2% и 6,7% соответственно). Последней удалось прибавить в общем рейтинге (+0,0148 п.) и занять четвертую строчку в блоке Массовых газет, увеличив цитируемость в 2,5 раза. Причем наибольшего внимания удостоилась новость о том, что поляки начали массово покупать российские продукты питания, подешевевшие в результате ослабления курса рубля.

Справка:
Ex Libris Agency – одно из ведущих российских агентств в сфере медийных исследований и оценки эффективности коммуникаций. Ex Libris оказывает услуги в области мониторинга и анализа СМИ и социальных медиа, оценки PR-деятельности, исследований рынка, анализа конкурентов.

Title Popularity Ranking (TPR) — профессиональная методика рейтингования печатных изданий, оценивающая популярность печатных медиа с трех сторон: со стороны читателей, рекламодателей и журналистов.

Рейтинг составляется на основе открытых рассчитываемых данных и учитывает: аудиторный охват, стоимость размещения рекламы на 1-й полосе издания, цитируемость издания в других СМИ и цитируемость издания в социальных медиа (показатели популярности). В конечный рейтинг TPR входят издания, занимающие наиболее высокие места в своих категориях. Некоторые издания, входящие в рейтинг, в силу своей направленности, могут присутствовать сразу в двух тематических категориях – общественно-политической и деловой.

Ex Libris

По данным АКАР, объем бюджетов в российской печатной прессе (суммарно по центральному и региональному сегментам) в 1 кв. 2015 г. сократился на 34% по отношению к 1 кв. прошлого года. На рынке центральной прессы снижение рекламных доходов в 1 кв. 2015 г. составило 35%.

Объем рекламы в традиционных медиа в 1 кв. 2013-2015 гг., млрд. руб. без НДС
Источник: АКАР

Технически отрицательная динамика в прессе в 1 кв. 2015 г. объясняется несколькими причинами:

1) закрытием ряда изданий (например, Time Out Москва, Секрет фирмы, Collezioni);
2) увеличением скидок на размещение в период экономической неопределенности;
3) сокращением рекламных площадей из-за снижения активности рекламодателей;
4) высокой расчетной базой «олимпийского» квартала прошлого года.

Кроме того, в период кризиса высокую роль в удержании рынка и стабилизации ситуации играют баинговые агентства. Если они действуют проактивно, предлагая издательским домам снижать цены на рекламные площади и привлекая под эти условия рекламодателей, падение будет сглажено. Однако в этот кризис агентства скорее ожидали запросов от рекламодателей, чем действовали сами, объясняя это отсутствием понимания перспектив рынка и планов издательских домов.

Объем рекламных бюджетов в центральной прессе в 1 кв. 2014-2015 гг., млн. руб. без НДС
Источник: Аналитический Центр Vi (на основе данных TNS Media Intelligence)

Динамика рекламных бюджетов в центральной прессе в 1 кв. 2014-2015 гг., млн. руб. без НДС
Источник: Аналитический Центр Vi (на основе данных TNS Media Intelligence)

Доходы от рекламы изданий центральной прессы по типам изданий в 1 кв. 2014-2015 гг., млн. руб. без НДС
Источник: Аналитический Центр Vi (на основе данных TNS Media Intelligence)

Все типы изданий центральной прессы в 1 кв. 2015 г. демонстрировали отрицательную динамику. В наибольшей степени падение затронуло рекламные издания (-52%). Эта группа и ранее состояла из относительно небольшого числа изданий. В 1 кв. 2015 г. почти половина из них были закрыты (в том числе «Из рук в руки», «Обустройство и ремонт». У рекламных изданий, оставшихся «на плаву», в сумме объем рекламных площадей уменьшился на 44% по сравнению с 1 кв. 2014 г., объем бюджетов – на 43%. Еще год назад доля данной группы по доходам от рекламы в центральной прессе составляла 8%, теперь она равна 6%.

Но отметим, что доля бюджетов крупных рекламодателей (ТОП-100) в общих бюджетах группы рекламных изданий традиционно составляет менее 2%, а доля Classified – около 77%. Таким образом, основу рекламных доходов этой группы составляют частные объявления. Покупатели рекламных площадей здесь не связаны долгосрочными контрактами, поэтому в период сложной экономической ситуации легко могут отказаться от рекламы. Но в большей степени им свойственен перевод рекламных средств из печатной прессы в контекстную интернет-рекламу.

Среди всех типов изданий лучшую динамику демонстрируют еженедельные газеты (-28% по отношению к январю-марту 2014 года), в основном благодаря изданиям компьютерной направленности. Пятерка крупнейших еженедельных газет (по объему рекламных доходов) в совокупности показала снижение бюджетов на 29% при сокращении площадей на 18%.

Традиционно наибольший объем бюджетов рекламодателей в печатной прессе приходится на группу ежемесячных журналов. В 1 кв. 2015 г. объем рекламных средств, привлекаемых изданиями данного типа, сократился на 33%. Однако совокупная доля этих изданий выросла по сравнению с январем-мартом 2014 г. на 1 п.п. и составила 49% от всего рынка центральной прессы. Доходы ТОП-10 журналов в группе сократились на 27%. Издания, не входящие в крупнейшую десятку, в совокупности упали на 39%.

Несмотря на общую отрицательную тенденцию, в каждой группе есть издания, демонстрирующие рост рекламных площадей и бюджетов (например, отдельные компьютерные издания, женские и мужские журналы, издания о здоровом образе жизни и другие).

Распределение рекламных бюджетов в центральной прессе по типам изданий в 1 квартале 2014-2015 гг., млн. руб. без НДС
Источник: Аналитический Центр Vi (на основе данных TNS Media Intelligence)

Доли различных типов изданий в общем объеме доходов от рекламы в центральной прессе в 1 квартале 2015 гг., %
Источник: Аналитический Центр Vi (на основе данных TNS Media Intelligence)

Структура рекламных бюджетов в центральной прессе по нишам изданий в 1 кв. 2014-2015 гг., млн. руб. без НДС
Источник: Аналитический Центр Vi (на основе данных TNS Media Intelligence)

Из анализируемых 29 издательских ниш 28 демонстрировали снижение рекламных бюджетов, многие из них – весьма высокими темпами. По сравнению с 1 кв. 2014 г. у 10 крупнейших тематических ниш в совокупности наблюдалось сокращение доходов на 32%. Среди них относительно небольшие показатели падения приходятся на «Бесплатные издания» (-9%) и «Интерьер, загородный дом» (-20%). В лидирующей нише «Женские журналы» бюджеты сократились на 30%. Положительная динамика наблюдалась только у компьютерных изданий (+3%).

Рекламные бюджеты товарных категорий в центральной прессе в 1 кв. 2014-2015 гг., млн. руб. без НДС
Источник: Аналитический Центр Vi (на основе данных TNS Media Intelligence)

В 1 кв. 2015 г. 22 товарные категории из 26 рассматриваемых сократили свои рекламные бюджеты. Положительная динамика наблюдалась в категориях «Финансовые и страховые услуги», «Алкогольные напитки и пиво», «Социальная реклама», «Политическая реклама».

Доля ТОП-20 рекламодателей в общем объеме рекламы в центральной прессе в 1 кв. 2014-2015 гг., %
Источник: Аналитический Центр Vi (на основе данных TNS Media Intelligence)

Несмотря на то, что ухудшение показателей по рынку затронуло все группы рекламодателей, произошло небольшое перераспределение долей между этими группами в общем объеме рекламы в центральной прессе. Совокупная доля ТОП-20 увеличилась с 26% до 28%. Доля группы «ТОП 21-100» сохранилась на уровне 1 кв. предыдущего года (19%). Группы «101+» и «Classified» потеряли в весе по 1 п.п., их доли на рынке центральной прессы в 1 кв. 2015 г. составили 46% и 7% соответственно.

Доля ТОП 100 рекламодателей в рассматриваемом периоде выросла на 5 п.п. и достигла 30%, доля 40 крупнейших рекламодателей выросла на 3 п.п. и стала равна 21%.

Что интересно, объемы бюджетов 40 крупнейших рекламодателей упали значительнее, чем аналогичные показатели у группы ТОП 41-100 (-32% и -26% соответственно). Но сильнее всего сокращение бюджетов коснулось относительно небольших рекламодателей группы 101+ (-46% по сравнению с 1 кварталом 2014 года).

В сложной кризисной ситуации все традиционные медиасегменты продемонстрировали глубокую отрицательную динамику бюджетов. На фоне этого говорить о «катастрофическом падении» прессы нельзя. Особенно если учесть, что именно пресса испытывает на себе самое значительное влияние объективных технологических факторов – перехода аудитории и рекламодателей в глобальную сеть, в том числе переключение на цифровые версии печатных изданий, реклама в которых формально относится к сегменту Интернет.

Текст: Юлия Ионова, ведущий специалист отдела маркетинговых исследований

Sostav

Бывший гендиректор ИД «Коммерсантъ» Демьян Кудрявцев официально стал совладельцем компании, издающей «Ведомости». В интервью РБК он рассказал, на какие средства приобрел газету и как собирается ее развивать

На медиарынке уже несколько недель говорили о том, что Демьян Кудрявцев приобрел долю финской Sanoma Corp. в компании «Бизнес Ньюс Медиа», издающей «Ведомости». Утром 30 апреля финский медиахолдинг, до этого отказывавшийся комментировать слухи, официально объявил о сделке. Помимо 33%-й доли в «Бизнес Ньюс Медиа» (еще по 33% принадлежит Dow Jones, издающей Wall Street Journal, и FT Group, издающей Financial Times), Кудрявцев приобрел у Sanoma портфолио компании «Юнайтед Пресс» (издает журналы Men’s Health, National Geographic, Harvard Business Review, газету The Moscow Times и др.). Эти сделки были оформлены на компании Кудрявцева Ivania Ltd и Moscow Times LLC.

Сумма сделки не раскрывается. В пресс-релизе Sanoma лишь говорится, что компания ожидает, что на момент закрытия сделки сможет отразить в отчетности разницу в €8 млн (до валютной корректировки) между балансовой стоимостью продаваемых активов и суммой сделки.

«На сегодняшний день все потраченные деньги мои»

— В интервью трехлетней давности, сразу после ухода из «Коммерсанта», на вопрос, собираетесь ли вы инвестировать в медиа, вы ответили: «Для этого нужен капитал, а у меня его нет». Что изменилось за три года?

— Вся медиаиндустрия сильно поменялась. Когда почти 15 лет назад мы с партнерами продали компанию «Ситилайн» за $26 млн, я был бы в состоянии купить долю в Mail.ru, скажем, но зато не мог купить кусочек «Ведомостей» — дорого. А теперь ровно наоборот. Кроме того, эти годы хоть и были для меня сложными, но оказались относительно успешными финансово.

— Вы единственный покупатель доли в «Бизнес Ньюс Медиа», издателе «Ведомостей», или все же представляете пул инвесторов?

— Мы начинали строить эту сделку с моими друзьями, бывшими управляющими активами News Corp. в России и странах СНГ [ранее среди партнеров Кудрявцева называли ​Мартина Помпадура, бывшего председателя совета директоров европейского подразделения News Corp., и Владимира Воронова, возглавлявшего одно из подразделений News Corp. в России], и предполагали даже более широкий пул инвесторов, если сделка этого потребует. Но в процессе долгих переговоров формат изменился. На сегодняшний день все потраченные деньги мои, друзья и партнеры по другим бизнесам помогли тем, что позволили где-то быстро реализовать доли, где-то получить дивиденды.

Я понимаю, что много лет работы в «Коммерсанте» я ассоциировался ​прежде всего с наемным менеджментом, но я не прекращал заниматься частным бизнесом, и теперь пришла пора сосредоточиться только на нем. В основном я занимаюсь стратегическим консультированием в области маркетинга, медиа и IT, а также иногда реализацией сырьевых активов и недвижимости. Выход из ряда проектов и позволил мне сейчас чувствовать себя финансово независимым.

Происхождение денег доподлинно известно продавцам, партнерам по бизнесу — Financial Times и Wall Street Journal, а также банкам, проводящим сделку.

— Для покупки вы использовали компенсацию, полученную при уходе с должности гендиректора ИД «Коммерсантъ» в 2012 году?

— В том числе.

— На какие активы вы изначально претендовали в переговорах с Sanoma?

— Мы всегда претендовали на долю в «Бизнес Ньюс Медиа», были готовы рассматривать журнал Harvard Business Review, газету The Moscow Times. Но Sanoma продавала их вместе с глянцевым блоком. Поэтому мы тоже рассматривали активы совместно и целиком. В таком виде сделка казалась для меня, даже с партнерами, слишком дорогой. Было решено собрать какой-то консорциум инвесторов, который бы выступил как единый покупатель, но сделка в итоге изменилась. С точки зрения структуры сделки — к моей выгоде, хотя, может быть, я бы предпочел задорого в коллективе купить актив на растущем рынке, чем задешево единолично владеть чем-то на падающем.

— Кого вы звали в тот консорциум? Несколько человек сказали нам, что вам в поиске инвесторов помогал министр «открытого правительства» Михаил Абызов, это так?

— Говорить, что мне помогал Михаил Анатольевич, и неверно, и самоуверенно. Насколько я знаю, в его работу как министра входит помогать бизнесу в целом, а не конкретным бизнесменам. На самом деле я никого не просил напрямую помогать мне искать инвесторов, но все мои близкие знакомые знали, что, возможно, мне понадобится консорциум. Я сам, без посредников, приглашал в этот консорциум нескольких либеральных капиталистов, инвесторов с диверсифицированными портфелями. Но из-за того, что сделка шла довольно долго, мои друзья и недруги невольно стали источниками слухов и догадок, эхо которых вы слышите до сих пор.

Например, не секрет, что на этапе, когда Sanoma еще продавала актив целиком, включая «Фэшн Пресс» [издает журналы Cosmopolitan, Esquire и «Домашний очаг»; в декабре 2014 года Sanoma объявила, что продала свою долю в 50% своему партнеру по этому активу ИД Hearst Shkulev Media, который воспользовался правом первой руки], мы были готовы договориться с Питером Герви [основатель СТС и радио Maximum, сейчас владеет на российском рынке долями в нескольких активах, в том числе Sony Pictures Cable Channels и Russian Media Ventures]. Это был самый простой ход — выбрать человека, который и так проявил инициативу. Было понятно, что он пошел в сделку не ради «Ведомостей», тоже был готов взять все что предлагают, но очевидно, хотел глянец. Мы поговорили с Питером, он согласился, что вместе будет лучше, и мы переподали заявку вместе. Но когда выяснилось, что Hearst сам готов купить «Фэшн Пресс» и сделка в том виде развалилась, Герви сказал: «Остаток мне не нужен».

— Почему консорциум с Мартином Помпадуром и Владимиром Вороновым развалился и вы остались одним покупателем?

— Он не развалился, просто он пока не состоялся. Сделка получилась значительно меньше, чем мы думали, к тому же рынок сильно ухудшился. Это для меня этот рынок ключевой, а для господина Помпадура лишь один из ключевых. Когда понадобится что-то расширять на базе приобретенных активов, наращивать бизнес, то я надеюсь, что Мартин Помпадур и Владимир Воронов станут моими партнерами. Также я рассчитываю на их помощь и консультации в формате совета директоров. Опять же, если это не будет противоречить старым или новым законам.

— То есть вы собираетесь пригласить их в совет директоров «Бизнес Ньюс Медиа»?

— Уже пригласил.

— В рамках этой сделки вы также покупаете журналы Men’s Health, Women’s Health, National Geographic и Harvard Business Review. Они вам интересны с точки зрения бизнеса или это было требование Sanoma?

— Sanoma после разделения основных сделок уже ничего не требовала. Но именно с этими активами существует определенная синергия. К тому же управляющую компанию, которая все равно будет заниматься «Ведомостями», Moscow Times и b2b изданиями, правильно загрузить и другими проектами, от этого все выиграют. Но говорить об этом пока рано — с владельцами брендов еще необходимо до конца обсудить условия дальнейшей работы.

— В марте правительственная комиссия по иностранным инвестициям отложила рассмотрение сделки между Sanoma и Hearst Shkulev Media, который принадлежит поровну американской Hearst и российскому бизнесмену Виктору Шкулеву. Источник в Минкомсвязи объяснял, что продажа 50% «Фэшн Пресс» компании с американским совладельцем накануне вступления в силу закона об ограничении иностранного капитала в СМИ дезориентирует рынок. Будет ли вам интересно купить «Фэшн Пресс», если сейчас сделка Hearst и Sanoma развалится?

— В этой сделке слишком много сложностей и нюансов. Мне бы не хотелось переходить дорогу Виктору Шкулеву и его американским партнерам, притом что они же владельцы брендов. Если структура предложения изменится, а сумма уменьшится, это сможет меня заинтересовать. Но, боюсь, не только меня.

«Я не согласовывал эту сделку в администрации президента»

— «Ведомости» — политический актив. Пришлось ли вам согласовывать сделку с представителями российских властей?

— В курсе ли какие-то конкретные представители власти, что я был в течение года претендентом на этот актив и стал в итоге его покупателем? Да, в курсе. Такая у них работа.

— Встречались ли вы с кем-то из администрации президента в связи с этой сделкой, например с первым заместителем руководителя администрации президента Вячеславом Володиным?

— Записывайте. Я никогда не встречался с Вячеславом Володиным или с кем-нибудь из его подчиненных. Я не согласовывал эту сделку ни в администрации президента, ни в другом органе государственной власти. Я, безусловно, ее обсуждал, в том числе с чиновниками, такова сегодняшняя практика, как вы и сами прекрасно знаете.

— Есть ли у западных акционеров «Ведомостей» FT Group и Dow Jones понимание, как дальше поступать со своими долями в «Бизнес Ньюс Медиа» в связи с новым законом, запрещающим иностранным инвесторам владеть больше 20% в российских СМИ?

— Позиция иностранных акционеров «Ведомостей» в данном случае ничем не отличается от позиции всех иностранных акционеров СМИ в России, а их много, и мы стараемся со всеми поддерживать контакт. Пока это позиция полного непонимания. Запад же очень просто устроен — они не хотят нарушать закон. Но для того чтобы его не нарушать, они должны его понять.

С их точки зрения, этот закон не может быть реализован в том виде, в котором он сейчас существует, в указанные сроки. Попытка его реализовать в этом виде нанесет огромный ущерб отрасли. Но иностранцы готовы к диалогу, насколько мне видно.

— В Минкомсвязи при этом заметили, что западные акционеры «Ведомостей» практически единственные на издательском рынке, кто не встречался с министерством для обсуждения этого закона. Хотя они встречались с Роскомнадзором.

— Иногда проблема иностранцев в России не только в том, что они не могут получить ответы, а в том, что они даже вопросы правильно не могут задать. Обычно для этого и существуют местные партнеры, локальный менеджмент. Будем надеяться, что коллеги удовлетворены результатами встречи.

По существу я хочу сказать, что когда закон в во всех аспектах будет разъяснен всем иностранным участникам рынка, «Бизнес Ньюс Медиа» будет соответствовать ему де-юре и де-факто.

— Правда ли, что для того чтобы согласовать эту сделку в преддверии нового закона, вам пришлось отказаться от второго гражданства — израильского?

— Не хочу это комментировать.

— Должны ли были западные акционеры «Ведомостей» одобрить вашу кандидатуру в качестве покупателя?

— Это формулируется иначе, но считайте, что да.

— Обсуждаете ли вы с ними возможность выкупа их долей?

— Нет.

— У Sanoma были в «Бизнес Ньюс Медиа» права управляющего партнера. Перешли ли они к вам?

— Я не считаю, что обладаю какими-то специальными правами по сравнению с другими акционерами.

— Sanoma при этом была довольно требовательным акционером. В какой-то момент они пытались согласовывать чуть ли не каждую конкретную корреспондентскую ставку в «Ведомостях».

— Это не называется управление, это называется контроль. Sanoma пыталась контролировать действия локального менеджмента; у остальных акционеров в целом есть такое же право.

Суть управляющего мандата Sanoma состояла только в решении административно-сервисных задач. Просто из-за того, что у нее были и другие, смежные активы в России, она свои функции контроля могла реализовывать активнее, чем другие партнеры. Но поставить генерального директора, главного редактора или согласовать бюджет она без решения совета директоров не могла. Полного мандата независимого управляющего партнера у Sanoma никогда не было. Его не будет и у меня.

— Действительно ли у Dow Jones и Financial Times при этом было больше полномочий в выборе главного редактора, чем у Sanoma?

— Их мнение как издателей ежедневных газет, безусловно, очень весомо. Формальные внутренние процедуры я бы не хотел обсуждать.

«Любая выбранная стратегия повлияет на газету»

— Насколько активно вы намерены участвовать в работе «Бизнес Ньюс Медиа»? Претендуете ли вы на должность руководителя компании?

— В компании сегодня есть менеджмент, структура и процедуры принятия решений. Я миноритарий, владелец небольшой доли в газете. Это для меня новый и важный опыт, и пока этого достаточно.

— И все-таки в отличие от западных партнеров вы находитесь в России и за счет этого можете, как и Sanoma, чаще реализовывать свое право контроля. Наверняка для топ-менеджмента «Бизнес Ньюс Медиа» это нервная ситуация.

— Как бывший газетный менеджер заверю вас: каждый день нервный, не эта ситуация, так другая. Компанией нужно заниматься, чтобы она развивалась и зарабатывала деньги, и не только на операционном, но и на корпоративном уровне. Я совершенно не претендую на то, чтобы это делали люди или компании, связанные со мной. Я считаю правильным, чтобы они вообще были. И это вопрос, который я собираюсь ставить перед западными акционерами.

Годы прошли, рынок поменялся. В компании эти изменения, с моей точки зрения, не были отражены в достаточной мере. Сейчас на корпоративном уровне должны быть приняты решения, которые, возможно, что-то в ней изменят.

— Как вы видите себе будущее «Ведомостей»? В «Коммерсанте» вы активно развивали мультимедийную часть — радио, телевидение. Есть ли у вас какие-то мультимедийные идеи здесь?

— Есть. Совсем другие. Но я не могу их рассказать вам до того, как расскажу их совету директоров.

— По данным СПАРК, на протяжении последних лет, с 2009 по 2013 год, ЗАО «Бизнес Ньюс Медиа» было убыточным. Данных за 2014 год пока нет, но можно предположить, что оно осталось убыточным, учитывая тяжелый для рынка год. Готовы ли вы к постоянным инвестициям в этот актив?

— Не думаю, что компании понадобятся «постоянные инвестиции», а к временным я готов. Соразмерно собственной доле.

— Платная подписка в «Ведомостях» вам кажется перспективным направлением? Сколько газета сейчас на этом зарабатывает?

— Я не могу говорить, сколько она зарабатывает, хотя знаю. То, что уже существует какое-то количество людей, готовых платить за качественный контент, который все равно тем или иным способом (раньше или позже, с технологическими или этическими сложностями) доступен бесплатно, мне кажется очень важным. Верно ли это или нет с экономической точки зрения — быть практически единственным изданием, которое на этом настаивает, — трудно пока сказать.

— В чем потенциал развития «Ведомостей» с точки зрения бизнеса?

— Что такое развитие с точки зрения бизнеса на этом этапе — повышение стоимости компании или извлечение прибыли? Я не считаю, что текущее извлечение прибыли в данном случае правильная стратегия. А вот повышение стоимости мне кажется важной задачей. Для этого, в частности, необходимо развиваться, увеличивать доходы, потому что сокращать расходы в целом печатным медиа уже некуда.

— Вопрос заключается в том, как это затронет газету в ее нынешнем виде.

— Наверняка затронет. Безусловно, любая выбранная стратегия, любое наступление завтрашнего дня повлияет на газету как на компанию, как на продукт. Должны повлиять. Даже если газета прекрасна. Но если она не будет меняться, причем следуя собственному плану, а не только под давлением обстоятельств, эта газета умрет, как и любая другая.

«С «Коммерсантом» всегда происходит то, что со страной»

— Многими покупка вами доли в «Ведомостях» воспринимается как попытка взять реванш после ухода из «Коммерсанта»...

— И в политике, и в бизнесе сам по себе реваншизм не может быть основанием для новой прочной модели. Да и над кем я должен одержать реванш? Я проработал в «Коммерсанте» дольше, чем любой другой на этой должности. Возможно, дольше, чем стоило. Мне кажется, менеджмент не должен настолько привыкать к креслу. Мне жаль некоторых недореализованных идей, но я надеюсь на новые, а не на возможность разыграть старые еще раз.

— Вы считаете «Коммерсантъ» сейчас серьезным конкурентом «Ведомостям»?

— Независимо от конкуренции с «Ведомостями» я считаю «Коммерсантъ» великим брендом и великим издательским домом. Он уникальный в том числе потому, что как бренд был создан без какой-либо иностранной помощи, с нуля, в полном и соответствии с характером времени, по сути, его опередив и во многом сформировав. В этом смысле с ним не произошло ничего такого, что бы это его качество уничтожило.

Конечно, глупо отрицать, что был какой-то период, когда «Коммерсантъ» менее соответствовал ожиданиям своей аудитории. Этот период далеко не первый, так бывало уже несколько раз, но именно это отличает великую газету от любой другой — способность к возрождению. Сейчас там хорошее руководство. Улучшения, которые произошли в контенте в последние месяцы, очень серьезные. Просто положительные изменения не становятся видны моментально в отличие от отрицательных.

«Коммерсантъ» — газета про наше общество, она соответствует ему не только тем, что в ней написано, а иногда и тем, что с ней самой происходит. С «Коммерсантом» в каком-то смысле всегда происходит то, что со страной. И в этом смысле дай бог ему успеха.

— Вы работали в «Коммерсанте» в 2006–2012 годах. Сейчас настали совсем другие времена. Люди негибкие, быстрее вымываются с рынка. Как вы думаете, не придется ли вам поступаться своими принципами в качестве уже совладельца СМИ?

— Напомню еще раз, что в «Коммерсанте» я работал менеджером. В «Бизнес Ньюс Медиа» я один из акционеров. На сегодняшний день структура владения и управления «Ведомостями» не дает мне поступиться принципами больше, чем другим партнерам — Wall Street Journal и Financial Times.

— Вы не раз говорили, что вам не стыдно ни за что, что происходило в «Коммерсанте» при вас. А увольнение главного редактора журнала «Коммерсантъ-Власть» Максима Ковальского?

— За эти годы Ковальский говорил про нашу работу и расставание много разного. В том, что он говорил, была правда, но не только и не вся. Эта история не только про уход Максима. Так или иначе после нее компанию покинули почти 20 человек. Максим же давно вернулся в «Коммерсантъ» — работать, в частности, с ярыми сторонниками своего увольнения, я приобрел долю в конкурирующем издании, возвращаться к этому сейчас и впредь не вижу никакого смысла.

Демьян Борисович Кудрявцев родился 17 декабря 1971 года в Ленинграде. Закончил факультет журналистики Ленинградского университета и филологический факультет Иерусалимского университета. С 1990 по 1995 годы жил в Израиле. После возвращения в Россию в 1995 году участвовал в создании компании Netskate (интернет-проекты «Анекдот.Ру», «Вечерний интернет»), провайдерской компании «Ситилайн» (позже продана компании «Голден Телеком»), журнала Internet и нескольких других медиапроектов. С 2001 года Кудрявцев жил в Лондоне и консультировал бизнесмена Бориса Березовского по его медиапроектам.

В 2006 году Кудрявцев был назначен генеральным директором ИД «Коммерсантъ», тогда принадлежавшего Борису Березовскому и Бадри Патаркацишвили. Кудрявцев сохранил эту должность и после продажи «Коммерсанта» бизнесмену Алишеру Усманову в сентябре 2006 года. Кудрявцев покинул «Коммерсантъ» в 2012 году, через несколько месяцев после скандала в журнале «Ъ-Власть», опубликовавшего фотографию избирательного бюллетеня с нецензурной надписью в адрес президента Владимира Путина. Официально Кудрявцев тогда говорил, что предложенная им стратегия развития холдинга «Коммерсантъ» (на должность главы холдинга Кудрявцев перешел за пару недель до отставки) не подошла акционерам. В 2014 году Кудрявцев создал коммуникационное агентство «Ясно Communications».

Беседовали Елизавета Сурганова, Юлия Ярош

Фото: Екатерина Кузьмина

Источник: РБК

Более 300  представителей СМИ пришли оценить прорыв и узнать о новинках.

Генеральный директор ТНТ Роман Петренко на графиках показал историю успеха самого веселого канала страны. Чтобы войти в список «большой шестерки» и возглавить его, ТНТ хватило каких-то десяти лет. Доля ТНТ продолжает расти и сейчас: у зрителей 14 – 44 лет (а это основная аудитория канала) она сегодня составляет 13,3% (данные TNS Russia, январь - октябрь 2012). 

Результаты исследования «Взгляд поколений: будущее медиа, лидерства и коммуникаций»