Генеральный продюсер «Коммерсантъ FM» Анатолий Кузичев рассказал изданию «МедиаПрофи», каким он видит слушателя радиостанции, об особенностях работы новостного радио и как будет развиваться инфотеймент в будущем.


Чем занимается генеральный продюсер на радиостанции формата all news?

- Работы, поверьте, очень много. Во-первых, эфир нашей радиостанции это не только поток новостей. Кроме него существуют анонсы, промо, специальные проекты и так далее. За это в смысле эстетики, стилистики и креатива отвечает генеральный продюсер. Это большая часть работы.

Во-вторых, действительно, «Коммерсантъ FM» радиостанция all news, но со своей спецификой. Мы используем большие форматы, в том числе вечернее шоу, программы выходного дня и так далее. За придумывание, содержание и процесс их производства также отвечает генеральный продюсер.

Ну, и оформление. Как ни странно прозвучит, для новостной радиостанции это крайне важно. За то, как обрамляются программы, новости, и любые элементы эфира тоже отвечает генеральный продюсер.

Перед Новым годом заместитель главного редактора «Эха Москвы» Марина Королева внезапно сообщила о своем уходе с радиостанции. В интервью она впервые рассказывает о причинах ухода и о своем отношении к «Эху».


— Марина, сколько лет вы работали на «Эхе Москвы»?

— С 1994 года. Это невероятно сейчас — люди меняют работу каждые несколько лет, а то и месяцев, нормально как раз это. Но на «Эхе» я не одна такая.

В первом интервью российской прессе основатель Alibaba рассказал РБК, почему инвестировать в Россию надо именно сейчас, зачем он уволил топ-менеджеров старше 45 лет и в чем разница между ошибкой и стратегическим выбором

​«Нам нужны зимние шапки, а вы их умеете делать отлично»

— В 2015 году AliExpress зарегистрировала юридическое лицо в России, заключила несколько партнерских соглашений, а вы в рамках ПМЭФ впервые приехали в нашу страну. Очевидно, что грядет активная экспансия в Россию. Почему именно сейчас, когда российская экономика в кризисе?

— Когда другие думают, что все идет хорошо, я всегда говорю: нужно немного подождать. А когда все паникуют, я считаю: нужно двигаться вперед. У любой экономики есть взлеты и падения. Когда рынок падает, это лучшее время, чтобы подготовиться. Не имеет значения, с какими проблемами нам придется столкнуться в текущей экономической ситуации, в будущем все сложится хорошо. Я никогда не строю план на год вперед — я думаю о ближайших 5—10 годах.

— Вы полагаете, что сейчас дешевле зайти на российский рынок?

— Инвестировать в Россию сейчас действительно дешевле. Когда все считали, что интернет совсем неразвит, я был уверен, что это как раз отличная возможность. Когда же все заговорили о том, что интернет работает отлично, я говорю — технологии еще нуждаются в доработке. В России люди так много говорят о проблемах. Я же считаю, что сейчас самое время подумать о будущем. И как предприниматель, я всегда смотрю в будущее с оптимизмом.

Невозможно прийти на какой-либо рынок сегодня и завоевать его уже завтра. Для построения хорошего бизнеса нужно время. Российская экономика не в лучшем состоянии сейчас — значит, самое время выходить на рынок. Через 5 лет экономика в России начнет восстанавливаться.

Экспансия именно сейчас — это не иррациональное решение. Мы изучали российский рынок несколько лет и поняли, что продукт понравился потребителям. Инфраструктура для электронной коммерции в России далеко не идеальна, как и в Китае. Онлайн-торговля и интернет еще только развиваются, потенциал огромен. К тому же мы поняли, что внутренне готовы к экспансии.

— Как думаете, почему у Aliexpress так хорошо идут дела в России? Схож ли менталитет покупателей из России и Китая?

— Конечно, сходства есть. Почему онлайн-торговля в Китае выросла так быстро? Потому что инфраструктура для торговли и финансовая система были не в лучшем состоянии, а с приходом интернета они все больше и больше совершенствуются. Два—три года назад логистика была настолько плоха, что если девушка из России заказывала онлайн вещь из Китая на AliExpress, ее доставляли за 60—70 дней. Сейчас доставка занимает 20—25 дней. А что если мы еще улучшим логистику? В этом мы видим возможность для нашего бизнеса в России.

— Многие аналитики говорят, что AliExpress успешен в России только из-за низких цен.

— Я не знаю, какие цены в России. Вероятно, низкие: никто не стал бы покупать по высоким. Но я надеюсь, что и качество на высоте. Я думаю, что люди покупают на AliExpress, несмотря на долгое время доставки, из-за хорошего сервиса и качества продукции. Сейчас нам нужно усовершенствовать оплату и доставку, и дела пойдут еще лучше.

Вообще наша цель не продавать китайские товары в России. Я мечтаю о сервисе, через который малый бизнес из России будет продавать всему миру. В российской экономике все плохо, так почему бы не продавать в Китай? У нас 2,5 млн человек среднего класса. Я думаю, через 15 лет их будет 500 млн. И у них есть запрос на хорошие продукты.

— Неужели в Китае есть потребность в российских товарах? В каких конкретно?

— Мне тоже это интересно. Во-первых, китайских потребителей может заинтересовать еда из России. Во-вторых, может пользоваться спросом одежда. Мне говорят: одежда в Китае лучше и дешевле. Ок, но как насчет зимней одежды? Нам нужны зимние шапки, которые вы умеете делать отлично. Мы думаем, нужно привезти в Россию как можно больше туристов и посмотреть, что они покупают и в какие магазины ходят. С помощью этих данных можно будет понять, что купят китайцы онлайн.

— Какие у вас планы по объему продаж из России или по числу подключенных к вашей площадке местных бизнесов?

— В Китае на нашей платформе торгуют около 10 млн компаний. Если у нас будет хотя бы 1 млн продавцов из России — это уже хорошо.

— В рамках ПМЭФ у вас состоялась встреча с представителями «Почты России». Какие варианты сотрудничества вы рассматриваете?

— Я действительно встретился с гендиректором «Почты России» (Дмитрием Страшновым. — РБК) . Я очень ценю проделанную ими за последние годы работу — сокращение времени доставки из Китая с 60 до 20 дней. Я спросил, можем ли мы работать вместе над дальнейшим развитием логистики. Думаю, в следующие несколько месяцев мы сможем продвинуться до семидневного срока и значительно улучшить существующие сервис и инфраструктуру. Мы также думаем об улучшении платежной системы. У нас есть AliPay — возможно, в будущем появится Russia Pay. Если мы начнем инвестировать — работать с «Почтой России» и финансовыми организациями — через 10 лет в России будет очень продвинутая онлайн-торговля и инфраструктура для нее.

— Вы заинтересованы в сотрудничестве с «Почтой России» как инвестор?

— Делать бизнес — не значит покупать компании. Если бы нашей целью было заработать деньги, возможно, мы бы работали именно по такой модели. Но бизнес — это как свадьба. «Ок, ты ничего, давай жениться» — так просто это не работает. Перед тем как выходить замуж, нужно сначала повстречаться какое-то время, узнать друг друга. Так что нам нужен хороший опыт «ухаживания».

Нужно много общаться с представителями банковского, логистического секторов в России. Нужно, чтобы как можно больше молодых людей в России поняли, что интернет и электронная торговля могут изменить их образ жизни. И над этим мы будем работать (объявления о сделках возможны в 2016 году, передавал ТАСС. — РБК) .

— Несколько дней назад продажи в России начал еще один гигант онлайн-торговли из Китая — JD.com. Как вы собираетесь противостоять конкуренту в борьбе за российский рынок?

— Мы отличаемся по бизнес-модели: Alibaba не занимается электронной коммерцией в чистом виде. Мы помогаем другим покупать и подавать. Наша цель — чтобы каждая компания могла работать как JD.com, то есть продавать вещи онлайн. К тому же российскому рынку нужно больше участников, потому что потенциал онлайн-торговли в России огромен. Наконец, нужно быть финансово устойчивой компанией, чтобы успешно развиваться на новых рынках и вкладывать в их развитие. Иначе это будет выглядеть так: «Я хочу выйти в Бразилию, но где же взять кэш?»

Джек Ма

Ма Юнь (Джек Ма — это псевдоним) родился в 1964 году в небогатой семье музыкантов. Вырос в китайском городе-милионнике Ханчжоу в 180 км от Шанхая. Детство Ма выпало на время Культурной революции. В то время многие школы закрылись, и Ма пришлось учить английский язык самостоятельно. Западные туристы посещали Ханчжоу, и Ма бесплатно водил экскурсии для иностранцев в обмен на уроки английского. Один из туристов и придумал ему имя Джек.

Ма дважды провалился на экзаменах в педагогический института Ханчжоу, но в итоге поступил и получил диплом в 1988 году. Учителем Джек Ма проработал 6 лет, получая месячное жалование около $12-15. В 1995 году он впервые побывал в США в качестве переводчика торговой делегации. Один из друзей показал Ма, как работает интернет. Джек набрал в поисковой строке Yahoo! «пиво», но результатов из Китая не обнаружил и решил сделать китайскую интернет-компанию. Вернувшись в Китай, он сделал онлайн-справочник «Китайские желтые страницы», но бизнес не взлетел.

В 1998-1999 году будущий миллиардер руководил подразделением Министерства внешней торговли и экономического сотрудничества Китая. В 1999 году он оставил чиновничество и убедил своих друзей создать Alibaba Group — торговую площадку для малого и среднего бизнеса. Дела шли в гору: в том же году Alibaba привлекла $5 млн от Goldman Sachs и $20 млн от SoftBank.

В свои 50 лет Джек Ма — один из богатейших людей Китая. В глобальном списке миллиардеров по версии Forbes ему отведена 33 строчка: журнал оценил состояние Ма в $24,5 млрд. Только на IPO Ма заработал $867 млн (всю Alibaba оценили в $167,8 млрд). В 2013 году Джек Ма покинул пост президента группы и назначил преемником Джонотана Лу, а сам остался председателем совета директоров. С весны 2014 года он также возглавляет благотворительный фонд.

«Говорят, что Alibaba повсюду, но у нас есть фокус»

— Alibaba настолько «финансово устойчива», что может не только выходить на новые рынки, но и инвестировать в другие компании. Например, одна из солидных инвестиций — в мессенджер Snapchat. Как вы выбираете, в какие проекты инвестировать? Вам важны финансовые показатели или личность основателей?

— Мы ищем не основателей, а команды. Мы считаем, что очень важно, чтобы команда верила в то, что она делает. Например, много лет назад на китайском рынке мы сами начали конкуренцию с eBay. Мы как команда, любили наш рынок и верили, что можем улучшить его в перспективе 10-20 лет. Более того, нам некуда было отступать — в отличие от eBay у нас был только китайский рынок. И мы победили.

Когда мы находим партнеров, в которых инвестируем, мы помогаем, но не мешаем им добиться успеха. Этим отличается наша модель глобализации от американской. Американцы хотят быть крупнейшими акционерами. Мы же ищем партнеров, вкладываем деньги и считаем, что они должны быть номер один в компании, а не мы.

— Недавно Alibaba запустила свой видеосервис наподобие Netflix. У вас уже есть собственная платежная система AliPay и логистическая Cainiao. Какие сферы вы еще хотите охватить и почему?

— Люди не понимают, куда мы движемся, потому что считают нас компанией. Мы себя считаем не компанией, а организацией, которая в будущем изменит мировую торговлю. Наша первоочередная задача — упростить работу небольших компаний. Мы строим платформу, которая даст им то, что, как мы рассчитываем, им нужно: финансовые инструменты, логистический сервис, сбор данных, возможности трансграничной торговли. Так мы себя видим в ближайшие 10 лет.

А в последующие 10 лет, к которым надо готовиться уже сейчас, мы сфокусируемся на двух H: health («здоровье») и happiness («счастье») . В первом случае подразумевается, что мы будем вкладывать деньги в здравоохранение. А в случае со счастьем речь идет о кино, театрах и других развлечениях и средствах коммуникации для молодых людей. Люди теряются, говорят, что Alibaba повсюду, но у нас есть фокус — на малом бизнесе и двух H.

— У Alibaba есть инвесторы из России, в частности, Алишер Усманов и Юрий Мильнер. Вы с ними встречались?

— Нет, мы не виделись. Но я собираюсь это сделать в рамках своего текущего визита в Россию (встреча в рамках ПМЭФ так и не состоялась. — РБК). Я с радостью встречусь с нашими местными друзьями. Но не потому, что мы хотим больше денег. Мы должны быть благодарны всем, кто поверил в нас.

— Сейчас только 2% выручки от онлайн-торговли Alibaba получает из-за рубежа. Вы заявляли, что хотите нарастить этот показатель до 40%. Какую долю в этом займет Россия?

— Да, только 2% идет из-за рубежа: это и плохо, и хорошо. В ближайшие пять лет мы будем первой компанией в мире, у которой совокупный объем продаж на площадках достигнет $1 трлн. И по меньшей мере 20% этой суммы будет приходить не из Китая.

В текущих 2% российский рынок уже находится в тройке лидирующих рынков по группе. При этом есть пока трудности с доставкой, а многие россияне мало знают об Alibaba и не представляют, что имеют возможность не только покупать, но продавать вещи онлайн. Мы еще молоды, можем подождать еще 5-10 лет. Пока только одна компания из России участвует в эксперименте по продаже вещей через Alibaba на глобальный рынок (к принадлежащей Alibaba онлайн-площадке Tmall Global присоединился первый российский продавец — сеть универсамов «АБК». — РБК).

— Вы сказали, что через 5 лет объем продаж через Alibaba достигнет $1 трлн. Как вы планируете достичь этого показателя?

— В Китае живут 1,3 млрд человек. В 2014 году наш объем продаж уже достиг уровня Walmart (по капитализации в ноябре 2014 года Alibaba уже превзошла Walmart: $251 млрд против $246 млрд — РБК) . Вообще при наших темпах роста только в Китае через 5 лет у нас будут продажи как у четырех Walmart.

Смотрите, сейчас у нас примерно 800 млн пользователей в Китае, продажи составляют $0,5 трлн, потенциал — $2 трлн, причем без учета глобального рынка. А ведь спрос в развивающихся странах и в мире в целом огромен. Население США — более 300 млн человек, и если мы привлечем 100 млн клиентов там, это уже будет хорошо.

Так что с нынешними темпами роста (выручка Alibaba в последнем квартале 2014 года выросла на 40% по сравнению с аналогичным периодом 2013 года. — РБК) нам нужно даже меньше, чем пять лет, для достижения объема в $1 трлн в мире. Но поскольку нам необходимо еще очень много всего сделать, мы установили такую планку. Когда мы наберем базу из 2 млрд пользователей в Китае, Индии, Индонезии, России и других странах, мы будем очень привлекательны для малого бизнеса как площадка для торговли. Такая у нас сумасшедшая мечта, к которой мы стремимся.

Alibaba Group

Alibaba Group контролирует около 80% рынка электронной торговли в Китае. Холдинг объединяет несколько направлений бизнеса: Taobao, AliExpress, Tmall — это площадки для онлайн-торговли, AliPay — платежная система, China Smart Logistic Network — платформа для логистики, Alibaba Cloud Computing — облачный сервис.

Сервисы Alibaba успешно развиваются и вне Китая. В частности онлайн-магазин Aliexpress входит в топ-10 самых посещаемых в России сайтов: в мае 2015 года его месячная аудитория достигла 22,6 млн человек, по данным TNS.

На раннем этапе развития в Alibaba Group инвестировали Goldman Sachs ($5 млн), SoftBank ($20 млн). В 2005 году Yahoo! , вложив в Alibaba $1 млрд, получила 40% группы. В 2012 году Alibaba выкупил 20%-ный пакет обратно. Среди инвесторов Alibaba также фонд DST Global Юрия Мильнера и Алишера Усманова, фонды Glade Brook Capital Partners, Primavera Capital Group, CICC, Boyu Capital и другие: всего компания привлекла 7 раундов общим объемом в $4,8 млрд.

19 сентября 2014 года Alibaba провела IPO. Это было крупнейшее публичное размещение акций в истории Нью-Йоркской биржи: группу оценили в $167,8 млрд. Согласно финансовой отчетности, в последнем квартале 2014 года у Alibaba было 334 млн активных покупателей. Выручка холдинга за последний финансовый год (закончился 31 марта 2015 года) составила $76,2 млрд, что на 45% больше, чем годом ранее, а чистая прибыль — $24,3 млн (рост на 4%).

Согласно данным Crunchbase, Alibaba полностью купила восемь компаний (в том числе рекламную платформу AdChina и картографический сервис AutoNavi) и инвестировала в несколько десятков проектов (например, вложила $200 млн в мессенджер Snapchat).

«Деньги, которые у меня есть, мне не принадлежат»

— А какая у вас безумная мечта в личной жизни?

— В моей личной жизни? Если бы она у меня была!

Я бы хотел иметь больше свободного времени. Этот месяц был сумасшедшим: я был в Нью-Йорке, Чикаго, в городах Японии, Бразилии, России. Только один месяц и пять перемещений.

— То есть вы мечтаете меньше путешествовать?

— О да! Когда я был молод, я говорил своим сокурсникам, что однажды буду завтракать в Лондоне, обедать в Париже, а ужинать в Буэнос-Айресе. Я изучал английский и думал, что такая жизнь будет идеальна для меня. Теперь я знаю, как это ужасно. Пилот моего самолета — самый занятой в мире: мы путешествуем каждый день. Это происходит не потому, что нам нужно больше денег. У нас есть миссия. Я надеюсь, что смогу отойти от дел довольно рано. Недавно мы провели реформу: уволили всех топ-менеджеров, которые родились в 1960-х и оставили только тех, кто родился позже 1970-х. В нашей команде — 3 тыс. молодых людей, которые родились в 1990-х. В будущем я рассчитываю на них.

​— Какое самое неудачное решение в бизнесе вы когда-либо приняли?

— У нас было множество мелких ошибок практически во всем — в финансах, найме сотрудников, отношениях с правительством, операционной деятельности. И мы продолжаем ошибаться. Какая наша самая крупная ошибка? Действительно серьезной, которая могла бы убить наш бизнес, не было: видите, мы пока живы.

Мы быстро учимся на своих промахах и меняемся. Каждая ошибка — это приобретение. Например, шесть лет назад мы решали, во что инвестировать в первую очередь — в облачные или мобильные технологии. Мы решили, что нужно начать с «облаков». Через два года начался мобильный бум, и нам пришлось догонять. Мы можем назвать то решение ошибкой, а можем — стратегическим выбором, который мы сделали в тот момент. Но мы спохватились и быстро изменили стратегию. Сейчас мы самая крупная в мире компания в сегменте мобильной онлайн-торговли (по данным iResearch, в конце декабря 2014 года доля Alibaba на рынке мобильной торговли достигла 86%. По отчету компании, количество активных месячных пользователей всех приложений группы составило 265 млн, что на 95% больше, чем годом ранее. — РБК) .

— Вы упомянули промахи в отношениях с властью. Какие у вас были сложности с китайским правительством, и как вы их преодолевали?

— Хорошо, что 15 лет назад, когда мы начали вести бизнес, никто ничего не знал об интернете, в том числе и правительства Китая, России, США и т.д. Мы сразу поняли, что не нужно ждать, пока власть поймет, как все работает, а нужно разговаривать с правительством и объяснять, в чем польза интернета, и почему мы должны вместе работать над его развитием. Я общался с руководством разных стран. Мне говорят: «Джек, ты со всеми поговорил, наверное, у тебя отличные связи». Но я не веду бизнес с государствами. Я всегда повторяю: можно любить власть, но жениться не надо.

Я стараюсь сделать так, чтобы правительство понимало, как работает интернет, и готов помочь бесплатно решать государственные проблемы. Я объясняю, что мы создаем новые рабочие места. Конечно, когда ты вырастаешь до огромного размера, ты сталкиваешься с определенными проблемами, которые исходят со стороны властей. Но нужно относится к этому, как к части природы, как к тому, что иногда ты прикусываешь язык зубами. Российская власть, возможно, волнуется, что мы выходим на рынок. Нужно пообщаться с ними: выслушать, о чем беспокоятся они, и рассказать, что волнует нас. Коммуникация в отношениях с властью очень важна.

— Многие бизнесмены, разбогатев, начинают заниматься благотворительностью. Вы не исключение. Чего вы уже достигли в этом направлении?

— Когда мне было 30 лет, я сказал себе, что буду делать что-то полезное, когда разбогатею. Я учитель по образованию, но преподавал только 6 лет. И я сожалею, что больше этим не занимаюсь. Я решил, что до 50 лет я должен научиться делать деньги, а после 50 — тратить их разумно. ​Деньги, которые у меня есть, мне не принадлежат, эти деньги — моя ответственность. Когда у тебя $1 млн, ты богат и можешь потратить деньги. Когда у тебя $10 млн, ты начинаешь беспокоиться — о курсе доллара, о том, куда бы их выгодно вложить. Когда у тебя $1 млрд, это не твоя собственность: это средства, которые тебе доверили люди, чтобы ты смог ими воспользоваться лучше, чем они сами.

Поэтому у меня есть свой фонд, в который я изначально направил 2% акций Alibaba (о создании благотворительного фонда Джек Ма и сооснователь Alibaba Джо Цай объявили в апреле 2014 года, при запуске в него вложили $2,4 млрд.— РБК) . На текущий момент я вложил в него около $4 млрд, но это только начало. Наш фонд фокусируется на поддержке окружающей среды, образования, здравоохранения. К тому же я хочу сделать вклад в развитие молодых талантливых людей, которые хотят заниматься благотворительностью. Для такой работы недостаточно одного желания — нужны навыки и способности. Человек может прийти со словами «Я люблю помогать людям», а потом растратить деньги впустую и развести беспорядок в делах. Людей нужно учить.

Я пока не умею хорошо тратить деньги — только учусь. Это моя вторая карьера, и она оказалась намного сложнее, чем делать деньги.

— Бизнесмены из России любят дорогие «игрушки»: личные самолеты, яхты и так далее. Какую дорогую вещь вы первым делом себе купили, когда разбогатели?

— Я еще не сделал эту первую покупку. Да, у меня есть самолет, но он мне нужен для работы. Я не интересуюсь покупкой всех эт​их вещей — машин, яхт... Из-за личного самолета у меня прибавилось работы: раньше я мог сказать, что у меня нет времени и возможности куда-то добраться. Теперь я все время путешествую, как вы поняли. А какую статусную вещь я купил? Даже не знаю.

— Может быть, iPhone?

— iPhone мне купила жена. Я с вами поделюсь одним секретом, о котором раньше не рассказывал: я не получал зарплату почти 12 лет. Поэтому я не знаю, как тратить деньги. Когда мне нужно что-то купить, я чаще всего даю кому-то деньги и прошу купить. А вообще смотрите, у меня даже нет часов и колец. Часы я не ношу уже около 30 лет: теперь просто не понимаю, зачем они нужны, ведь узнать время я могу на смартфоне.

Что делал Джек Ма на Петербургском экономическом форуме 2015

Джек Ма впервые приехал в Россию с официальным визитом в рамках экономического форума, который проходил 18-20 июня в Санкт-Петербурге. До этого Ма посещал Россию как турист — еще до создания Alibaba.

«Цель визита на ПМЭФ заключалась в том, чтобы обеспечить понимание нашего бизнеса и рассказать представителям государства и предпринимателям о тех возможностях, которые предлагает Alibaba. Поэтому мы встречались с различными представителями государственных организаций в рамках этого визита», — рассказал РБК представитель Alibaba.

19 июня на форуме Ма выступил с докладом о больших данных в бизнесе «От информационных технологий к технологиям данных: новая эра в коммерции и торговле» (From IT to DT: A new era for commerce and trade). Основатель Alibaba поучаствовал во встрече президента России Владимира Путина с бизнесменами из России и из-за рубежа. Конкретных решений на этом собрании, по информации «Ведомостей», не приняли: бизнес снова спрашивал президента о санкциях и других проблемах.

В рамках ПМЭФ Джек Ма встретился с гендиректором «Почты России» Дмитрием Страшновым. Также он пообщался с министром связи и массовых коммуникаций Николаем Никифоровым и министром экономического развития Алексеем Улюкаевым, рассказал РБК источник, знакомый с планами cторон. По сообщению «Вести.ру», Ма поговорил и с гендиректором «​Яндекса» Аркадием Воложем о возможном сотрудничестве компаний. По словам Воложа, Ма проявил заинтересованность в проводимых поисковиком исследованиях и сказал, что ищет партнеров в сферах логистики и электронных платежей.

Дарья Луганская, Полина Русяева
РБК

Главный редактор «Эха Москвы» Алексей Венедиктов поделился на форуме «3D Журналистика» своими секретами профессионального мастерства: подготовка к интервью важна, но все может решить случай, всегда нужно продумать заранее последний вопрос, а сложнее всего для журналиста скрыть симпатию к своему «клиенту».

Свое выступление на медиафоруме «3D Журналистика» в Петербурге 16 мая Алексей Венедиктов посвятил секретам интервью, хотя и считает, что медиасфера скоро останется без этого жанра. «Жанр интервью умирает постепенно, – признал главред «Эха». – Мы сейчас с вами на похоронах полуживого жанра. Тем не менее даже полуживого нужно обрядить хорошо».

Роль случая

Алексей Венедиктов уверен, что подготовка – важнейший этап интервью, но неожиданности могут повернуть все с ног на голову в любой момент. «Интервьюер должен быть готов ко всему, – уверен главред. – У меня было несколько провалов, которые невозможно было предсказать. Хотя я знаю, что я лучший интервьюер в этой стране. После меня Собчак, а потом Познер».

В качестве примера Венедиктов приводит свой собственный опыт интервью с Майей Плисецкой в 2000 году. По словам главреда, он тщательно подготовился к беседе с балериной, но она пришла на «Эхо» в дурном расположении духа и отвечала на все вопросы очень немногословно. «С тех пор я не брал у нее интервью, – признался Венедиктов. – Есть такие неудобные люди. Как бы вы ни готовились, может ничего не сложиться. Нужно быть готовым к этому».

Бывают форс-мажоры и технические. «Владимир Вольфович Жириновский сидит в студии, и под ним ломается стул, – вспомнил Венедиктов случай из редакционной жизни. – Разъехались ножки, Жириновский спланировал на пол, при этом поймал микрофон и продолжал говорить. Передо мной в студии исчез человек. Ему приносят стул, он его проверяет, садится, при этом продолжает говорить без остановки, отвечает на мои реплики. Я задаю ему серьезные вопросы, а меня колбасит от смеха».

Добить клиента

Журналист на интервью – помеха для гостя в студии, уверен Венедиктов. «Надо помнить, что люди приходят давать интервью не вам, а своим фанатам или избирателям, – объяснил он. – А вы помеха между ними и микрофоном. Они приходят давать интервью со своей целью – быть белым и пушистым. И возникает вопрос: надо с ними бороться или пусть говорят, что хотят?» Сам Венедиктов использует несколько приемов, чтобы раскрыть героя интервью (или «клиента», как выражается сам Венедиктов).

Например, журналист подстегивает гостя в студии, рассказывающего о своих успехах приготовленными заранее общими фразами, выказывая недоверие словами «Да ладно?!». Тогда собеседник может выдать эмоциональный ответ на эту реплику.

Венедиктов всегда перед интервью ставит себе какую-либо определенную цель, чтобы в итоге получить яркую новость от гостя, которая разлетится по лентам СМИ. «Интервью дает масса людей массе изданий. В головах аудитории остаются только фразы, – напоминает главред. – Это нужно помнить, особенно если собираетесь делать на этом карьеру». Венедиктов советует всегда заранее продумывать и записывать последний главный вопрос собеседнику. «Интервью может быть полной кашей, но что-то должно запомниться, что-то должно цитироваться», – советует журналист.

Добиваться этой цели нужно, по мнению главного редактора «Эха Москвы», настойчиво. В качестве примера он приводит свое интервью 1997 года с бывшим президентом Азербайджана Гейдаром Алиевым. Тогда Алексею Венедиктову пришлось «добивать» своего гостя, повторяя один и тот же вопрос. Журналист поставил перед собой четкую цель: Алиев должен объявить о своем выдвижении на второй срок. «Спрашиваю его, будет ли он избираться на второй срок – увильнул. Проходит минуты три, повторяю вопрос – снова без ответа, – рассказал Венедиктов. – Я уже вижу, что эфир не состоялся, весь на общих словах о товарообороте и товарообмене. И вот мы прощаемся, и я иду на хамство: «Так будете выдвигаться или не будете?» И он мне отвечает: «А что, все этим оставлять?» И тут же новости разлетелись по всем лентам».

Именно этого шанса «добить клиента» очень не хватает многим журналистам при работе на пресс-конференциях. Для таких мероприятий Венедиктов советует журналистам очень тщательно формулировать вопрос, чтобы возможность увильнуть от ответа сводилась к минимуму. Важно также привлечь внимание модераторов, чтобы «девушка с микрофоном» не прошла мимо. «Мы на «Эхе» считаем, что на пресс-конференции нужно выглядеть так, чтобы вас заметили,–поделился опытом Венедиктов. – У нас есть так называемый лимонный пиджак. На самом деле, их два – разного размера. Они такого цвета, что режет глаза. Мы всегда в редакции заранее проговариваем план для журналиста».

Чего не может Венедиктов

Самое сложное, по мнению Алексея Венедиктова, игнорировать свое личное отношение к собеседнику во время интервью. Симпатии и антипатии журналистов могут повлиять на их поведение во время беседы с «клиентом». Стремясь взглянуть на гостя в студии объективно и забыть о давней дружбе, например, некоторые интервьюеры становятся агрессивнее, чем могли бы быть в разговоре с любым другим человеком. «У меня не будет для вас совета для такой ситуации,–признался Алексей Венедиктов. – Все индивидуально. Для меня самое трудное интервью – с друзьями. У меня почти не было эфиров с Немцовым, потому что мы были хорошо знакомы. Возьмите любого из нас троих: Собчак, Познер и я – и вы увидите, когда человек нам нравится. Как это контролировать, как это в себе вырезать, как из себя это вырезать – не знаю».

Журналистика растворится

Хотя главный редактор «Эха Москвы» и уверен, что интервью можно считать покойным жанром, сейчас спрос на него у аудитории радиостанции стабильный. Венедиктов считает, что военный конфликт на Украине научил людей самостоятельно искать факты в интернете и в СМИ их в первую очередь интересуют мнения. Именно мнения различных экспертов и должно предоставлять «Эхо Москвы» своим слушателям.

Впрочем, на будущее журналистики в целом Венедиктов смотрит с пессимизмом. «Наша профессия умирает, – считает он. – Я думаю, что через 10 лет она растворится. Любой человек в соцсети проявляет себя в роли журналиста. Он добывает информацию и распространяет ее среди своих подписчиков». Так, сообщая о погоде в своем городе, любой пользователь интернета публикует некую новость, а отзыв о фильме становится практически рецензией, которая формирует мнение подписчиков этого человека. «Это угроза профессии, мы ее признаем, –рассказал Венедиктов. – Наше преимущество в том, что журналист своим именем верифицирует информацию. Я не могу написать ложь, меня перестанут читать или оштрафуют». Сам главред признался, что уже около двух лет по утрам вместо обычных новостных лент просматривает Twitter и другие соцсети.

«Выбирая профессию, вы должны понимать, что цифровая революция – это главная угроза, – заключил в финале своего выступления Алексей Венедиктов. –Сейчас каждый человек может стать распространителем информации. И конкурировать вам придется уже не с другими журналистами, а с обществом. Меняйте профессию».


Анна Чернова

Lenizdat

Интервью Владимира Киселева программе "Бла-бландинки" на радиостанции "Говорит Москва"

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Это программа «Бла-бландинки». Мы начинаем. Обычно говорим: «У нас в гостях…», — но сегодня мы, получается, в гостях.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Да, и это довольно странно. Владимир Владимирович Киселёв у нас в гостях — музыкальный продюсер, руководитель фонда «Федерация», бизнесмен. Расскажите нам…

В. КИСЕЛЁВ: Не руководитель «Федерации».

О. ДАНИЛЕВИЧ: Неправильно, да?

В. КИСЕЛЁВ: И никогда им не был.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Создатель фонда «Федерация» — это правильнее?

В. КИСЕЛЁВ: Да, ближе.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: О фонде мы ещё немножко поговорим. У вас так много папок, много бумаг, много дел.

В. КИСЕЛЁВ: Я с вами буду говорить, вы не отвлекайтесь. У меня везде дела.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Самое главное, что сказала Катя: «Обычно мы говорим: „У нас в гостях…“». А сегодня, правда, мы скорее в гостях.

В. КИСЕЛЁВ: Это не означает, что моя гостиница. Мы вместе в гостях…

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: У гостиницы.

О. ДАНИЛЕВИЧ: А почему именно это место?

В. КИСЕЛЁВ: Я здесь был на переговорах, поэтому географически мне легче было сюда. А дальше я двигаюсь (выдам тайну) в «Новинский пассаж».

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: И там очередные переговоры?

В. КИСЕЛЁВ: Там очередные переговоры. Если я не буду переговаривать, кому же я нужен буду? А у нас самое большое, как мы знаем, достояние природы, данное нам из всех животных — это общение и чувство прекрасного.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Чувство нужности.

В. КИСЕЛЁВ: Нет, общение и чувство прекрасности.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: О чём же вы переговариваетесь?

В. КИСЕЛЁВ: Я переговариваюсь о том, чтобы донести до людей правду, потому что вся эта ложь, которая вокруг возникла, вызывает оторопь.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Вот мы и хотим узнать…

О. ДАНИЛЕВИЧ: Да, о лжи, о которой вы говорите. Ваше имя тесно связано со сделкой «Госконцерта» по покупке РМГ. Не очень понятна ваша роль, честно говоря, в этой сделке. Какое отношение вы конкретно имеете и играете в этой сделке?

В. КИСЕЛЁВ: Создаётся сразу вопрос: а что это меняет?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Потому что ваше имя всплывает наравне с фамилией Кожевникова, с фамилией Бунина. Почему вы фигурируете здесь?

В. КИСЕЛЁВ: Нормально. И ещё какие-то фамилии. А что в этом плохого? Ещё какие-то возникнут фамилии. Самое главное — почему придана этой сделке какая-то особенная…

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Вот. Почему?

В. КИСЕЛЁВ: Это я у вас должен спросить. Я откуда знаю? Вы же представители средств массовой информации.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Потому что очень много противоречивой информации на этот счёт есть.

В. КИСЕЛЁВ: О! Для этого мы здесь и встретились.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Это правда. И первый вопрос, на который вы не хотите пока отвечать: какое отношение к этой сделке имеете вы?

В. КИСЕЛЁВ: Нет, я готов. Смотрите, противоречивая информация. Давайте сразу говорить. Во-первых, как бы это было ни смешно, мы будем возвращаться к очень известной присказке: «А был ли мальчик?». Вы спросили, почему у меня столько бумаг. Дело в том, что все мои оппоненты говорят по взаимоотношению ко мне формулировками эмпирическими: «угрожал», «угрозил», «загружает», «угрожает» и так далее. Русский язык богат. Все говорят о рейдерском захвате, все говорят о том, что я бойкотирую. И самое главное, что все говорят в роли как минимум Нострадамуса о том, что я буду делать. Я не знаю, что я буду делать, а они все знают.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Давайте не будем строить никаких предположений и сейчас всё-таки выясним, кто вы в этой сделке.

В. КИСЕЛЁВ: Есть письмо, которое было написано нашему уважаемому руководителю о том, цитирую (поэтому и я сказал, что все бумаги здесь), что «мы предлагаем, исходя из того…» В письме этого нет, но подразумевают, что есть Макаревич, есть Гребенщиков, есть Арбенина. Их точка зрения: они решили сегодня быть против нашей страны, против нашего государства, они решили встать на сторону украинского народа. Их право. Правда, как вы знаете, очень занятно у нас с Макаревичем вся наша жизнь строится при том, что мы, в общем, были товарищами, не скрою.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Сейчас вы уже не товарищи?

В. КИСЕЛЁВ: Я не общался, я его видел последний раз лет семь тому. Кстати, первый топор против меня бросил он. Как раз тот самый приснопамятный фонд «Федерация». Когда к нему обратились по горячим следам: «А вот фонд „Федерация“…», — он сказал, что у Киселёва всегда были наклонности авантюристические и так далее. То есть первым против меня сказал Андрей. Я ничего против него не говорил. Хотя всю жизнь мы конкурируем, то есть имеется в виду, что «Машина времени» и «Земляне» — мы всегда были по разную сторону баррикад. Поэтому был ли мальчик…

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Возвращаемся к письму.

В. КИСЕЛЁВ: Письмо дословно говорит о том, что мы предлагаем на базе концертного зала, который строится на стадионе «Открытие» после разрушенного концертного зала «Россия» (потому что на том месте будет построен классический зал), создать концертное агентство при поддержке «Русского радио», DFM, «Хит FM», Maximum и так далее.

О. ДАНИЛЕВИЧ: То есть РМГ.

В. КИСЕЛЁВ: Нет. Зачем же?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Подождите. DFM и радио Maximum, вы сказали — это и есть РМГ.

В. КИСЕЛЁВ: Да, понятно. Только дальше идёт список: Bridge TV, «Муз-ТВ» и «Русское радио». То есть мы предлагаем на базе этого создать концертный патриотический в некотором роде «инкубатор» («в некотором роде» — русский язык, вы знаете, очень богатый) для создания молодых артистов, для привлечения молодых артистов.

Следующий вопрос в этом письме: мы просим содействия. И что самое главное — мы нигде не указываем слова «покупка РМГ». Письмо я вам сейчас предоставлю. Мы нигде не указываем слова «покупка РМГ». И самое главное — мы нигде не указываем, что нам нужен какой-то административный ресурс для того, чтобы мы это сделали, нет слова «бюджет», который мы собираемся уже пилить, со слов наших оппонентов. И самое главное — если бюджет пилить, то какой страны?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Я так понимаю, что всё, что вы говорите — это значит по большому счёту, что сделка о покупке РМГ не имеет никакого отношения к тому, что предлагали вы? То есть этот концертный, как вы выразились, «инкубатор» и сделка…

В. КИСЕЛЁВ: Нет, «в некотором роде».

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: А что означает «в некотором роде»?

В. КИСЕЛЁВ: Что это не «инкубатор», что в некотором роде некая форма примера.

О. ДАНИЛЕВИЧ: В общем, это две разные вещи?

В. КИСЕЛЁВ: Абсолютно. Но при этом, смотрите, очень интересный момент. Весь пыл наших оппонентов был сосредоточен на том, что мы написали «покупка»…

О. ДАНИЛЕВИЧ: Простите. Можно я вас перебью?

В. КИСЕЛЁВ: Да, пожалуйста.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Потому что вы говорите «мы», и не очень понятно, кто такие «мы».

В. КИСЕЛЁВ: В частности, я и Плаксина, руководитель…

О. ДАНИЛЕВИЧ: «ИФД Капиталъ».

В. КИСЕЛЁВ: Да, председатель «ИФД Капиталъ».

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: И говорили, что вы даже встречались с президентом. Была ли встреча на самом деле?

В. КИСЕЛЁВ: Это надо у президента спрашивать. Я не имею права говорить, с кем я встречался, если мне не давали на это права.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Но письмо вы на имя Владимира Владимировича писали?

В. КИСЕЛЁВ: Я послал письмо, да.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Он завизировал и сказал: «Рассмотреть».

В. КИСЕЛЁВ: Нет, не «рассмотреть», по-моему. Сейчас посмотрим. Там резолюция Володину. После чего мы вышли в рабочий нормальный формат взаимоотношений. Поэтому мы говорим с вами… Сегодня какое число у нас? Большое. У нас сегодня выходит газета «Аргументы и факты», вчерашним днём, среда. Слушайте внимательно: «Киселёв написал президенту письмо о покупке РМГ для того, чтобы…». Скажите, это что, на идиотов рассчитано, а? В письме чёрным по белому написано то, что я вам продиктовал.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Речь о покупке не идёт, это мы поняли.

В. КИСЕЛЁВ: Среда, 26-е число. После этого мы можем нормально общаться с вашими коллегами?

О. ДАНИЛЕВИЧ: У нас сейчас есть прекрасная возможность…

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Для того чтобы выяснить все нюансы до конца.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Все моменты. 22% акций, которые принадлежат господину Кожевникову и которые он продавать пока не хочет «Госконцерту»… Почему мы говорим вообще о «Госконцерте»? Потому что господин Бунин — это ваш давний партнёр.

В. КИСЕЛЁВ: Да.

О. ДАНИЛЕВИЧ: И в этой всей ситуации с покупкой, не покупкой (не понятно пока, на какой стадии сама сделка) вы принимаете всё-таки участие, потому что господин Бунин на вас ссылается.

В. КИСЕЛЁВ: А я разве против? Я говорю: какое это имеет отношение к тому, о чём мы говорим?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Вот и мы вас спрашиваем: к самой сделке вы имеете какое-то отношение?

В. КИСЕЛЁВ: Имею отношение. Я консультирую господина Бунина. Я нахожусь с ним в абсолютном, выверенным мною полном здравии и союзе.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: В тех переговорах, в которых вы участвуете, вы как раз участвуете вместе.

В. КИСЕЛЁВ: Конечно. А мы и не против.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Прекрасно. В таком случае вы, конечно же, прекрасно понимаете, на какой стадии сейчас вообще переговоры. Вот они на какой стадии?

В. КИСЕЛЁВ: Минуточку! Ещё раз отвечаю. Давайте опять выходить назад. Мы говорим о том, что все наши уважаемые артисты… Хотя, правда, в этом смысле есть очень интересный аспект. Артисты что-то не очень бухтят. Бухтит кто? Дробыш, Пригожин…

О. ДАНИЛЕВИЧ: Продюсеры.

В. КИСЕЛЁВ: Продюсеры. Почему? Я же говорю это, отвечая за свои слова. Потому что они обложили «Русскую медиагруппу», и ни один артист, не имеющий к ним отношения, не может на «Русскую медиагруппу» попасть. Второй момент немаловажный: все артисты, которые так рьяно подписали письмо президенту (странное стечение обстоятельств), имеют отношение к «Русской медиагруппе». Второй, третий и четвёртый пункты будут всё время выходить, что всё попадает к продюсерским центрам, которые имеют прямую заинтересованность.

Слушайте фразу, цитирую господина Пригожина и Рудковскую: «Если мы заберём свои песни, на „Русском радио“ будет дырка, потому что один Билан — это 70% ротации». Извините меня, что это за хамство по отношению к Пугачёвой, Антонову, Розенбауму и — по нисходящей — огромному количеству российских артистов?

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Может, она имеет в виду, что Билан-то сейчас пишет, а у Пугачёвой вроде бы песни в последнее время не выходят?

В. КИСЕЛЁВ: Хорошо. А Алсу, а Орбакайте, а Агутин?

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Ну, Алсу тоже давно…

В. КИСЕЛЁВ: А, ну да, всех давно нет. А Киркоров и Басков когда последнюю песню написали? Три года тому.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Вот. Все давно уже написали.

В. КИСЕЛЁВ: Все давно написали. А что это за формулировка по отношению к другим артистам: «Если мы заберём, будет дырка»? Что это за хамство такое?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Подождите, если вы подходите к делу как бизнесмен, то это успешный актив, который работал?

В. КИСЕЛЁВ: Ну?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Успешный актив. И если этот успешный актив…

В. КИСЕЛЁВ: «Шансон» — успешный актив?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Да.

В. КИСЕЛЁВ: Почему его купил нефтяник? Я музыкант, а его купил нефтяник. Вас не интересует это?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Мы сейчас говорим о другой сделке.

В. КИСЕЛЁВ: Стоп!

О. ДАНИЛЕВИЧ: Хорошо.

В. КИСЕЛЁВ: Вы акцентируете словосочетание «это успешный актив». Вы же туда что-то вкладываете, да?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Конечно.

В. КИСЕЛЁВ: Вкладываете. Я вам отвечаю. «Шансон» — успешный актив?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Успешный.

В. КИСЕЛЁВ: «Европа Плюс» — успешный актив?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Да, успешный.

В. КИСЕЛЁВ: Bridge Media — успешный актив?

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Мы не знаем.

В. КИСЕЛЁВ: Не знаете. Два успешных. Их купили люди, не имеющие никакого отношения к индустрии. У вас не вызвало интерес это? «Русская медиагруппа» — успешный актив, я его покупаю.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Так я про это и говорю, что вы как бизнесмен покупаете успешный актив.

В. КИСЕЛЁВ: А что в этом плохого?

О. ДАНИЛЕВИЧ: И говорите о том, что он сейчас неправильно работает, потому что…

В. КИСЕЛЁВ: Стоп! Я не сказал «неправильно». Я не сказал!

О. ДАНИЛЕВИЧ: Потому что там есть Билан, у которого 70%...

В. КИСЕЛЁВ: Стоп, стоп! Я не сказал слово (вы проверите плёнку) «неправильно работает». Я не говорил. Не надо…

О. ДАНИЛЕВИЧ: Вас это возмущает.

В. КИСЕЛЁВ: Стоп! Меня ничего не возмущает.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Нет, не возмущает?

В. КИСЕЛЁВ: Да вы что? Я 40 лет в бизнесе.

О. ДАНИЛЕВИЧ: А в чём проблема тогда? Вы говорите, что нет определённых звёзд, имена которых вы назвали…

В. КИСЕЛЁВ: Я не об этом сказал. Внимательно, по-русски! Отмотаете потом назад. Я музыкант, поэтому у меня память исключительная, к сожалению, для вас. Отвечаю. Я сказал дословно: «Что за хамство по отношению к другим артистам?» — мотивируя, что «мы заберём песни, и на „Русском радио“ на 70% отобранного Билана будет дырка».

О. ДАНИЛЕВИЧ: Ну, потому что они считают, что если до этого…

В. КИСЕЛЁВ: Они считают.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Да, они считают. Они же имеют право на своё мнение?

В. КИСЕЛЁВ: Вот. И хорошо. А какое отношение ко мне это имеет?

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: А у вас есть чем эту дырку… Ну, представим теоретически…

В. КИСЕЛЁВ: В базе «Русской медиагруппы» было более 150 артистов.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Есть чем закрыть?

В. КИСЕЛЁВ: Более 150 артистов.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Давайте более предметный разговор. Вчера появился…

В. КИСЕЛЁВ: Вот смотрите, я вам возвращаю. Смотрите. Что написано?

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: «Муз-ТВ» Bridge TV.

В. КИСЕЛЁВ: «Муз-ТВ», Bridge TV, RuSong…

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Russian Travel Guide.

В. КИСЕЛЁВ: Видите, что написано?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Видим.

В. КИСЕЛЁВ: Где здесь покупка «Русской медиагруппы»?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Нет. Всё, вы об этом сказали и показали нам свидетельство. Более предметный разговор. Вчера в Twitter Ксения Собчак написала, что вы согласились на переговоры…

В. КИСЕЛЁВ: Не переговоры.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: На дебаты.

О. ДАНИЛЕВИЧ: На дебаты с Сергеем Кожевниковым в эфире телеканала «Дождь».

В. КИСЕЛЁВ: Да.

О. ДАНИЛЕВИЧ: И вы предполагаете, что Кожевников на это не согласится, потому что…

В. КИСЕЛЁВ: Откуда? Я такого не говорил.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Это говорит Собчак, я её цитирую.

В. КИСЕЛЁВ: Вот ей и задавайте вопрос.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Что он испугается…

В. КИСЕЛЁВ: Ей задавайте вопрос. Я не комментирую Собчак.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Чего вы ждёте от этих дебатов?

В. КИСЕЛЁВ: Вообще ничего.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Ничего. А зачем вы на них согласились?

В. КИСЕЛЁВ: Что значит «зачем я согласился»? А если бы я не согласился, то было бы: «А почему вы не согласились?» Ещё раз. Два ответа. Я вам отвечаю: «Я не согласился», — вы задаёте вопрос, почему я не согласился. «Я согласился», — почему я согласился?

О. ДАНИЛЕВИЧ: И всё-таки, почему вы согласились, а не — не согласились?

В. КИСЕЛЁВ: А какая мне разница, с кем говорить?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Вам всё равно?

В. КИСЕЛЁВ: Вот я с вами говорю?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Нет никаких ожиданий от этих дебатов у вас?

В. КИСЕЛЁВ: А какие могут быть ожидания?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Ну, не знаю. Вы хотите прояснить какие-то ситуации, вы хотите что-то сказать.

В. КИСЕЛЁВ: Я иду к Ксении Анатольевне Собчак. Мне всё равно, кто там будет. Я к ней иду.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Никаких прямых вопросов вы не боитесь? И то, что она пишет, что…

В. КИСЕЛЁВ: Что значит «боюсь»?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Опять же это её цитата. Она пишет, что (с ваших слов якобы) вы говорите: «Кожевников, скорее всего, не согласится, потому что он боится прямых вопросов».

В. КИСЕЛЁВ: Стоп, стоп, стоп. Дать вам телефон Ксении Анатольевны?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Нет, не надо.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Нет, мы её Twitter читали.

В. КИСЕЛЁВ: Вот смотрите. Вы говорите о «боится», вы говорите о форме диалога. Вот журнал «Деньги». Журнал «Деньги» пишет: «Киселёв сказал, что его коллективы патриотично настроены, и поэтому они выступали под пулями в Крыму. Но какие же там пули?» — говорит журналист журнала. Во-первых, я хотел бы, конечно, этому журналисту посоветовать там побывать.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Смотрите, вы предлагаете нам задавать некоторые вопросы Ксении Собчак, а сейчас пытаетесь… Мы — не журнал «Деньги».

В. КИСЕЛЁВ: А я говорю о СМИ. Я говорю о том, как освещается это событие. Мы же начали с того, что мальчик-то был. Мы о чём говорим? Ещё раз повторяю.

Все наши подписанты написали о том, что идёт рейдерский захват, идёт неправомочная сделка и не хотят создавать патриотический холдинг. Проясняю. Патриотического холдинга нет. Не имеет никакого отношения рейдерский захват. Через три недели они уже написали… Вы знаете, что они уже хотят купить за ту же самую цену, кстати. И третий момент — идёт рейдерский захват. То есть получается, что мальчики по имени Алекперов и Федун — такие мальчики, что их можно рейдерским захватом… Служба безопасности уже сбилась с ног, ищет рейдеров, что забрали. Вы говорите об акционере — господине Кожевникове. А мы и не покупаем его долю. Мы разве ему делали предложение?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Потому что он не продаёт? Или вообще не хотите?

В. КИСЕЛЁВ: Я вообще с ним не общался. Я его видел полторы минуты за пять лет один раз.

О. ДАНИЛЕВИЧ: «Мы его не покупаем», — вы сейчас сами сказали.

В. КИСЕЛЁВ: Мы ему предложения никакого не делали.

О. ДАНИЛЕВИЧ: «Вы» — это вы и господин Бунин?

В. КИСЕЛЁВ: Ещё раз повторяю. Вы всё придаёте значение…

О. ДАНИЛЕВИЧ: Я хочу понять, кто такие «мы».

В. КИСЕЛЁВ: Я, Киселёв Владимир Владимирович.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Вы не делали предложения Федуну?

В. КИСЕЛЁВ: При чём тут он? Мы о Кожевникове говорим.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Да. Вы не делали предложения Кожевникову, но делали предложение Федуну и Алекперову. Правильно? Вы.

В. КИСЕЛЁВ: Да.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Вы от лица собственно бизнесмена Киселёва…

В. КИСЕЛЁВ: Как от помощника Бунина.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Вот. Как помощник Бунина.

В. КИСЕЛЁВ: Я вам это сказал пять минут назад. Я консультирую господина Бунина.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Хорошо. Можно в этом смысле узнать у вас, каким образом удалось уговорить продавать успешный какой-то актив Алекперова и Федуна?

В. КИСЕЛЁВ: Начинается тогда вопрос: а может, не такой он и успешный теперь?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Может быть.

В. КИСЕЛЁВ: На секундочку, вы знаете, сколько стоил СТС год тому?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Нет.

В. КИСЕЛЁВ: 1 миллиард 200 миллионов. Знаете, за сколько сегодня продают?

О. ДАНИЛЕВИЧ: За сколько?

В. КИСЕЛЁВ: За 200. Вы знаете, сколько стоили другие активы ещё три года тому, ещё два года тому, ещё год тому? В окно выглядываете, сколько нефть стоит, сколько рубль стоит?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Да.

В. КИСЕЛЁВ: Так вы им задайте. Я вам могу дать телефон, в приёмную позвоните и спросите.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: В общем, они сами вышли на вас. Или как это дело было?

В. КИСЕЛЁВ: Какая разница? Это уже, знаете, тогда надо классику повторять: вам дать ключи от квартиры, где деньги лежат?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Тем не менее, формат «Русского радио» планируется? Вот конкретно «Русского радио», если мы говорим, в РМГ?

В. КИСЕЛЁВ: Мы что, идиоты, что ли?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Будет ли он немножечко…

В. КИСЕЛЁВ: А зачем? Мы что, идиоты?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Ну, если есть мысль о том, что сейчас не допущены к эфиру…

В. КИСЕЛЁВ: Стоп, стоп, стоп! Вы только что сказали, что это успешный формат.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Да.

В. КИСЕЛЁВ: Если мы его покупаем, зачем же…

О. ДАНИЛЕВИЧ: Ну, это я сказала, а вы поставили это утверждение под сомнение.

В. КИСЕЛЁВ: Нет, неправда, неправда!

О. ДАНИЛЕВИЧ: Вы сказали: «Может, он не такой уж и успешный?»

В. КИСЕЛЁВ: Неправда.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Это ваши слова были.

В. КИСЕЛЁВ: Неправда. Повторяю. Я вопрос поставил, а вы говорите, что я поставил под сомнение. Поэтому ещё раз повторяю: «Русская медиагруппа» и письмо о патриотическом холдинге. Разделили?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Да.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Это всё разделили, это всё понятно.

В. КИСЕЛЁВ: Мы закончили? Закончили. Теперь мы говорим о «Русской медиагруппе». Мы не идиоты. Если мы купим «Русскую медиагруппу», «Госконцерт» и группа товарищей, зачем что-либо менять? Единственное, что точно там не будет этих «рыб-прилипал» в лице тех, кто сегодня это творит.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: А «рыбы-прилипалы»…

В. КИСЕЛЁВ: Я надеюсь, что вы не хотите, чтобы я вам прилюдно под запись сказал о том, как двигается формат «Русского радио»?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Почему же? Можете всё сказать.

В. КИСЕЛЁВ: А потому что я очень… Я понимаю. Я даже пукнуть могу, и я у вас разрешения не спрошу. Поэтому я говорю только лишь о том, что мы отлично знаем, как это всё функционирует. Более того, у нас на это всё есть документы. Когда потребуется это сказать там, где это надо будет сказать, мы это покажем. Но все люди, которые слушают, особенно имеющие непосредственное отношение к «Русской медиагруппе», они все знают, как это происходит. У нас есть заявления артистов, у нас есть переговоры, которые вели продюсеры. И сейчас продюсер, который меня слышит, отлично это знает. У нас есть, как это происходило. Поэтому, когда надо, мы это обнародуем.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Хорошо. Вы говорите «особенно меняться ничего не будет». Сергей Бунин, когда был у нас на нашей радиостанции, говорил о том, что сейчас, ещё до завершения сделки (опять же не понятно, на каком она этапе), ещё до всего этого, уже сейчас идёт работа по созданию некоего коллегиального органа, который будет заниматься, скажем так, отбором подходящих и неподходящих песен. И говоря об этом коллегиальном органе, он говорил, что прежде всё происходило через одного-единственного человека. В этом смысле не превратится ли этот коллегиальный орган в некую цензуру, что ли?

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Ну, в комитет цензуры. Нет?

В. КИСЕЛЁВ: То есть один человек — цензуры нет, а коллегиально — цензура?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Нет, подождите. Если это будет…

В. КИСЕЛЁВ: А вы откуда знаете, во что он превратится?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Это вопрос.

В. КИСЕЛЁВ: А откуда же я знаю? Я что, Нострадамус, что ли?

О. ДАНИЛЕВИЧ: И кто эти люди, которые войдут?

В. КИСЕЛЁВ: Как только сделка будет произведена, будут подключены эти люди, будут согласования с ними. Как мы можем сегодня…

О. ДАНИЛЕВИЧ: Но с ними уже идут переговоры?

В. КИСЕЛЁВ: Конечно, идут. Более того, мы же не собираемся, если сделка будет закончена — в этот момент перерезана пуповина или ленточка, как хотите, и мы в этот момент вступили в работу. Конечно, мы сейчас работаем и ежедневно находимся в переговорах с редактурой, с артистами, с людьми, которые сегодня могут контент готовить. Мы же ещё кроме этого зарегистрировали четыре телеканала. Если всё нормально будет, то у каждого радио в «Русской медиагруппе» в последующем будет свой телеканал.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: В смысле? У «Русского радио» будет свой телеканал, у «Хит FM» будет свой?

В. КИСЕЛЁВ: У каждого радио будет свой телеканал. Мы их зарегистрировали, утверждены названия, утверждены концепции. То есть у нас визуально у каждого радио будет своё. Теперь по поводу того…

О. ДАНИЛЕВИЧ: А как утверждены, если сделка ещё не закрыта?

В. КИСЕЛЁВ: Слушайте, у вас с русским языком что? Что утверждено?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Вы говорите «названия утверждены».

В. КИСЕЛЁВ: Телеканалов. А какое они отношение к «Русской медиагруппе» имеют? Я зарегистрировал.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Они не будут входить в холдинг?

В. КИСЕЛЁВ: Я их передам в холдинг.

О. ДАНИЛЕВИЧ: А, передадите, когда уже будет сделка. А есть ли сроки какие-то по сделке?

В. КИСЕЛЁВ: Как можно говорить о сроках? У погоды есть сроки? Как утвердится сделка — так она и будет.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Скажите, на данный момент на какой стадии она?

В. КИСЕЛЁВ: Стадия переговоров.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Стадия переговоров — это на 70% сделка утверждена, 50 на 50? Какой процент?

В. КИСЕЛЁВ: Я не математик, я музыкант, поэтому мне трудно цифрами оперировать.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Ещё всех наших слушателей интересует такой вопрос: что будет с «Золотым Граммофоном»? Будет эта премия?

В. КИСЕЛЁВ: Конечно, будет. Более того, я думаю, что…

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: В этом году 20 лет, юбилей.

В. КИСЕЛЁВ: Повторяю: ничего не меняется и меняться не будет по той простой причине, что никто золотую курочку с яйцами не рубит.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Встреча совета директоров РМГ планируется в начале сентябре. Не можете предположить хотя бы…

В. КИСЕЛЁВ: Я же сказал вам, что я административными вопросами вообще не занимаюсь. Если будет всё нормально в этой истории, за мной контент и за мной творческое наполнение. Я очень точно и очень бережно отношусь к тому, что я умею. Тем более вы видите, как происходит?

Вот смотрите, мы говорим с вами о предположениях, которые вы хотите от меня услышать. Вот смотрите, предположение противоборствующей стороны — Кожевников и так далее: если Киселёв будет, то будет отрезание артистов, будет выбрасывание артистов, он придёт, и сразу начнётся «ночь длинных ножей». Смотрите, 29 июля Кожевниковым были выброшены все коллективы, имеющие ко мне отношение — де-юре и де-факто. Предполагается, что Киселёв это сделает. Давайте смотреть. Сегодня 27-е число — ни один артист из эфира не выброшен.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Потому что сделка же ещё не завершена.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Сделки ещё нет.

В. КИСЕЛЁВ: А, сделки ещё нет! Так подождите…

О. ДАНИЛЕВИЧ: Было бы довольно странно, если бы сделка ещё была не закрыта, а вы уже принимали бы какие-то решения. Вам не кажется, что… Не согласны?

В. КИСЕЛЁВ: Во-первых, мне ничего не кажется, я не верующий. По поводу того, что сделка не завершена. А почему же тогда будируется на всех углах, что Бунин приказал снять артистов Архипову?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Не знаю, мы не видели таких сообщений. «Приказали снять» — нет, не видели.

В. КИСЕЛЁВ: Как? Я вам сейчас дам…

О. ДАНИЛЕВИЧ: Мы видели формулировку «прикажет», «приказал».

В. КИСЕЛЁВ: Нет, нет, нет! «Дал распоряжение».

О. ДАНИЛЕВИЧ: Скажите-ка, если сделка будет закрыта и вы займёте…

В. КИСЕЛЁВ: Нет, нет, нет! Я возвращаюсь.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Мы тоже возвращаемся.

В. КИСЕЛЁВ: Бунин дал распоряжение.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Это вы видели. Мы не видели. Я не могу говорить об этом.

В. КИСЕЛЁВ: Сейчас я вам покажу.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Ваш сын Владимир (творческий псевдоним вашего сына) будет, в частности, на «Русском радио», если сделка закроется успешно для вас?

В. КИСЕЛЁВ: Отвечаю. Упрёки меня в том, что я буду крутить своего сына, свою жену…

О. ДАНИЛЕВИЧ: Давайте вы напрямую ответите. Ваш сын там будет в эфире?

В. КИСЕЛЁВ: Во-первых, давайте сразу тон изменим. Вы же не следователь, правда? Я вам подписку о неразглашении не давал, поэтому я буду отвечать так, как я считаю нужным, а не так, как…

О. ДАНИЛЕВИЧ: Хотелось, чтобы всё-таки на мои вопросы…

В. КИСЕЛЁВ: Вы хотите с собой поговорить? Дать вам зеркало? Хотите с собой поговорить?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Нет. Я задаю вам вопрос и просто хочу…

В. КИСЕЛЁВ: Я вам отвечаю так, как я считаю нужным.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Давайте.

В. КИСЕЛЁВ: Повторяю. Владимир, Юркис, моя жена, группа «Земляне» в эфире будут или не будут — им обязательно придаётся значение при их наличии, что Киселёв собирается крутить семейственность. Господин Дробыш, господин Пригожин, Кристина Орбакайте — их семьи крутятся в эфирах?

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Конечно, да.

В. КИСЕЛЁВ: Это нормально? Тут вы не придаёте никакого второго…

О. ДАНИЛЕВИЧ: Это был только вопрос. Мы вынуждены, к сожалению, Владимир Владимирович, прерваться на новости, и после новостей уже мы продолжим.

НОВОСТИ

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Мы сегодня в гостях у музыкального продюсера, организатора благотворительного фонда «Федерация»…

О. ДАНИЛЕВИЧ: …И бизнесмена Владимира Киселёва. Владимир Владимирович…

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: …Ещё раз здравствуйте. До новостей мы начали говорить о семейственности на радио, скажем так. И был вопрос…

О. ДАНИЛЕВИЧ: …Про то, будут ли ваши дети, ваша жена в эфире. Вы говорите, что если и будут, то это будет нисколько не странно, поскольку сейчас такая же тенденция существует, но с другими продюсерами, с другими медийными личностями. Можно я задам вам вопрос? Меня заинтересовала песня вашего сына. Наверное, знаете, какая. «Письмо президенту».

В. КИСЕЛЁВ: Будет, конечно. Она и есть.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Она и сейчас есть.

О. ДАНИЛЕВИЧ: А авторство?

В. КИСЕЛЁВ: Я написал лично.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Вы лично написали?

В. КИСЕЛЁВ: Да. Вы знаете, я и музыку пишу, и тексты пишу. 40 лет этим занимаюсь.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Ваш сын сам пишет?

В. КИСЕЛЁВ: Он пописывает.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Вы знаете, мы смотрели, год назад в интервью телеканалу одному вы сказали: «К той музыке, которую любят мои дети, я не хочу прикасаться, а ту, которую я хочу, они профессионально не могут осязать».

В. КИСЕЛЁВ: За год изменилось…

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Вот. Они сейчас научились профессионально осязать? Или что произошло за год?

В. КИСЕЛЁВ: Они за год стали любить фанк, они за год стали любить рэп, они за год стали любить настоящую музыку.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Настоящая музыка для вас — это что?

В. КИСЕЛЁВ: Музыка.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Просто музыка?

В. КИСЕЛЁВ: Просто музыка. Качественная музыка.

О. ДАНИЛЕВИЧ: У вас есть любимый какой-нибудь исполнитель? Неважно откуда, неважно каких времён.

В. КИСЕЛЁВ: Вы что, шутите? У меня времени не хватит всех назвать.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Ну, есть ли один такой душевный, которого вы всегда…

О. ДАНИЛЕВИЧ: Вот вам грустно, вы едете в машине…

В. КИСЕЛЁВ: Whitesnake, Beatles, Rolling Stones. Вся история музыки.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Катя тут упомянула ваше прошлогоднее интервью. Другое ваше, тоже прошлогоднее интервью. Вы там сказали, что вы добились в своей жизни в общем уже всего, чего хотели, и сейчас особо добиваться нечего, хочется больше времени проводить с семьёй. Зачем вам вообще была вся эта история…

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Ну, которую мы обсуждали.

О. ДАНИЛЕВИЧ: «В некоторой степени „инкубатором“», чтобы сейчас ничего не перепутать…

В. КИСЕЛЁВ: Да, правильно, правильно. Я же вам письмо дал. Там же чёрным по белому написано.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Да. Зачем вам всё это было организовывать, если можно было…

В. КИСЕЛЁВ: Прошёл год, всё изменилось, новые обстоятельства в жизни, захотелось ещё и этим заняться. Тем более «Белые ночи» в Санкт-Петербурге я же делаю независимо от того, с семьёй я или без семьи. Тем более, видите, мы сейчас с вами говорим о семейственности. Семья заодно будет петь, рядом находиться. Ещё раз повторю: вы придаёте слову «семья», желая найти какой-то второй фон в этом. А какой там второй фон? Второго фона там никогда не было. Почитайте, кстати.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Что это?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Сообщение руководителя Роскомнадзора Жарова: «„Русская медиагруппа“ в течение трёх лет не получала права на новые частоты в связи с тем, что генеральный директор „Русской медиагруппы“ Кожевников коммерциализировал эфир. Экономика „Русской медиагруппы“ также страдала оттого, что Кожевников не смог договориться с „НТВ-Плюс“ и был вынужден оплачивать услуги по полной коммерческой цене».

Ну, вы какую-то распечатку дали, извините, я не вижу никаких виз. Вы дали мне прочитать что-то просто на листе. Правда, ни одной печати. И вы хотите, чтобы я воспринимала этот текст, как что?

В. КИСЕЛЁВ: Как просто информацию.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Как информацию, которая не завизирована опять же? Если мы меряемся какими-то заявлениями и какими-то печатями, то надо, чтобы и здесь что-то было.

В. КИСЕЛЁВ: А кто меряется с вами?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Вы только что нам предоставляли…

В. КИСЕЛЁВ: Я же вас ознакомил, я не мерялся. У меня всё время впечатление, что у вас русский язык какой-то двойной: вы одно хотите сказать, а другое произносите. Я вас проинформировал, а вы говорите, что я меряюсь.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: А для чего нам нужна была эта информация? Чтобы что?

В. КИСЕЛЁВ: Возвращаемся к началу разговора. Мы многое что можем показать официально. И те наши оппоненты, которые с нами находятся…

О. ДАНИЛЕВИЧ: А почему вы сами не зачитали эту информацию?

В. КИСЕЛЁВ: Потому что я очень дорожу своей речью.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Поэтому вы дали, чтобы я зачитала?

В. КИСЕЛЁВ: Вы это уже сделали.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Да.

В. КИСЕЛЁВ: А вот когда это надо будет документально, мы дадим документы. Мы же с вами…

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: А вы думаете, до этого дойдёт, что будут какие-то… До судов может дойти, где нужно будет?

В. КИСЕЛЁВ: Вы же понимаете, что мы ничего просто так не оставляем. По фонду «Федерация» помните всю историю?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Да, кстати говоря, было действительно много судов. Все вы выиграли, насколько я помню.

В. КИСЕЛЁВ: Поверьте, и здесь мы всё выиграем. Знаете, как мы готовимся?

О. ДАНИЛЕВИЧ: И ведь фонд «Федерация» стал действительно особенно популярен, что ли — даже не популярен, а приобрёл какую-то массовую известность, — после концерта в декабре 2010 года, когда…

В. КИСЕЛЁВ: Что значит «после концерта»? Это первый концерт был. До этого фонд «Федерация» не существовал.

О. ДАНИЛЕВИЧ: А вот это тоже вопрос, потому что концерт был, кажется, 10 декабря, а зарегистрировали фонд, говорят, в конце декабря.

В. КИСЕЛЁВ: Неправда.

О. ДАНИЛЕВИЧ: И сейчас у меня тоже…

В. КИСЕЛЁВ: Стоп, стоп, стоп!

О. ДАНИЛЕВИЧ: Можно не «стоп»? Я на секунду продолжу. Мы залезли на сайт фонда «Федерация» и попытались найти свидетельство о регистрации, которого там нет. То есть там есть отдельная вкладка, скажем так, о регистрации, но свидетельства о регистрации там нет. При этом там написано, что миссия фонда… Первым пунктом стоит «прозрачность и открытость для СМИ». Можете как-то это прокомментировать?

В. КИСЕЛЁВ: Отвечаю. Ваши коллеги, которые точно так же попытались поставить под сомнение регистрацию фонда, в суде, путаясь в своей моче с просьбами понизить штрафные санкции (и опять-таки те, кто был в суде, они это отлично знают, кто это был), именно на этом прокололись, потому что они очень плохо смотрели сайт. Фонд «Федерация» зарегистрирован 28 ноября.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Мы посмотрели сайт.

В. КИСЕЛЁВ: Минуточку. Вы хотите со мной в суд пойти? Давайте скажите, что мы не зарегистрированы. Скажите в микрофон, что мы не зарегистрированы.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Нет, мы искали…

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Мы не хотим судиться! Мы же с миром пришли.

В. КИСЕЛЁВ: Стоп, стоп, стоп! Вы не нашли?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Да, мы не нашли.

В. КИСЕЛЁВ: Поэтому на русском языке давайте говорить так: вы не констатируете, что мы не зарегистрированы; вы не смогли найти на сайте.

О. ДАНИЛЕВИЧ: А мы так и говорим: мы не нашли. Я вам это и говорила.

В. КИСЕЛЁВ: А я говорю, что мы зарегистрированы.

О. ДАНИЛЕВИЧ: А тогда вопрос: почему на сайте нет?

В. КИСЕЛЁВ: К сайту. У меня, видите, телефон даже без единого электронного подключения, я даже не умею эсэмэски писать. На сайт, на сайт. Вопросы — на сайт.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Наверняка у вас есть много людей…

В. КИСЕЛЁВ: Вот им задайте вопрос. Вы задали вопрос — я вам ответил.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Это же ваша структура. Вам не интересно?

В. КИСЕЛЁВ: Отвечаю: 28 ноября зарегистрирован.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Вы не хотите разместить эту информацию на сайте для того, чтобы не было вопросов?

В. КИСЕЛЁВ: Это второй вопрос.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Это и есть второй вопрос: вы не хотите разместить информацию?

В. КИСЕЛЁВ: Я не сотрудник сайта. Моя задача — творческая. Более того, к фонду «Федерация» и его деятельности я имею опосредованное отношение. К нему имеют отношение директор фонда «Федерация» и патронесса Елена Север.

Теперь по поводу непрозрачности и прозрачности. Фонд «Федерация» за свою историю (теперь уже пятилетнюю) ни копейки не привлёк по той простой причине, что вся работа фонда «Федерация» — это собственные средства. Кстати, та же Ксения Собчак пыталась доказывать, что какая-то была непрозрачность. Никто не сумел доказать непрозрачность, ибо если не берутся деньги, то их и украсть нельзя.

Мы нашим оппонентам задавали один и тот же вопрос в суде: «Покажите заявление любого человека или юридической структуры, которая прислала фонду „Федерация“ 100 рублей. Или укажите любое юридическое или физическое лицо, которое недополучило отчётность о присланных своих деньгах». При этом фонд «Федерация» почти на 20 миллионов долларов оборудования, мероприятий, медикаментов передал детским, церковным учреждениям, хосписам — личных, собственных средств.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Вы же раньше говорили, что фонд «Федерация» не создан для того, чтобы собирать деньги, а он создан для того, чтобы привлекать внимание к благотворительности.

В. КИСЕЛЁВ: Да, да, да.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Вы приглашали знаменитых звёзд и так далее. Сейчас, на данный момент как тяжело приглашать звёзд? Или они все едут…

В. КИСЕЛЁВ: Всё так же, как и было. Последнее событие в декабре — 18 мировых звёзд было. А после декабря, по-моему, три или четыре события: и группа «Фабрика», и Гурцкая, и Панайотов, и ещё масса людей ездили по больницам.

Более того, мы не можем украсть ничего, потому что мы не привлекаем, в отличие от других фондов, деньги. А вы знаете, как существуют все фонды российские? Я считаю, что за это стрелять надо. Все фонды, которые существуют, существуют при одном очень маленьком аспекте: Сидор Сидорович из Челябинска прислал им 100 рублей — они 28 рублей забирают себе на обеспечение. Я считаю, что это в высшей степени цинично.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Как удаётся уговаривать, в частности, голливудских звёзд?

В. КИСЕЛЁВ: Отвечаю. Я в бизнесе 40 лет.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: С некоторыми вы знакомы, с друзьями друзей…

В. КИСЕЛЁВ: Со всеми знаком, кто ко мне приезжает.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Ладно. А как конкретно с Путиным договориться было? Тяжело?

В. КИСЕЛЁВ: А я при чём к Путину? Я что, управляю распорядком Путина?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Нет, просто вообще предложение…

В. КИСЕЛЁВ: Проезжал мимо Дворца спорта, захотел — вышел и спел.

О. ДАНИЛЕВИЧ: А вы знаете, были ли какие-то репетиции?

В. КИСЕЛЁВ: Я понятия не имею.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Сел за рояль — и начал петь.

В. КИСЕЛЁВ: У Путина есть протокол и пресс-служба. Напишите туда вопрос.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Когда будет у нас в гостях, мы спросим.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Вы не хотели бы организовать какое-нибудь новое мероприятие и уже пригласить, а не просто чтобы он мимо проезжал?

В. КИСЕЛЁВ: Всё, что хочу, я организую. Это уже будет моё личное дело.

О. ДАНИЛЕВИЧ: В ваших планах нет подобного мероприятия?

В. КИСЕЛЁВ: Я же вам сказал: ключи от квартиры, где деньги лежат, тоже вам дать?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Ну, наверное, можно было бы, но мне не нужны деньги, особенно чужие.

В. КИСЕЛЁВ: А зачем же вам чужие тайны?

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: А разве это тайна?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Это тайна?

В. КИСЕЛЁВ: Вы мне задаёте вопрос про планы.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Это не тайна, это планы творческие.

В. КИСЕЛЁВ: Ещё раз повторяю. Планы же должны с сюрпризом выходить, они должны радовать людей. Знаете древнюю присказку? «Хочешь насмешить Бога — скажи ему о своих планах».

О. ДАНИЛЕВИЧ: Вы же неверующий человек, вы сказали.

В. КИСЕЛЁВ: Я присказку сказал, а не мой постулат. Присказка существует независимо от того… Даже если я Толстого не люблю, то «Все семьи счастливы по-своему…» я цитирую. Так же, как и присказку «Хочешь насмешить Бога — скажи о своих планах». Правда ведь? При чём тут то, что я верующий или неверующий?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Другие люди иногда рассказывают о своих планах. И мы подумали…

В. КИСЕЛЁВ: Ещё раз. Какое отношение — верующий я или нет — имеет к этому? Я процитировал присказку.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Никакого отношения. Совершенно никакого.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Ещё я хочу вернуться к «Русскому радио». Вы сказали, что вы будете заниматься контентом. На данный момент какой контент вы видите?

В. КИСЕЛЁВ: Мы сейчас находимся в стадии переговоров с людьми, которые этот контент будут готовить. Когда мы сформируем группу людей, которые это подготовят, мы начнём это делать. Мы сейчас, на сегодняшний момент не имеем никакого отношения к руководству «Русского радио».

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Это на данный момент. А может быть, в сентябре всё поменяется?

В. КИСЕЛЁВ: Мы же только что решили, что планами мы не будем смешить Бога.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Да, мы не будем смешить. Но, тем не менее, всё-таки какие-то есть намётки? Вы ведь ведёте переговоры с одними, с другими. А чего не хватает, как вы считаете? На ваш музыкальный вкус, чего сейчас не хватает российскому шоу-бизнесу?

В. КИСЕЛЁВ: Как я, винтик, могу говорить о российском шоу-бизнесе? Я — маленький винтик.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Ну как? Тем не менее, этот винтик 40 лет в этом бизнесе.

В. КИСЕЛЁВ: Поэтому всё, что я создал… Вот вы пересчитайте всё, что я создал, и всё, что я сделал — этого мне достаточно.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Недостаточно.

В. КИСЕЛЁВ: Почему?

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Вы же сами сказали, что недостаточно. Год назад было одно, а сейчас — другое.

В. КИСЕЛЁВ: Минуту, минуту! А вот когда я это сделаю, я буду говорить по факту. Пока я говорю по факту только о том, что я делаю. Сейчас единственное, что точно — я пишу, на мой взгляд, очень правильные песни, я пишу сейчас, на мой взгляд, очень правильную музыку, я снимаю, на мой взгляд, очень правильные клипы.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Вы сами себе цензор, или вам кто-то говорит: «О, это действительно круто!»?

В. КИСЕЛЁВ: Вы знаете, девушка, какое количество хитов я в этой стране запустил на рынок?

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Я не помню последних хитов. То, что 40 лет назад, мы все помним, любим группу «Земляне», а вот сейчас… Вы говорите, что вы сами написали эту песню, «Письмо президенту». И там такие строки: «Дорогой вы президент, прожив с тобой 15 лет, пою тебе я этот реп». Как-то, не знаю…

В. КИСЕЛЁВ: Вы знаете, чем искусство отличается от слесарного дела? Слесарное дело имеет очень конкретную точку оценки, критерии, а искусство очень многолико, и каждый человек оценивает его по-своему. Поэтому что тут плохого? Мы сейчас запустим такой клип сборной по футболу…

О. ДАНИЛЕВИЧ: Мы видим стадион, а наши слушатели не видят, к сожалению.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Там российский триколор, радостные болельщики. Сейчас будет песня.

О. ДАНИЛЕВИЧ: А когда вы увлеклись музыкой вообще, в принципе?

В. КИСЕЛЁВ: В 14 лет. И вы знаете, такого рода песни…

О. ДАНИЛЕВИЧ: Это, собственно, и есть как раз те патриотические песни.

В. КИСЕЛЁВ: А чего мне стесняться? Это моя страна. Страна называется Россией. И я хочу прославлять свою страну. Чего мне стесняться?

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Что для вас патриотизм?

В. КИСЕЛЁВ: Патриотизм — вера в то, что моя Родина права, что бы она ни делала.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Даже если не права?

В. КИСЕЛЁВ: А вы откуда можете знать, что она не права?

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Ну, это уже узнаётся через века.

О. ДАНИЛЕВИЧ: В 14 лет, вы говорите, вы увлеклись музыкой. Опять же не знаю, насколько это правда, тоже старое ваше интервью, где вы говорили, что вас, воспитывавшегося какое-то время в детдоме, выгнали в 14 лет оттуда. Что такого можно было сделать в детдоме, чтобы оттуда выгнали?

В. КИСЕЛЁВ: Слушайте, какое счастье, что я в микрофон не могу вам отвечать так, как я хотел бы отвечать, а мне приходится толерантно это делать. Девушка дорогая, в 14 лет мальчик в детдоме заканчивает седьмой класс. Детдомы до седьмого класса. По отношению возрастному седьмой класс — это 14 лет. В 14 лет я закончил школу в детдоме и пошёл в ПТУ.

О. ДАНИЛЕВИЧ: То есть это враньё в СМИ опять же о том, что вас оттуда выгнали?

В. КИСЕЛЁВ: Вы мне задаёте вопрос? Вы СМИ задайте вопрос. Я вам ответил сейчас на вопрос. Вы говорите: «Что такое надо было сделать, чтобы вас выгнали?» Я вам отвечаю: для этого надо было дожить…

О. ДАНИЛЕВИЧ: А что было за ПТУ?

В. КИСЕЛЁВ: Вы что? Профессиональное техническое училище.

О. ДАНИЛЕВИЧ: А какая специальность у вас там была?

В. КИСЕЛЁВ: Музыкант.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Серьёзно?

В. КИСЕЛЁВ: Музыкант. Я в ПТУ тут же в самодеятельности стал играть, в оркестре.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Вы играли на барабанах. Вы сейчас садитесь за барабанную установку?

В. КИСЕЛЁВ: Нет, конечно.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Почему?

В. КИСЕЛЁВ: Я с вами время трачу. Для того чтобы на барабанах, надо 17 часов, 16 часов в день репетировать.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Приходите домой ночью — и начинаете…

В. КИСЕЛЁВ: У меня есть чем заниматься. Это и даёт мне право, мягко говоря, относится ко многим моим коллегам, которые «с пеплом уже в одном месте на сцену рвутся», как любят цитировать меня оппоненты, предлагая… Правда, в этом найдя тут же угрозу, когда я сказал, что они хотят в катафалке со сцены выезжать. Я ушёл со сцены, очень доволен был. Ушёл со сцены — создал новые группы. Ушёл со сцены — создал фестиваль «Белые ночи». Я себе нашёл работу. Каждый год себе нахожу интересное дело. Благо, самое удивительное — мне точно уж не надо задумываться о том, на что жить.

О. ДАНИЛЕВИЧ: А вашим детям нужно об этом задумываться?

В. КИСЕЛЁВ: Пускай сами заработают.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Вы им не помогаете? Они сами должны всего добиться?

В. КИСЕЛЁВ: Вот старший поступил в институт, будет учиться. Закончит институт — пойдёт на работу. Я ему как минимум, если не перерастёт меня ростом, отдам костюмы свои носить.

О. ДАНИЛЕВИЧ: А профессия, которую он выбрал, связана с музыкой?

В. КИСЕЛЁВ: Как может быть институт… МГИМО.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Вдруг это академия.

В. КИСЕЛЁВ: «Академия» и «институт». Слово «академия» и слово «институт»?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Правда.

В. КИСЕЛЁВ: А чего же вы говорите? Колледж, ещё что-то. Я же по-русски сказал: институт.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Хорошо. У нас рубрика традиционная.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: А что, уже подошли?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Да.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Это одинаковые вопросы для всех наших гостей, они не меняются никогда.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Первый вопрос: что вы скрыли когда-то от мамы?

В. КИСЕЛЁВ: Что скрыл?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Что вы скрыли когда-то от мамы? И помните ли вы вообще?

В. КИСЕЛЁВ: Откуда же я могу маму помнить, если я в детдоме рос?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Вам было шесть?

В. КИСЕЛЁВ: Девять.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Второй вопрос: с какой блондинкой вы бы смогли изменить своей жене?

В. КИСЕЛЁВ: Ну, точно ни с одной. Это абсолютно физиологическое противоречие.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Вы по брюнеткам?

В. КИСЕЛЁВ: Да.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Самая большая ошибка в жизни?

В. КИСЕЛЁВ: Пока нет точно.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: У кого бы вы попросили прощения?

В. КИСЕЛЁВ: Вы знаете, мне кажется… Понятно, что вы хотите быстрый ответ.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Необязательно.

В. КИСЕЛЁВ: Можно расшифровать?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Да.

В. КИСЕЛЁВ: Мне кажется, что одно из самых больших моих удовольствий и удовлетворений от своего пути жизненного, что я уж точно имею достаточное количество рычагов, возможностей для того, чтобы, может, даже творить неправедные дела. Ни у кого ничего не забрал, ни у кого ничего не отнял.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Просить прощения не у кого?

В. КИСЕЛЁВ: Не-а.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Вы никогда никого не обидели?

В. КИСЕЛЁВ: Может, только первая жена. Наверное, это можно принять, потому что я ушёл, а не она. Поэтому, наверное, в этом смысле… Да, пожалуй, если говорить точно, то жена первая. Хотя при этом…

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Общаетесь?

В. КИСЕЛЁВ: Конечно. У нас дети общие.

О. ДАНИЛЕВИЧ: А у вас часто просят прощения люди за что-нибудь?

В. КИСЕЛЁВ: У меня? Дети только, наверное. Да, пожалуй, дети только.

О. ДАНИЛЕВИЧ: А просто знакомые?

В. КИСЕЛЁВ: Если люди делают какие-то действия, они для меня закрыты. Хочет это услышать или нет… Ну, может быть, Боря Зосимов пытался прощения просить прилюдно. Мне не надо самоутверждаться за счёт… Я ещё раз повторяю: если я не очень высокомерен буду в этом смысле, то… Понимаете, у меня нет явных неудач в жизни, поэтому чего мне самоутверждаться за счёт того, что я какого-то человека перегнул или какого-то человека поставил в роль просителя? У меня каждый новый этап… Вот вы задавали вначале, почему я говорил то. Я же не останавливался. Вот фонд «Федерация» — согласитесь, такая бомба. В мире при слове «федерация» ни «Башня Федерация», ни строительная компания — «Земляне». Удивительно, правда?

О. ДАНИЛЕВИЧ: «Кремль» ещё у вас был в названии.

В. КИСЕЛЁВ: Ещё раз. Чего мне стесняться моих действий? «Земляне». Назовите любому русскому и советскому человеку — прежде всего у людей… Даже ассоциативности «люди, ходячие по земле» не возникнет, а сразу возникнет слово «земляне». Вот вы говорите, например, по поводу того, что я песни 30 лет тому назад писал.

О. ДАНИЛЕВИЧ: 40.

В. КИСЕЛЁВ: 40. Когда вы дадите мне вашу электронную почту, вам службы мои пришлют песни, будем говорить, в течение этих восьми лет. Есть песни, которыми я не просто горжусь, а которые я считаю для русских музыкантов пиком недостижимым пока, кроме меня. У меня три песни записали музыканты. Когда мы им прислали эти песни для записи, они сказали: «Это откуда?» Им говорят: «Это русский написал». Они говорят: «Не может быть». Им говорят: «Более того, он звезда рок-н-ролла, он не имеет к фанку никакого отношения».

Маленькое алаверды назад. Когда я познакомился Джеймсом Брауном (я его привозил в Кремль), он меня таскал вот так за рукав, показывал всем своим музыкантам и говорил: «Смотри, он белый, а знает всю чёрную музыку». Я знаю, девушки, весь фанк, весь соул, весь госпел. Я знаю музыку, которую 90% музыкантов не знают вообще.

О. ДАНИЛЕВИЧ: В России есть соул и фанк?

В. КИСЕЛЁВ: Соул и фанк — это как раз и будет то, что, я почти уверен, будет бомбой.

О. ДАНИЛЕВИЧ: В детстве вы ещё спортом увлекались. Лёгкая атлетика?

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Шахматы.

В. КИСЕЛЁВ: И шахматы.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Вы никогда профессионально спортом не хотели заниматься?

В. КИСЕЛЁВ: Я занимался лёгкой атлетикой, потому что это была единственная возможность в детдоме получить спортивный костюм. А шахматами я занимался, потому что это была единственная возможность во Дворце пионеров Жданова быть переведённым из средней в старшую группу в библиотеке.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Вы хотели читать?

О. ДАНИЛЕВИЧ: То есть вам это неинтересно было?

В. КИСЕЛЁВ: Я один из единственных мальчиков, который в 14 лет был переведён во взрослую группу в библиотеке, потому что я прочёл всё, что по юношеской карточке можно было читать.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Спорт вам никогда не был интересен?

В. КИСЕЛЁВ: В тот момент это было самоутверждение, потому что это было до 14 лет. А в 14, когда появилась музыка, это стало интереснее. А когда я пошёл в армию, то они обнаружили мою учётную карточку, что у меня кандидатский по лёгкой атлетике, и я занимался одновременно и в спортроте, и в музроте.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Если вдруг кто-нибудь из ваших сыновей в какой-то момент скажет: «Папа, я больше музыкой не хочу заниматься. Я теперь, — не знаю, — рисую».

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: «Биологом хочу быть».

О. ДАНИЛЕВИЧ: Вы скорее порадуетесь или разочаруетесь?

В. КИСЕЛЁВ: Почти уверен, что этого не будет, потому что, во-первых, выросли на музыке. Во-вторых, находятся каждодневно, круглосуточно в музыке, потому что в доме всё время музыка. В-третьих, я считаю, что для мальчика это одна из немногих возможностей самоутвердиться среди равных. Есть очень немаловажный момент — их круг окружения. Понятно, что окружение специфическое, мерило денежное уже не столь важно, то есть это уже не фактор для них. А фактор самоутверждения в этом возрасте — или через спорт, или через музыку. В спорте они не преуспели — ни на теннис, ни на…

О. ДАНИЛЕВИЧ: Но отдавали, да?

В. КИСЕЛЁВ: Да, и карате, и теннис — всё проходили. Несмотря на мои и мамины гены (потому что мама тоже занималась профессионально художественной гимнастикой), они, к сожалению, не прошли. И я их снял, потому что я видел, что это посмешище будет. А музыка, я повторяю, три-четыре года — пашут, пашут, пашут.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: И у нас ещё последний вопрос остался в рубрике: кто ваш лучший друг?

В. КИСЕЛЁВ: Мой лучший друг? В силу моей профессии вокруг меня гораздо больше людей, чем, может быть, даже мне надо, поэтому я никого не отвергаю. Вот господин Кожевников точно моим другом не является. Более того, я был бы жутко оскорблён, если бы у меня такой друг был.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: А господин Федун — ваш друг?

В. КИСЕЛЁВ: Федун? Нет. Хотя должен сказать, что как человеческий материал (если мы все — прежде всего природный материал) очень высокого уровня интеллекта, очень набожный, очень исторически образован, что немаловажно, хорошая речь русская. То есть очень приятный человек. Хотя далеко не все олигархи могут такими словосочетаниями для меня…

О. ДАНИЛЕВИЧ: На этом у нас всё заканчивается. К сожалению, подошло уже время.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Спасибо, что нашли время.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Не у нас в гостях…

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: …А мы у него в гостях. Или точнее…

О. ДАНИЛЕВИЧ: …Мы вместе в гостях с бизнесменом, музыкальным продюсером и основателем фонда «Федерация» Владимиром Киселёвым.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Владимир Владимирович, приходите к нам ещё, когда сделка будет завершена. Ольга Данилевич…

О. ДАНИЛЕВИЧ: Екатерина Звягинцева.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Через неделю услышимся. Пока!

О. ДАНИЛЕВИЧ: Пока!

Говорит Москва

Сегодня, в век технологий и засилья информации, каждый склонен выбирать тот источник, которому он больше доверяет.

Динамичная верстка и короткие форматы, честность перед читателем и ошибки планирования, неготовность сражаться с государственными структурами и стремление делать «адекватно», а также кризис доверия, который пришел вслед за кризисом внимания — о том, как делает информационную картину дня «Медуза», рассказала 16 мая на медиафоруме «3D Журналистика» главный редактор проекта Галина Тимченко.

«Беда российских форумов — в том, что они превратились в "выставку народного хозяйства", — заметила Галина Тимченко. — Никто не говорит про проблемы». Зато о проблемах «Медузы» и способах их решения главный редактор говорила много.

Несмотря на огромный опыт, у бывшей редакции Lenta.ru получалось не все. Для начала не оправдала себя задумка сайта «Медузы» как «приложения к приложению». В редакции ожидали, что в нынешнее время гаджетов основным инструментов получения новостей станет именно мобильное приложение сайта. «Мы думали, количество тех, кто смотрят новости с монитора, будет уменьшаться, — рассказала Галина Тимченко. — Выяснилось, что мы были наивными идиотами, и пока сайт все-таки является основным способом получения информации».

Оказалось, что мобильный проект — вещь хорошая, но только 10% процентов читателей «Медузы» пользуются приложением. «Хотя эти 10% дают нам 50% хитов», — замечает главред. Тем не менее вскоре после запуска стало очевидно, что сайт требует больше внимания и переделки. На странице терялись новости, было только два способа показывать материалы, сложно было искать новости. Пришлось делать перезагрузку.

Отталкиваться от происходящего

Для начала «Медуза» избавилась от сплошного черного цвета. «В чем нас только не обвиняли — от фашистских символов до AC/DC, — рассказывает Галина Тимченко. — А когда мы перезапустились, самое большое количество писем было с просьбами вернуть черный фон».

Но главное переформатирование в том, что «Медуза» решила взять у газетного формата то, что до сих пор так и не перешло в интернет-газеты — динамичную верстку. «Каждый день газета формирует новостную повестку адекватно и не просто подает ее, а подает ее по-новому в зависимости от того, какой был день», — замечает Галина Тимченко. Визуальная картинка постоянно меняется: если в один день первая полоса состоит из большой фотографии и лонгридов, в другой — из большого интервью и нескольких новостей.

Сайты таким разнообразием похвастаться не могут. «Все всегда одинаковое, — говорит Галина Тимченко. — Например, падает "Прогресс". И на главной странице подряд — "Прогресс", "Прогресс", "Прогресс". Почему? Потому что на "морде" сайта только одно место для срочных новостей. Что бы ни происходило, вы в прокрустовом ложе этой верстки, которая всегда одна и та же, какой бы сайт мы ни взяли».

Поэтому перезапущенная «Медуза» от единой верстки отказалась. На сайте появилось десять видов блоков, которые перемещает выпускающий редактор в зависимости от того, что происходит.

«Это дает адекватное отражение картины дня, — поясняет главный редактор. — Если сейчас идет финал чемпионата мира по хоккею и вся мужская аудитория прильнула к мониторам, то мы ставим огромный заголовочный фичерный блок с красивой фотографией. Вечером новости не заканчиваются на полуслове–компонуется блок "Главное за день". И так далее». Подобная схема предоставляет массу способов компоновать сюжеты и выделять важное. Все новости по громкому событию собираются в заголовочные блоки под одной картинкой. Если ничего не происходит, наверх ставится блок «Что почитать» или «Что посмотреть».

Не тронуло переформатирование принцип, по которому открываются материалы: при клике на новость текст разворачивается на весь экран, а после закрытия читатель снова оказывается на той странице, где он был. «Чем страдают обычно дизайнерские сайты? — замечает Галина Тимченко. — "А вот как бы нам сделать так, чтобы статья не была конечным тупиком". И вот начинается — обвесы справа, обвесы слева. И у нас на "Ленте" тоже было так».

Риски и затраты

Подобный формат требует больше «человеческого ресурса»: для постоянной верстки сайта нужны мозги и навыки. «Нужно очень хорошо понимать, чему есть место на главной, а чему нет места на главной, — объясняет Галина Тимченко. –Если умерла Плисецкая — нужно снять с главной страницы все "Шапито"(развлекательные тексты «Медузы». — Прим. Лениздат.Ру). Это делается за две минуты, но это нужно сообразить сделать». Картинки могут не сочетаться, можно нечитаемо забить главную страницу мелкими новостями — рисков много.

Поэтому, к прочему, нужна смелость. «Если обычно дежурный редактор в выходные или вечером просто пишет новость и она ставится выше, то здесь любой выпускающий отвечает за то, куда он ее поставит и как сформирует картину дня,–заключает главный редактор. — Все можно испортить одним заголовком».

Галина Тимченко призвала всех редакторов тщательнее относиться к своей работе. «Журналистский текст — это прекрасно, — считает главред. — Но каждому, поверьте, каждому журналисту нужен редактор. Юрию Сапрыкину нужен редактор. Илье Азару нужно четыре редактора. Светлане Рейтер нужно два редактора».

Еще короче

По мнению Тимченко, редактор, с одной стороны, рулит этим миром, с другой — он должен помнить, что мы ориентируемся на новые форматы, поэтому он должен изобретать новые формы подачи информации.

Нового и короткого «Медуза» пробует много. Одни из самых востребованных форматов — карточки, тесты и игры.

Карточки — это так называемая разъяснительная журналистика, в которой информация разбивается на блоки и подается максимально сжато и ясно. «Нас стали многие копировать, и самая типичная ошибка — когда начинают пересказывать, например, закон своими словами, — обращает внимание главред. — Зачем, когда ты можешь написать, о чем он, и поставить ссылку?».

Тесты, как замечает Тимченко, любят все, и на «Медузе» научились делать смешные и плотно привязанные к информационной повестке дня тесты. Получается коротко, информативно, и приносит трафик с мобильных приложений. К тому же информативные игры задерживают читателя на сайте, «и вместо того, чтобы смотреть в метро какую-нибудь ерунду, он играет в твою игру», — рассказывает главред.

Другой новый формат — кратчайший пересказ. «Он получился случайно, — признается Галина Тимченко. — Недавно была четырехчасовая пресс-конференция Путина, на которой президент не сказал ничего. Четыре часа пересказать — невозможно. Писать серьезную аналитику — времени было жалко. И люди, которые это смотрели, написали пересказ в 10 предложений. Как ни странно, формат "зашел", это то, что людям нужно на ходу». Как подчеркивает редактор, коротко — не значит поверхностно, но это мобильный формат, который легко и сразу читается.

Есть и так называемый формат «на самом деле нет». Пошел он от мема «старой редакции» Lenta.ru с заголовка «Нам объявили войну. На самом деле нет». «Это то, что мы называем "разъяснялово", — рассказывает Галина Тимченко. — Обычно, например, газета "Известия" вбрасывает какую-нибудь ерунду, и каждый журналист вынужден снова перелопачивать всю эту информацию». На «Медузе» кратко объясняют, почему на самом деле информация не верна.

Важно не только объяснить, что на самом деле не так, но и честно признаться в том, что журналистам неизвестно, — считают в редакции.

«Мы хорошо ищем информацию, но всегда есть вещи, которые мы знаем и вещи, которые мы не знаем, — признается Галина Тимченко. — Но мы работаем в сети, и каждый может пойти и проверить — а почему они про это не написали. Поэтому мы всегда честно говорим, чего мы не знаем. И это создает особую атмосферу, я бы сказала, доверия со своим читателем».

Больше адекватности

На вопрос из зала, не боится ли редактор, что после рассказов о механике и принципах работы сайта новостные порталы «перехватят» эти идеи, Галина Тимченко ответила, что была бы рада, если бы опытом «Медузы» пользовались. «Мне надоело неадекватное отражение новостей в российских СМИ», — заключила редактор. Более того, в будущем редакция планирует отдавать свою CMS (программу для обеспечения и организации совместного процесса создания, редактирования и управления контентом) в пользование другим новостным сайтам.

Хотя самой большой бедой российской журналистики Галина Тимченко признает вовсе не верстку и не слабое развитие новых форматов, а кризис внимания читателей, который пришел вслед за кризисом доверия. «Обычные, хорошо сделанные новости не выстреливают, потому что люди привыкли к переперченному». Впрочем, самое хорошее тем не менее то, что «СМИ все-таки выжили».

Сама «Медуза», редакция которой сейчас базируется в Риге, вернуться в Россию хочет, но возможности и сил «сражаться со всеми Роскомнадзорами, Роспотребнадзорами и прочими организациями» пока не видит. «Но когда что-нибудь хоть сколько-нибудь сдвинется, мы, конечно, вернемся», — заверила слушателей Галина Тимченко.

Текст Катерина Яковлева

Lenizdat.ru

На прошлой неделе по заданию редакции я отправилась на пресс-конференцию одного крупного оператора наружной рекламы, чтобы узнать мнение самих руководителей бизнеса о предмете гордости московского мэра - очистке города от "засилья рекламы". На самой конференции об этом говорилось вскользь, поэтому по ее окончании я попросила одного из докладчиков - директора компании по продажам рекламы в Москве - дать мне небольшое интервью. Неожиданно он согласился.

Спонтанное интервью - сама по себе вещь сейчас редкая. Но от этого тем более ценная - как раз заранее согласованных вопросов и обтекаемых, отрепетированных ответов, в которых все конфликтные места обходятся стороной, мне в этой истории хотелось избежать.

E.АФАНАСЬЕВА: Как же телевидение региональное этого года отличается или не отличается от регионального телевидения, которое каждый из вас много  лет внимательно не только наблюдает, но и со-творит, наверное? Владимир Владимирович, каковы Ваши впечатления?

В.ПОЗНЕР: В свое время можно было говорить о том, что постепенно региональное телевидение становится все более оснащенным технически, более изощренным, более мастеровитым, более профессиональным. Но, по-моему, это кончилось уже года 2-3 как, если не больше. И сказать, что есть какие-то заметные изменения (для меня, по крайней мере), я не могу этого сказать кроме одного. Продолжают умирать не умирать, но терять в своем содержании новости, то, что относится к чистой информации.

Екатерина Веселкова, генеральный директор сейлз-хауса «Газпром-медиа» об изменениях рекламного рынка в ближайшем будущем.

« Март 2024 »
Пн Вт Ср Чт Пт Сб Вс
        1 2 3
4 5 6 7 8 9 10
11 12 13 14 15 16 17
18 19 20 21 22 23 24
25 26 27 28 29 30 31

Дни рождения

  • Сегодня
  • Завтра
  • На неделю
19 марта Константин Лиходедов

российский медиаменеджер

19 марта Александр Полесицкий

Председатель Правления Фонда РАР, Вице-Президент РАР

19 марта Илья Малкин

продюсер, сценарист  

19 марта Владимир Герасимов

исполнительный директор информационной группы «Интерфакс»

20 марта Арина Бородина

журналист, телекритик  

20 марта Кирилл Привалов

российский журналист-международник и религиовед, писатель, публицист, юморист

20 марта Екатерина Стриженова

актриса, телеведущая

19 марта Константин Лиходедов

российский медиаменеджер

19 марта Александр Полесицкий

Председатель Правления Фонда РАР, Вице-Президент РАР

19 марта Илья Малкин

продюсер, сценарист  

19 марта Владимир Герасимов

исполнительный директор информационной группы «Интерфакс»

20 марта Арина Бородина

журналист, телекритик  

20 марта Кирилл Привалов

российский журналист-международник и религиовед, писатель, публицист, юморист

20 марта Екатерина Стриженова

актриса, телеведущая

21 марта Андрей Цвинтарный

продюсер, режиссер, член Академии Российского телевидения

21 марта Андрей Бубукин

генеральный директор ООО «АБ-тренинг», член Российской академии радио

21 марта Николай Троицкий

журналист

22 марта Александр Цекало

российский шоумен, телеведущий, актёр, певец, режиссёр, сценарист и продюсер, основатель и генеральный продюсер продюсерской компании «Среда»

22 марта Дмитрий Губин

журналист, радио— и телеведущий

23 марта Гюльнара Ильчинская

член Академии Российского телевидения, главный специалист Службы специальных линейных проектов Дирекции главных продюсеров, ГТК «Телеканал «Россия»

23 марта Андрей Шамрай

 член лиги журналистов Санкт-Петербурга и Международной ассоциации экологических журналистов

23 марта Екатерина Котрикадзе

журналист, медиаменеджер

23 марта Катерина Гордеева

российская журналистка, кинодокументалист, писательница

24 марта Константин Похмелов

актер театра и кино, спортивный обозреватель

24 марта Юлия Панкратова

российская журналистка и телеведущая 

25 марта Филипп Галкин

программный директор радио

26 марта Татьяна Николаева

член Академии Российского телевидения

26 марта Маргарита Кржижевская

генеральный продюсер “М-продакшн”, член Академии Российского телевидения

26 марта Вячеслав Николаев

специальный корреспондент программы “Неделя с Марианной Максимовской” (“РЕН ТВ”)

26 марта Алексей Скляров

Генеральный директор ТРК "Пульс", г. Ростов-на-Дону