«Смерть массовых медиа» – эта одна из тем для обсуждения на  ежегодном фестивале рекламы «Серебряный Меркурий». Своим опытом выживания поделились с аудиторией Тоня Самсонова  из «TheQuestion», Олеся Носова из ИД «Комсомольская правда») и Виктория Бухаркина из «Glamour».

Нишевые проекты заставят работать по стандартам

Small media не дают покоя большим конкурентам. В недрах Института развития интернета созрела идея отрегулировать интернет-издания без лицензии СМИ. Участники организации обратили внимание на ресурсы, которые не зарегистрированы в Роскомнадзоре, но занимаются размещением новостного контента и имеют полноценные редакции.

Через неделю 25 мая Федеральная антимонопольная служба (ФАС) РФ запускает лабораторию, которая будет выявлять слишком громкую рекламу на радио и ТВ.

Об этом рассказал журналистам замруководителя ФАС Андрей Кашеваров. По его словам, она сможет отслеживать порядка 80 роликов в сутки. Замминистра связи и массовых коммуникаций Алексей Волин добавил, что, начиная с 25 мая, жители смогут жаловаться на слишком громкую рекламу в ФАС.

По словам Кашеварова, лаборатория будет работать 22 часа в сутки. Специальная программа будет записывать по 15 минут эфирного времени каждого канала. "Будет записываться сам рекламный блок - три-пять минут, пять минут до него и пять минут после. Записи обработают автоматически, по результатам будет сформирован протокол. Таким образом, лаборатория в сутки промониторит порядка 80 роликов", - отметил Кашеваров. По словам замруководителя ФАС, планируется проверить все каналы, и федеральные, и кабельные. Но, кроме плановых проверок, ведомство начнет откликаться на обращения и жалобы жителей.

Как пояснил замминистра связи и массовых коммуникаций РФ Алексей Волин, жаловаться на громкую рекламу зрители и слушатели смогут в антимонопольную службу. "Когда поступит жалоба, канал поставят на мониторинг. Если приборы покажут разность шума в обычном эфире и во время рекламы, это основание для предписания ФАС", - отметил Волин.

По его словам, к жалобе граждане не должны прикладывать запись эфира, так как если нарушения есть, то они происходят постоянно. "Если на канале ставят рекламу выше громкости фона, это ловится при первой же проверке", - пояснил Волин.

25 мая 2015 года вступают в силу поправки в закон "О рекламе", согласно которым громкость звука рекламы и анонсов в телевизионных передачах и на радио не должна превышать средний уровень громкости самих передач. Федеральная антимонопольная служба уже рассчитала, что допустимая громкость звука рекламных роликов и анонсов не должна превышать 1,5 децибел.

Креативный продюсер "Москвы 24" Тимур Валеев пояснил, что телеканал готов к новым требованиям, и звук будет выдаваться в эфир с учетом технических характеристик, установленных законом. "Всем рекламодателям мы уже выслали эти требования, если они не будут соответствовать закону, будем возвращать ролики обратно", - отметил он.

По словам Валеева, реклама на телевидении была слишком громкой не из-за повышения громкости звука, а из-за изменения других параметров. "До крайних пределов доводились такие показатели, как плотность и яркость звука. Таким образом он не был громче, но воспринимался так из-за большей плотности. К примеру, если бы в эфире играл один инструмент, а во время рекламы весь оркестр", - пояснил он.

А вот президент Ассоциация коммуникационных агентств России (АКАР) Алексей Ковылов утверждает, что не рекламодатели увеличивают громкость роликов, а сами телеканалы. "Это инициатива каналов, которые хотят повысить эффективность просмотров роликов. По моему опыту, продюсерские компании не получают заказов с пожеланиями усилить звуковую часть рекламы. В целом новый закон положительно отразится на рекламе, так как сейчас многие вообще выключают звук, чтобы не слышать громкие блоки", - пояснил он.

Юрист ОЗПП "Общественный контроль" Мария Свиридова отметила, что в общество защиты прав потребителей приходят обращения по поводу странных перепадов громкости на ТВ. "Многие горожане не знают о такой "уловке" и настраивают звук для себя, но внезапно он прерывается громкой рекламой. С точки зрения здравого смысла, а теперь и закона, превышения звука - недопустимое явление. Пользователь платит за антенну и радиоточку, и вместе с платной услугой ему навязывают рекламу, от которой он не может отказаться, в этом случае она хотя бы не должна еще больше раздражать", - пояснила Свиридова.

Автор Марина Курганская

M24

Мы на пороге медийной революции

Понедельник, 23 Ноябрь 2015
Опубликовано в Новости

С точки зрения рекламных доходов самой эффективной аудиторией телевидения стал возрастной сегмент 40+.

Но при этом наиболее перспективно для телевещателей ориентироваться на самую молодую аудиторию. А некоторые участники рынка прогнозируют скорую революцию в телевещании. О состоянии отрасли, стратегии и тактике выживания в кризис говорили участники международного конгресса Национальной ассоциации телерадиовещателей (НАТ), который состоялся в конце минувшей недели в Москве.

Замминистра связи Алексей Волин отметил, что люди не перестают смотреть телевидение, люди перестают смотреть телевизор, так как появляются другие возможности. Он обрисовал основные тенденции отрасли и рассказал о стратегии развития телерадиовещания в России (см. новость ComNews от 23 октября 2015 г.). Помимо прочего, замминистра заявил, что то, с чем придется работать в ближайшие годы, уже известно. "Вероятность того, что в течение ближайших пяти-восьми лет будет внедрена какая-то суперновая техника, практически исключена", - сказал Алексей Волин.

Карантин и другие связанные с пандемией ограничения приведут к застою во многих

сегментах медиарынка в ближайшие год-два.

 Три десятилетия назад Ноам Хомский (профессор лингвистики в Массачусетском технологическом институте, автор генеративной лингвистики, наиболее успешной лингвистической концепции XX века — Roem.ru), который, по мнению одних, является самым гениальным и смелым из живущих сегодня интеллектуалов, а по мнению других относится к теоретикам антиамериканского заговора, представил резкую критику западных корпоративных СМИ в своей влиятельной книге «Manufacturing Consent» («Производство согласия»), написанной в соавторстве с Эдвардом С. Херманом. Когда я был подростком, книга сильно повлияла на восприятие мной мейнстрим-СМИ и в некотором отношении имела решающее значение в запуске Byline совместно с соучредителем Даниэлом Тудором. Мы полагали, что убрав рекламодателей и политическую ангажированность владельцев медиа, народное финансирование способно демократизировать медийный ландшафт и поддержать независимую журналистику.

В книге «Manufacturing Consent» Ноам Хомский утверждает, что западные корпоративные СМИ структурно связаны с «производством согласия» в интересах доминирующих, элитных групп в обществе. При помощи «фильтров», которые определяют, что должно стать «новостями» — включая владение СМИ, рекламу и информационную атаку, он показывает, как в якобы демократическом западном обществе пропаганда может проникать в «свободные» СМИ через самоцензуру. Тем не менее, с тех пор многое изменилось. Появился Интернет. Так называемые «классические» СМИ, которые по мнению Хомского «производили согласие», терпят крупные финансовые убытки. Подвергся ли анализ Ноама Хомского изменениям? Недавно я взял у него интервью в офисе Массачусетского технологического института, чтобы узнать его точку зрения о текущем медийном ландшафте.

***

Сын Юн Ли: Двадцать семь лет назад, в книге «Manufacturing Consent» вы написали, что главная роль СМИ в западных демократических обществах состоит в мобилизации общественной поддержки интересов элиты, которая управляет правительством и частным сектором. Тем не менее, многое с тех пор изменилось. В частности, можно утверждать, что Интернет радикально децентрализовал власть и подорвал мощь традиционных СМИ, а также привел к росту гражданской журналистики. К примеру, новости о Фергюсоне (имеются ввиду печально известные беспорядки — Roem.ru) появились на Twitter раньше, чем они были подхвачены медиа-организациями. Сделал ли Интернет вашу «Модель пропаганды» неактуальной?

Ноам Хомский: На самом деле, у нас есть обновленная версия книги, которая появилась около 10 лет назад. В ее предисловии мы как раз и обсуждаем этот вопрос. Думаю, я могу говорить и за своего соавтора, прочитайте введение, мы упоминали это. Есть и другие [изменения], такие, как сокращение числа независимых печатных СМИ — ситуация, четко бросающаяся в глаза.

Мы считаем, базовый анализ существенно не изменился. Да, Интернет предоставляет возможности, которые не были легко доступны прежде. И вместо того, чтобы пойти в библиотеку делать исследование, вы можете просто открыть свой компьютер. Обнародовать информацию стало определенно легче, распространять информацию можно по разным каналам. Все это открывает новые возможности и располагает своими недостатками. Но по большому счету, система сильно не изменилась.

Сын Юн Ли: Эмили Белл, директор Центра цифровой журналистики им. Тоу Колумбийского университета, в своем недавнем выступлении в Оксфорде сказала следующее: «Новости больше не принадлежат ньюсмейкерам. Пресса больше не является свободной прессой и потеряла контроль над основными каналами, через которые новости доходят до читателей. На общественность в настоящее время оказывает влияние небольшое число частных компаний, базирующихся в Силиконовой долине». Почти весь контент теперь публикуется на социальных платформах, и о том, как создаются и распространяются новости стоит спросить не Руперта Мердока, а Ларри Пейджа и Сергея Брина из Google или Марка Цукерберга из Facebook. «Производят» ли они согласие как и их коллеги из так называемых «классических» СМИ?

Ноам Хомский: Ну, в первую очередь, я не согласен с общим утверждением. Скажем, если я сейчас захочу выяснить, что происходит на Украине, или в Сирии, или Вашингтоне, я прочту The New York Times, другие национальные газеты, я посмотрю информацию у Associated Press, я почитаю британскую прессу и так далее. Я не буду ориентироваться на Twitter, потому что он мне ничего не даст. Он покажет мнения людей о многих вещах, но очень кратко и поверхностно, — ключевой информации я там не найду. И мне кажется, что всё в точности до наоборот: источники новостей стали уже.

Возьмем Бостон, где мы с вами сейчас находимся. В Бостоне была очень хорошая газета — The Boston Globe. Ее по-прежнему печатают, но это лишь слабое подобие того, чем она была двадцать или тридцать лет назад. У нее были бюро по всему миру, хорошие корреспонденты, и одно из лучших освещений событий Центральной Америки во время войны в Центральной Америке, и хорошее критическое освещение местных событий, и охват многих других тем. Подойдите к газетному киоску и посмотрите на то, что печатают сейчас. То, что вы увидите — это местные новости, статьи информационных агентств, статьи из The New York Times, откуда-то еще, и на этом все.

Во всей стране похожая ситуация, да и, на самом деле, во всем мире. Идет сужение журналистских источников о том, что происходит на земле. Это не означает, что статьи в NYT надо подвергать некритическому чтению, или статьи в The Guardian или The Independent, или где-либо еще. Конечно, их надо читать критически, но, по крайней мере, они есть. Есть журналисты там, где случаются основные события, но теперь их меньше, чем раньше. Происходит сужение источников новостей.

С другой стороны, присутствует компенсирующий фактор. Теперь (по сравнению с тем, что было двадцать лет назад) можно легко прочесть прессу из других стран. Вместо того, чтобы идти в библиотеку или к газетному киоску на Гарвардской площади с международной прессой, я могу прочитать новости в Интернете.

Есть много разных эффектов. Я уверен — Силиконовая долина и, например, Google, пытаются производить согласие. Если вы хотите купить какой-то товар, вы, к примеру, смотрите информацию о нем в Google. Мы знаем, как работает система его поиска. Первые сайты в списке — те, что платят за рекламу. Это не значит, что они самые важные. Но так проявляется их бизнес-модель, которая, конечно же, основана на рекламе, а реклама, по сути, является одним из фильтров [в нашей модели].

Я постоянно использую Google. Я рад, что он есть. Но читая The New York Times, или Washington Post, или Wall Street Journal, стоит понимать, что у них есть способы отбора и формирования материала, который меня интересует, все не просто так. Google и другие платформы проводят колоссальную разведку с целью получить персональные данные о пользователях и их привычках, а также понять, какую информацию предоставлять каждому из них. Они следят больше, чем это делает АНБ.

Сын Юн Ли: В своем эссе «Плохие новости о новостях» Роберт Г. Кайзер, бывший редактор Washington Post, пишет: «Новости подвергаются опасности. Аналогичное происходит и с демократическим правлением, которое находится в зависимости от продуктивных контролирующих новостных СМИ. Как те, так и другие были подорваны изменениями в обществе, нанесенными с помощью цифровых технологий — одной из самых мощных сил когда-либо созданных человечеством».

Не только самые крупные новостные организации, такие как The New York Times и Washington Post (который был продан основателю Amazon за 250 млн. долларов, и это была лишь малая часть от её же стоимости за несколько лет до этого) финансово страдают и не имеют четкого плана по выживанию, но и многочисленные местные газеты на территории Соединенных Штатов и Соединенного Королевства закрываются каждую неделю. Я знаю, вы считаете некоторые из этих организаций «производителями согласия», но как можно финансировать качественную журналистику в наш век цифровой технологий?

Ноам Хомский: А как финансируется BBC?

Сын Юн Ли: Общественностью.

Ноам Хомский: Возьмите Соединенные Штаты. Когда Соединенные Штаты были образованы, первая поправка (имеется ввиду первая поправка к Конституции, обеспечивающая свободу слова и прессы) имела двойную функцию: она освобождала производителя информации от государственного контроля, но она также давала людям право на информацию. В результате, если вы посмотрите на послевоенные законы, вы увидите, что они были разработаны с целью дать государственные субсидии журналам и попытаться достичь широкого спектра мнений, информации и прочего. Модель довольно разумна. И речь здесь идет о концепции отрицательной и положительной свободы. У вас есть только отрицательная свобода, т.е. свобода от внешнего контроля, или же у вас есть положительная свобода — свобода выполнять свои законные цели в жизни — получать информацию. Таким образом, происходила битва, которая велась на протяжении веков.

Сразу после Второй мировой войны в Соединенных Штатах начались дебаты и споры о том, следует ли СМИ выполнять двойную функцию — давать как свободу от определенного объема контроля — что было принято повсеместно — так и право на доступ к широкому спектру информации и мнений. Первая модель, которую иногда называют корпоративным либертарианством, победила. Вторая модель прекратила свое действие. Это одна из причин, почему в США чрезвычайно маргинальный бизнес в области национального радио, по сравнению с другими странами. Это связано с тем, о чем вы спрашиваете — альтернативная модель является общественной поддержкой наиболее широкому кругу информации и анализа. Она, думаю, должна являться основной частью функционирующей демократии.

Сын Юн Ли: Из-за отсутствия хорошей бизнес-модели, новые медиа организаций от Buzzfeed до Vice положили начало так называемой «нативной рекламе» — форме онлайн рекламы, которая стремится обмануть потребителей и убедить в том, что они читают «редакционный» контент, а не оплаченную рекламу. В основном, это касается рекламных статей. Как ни странно, даже прогрессивная газета The Guardian публикует спонсорский контент Goldman Sachs. Каково ваше мнение о естественной рекламе?

Ноам Хомский: Это [естественная реклама] подчеркивает и указывает на проблему, которая является серьезной, хотя и не должна была бы вообще существовать. Зависимость журнала от рекламодателей формирует, контролирует и в значительной степени определяет материал, который представляется общественности. Опять же, если вернуться к нашей книге, это является одним из фильтров.

Задумайтесь — сама идея зависимости от рекламодателя радикально искажает понятие свободной прессы. Если вы задаетесь вопросом о том, что такое коммерческие СМИ, не смотря ни на что — это предприятие. А предприятие всегда производит что-то для рынка. Производители в этом случае, почти без исключения, являются крупными корпорациями. Рынок — это другое предприятие — рекламодатели. Продукт, который представлен на рынке — это читатели (или пользователи), так что это в основном крупные корпорации, которые предоставляют читателей другим предприятиям. Это существенно формирует характер организации.

Вы можете прийти к данной мысли логически, а если исследуете этот вопрос подробно, увидите, что так оно и есть. И то, о чем вы сейчас говорите, указывает на то, что изначально не должно существовать.

Сын Юн Ли: Я был потрясен, увидев, результаты исследования международной PR-фирмы Edelman — могут ли читатели сказать, читают они рекламу или статью … 60% опрошенных не заметили, что читали рекламу.

Ноам Хомский: И это всегда было так. Эффект зависимости от рекламодателя и PR-фирм заметно отражается на том, что печатает СМИ, как в своих новостях, так и в комментариях. А как могло быть иначе, это ведь рынок.

Сын Юн Ли: Не так давно The Guardian и Washington Post обнародовали секретную информацию, переданную им Эдвардом Сноуденом, касаемо слежки Агентства национальной безопасности. Такая отчетность, несомненно, подрывает идею, «интереса элиты» (как вы бы его назвали), который доминирует над правительством и частным сектором. Это событие подрывает вашу пропагандистскую модель или является исключением из правил?

Ноам Хомский: Касаемо пропагандистской модели, обратите внимание — в книге мы ясно объясняем, что это первый шаг — и хороший шаг на пути к правильному функционированию СМИ. Также мы отмечаем, что есть много других факторов. В самом деле, если вы почитаете книгу «Manufacturing Consent», практически треть ее (которую, кажется, никто не читал) сводится к защите СМИ от критики так называемыми организациями за гражданские права — «Домом свободы» в данном случае. Это защита профессионализма СМИ и точности в передаче информации СМИ от суровой критики, говорящей о них как о предателях, подрывающих государственную политику. С другой стороны, нам стоило помнить, что они профессиональны в своем деле.

СМИ не понравилась подобная защита, потому что мы сказали, — а речь шла о Тетском наступлении (наступление коммунистических сил во время войны во Вьетнаме в 1968 году, переломившее её ход) — что репортеры были очень честными, храбрыми, точными и профессиональными, но их работа была сделана в рамках молчаливого согласия с системой пропаганды, бессознательно. Система пропаганды была на уровне «наши действия во Вьетнаме верны и справедливы». Она пассивно поддерживала доктринальную систему. Но, с другой стороны подрывала власть и показывала, что государственные требования ложны.

И возьмем, скажем, открытие Уотергейтского скандала или деловой коррупции. Один из лучших источников информации о бизнес-коррупции — это предприниматель. СМИ довольно часто разоблачает такие дела, но мир бизнеса вполне готов их терпеть. Деловой мир также готов терпеть разоблачение правительства, вмешивающегося в личную жизнь и деловую жизнь, которая их не устраивает, ведь им не нужно сильное и навязчивое государство.

Не стоит критиковать The Guardian и Washington Post за то, что они афишировали материалы Сноудена/Гринвальда — они конечно, должны были это сделать, будучи профессиональными журналистами. Есть много факторов, но мы выбрали факторы, которые посчитали очень значимыми, но не включили все, и по сути, мы дали контрпримеры.

Сын Юн Ли: Вы считаете это в некотором смысле контрпримером?

Ноам Хомский: Это не контрпример, а демонстрация того, что существует и нечто другое. Что вдобавок к основным факторам, есть еще и второстепенные, которые мы обсудили. Например, профессионализм и профессиональная честность, что тоже является фактором.

Сын Юн Ли: Как вы считаете, народное финансирование может помочь сделать журналистику более независимой?

Ноам Хомский: Я думаю, что это хороший общий принцип — почти все, что увеличивает разнообразие и выбор имеющихся СМИ является полезным. Конечно, этот особый подход будет иметь свои проблемы. Как и любой подход. Не существует идеального варианта без каких-либо проблем, связанных с ним, но в целом: чем шире диапазон разнообразия в том, что доступно, тем лучше.

Сын Юн Ли: Скажите, каково ваше мнение о еженедельнике Charlie Hebdo? Каково ваше мнение о принципе «свобода слова при любых обстоятельствах»?

Ноам Хомский: Ну, я считаю, что мы должны решительно поддерживать свободу слова. Я думаю, что одной из хороших вещей в Соединенных Штатах, кстати, в отличие от Англии, является то, что здесь защита свободы слова гораздо сильнее. Но свобода слова не означает отсутствие ответственности. Так, например, я за свободу слова, но если кто-то решил повесить большой баннер на Таймс-сквер в Нью-Йорке, прославляя отправку евреев в газовые камеры, я не думаю, что это должно быть остановлено государством, но я и не одобряю подобное.

Сын Юн Ли: Также, в отношении конкретного инцидента Charlie Hebdo — как вы считаете, карикатуристам не хватало ответственности?

Ноам Хомский: Да, я думаю, что они вели себя как испорченные подростки, но это не оправдывает их убийства. Я мог бы сказать то же самое о многом, что появляется в прессе. Я думаю, безответственность часто играет роль. Например, когда пресса в Соединенных Штатах и Англии поддержала худшее преступление века — вторжение в Ирак. И действие это было намного безответственнее чем ситуация с Charlie Hebdo. Это привело к разрушению Ирака и распространению межконфессионального конфликта, который разрывает регион на мелкие куски. Это преступно. Агрессия является высшим международным преступлением, ведомым международным правом. Поскольку пресса поддерживала эти действия, она вела себя глубоко безответственно, но я не думаю, что прессу стоит останавливать.

roem

Оригинал интервью за авторством Сын Юн Ли (Seung-yoon Lee) размещен на сайте Byline.com. Перевод — Interweb Pro.

Второй день XVII Всемирного конгресса русской прессы (ВАРП) его участникам для обсуждения была предложена тема «Государство и СМИ. Глобальные тенденции нового тысячелетия». Тон дискуссии задал Павел Гусев, руководитель Союза журналистов Москвы (СЖМ), издатель газеты «Московский комсомолец».

П. Гусев остро критиковал законодателей, ущемляющих свободу слова в России. «Унизительными и безнравственными» назвал он поправки, приравнявшие блогеров к журналистам, а соцсети к СМИ. «Есть артисты, а есть статисты. Есть журналисты, а есть блогеры. Вознося блогеров на пьедестал, мы уничтожаем профессию журналиста, — с возмущением сказал он. — И это политика, наносящая гигантский вред журналистской профессии».

Ложь и вранье, что печатные СМИ умирают, возмущается известный журналист и издатель. В регионах России газеты и журналы по-прежнему являются основными источниками информации, а соцсети там доступны далеко не каждому. В целом по России 30% газетных киосков закрыты, в Санкт-Петербурге — около 40%, в Москве — 20%. Полное вранье и то, что подписка падает, говорит П. Гусев. После того, как сняли дотации на почтовые расходы для прессы, цена на подписку поднялась на 80%, и это удар по пожилому населению.

П. Гусев сообщил, что 85% СМИ в России принадлежат государству или аффилированным структурам. После законодательных изменений реклама упала на 60%, печатные СМИ лишились 40% рекламного рынка, ТВ — 18%, глянец — 55—60%. Причина лежит в запрете на рекламу многих видов деятельности, затронувших, прежде всего, малый и средний бизнес, который и так сократился более чем наполовину. «А ведь это основа рекламных бюджетов для СМИ, — сетует издатель. — Если его уничтожить, откуда взяться рекламе?»

В кулуарах конгресса П. Гусев затронул еще одну острую тему — вброс в информационную среду, прежде всего через социальные сети, т.н. «фейков», за которыми, по его словам, стоит мощная много миллиардная индустрия. Эти «фейки» создают искаженную картину действительности, их читают не только пользователи соцсетей, они попадают и на страницы и каналы СМИ. И противостоять этому явлению невозможно.

Ольга Павук

Фото и текст BK

Главный редактор интернет-газеты «Бумага» Кирилл Артеменко рассказал Лениздат.Ру, нужно ли студенту работать бесплатно, чего не хватает современному журналистскому образованию и куда уходить из профессии выпускникам журфаков.

Кирилл Артеменко окончил факультет журналистики СПбГУ в 2012 году. Сотрудничал с «Известиями», Lenta.ru, Chief Time, а в 20 лет создал интернет-газету «Бумага», которая сегодня занимает 12-е место в рейтинге самых цитируемых СМИ Петербурга  согласно рейтингу «Медиалогии» за 2-й квартал 2015 года.

Рейтинги цитируемости СМИ России за 2015 года

Четверг, 04 Февраль 2016
Опубликовано в Новости

Компания "Медиалогия" подготовила рейтинг самых цитируемых СМИ за 2015 год.

ТНТ озвучил свои планы на 2013 год

Пятница, 14 Декабрь 2012
Опубликовано в Новости

Более 300  представителей СМИ пришли оценить прорыв и узнать о новинках.

Генеральный директор ТНТ Роман Петренко на графиках показал историю успеха самого веселого канала страны. Чтобы войти в список «большой шестерки» и возглавить его, ТНТ хватило каких-то десяти лет. Доля ТНТ продолжает расти и сейчас: у зрителей 14 – 44 лет (а это основная аудитория канала) она сегодня составляет 13,3% (данные TNS Russia, январь - октябрь 2012). 

Новости

Дни рождения

  • Сегодня
  • Завтра
  • На неделю
19 марта Константин Лиходедов

российский медиаменеджер

19 марта Александр Полесицкий

Председатель Правления Фонда РАР, Вице-Президент РАР

19 марта Илья Малкин

продюсер, сценарист  

19 марта Владимир Герасимов

исполнительный директор информационной группы «Интерфакс»

20 марта Арина Бородина

журналист, телекритик  

20 марта Кирилл Привалов

российский журналист-международник и религиовед, писатель, публицист, юморист

20 марта Екатерина Стриженова

актриса, телеведущая

19 марта Константин Лиходедов

российский медиаменеджер

19 марта Александр Полесицкий

Председатель Правления Фонда РАР, Вице-Президент РАР

19 марта Илья Малкин

продюсер, сценарист  

19 марта Владимир Герасимов

исполнительный директор информационной группы «Интерфакс»

20 марта Арина Бородина

журналист, телекритик  

20 марта Кирилл Привалов

российский журналист-международник и религиовед, писатель, публицист, юморист

20 марта Екатерина Стриженова

актриса, телеведущая

21 марта Андрей Цвинтарный

продюсер, режиссер, член Академии Российского телевидения

21 марта Андрей Бубукин

генеральный директор ООО «АБ-тренинг», член Российской академии радио

21 марта Николай Троицкий

журналист

22 марта Александр Цекало

российский шоумен, телеведущий, актёр, певец, режиссёр, сценарист и продюсер, основатель и генеральный продюсер продюсерской компании «Среда»

22 марта Дмитрий Губин

журналист, радио— и телеведущий

23 марта Гюльнара Ильчинская

член Академии Российского телевидения, главный специалист Службы специальных линейных проектов Дирекции главных продюсеров, ГТК «Телеканал «Россия»

23 марта Андрей Шамрай

 член лиги журналистов Санкт-Петербурга и Международной ассоциации экологических журналистов

23 марта Екатерина Котрикадзе

журналист, медиаменеджер

23 марта Катерина Гордеева

российская журналистка, кинодокументалист, писательница

24 марта Константин Похмелов

актер театра и кино, спортивный обозреватель

24 марта Юлия Панкратова

российская журналистка и телеведущая 

25 марта Филипп Галкин

программный директор радио

26 марта Татьяна Николаева

член Академии Российского телевидения

26 марта Маргарита Кржижевская

генеральный продюсер “М-продакшн”, член Академии Российского телевидения

26 марта Вячеслав Николаев

специальный корреспондент программы “Неделя с Марианной Максимовской” (“РЕН ТВ”)

26 марта Алексей Скляров

Генеральный директор ТРК "Пульс", г. Ростов-на-Дону