Рекламодатели смогут запускать кампании на всех площадках интернет-СМИ

Популярное издание BuzzFeed относится к новому поколению продвинутых СМИ, которые сторонятся рекламных технологий и предпочитают развивать нативные форматы. Компания успешно освоила кросс-платформенную дистрибьюцию контента, сделав ставку на социальные сети. Только в Facebook BuzzFeed ведет 90 страниц одновременно, тщательно отслеживая статистику и используя все возможности, которые предоставляет сервис.

Главы СМИ написали коллективное письмо в Европарламент и Европейский совет с просьбой не голосовать за введение новых поправок в законодательство, позволяющее отключить передачу данных о перемещениях пользователей в сети всем сайтам. Издания опасаются, что принятие поправок лишит их возможности таргетировать рекламные объявления

Спрос на телевидение высокой четкости (HDTV) растет быстрее, чем на обычное.

К началу 2015 г. в России насчитывалось 10,2 млн абонентов HDTV – на 43,7% больше, чем годом ранее, следует из материалов J’Son & Partners Consulting. При этом общее количество подписчиков платного ТВ в России в 2014 г. год к году выросло всего на 7,1% до 36,7 млн. Таким образом, проникновение HDTV в базе подписчиков платного ТВ выросло за 2014 г. с 20,2 до 27,1%.

Крупнейшим участником рынка HDTV в России сейчас является Национальная спутниковая компания (НСК, бренд «Триколор ТВ»), обслуживающая 45% пользователей HDTV, на 2-м месте – «Ростелеком» (25%), на третьем – «Вымпелком» (10%), передал «Ведомостям» руководитель департамента ТВ и контента J’son & Partners Сonsulting Дмитрий Колесов. Таким образом, на этих трех операторов приходится 80% всего рынка HDTV, отмечает он. Рост спроса на HDTV Колесов связывает с обновлением парка телевизоров: большая часть новых моделей поддерживает HD-формат. Увеличение популярности высокочеткого ТВ он также объясняет ростом проникновения спутникового и интернет-телевидения.

У Telecom Daily другие данные – по подсчетам этого агентства, к началу II квартала 2015 г. «Триколор ТВ» обслуживал 41% российских пользователей HDTV, «Ростелеком» – 25%, МТС – 11,5%. В I квартале 2015 г. в России было уже 12 млн абонентов HDTV против 9,9 млн годом ранее, считает гендиректор Telecom Daily Денис Кусков. Он подчеркивает, что речь идет об абонентах, подписанных на HD-каналы, а не о тех, кто реально смотрит их. В среднем абонент смотрит только восемь из 100 предоставляемых ему каналов, объясняет он, число реально используемых каналов HD еще меньше – около трех. Большинство каналов HD идут в расширенных пакетах операторов, поэтому нельзя сказать, что абоненты покупают их только ради этой услуги, отмечает Кусков. Но часть каналов действительно люди предпочитают смотреть в высокой четкости: спорт, путешествия и др.

У НСК сейчас 5 млн абонентов HDTV, это 45% всей абонентской базы, отмечает представитель оператора Анастасия Соколовская. В I квартале 2014 г. их доля была чуть менее 33%. База подписчиков HDTV растет как за счет новых подключений, так и за счет совместной с технологическими партнерами программы trade-in – обмена приемников стандартного разрешения (standart definition, SD) на HD-совместимые, рассказывает Соколовская. До января 2015 г. абонентская плата для HD-абонентов НСК по тарифу «Максимум HD» была на 50% выше, чем для обычных: 900 руб. в год. С 26 января компания установила единый тариф как для пользователей ТВ обычной, так и высокой четкости – 1200 руб. в год, поэтому пользоваться HD-оборудованием стало более выгодно – оно дает доступ к большему числу телеканалов при той же стоимости, говорит она.

У «Ростелекома» потребителями HD автоматически становятся все абоненты IPTV – во всех основных пакетах есть каналы высокой четкости, говорит представитель оператора Валерий Костарев. По его словам, на конец I квартала 2015 г. у «Ростелекома» было чуть более 2,88 млн абонентов IPTV, на 24% больше, чем годом ранее.

Поскольку HD-контент стоит дороже стандартного цифрового, то рост его потребления ведет к увеличению среднего счета абонента (ARPU), отмечает он. Например, в сервисе «Видеопрокат» представлены фильмы и сериалы в форматах HD и 3D, рассказывает Костарев. По его словам, стоимость аренды HD-фильма – от 120 руб., а в SD-формате – от 50 руб.

Нельзя однозначно сказать, что ARPU HD-абонентов выше: например, в пакете «Триколор ТВ» есть и каналы как высокой, так и стандартной четкости, а базовая стоимость у них одинаковая, отмечает Колесов. Но HD-абоненту можно предложить подписку на премиальные каналы (например, Viasat Premium HD или Amedia HD), которые не входят в базовые пакеты и продаются отдельно, сказал он.

По итогам I квартала 2015 г. количество телеабонентов «Вымпелкома» превысило 1 млн, рост год к году составил 10%, говорит представитель оператора Анна Айбашева. Все его приставки изначально поддерживают HD-формат, HD-каналы есть как в базовых пакетах, так и в дополнительных пакетах телеканалов, рассказывает она.

МТС включает HD-каналы в свой базовый ТВ-пакет, он на 10% состоит из каналов высокой четкости, говорит представитель оператора Дмитрий Солодовников. Эти каналы доступны всем абонентам цифрового ТВ МТС без подключения дополнительных пакетов. Он уверен, что многие телезрители выбирают МТС как оператора платного ТВ именно из-за этого.

Валерий Кодачигов

домости

Объем рынка интернет-рекламы за первое полугодие 2015 года составил 41,79 миллиарда рублей, сообщил гендиректор компании-селлера IMHO VI Илья Алексеев на пресс-конференции онлайн-кинотеатра Tvzavr в Москве. Он отметил, что сеть по-прежнему остается единственным растущим сегментом и впервые достигла доли 30 процентов на рекламном рынке России.

Рост интернет-рекламы за первые шесть месяцев 2015-го составил 10 процентов по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. Такой показатель был достигнут благодаря контекстной рекламе (плюс 15 процентов) и видеорекламе (плюс 8,25 процента), отметил Алексеев.

Лидерство среди крупнейших рекламодателей в сегментах ТВ и видео сохраняют компании, работающие в FMCG (товары повседневного спроса), например Pepsi Co., Procter & Gamble, Mars-Russia, рассказал «Ленте.ру» Алексеев. На долю онлайн-кинотеатров приходится одна треть рынка видеорекламы.

Как сообщил спикер, эксперты рынка, опрошенные IMHO VI в июле этого года, настроены оптимистично относительно будущего отрасли. Так, они прогнозируют, что объем медийной интернет-рекламы (баннеры и видео) к 2016 году составит 17,2 миллиарда рублей, и ее доля снизится лишь на один процент, тогда как к 2017-му сегмент, напротив, покажет рост в один процент и достигнет объема 17,3 миллиарда рублей. На конец 2015 года ожидается снижение в 10 процентов, а объем медийной интернет-рекламы оценивается 17,4 миллиарда рублей.

Видеореклама в ближайшие годы не будет испытывать спад, отметили представили селлера. По прогнозам экспертов, в 2016 году рост сегмента составит 19 процентов, а объем – 6,6 миллиарда рублей, в 2017 году — 16 процентов и 7,7 миллиарда рублей, в 2018-м — 12 процентов и 8,6 миллиарда рублей. По итогам текущего года объем видеорекламы достигнет 5,6 миллиарда рублей (рост — 11 процентов).

«Онлайн-индустрия будет расти как с точки зрения трафика, так и с точки зрения выручки. Рост продлится в перспективе 3-5 лет. Что касается видео, то реклама там более понятна и привлекательна для клиентов, так как ее легко измерить», — прокомментировала «Ленте.ру» коммерческий директор Tvzavr Анастасия Жаворонкова.

Лидером в рекламном бизнесе России остается телевидение с долей 61,32 процента, следом идут наружная реклама (15,4 процента), пресса (11,25 процента) и радио (6,1 процента). Все эти сегменты в первом полугодии текущего года показали снижение.

Лента

Фото: Global Look

Количество просмотров видеорекламы в интернете в течение 2017 года выросло в 1,6 раз, следует из данных исследовательской компании Mediascope. Абсолютных цифр в компании не приводят.

В те времена, когда интернет в России только начинал распространяться, продвигать интернет-СМИ не было никакой нужды: их просто было настолько мало, что каждый пользователь интернета знал их адреса и изучал по мере возникновения потребности в информации. Но сегодня без продвижения не обойтись!

Социальные сети
В наше время все стало намного сложнее. Число сайтов в российском сегменте Сети растет весьма высокими темпами: если в 2006 году их было около 700 000, то в конце 2011-го - уже 3 600 000! Источников новостей в Сети стало так много, что их борьба за пользователей давным-давно вышла за рамки обычных, традиционных методов продвижения. Сегодня онлайн-СМИ идут в социальные сети, создают специальные проекты, используют рассылки и вообще занимаются активным поиском новых методов привлечения аудитории. Поговорим о таких методах.

Основатель Фонда свободного программного обеспечения Ричард Столлман и интернет-активист Аарон Шварц были включены в 2013 году в Зал славы интернета (Internet Hall of Fame). Об этом сообщается на сайте Общества Интернета (Internet Society), организатора премии.

Николай Дмитрик о налоге на Интернет, авторском праве как сервисе и о том, кто должен решать проблемы, связанные с развитием новых технологий

Российское интернет-сообщество всколыхнула инициатива введения налога на Интернет. Все те, чьи интересы, казалось бы, должен был защитить новый проект, единым фронтом выступили против Никиты Михалкова, выставив его чуть ли не новым Распутиным. Однако, если оставить в стороне личность оскароносного режиссера, есть ли у «налога на Интернет» будущее? Ведь попытки введения такого налога предпринимаются не впервые: за 5 лет схожие инициативы возникали как в России, так и, например, в Великобритании и Франции. Почему, несмотря на явные аргументы против, к идее «налога на Интернет» возвращаются снова и снова?

(Эксперты обоснованно похоронили идею, "сборщики" очень хорошо живут , но авторы проекта продолжают его продвигать  - прим. редации МедиаПрофи)

Транзакционные издержки

В середине 20 века нобелевский лауреат Р.Коуз предложил магическую концепцию транзакционных издержек. Он доказал, что в мире без транзакционных издержек изначальное распределение ресурсов между сторонами не имеет значения: люди будут вступать друг с другом в сделки таким образом, чтобы обеспечить оптимальное для экономики распределение ресурсов. Экономика без транзакционных издержек подобна идеальному газу: любое внешнее давление распределятся равномерно по всему объему заполненной газом емкости.

Реальная экономика, конечно же, не свободна от транзакционных издержек. Но снижение транзакционных издержек может привести к значительному эффекту тогда, когда мы по каким-то причинам не можем изменить начальное распределение ресурсов. Чем ниже транзакционные издержки, тем ближе к оптимальному конечное распределение ресурсов в обществе. Например, в начале 2000-х годов переход от прогрессивной ставки подоходного налога к единой ставке в 13% и отмена обязательной подачи налоговой декларации привели к 12-кратному росту налоговых поступлений в российский бюджет.

Примеры успешного внедрения «единой ставки» известны и в сфере интеллектуальной собственности: от $0.99 за сингл в варианте Стива Джобса до $9,99 в месяц в варианте Google. Сейчас подпиской на музыку пользуется 41 миллион человек во всем мире – в 5 раз больше, чем в 2010 году. Ни iTunes, ни Google Play не затрагивали принципов авторского права (изначальное распределение ресурсов), они лишь сделали удобнее получение музыки теми, кому она была нужна (то есть обеспечили оптимальное конечное распределение ресурсов за счет снижения транзакционных издержек).

Прямо противоположной по своей сути является система, предполагающая борьбу с пиратством. Транзакционные издержки в ней (лицензионные договоры и платежи, союзы правообладателей, проверки, суды, адвокаты и пр.) предельно высоки. Как следствие, начальное распределение ресурсов является одновременно и конечным. Настройка этой системы возможна только путем изменения подходов, заложенных в самом авторском праве (то есть путем изменения объема прав, предоставляемых законом правообладателям и пользователям).

Неприятной особенностью второй системы является то, что она может развиваться только в условиях монополистической конкуренции, поскольку только в этом случае производители могут позволить себе не оптимизировать издержки. А это состояние рынка интеллектуальной собственности стремительно утрачивается. Во-первых, один и тот же творческий результат (например, фильм) оказывается представлен в разных формах (на него можно сходить в кино, посмотреть на dvd или по VoD, наконец, скачать с торрента), которые вполне на равных конкурируют между собой. Во-вторых, из-за наличия сетевых эффектов рынок интеллектуальной собственности все больше является рынком покупателя, а не продавца. До внимания потребителя может дойти лишь незначительная часть творческих результатов; внимание, а не деньги становятся ресурсом, за который конкурируют между собой правообладатели.

Контроль пользователей

Даже самый обычный наблюдатель может заметить, что что-то с авторским правом не так. «Кривая колея» для этой отрасли права началась, по-видимому, в 1955 году с решением Федерального Верховного суда ФРГ о том, что звукозапись в домашних условиях не является изготовлением копий для частных нужд, а следовательно, нарушает авторское право. При этом в мотивировочной части решения суд прямо указал, что интересы обладателей авторского права имеют приоритет над неприкосновенностью частной жизни пользователей, так как без творческого труда автора произведения бы не существовало вообще, а следовательно, нечего было бы и копировать.

Конечно же, правообладатели могли контролировать пользователей и раньше. Но это были профессиональные пользователи – например, рестораны, в которых исполнялись музыкальные произведения. В 1955 году впервые был поставлен вопрос о контроле массовых пользователей, так как технологии массового копирования впервые поставили под сомнение краеугольный камень авторского права – связь произведения с материальным носителем. На розничном рынке произведение впервые оказалось оторванным от его носителя; а именно на этом и строился рынок. Произведения распространялись как вещи (книги, пластинки, открытки), и транзакционные издержки на распространение интеллектуальной собственности были равны транзакционным издержкам товарного рынка.

Кстати, после примерно 20 лет поиска решения проблемы частных копий, оно было найдено в «единой ставке»: на производителей и импортеров копировального и звукозаписывающего оборудования были наложены обязанности производить отчисления в счет организаций по управлению правами на коллективной основе.

Контроль частного, массового использования имеет два очевидно негативных последствия. Во-первых, это повышает транзакционные издержки (на идентификацию пользователя, расчеты с ним, учет объема использования, поддержание в актуальном состоянии средств защиты и т.п.). Необходимость совершения транзакций может стать барьером для пользователя (например, не имеющего банковского счета) и вынудит его использовать нелегальный контент. Во-вторых, это нарушает неприкосновенность частной жизни: литература, кино, музыка составляют интимную, внутреннюю сторону человеческой личности, вмешательство в которую вызывает протест.

Неизвестно, удастся ли полностью отказаться от контроля частного использования произведений, однако уже сейчас понятны технологии, позволяющие минимизировать, сделать незаметным для пользователей вмешательство в частную жизнь. Прежде всего, это связано с тем, что Интернет в нынешнем виде скоро перестанет существовать. Уже сейчас в бедных странах, где смартфоны продаются с бесплатным доступом к Facebook, Facebook для пользователя это и есть Интернет. В странах побогаче тенденция не столь очевидна, но все же: Google (с его Google Play) стал MVNO, Ростелеком активно развивает собственную службу контента zabava.ru. Складывается ситуация, когда у информационного посредника (Facebook, Google, Ростелеком) есть возможность идентифицировать и абонента, и контент, к которому абонент получает доступ, причем такая ситуация не навязывается пользователю, а вытекает из структуры рынка. А с развитием «Интернета вещей» идентифицировать пользователя будет не нужно – достаточно идентифицировать устройство.

Есть и еще один момент, который пользователи неизбежно заметят, если их контролировать. Это оплата. Подписка Google All Access или Spotify дает пользователю возможность не думать о цене каждого сингла; пользователь принимает решение «слушать или не слушать», а не «платить или не платить». Решение об оплате – это транзакция. Чем реже мы заставляем пользователя принимать его, тем ниже транзакционные издержки, а значит, тем эффективнее распределяется интеллектуальная собственность между пользователями.

Контроль интеллектуальной собственности

Особенность современного авторского права, которую большинство юристов трактуют как прогрессивную, заключается в том, что любые произведения пользуются равной правовой охраной, независимо как от их художественной ценности, так и от какой-либо регистрации или опубликования. С одной стороны, такой подход оставляет на усмотрение правообладателя, как тот распорядится своей интеллектуальной собственностью, будет ли он ее распространять, бороться с нарушителями и так далее. С другой стороны, этот же подход ввергает пользователей в состояние неопределенности: например, анекдот – это ведь тоже объект авторского права. Значит ли это, что на его перепечатку надо получать лицензию автора? а как быть с постами в Инстаграме? а с сообщениями на форумах?

Каталоги «ценной» интеллектуальной собственности уже вовсю создаются (в очередной раз можно привести в пример Google Play). Такой «каталожный» учет интеллектуальной собственности в сочетании с уже рассмотренными выше двумя факторами (снижением транзакционных издержек и учетом пользователей) уже привел к появлению «зон, свободных от пиратства» – iTunes и других. Вопрос только в том, что осталось за границами этих зон.

Так что же делать с «налогом на Интернет»?

«Налог на Интернет» обладает всеми чертами «убийцы пиратов»: он снижает транзакционные издержки, не заставляет пользователей принимать решения, обеспечивает учет «ценной» интеллектуальной собственности. Почему же все против этого налога?

Скорее всего, проблема «всего лишь» в добровольности. «Налог на Интернет» имел бы смысл постольку, поскольку он повышает эффективность распределения ресурсов. Обязательность убивает эффективность; она нарушает неприкосновенность частной жизни, неприкосновенность собственности и свободу экономической и творческой деятельности; а главное – она не дает субъектам свободы выбора, возможности свободной торговли друг с другом, о которой говорил Коуз.

Почему так важна свобода выбора? Представим себе, что у вас есть возможность подключения к одному из двух интернет-провайдеров. Услуги одного стоят $10 в месяц, второго — $20. При этом второй предлагает еще и доступ к каталогу, где есть всё-всё-всё, что вам нужно: книги, фильмы, музыка. Какого провайдера вы выберете? И если вы выберете второго, зайдете ли хоть раз на торрент-трекер?

Представим себе, что вы – молодой музыкант. Вы можете выложить свой новый сингл на сайт и или дать к нему доступ бесплатно, или пытаться продавать его по $.99. Либо можете поместить его в каталог и получить вознаграждение, исходя из собранной с пользователей по подписке суммы и количества обращений к вашему синглу.

Решение по интернет-провайдеру, скорее всего, очевидно: второго провайдера вы выберете для себя, первого – для «интернета вещей». Решение по способу распространения сингла уже не так очевидно, но, как минимум, все варианты решения по синглу имеют свои положительные стороны. Итоговый выбор зависит от того, как построена система распределения дохода, собранного по подписке, эффективнее ли она, чем прямое взаимодействие с пользователями.

Все это говорит о том, что у идеи доступа к интеллектуальной собственности по «единой ставке» есть будущее, но только в том случае, если выбор этой модели будет добровольным как для пользователя, так и для правообладателя. Проблемы, порожденные технологическим развитием, должны решать новые технологии, а проблемы авторского права не должны затрагивать пользователей как людей, совершенно в нем не разбирающихся. Баланс же интересов пользователей и правообладателей должно искать не государство, а информационные посредники, с которыми (а не с пользователями) правообладатели должны договариваться о цене. Авторское право, оторвавшись от вещи, вполне способно стать услугой, сервисом, как для пользователей, так и для правообладателей.

Напоследок – пример из совсем другой области. Один мой знакомый купил дом с участком земли на окраине поселка, начал разбивать сад. А через год запустили новый маршрут экспресс-автобуса – и надо же такому случиться, что кратчайший, самый удобный путь от поселка к новой остановке автобуса прошел через участок моего знакомого. Сад был вытоптан; в заборе все время проделывали дырки, никакие объявления и даже собаки не помогали. Поразмыслив, мой знакомый сломал забор совсем, вымостил удобную дорожку – и открыл около нее магазин. Теперь этот магазин служит не только источником для безбедного существования моего знакомого, но и замечательной иллюстрацией выбора: что эффективнее, защищать свою собственность или обеспечивать взаимовыгодный доступ к ней всех желающих.

Николай Дмитрик
Digital Report
Фото: imagineerinx / Shutterstock.com

Мнение редакции может не совпадать с мнением автора

Наступает время, когда без интеграции с социальными сервисами любое СМИ перестает  считаться передовым. Под влиянием трендов журналисты все чаще пишут в социальных сетях и блогах, однако качественные статьи выходят на больших порталах. Какое будущее ждет СМИ и их аудиторию? Что родственного у социальных сетей и СМИ? Попробуем разобраться...