Радик Ирикович, скажите, пожалуйста, что такое успех, по-Вашему мнению, и чем его можно определить?

Успех — это когда ты счастлив на работе.

Считаете ли Вы, что к успеху нужно стремиться с ранних лет жизни и как это происходило в Вашей жизни?

Я считаю, что да. Мой тренер по лёгкой атлетике, Валерий Фёдорович Павлов, любил повторять фразу, которую, наверное, я до сих пор держу как основной закон жизни «Мы – советские «легкОтлеты» с дистанции не сходим!» (говорил он в таком старом стиле, именно с ударением на второй слог). В его словах заложен принципиальный посыл: чтобы не происходило - нужно добежать, быть первым. Это заложено именно в тех видах спорта, которые называют циклическими. Безжалостность к себе, восприятие себя не только как субъекта, и как объекта приложения собственных сил и воли — это и есть, собственно говоря, попытка выйти на успех.

Я знаю, что Вы родились в Уфе. Как повлияла на Вас та среда, в которой Вы росли?

Я бы сказал, что в моём детстве, которое прошло не в самом фешенебельном районе города Уфы, я вырос на улице Высоковольтной в середине 80-х, каждая минута на улице была связана либо с дракой, либо с опасностью драки. И каждый из нас должен был отстоять свои честь и достоинство, в прямом смысле слова, кулаками. Это была жестокая школа, но это была школа. Школа, которая воспитывала, прежде всего, уважение не только к себе, но и к другим, к чужому человеческому достоинству. Я никому из современных детей не пожелал бы расти именно так. Но ещё в этой «уличной жизни» была простая развилка: либо ты идёшь в спорт и учёбу, либо ты опускаешься всё ниже по пути уличного бойца, плавно переходя в класс бандитов. Поэтому я выбрал путь спорта и мне повезло. Я выбрал очень технологичный вид лёгкой атлетики – бег с барьерами. Он требует не только выносливости, но и уважения к спорту как к искусству. Собственно говоря, данный вид спорта и сделал меня способным к любому кропотливому и тщательному труду.

Почему Вы решили поступать на филологический факультет?

Если говорить о филфаке Башкирского госуниверситета имени 40-летия Октября, куда я поступил в 17 лет, то это был выбор от отчаянья. Дело в том, что я все старшие классы школы мечтал быть офицером, как мой отец. Но, к сожалению, я не прошёл военно-медицинскую комиссию и впоследствии выбор был сделан, что называется на жаргоне, «от балды». Я вообще никуда не хотел поступать, а мама меня уговорила и сказала: «Поступи, чтобы не было стыдно перед родственниками». А у татар это имеет значение. Повезло, что кроме специальности русский язык и литература, которая составляла основу нашего обучения, было ещё отделение журналистики, то есть я одновременно учился и как филолог, и как журналист. Я проходил журналистскую практику и пионерскую в качестве пионервожатого, а потом, педагогическую в качестве преподавателя русского языка и литературы, а также фольклорную и диалектологическую. Изучал старославянский язык, латынь - всё то, что должен знать квалифицированный славист. Но одновременно с этим изучал и основы журналистики. В будущем, когда я выбрал журналистику, как свой основной род деятельности, это дало мне конкурентное преимущество по сравнению с коллегами, которые закончили журфаки или, как сейчас, - факультеты медиа. Не буду лукавить, они уделяют не такое сильное внимание базовым филологическим гуманитарным дисциплинам, как это делают на филфаке и историческом факультете.

То есть, филологическое образование дало Вам фору в профессиональном плане?

Это, безусловно, - фундамент гуманитарного воспитания.

Чувствовали ли Вы в себе с детства лидерский потенциал или он был раскрыт несколько позже?

С одной стороны да, с другой стороны не забывайте о том, что я всё-таки вырос в советское время, школой жизни у нас был комсомол. Я всегда был очень активным по комсомольской линии: был комсоргом, членом комитета комсомола университета, был членом областного штаба студенческих отрядов, который был отделом обкома ВЛКСМ. Именно комсомол, тогда в начале Перестройки, был базой для всех инноваций. Нам разрешили создавать научно-технические центры молодёжи, из которых выросли многие миллиардеры и даже те, кто теперь эмигрировал из нашей страны, например, Михаил Борисович Ходорковский. Были ещё жилищно-строительные комплексы, где ребята после учёбы и работы сами себе строили квартиры, буквально своими руками. Поэтому скорее лидерские качества формировал комсомол. В принципе если ты хотел чего-то добиться, то комсомол был потрясающим социальным лифтом.

Получается, Вы всегда в себе ощущали лидерский потенциал?

Дело в том, что я занимался всё-таки индивидуальным видом спорта. Вспомню ещё одно правило Валерия Федоровича Павлова - в беге рвёт ленточку только первый. И для журналистов и для легкоатлетов имеет значение только одно место – это первое. То есть второе, третье мы не рассматриваем.

То есть определяющую роль в формировании вашего лидерского потенциала сыграл спорт?

Да, конечно. Я не люблю быть вторым. Это не означает, что я буду «ломать челюсть» кому-то ради того, чтобы занять первое место. Нет. Если говорить о нашей профессии, ты должен быть безусловным творческим лидером. Ты должен уметь тоже самое, что и все, только немножко лучше и немножко быстрее. Это должно быть безусловное творческое лидерство, но никак не лидерство, которое определяется должностью.

Насколько, по вашему мнению, большое влияние оказывают отдельные личности в судьбе человека? Например, вы не раз в нашей с Вами беседе вспоминали своего тренера

Мой тренер. Потом у меня был потрясающий учитель журналистики Мирослав Владимирович Сорокин, заведующий отделом промышленности газеты «Вечерняя Уфа». Потом он перешёл в госкомитет по телевидению и радиовещанию по Башкирской АССР (прим. ред. республиканское отделение Гостелерадио СССР) и мои первые шаги на телевидении получились благодаря ему. Он тот человек, который поставил мне «перо» в профессии. Потом была огромная роль главного редактора «Независимой газеты» Виталия Третьякова, когда уже в Москве мне пришлось быть в этой великолепной первой команде «Независимой газеты». Дальше, безусловно, роль Олега Добродеева (прим. ред. ныне генеральный директор ВГТРК) как моего друга, учителя на НТВ. Потому что всё-таки я пришёл на НТВ с опытом телевидения, но провинциального. Многих могу перечислить. Когда я учился в аспирантуре мой научный - руководитель Александр Яковлевич Юровский сыграл колоссальную роль в формировании меня как медиа исследователя. Каждый раз был человек, на которого хотелось равняться, который был недостижимой морально-этической и профессиональной планкой.

Вопрос к Вам, как к профессиональному филологу. Как много Вы читали в детстве?

Если говорить о книгах, я читал их запоем. Тем более не забывайте о том, что в то время книги, как и всё и в Советском Союзе, были дефицитом. Мы записывались в библиотеки, то есть в абонемент. Книги не выдавали на дом, особенно дефицитные, например, было невозможно получить Дюма, Жюль Верна. Ты записывался, через пару недель приходил в библиотеку и читал взахлёб. Если, дай Бог, тебе кто-нибудь одолжил эту книжку, то это было чтение на всю ночь. Естественно, книга формирует ещё и твоё владение языком. Потому что русский язык – это основной инструмент журналиста, независимо в какой области медиа он работает: телевидение, радио, интернет или печать. И здесь же речевой аппарат, как область мозга, формируется путём многократного повторения. Чем больше ты читаешь - тем богаче твой морфемный язык. Например, я провожу морфемный анализ многих работ, которые мне сдают: смотрю какое количество оригинальных слов и словосочетаний использовано на одной странице текста. По ним понятен потенциал кандидатов, которые претендуют на ту или иную должность в нашей профессии. Если он скуден, то с этим уже ничего невозможно сделать. Это, стало быть, на том этапе, если я беру человека на работу «за деньги» (улыбается). Потому что, если вспомнить Эллочку Людоедочку из «12 стульев», то с её словесным арсеналом успеха в журналистике добиться невозможно.

Как Вы пришли в медиаиндустрию? С чего начался Ваш путь?

В медиа индустрию я пришёл как фотограф в городскую газету, точнее, как фотокорреспондент благо у меня уже в течение двух лет был соответствующий навык. Фотокамера была моим постоянным спутником. А потом, когда выяснилось, что гонорары за фотографию те же самые (3 рубля), что и за подпись под фотографией, а всё-таки несколько предложений написать гораздо легче, чем сделать само фото. По крайней мере, не нужно носить с собой тяжеленный кофр с 30 кг оборудования: камерой, оптикой, светом, штативом, вспышкой, удлинителем и.т.д. Много чего нужно газетному фотографу. Требовалось много света, потому что у нас в Советском Союзе была низкочувствительная плёнка, то есть даже в таких условиях, в которых мы с вами сидим, мне пришлось бы работать на открытой диафрагме без всякой глубины резкости. К тому же в фотографии всё-таки рисуешь светом и это очень легко коррелируется с телевидением, потому что основа - в светописи как искусства рисования портрета человека или объекта через световую партитуру.

Что для Вас означает телевидение?

Для меня телевидение — это когда ты выходишь после эфира и пожимаешь руки всей команде и говоришь: «Ну, всё, передачка сложилась!».

Радик Ирикович, давайте поговорим о таком важном сегодня аспекте как «softskills». Расскажите, пожалуйста, о месте «softskills» в Вашей жизни.

А что Вы понимаете под «softskills»?

Определённый набор навыков… (тут продолжает Радик Батыршин)

Журналистика вообще это ремесло, это же не творческая профессия. То есть, конечно же, в «Основах организации советской печати» профессора Прохорова, у которого я учился, было написано, что журналистика имеет творческо-производственный характер. Но я бы перевёл немного – производственно-творческий характер. На самом деле, это достаточно большой набор навыков большая часть из них имеет моторную часть - если вы не пишете вслепую на клавиатуре, стало быть, вы будете писать медленнее в 3 раза чем ваши коллеги, а если будете писать медленнее, значит у вас просто мозг работает медленнее. Я всегда говорю, чтобы заметка была более успешной нужно просто перед этим опубликовать ещё 200 заметок. Вот и всё. В принципе вся профессия она вот. Это любая работа: операторская, журналистская, редакторская, работа ведущего в кадре, работа продюсеров в той или иной области, например, в организации процесса съёмки. Это всё навык. Критерий успеха этих навыков - это безусловно безжалостность к себе и понимание ответственности перед членами твоей команды. Потому что работа в любой области медиаиндустрии — это работа командная, где от каждого человека, даже от самого низкооплачиваемого администратора, зависит успех работы всей огромной команды.

Я знаю, что у Вас за плечами много журналистских командировок, в так называемые, «горячие точки». Расскажите о том, как закаляется характер в таких условиях работы.

Если говорить о работе на войне – она достаточно была простой, потому что, чтобы ты не передал из горячей точки - оно всё равно идёт в газете на первую полосу или там на радио если с этого открывается выпуск. То есть, эта работа с точки зрения квалификации журналиста – очень примитивная. Какую бы информацию ты не передал - она будет опубликована. Главная проблема в другом, журналист - это просто враг. Потому что, для любой из сторон конфликта он - свидетель. Те люди, которые убивают друг друга под флагом какой-то идеи, очень не хотят видеть свидетеля своих преступлений. Поэтому первая угроза, с которой сталкивается журналист на войне – это то, что тебя хотят убить. И нужно обладать определённым набором навыков, чтобы уговорить тебя убить не сегодня, а попозже. Если сегодня - то попозже, если не сегодня - то завтра…

И таким образом выбраться из экстремальной ситуации во время командировки?

Да, как-нибудь растянуть удовольствие по убиванию тебя на следующий день и т.д. Поэтому принцип очень простой – ни одна заметка не стоит человеческой жизни. И второе, безусловно, нужно понимать, что кроме того, что тебя попытаются убить, тебя попытаются использовать в пропагандистской войне с двух сторон, потому что всегда за пулями, танками и артиллерией идёт война пропагандистская, и очень важно с одной стороны получить информацию, а с другой стороны, - не стать орудием в этой пропагандистской войне. Поэтому я не вижу ничего героического в работе военных журналистов, кроме риска. Это правда риск, достаточно высокий, серьёзный риск. К сожалению, мне пришлось хоронить многих из моих коллег, друзей, знакомых за последние несколько десятков лет. К своему опыту я отношусь крайне спокойно и без всякого пафоса. Гораздо более сложный опыт был, скажем, когда похитили наших коллег террористы, и пришлось вести переговоры по их освобождению, к сожалению, безуспешные. Я могу сказать, что уровень ответственности, морального дискомфорта и душевного разрыва внутри себя он гораздо более высокий. Когда ты фрилансер, идёшь там с магнитофоном, спутниковым телефоном, видеокамерой, «VHSкой», «Сонькой» — это ты работаешь на свой страх и риск. Причём скажу честно, что с 1992 и 1993 гг. это стало хорошо оплачиваться, конечно, не российскими СМИ, а западными. Мы работали ради журналистского имени в одних редакциях, а деньги зарабатывали в других. Вот эта история другая, когда ты разговариваешь с человеком, ты знаешь, что его двоюродный брат похищал твоих коллег, а он тебе смотрит в глаза и говорит, что ничего об этом не знает. Потом ты разговариваешь с родственниками тех людей, которых твоя компания послала в командировку и так 3 месяца каждый день.

Как закаляется характер в условиях работы на войне?

Когда ты в день увидел пару десятков смертей - для тебя не существует ни клубов, ни дискотек, ни погонять по улицам на мотоцикле, потому что для тебя это абсолютно не взрослая история. Тебе кажется всё это каким-то не серьезным. Психологический опыт того, когда твоих коллег украли и угрожают убить, это, пожалуй, была такая реперная точка в моей карьере. Я в полной мере осознал ответственность за тех людей, которые тебе подчиняются.

Вы рассказывали, что стали взрослее после работы в таких условиях. Вы осознали это, непосредственно, находясь в командировках или по прошествии определённого времени?

Нет, ты взрослым становишься, когда ты начинаешь готовиться к командировке, когда ты достаточно жёстко планируешь своё пребывание, маршрут, основное и резервное места проживания, пути входа и выхода из зоны конфликта. Получается, это такое продюсирование собственного выживания. Это достаточно многоплановая подготовительная работа, в которой ты моделируешь те или иные варианты развития ситуации, в которой ты будешь действовать.

Радик Ирикович, перейдём к другой теме. Скажите пожалуйста, как преуспеть в профессиональном плане и развитии личностных качеств, если есть стремление стать профессионалом в своей области и руководителем?

Быть безжалостным к себе. С одной стороны, не надо загонять себя ниже плинтуса в плане самооценки, но нужно быть безжалостным перфекционистом по отношению к себе. И, конечно, проверять всё и за всеми. При абсолютно правильном делегировании полномочий нужно проверять всё и за всеми, на каждом этапе понимать, что менеджмент — это планирование, реализация и контроль. Нужно не упускать ни одной из трёх этих составляющих при конечном формировании команды, которой ты делегируешь полномочия.

Перейдём непосредственно от Вашей персоны к самой телерадиокомпании «Мир». До этого Вы работали в других крупных телерадиокомпаниях. В чём, на Ваш взгляд, заключается особенность управления такой компанией? Каковы реалии МТРК «Мир»?

Это не национальный телеканал, а международная компания, вот и всё. У нас 10 абсолютно равноправных учредителей и их уровень в управлении компании не зависит от уровня финансирования и от размера страны. У всех одинаковое количество голосов. Это первое. Второе, - действия учредителей, руководство которых находится в разных отношениях друг с другом и иногда в рамках замороженного конфликта, а иногда и «горячего». Здесь необходим баланс. Поэтому мы выработали принципиальный подход к работе наших журналистов – «журналистика фактов». Второе - это закрытая журналистская позиция, то есть у нас невозможен авторский комментарий тех или иных событий, хотя конечно считается, что публицистические жанры журналистики, такие как комментарий, колонка в газете, очерк - это всегда высший класс в журналистике, потому что он уже является не информационным, не аналитическим, а близким к художественной литературе. Увы, для нас эти жанры закрыты. Это баланс и стерильное отношение к фактам, которые мы используем. Всё-таки, мы компания, которая создана в рамках СНГ в 1992, а СНГ был создан как механизм развода бывших братских республик. И сейчас мы находимся на этапе, когда уже полноценные независимые суверенные государства формируют те или иные степени интеграции на постсоветском пространстве, например, Евразийский экономический союз, Союзное государство России и Беларуси, ОДКБ, Шанхайская организация сотрудничества и др. Это разно форматные организации и почему они, собственно, формируют определённые степени интеграции? Потому что, сотрудничество всегда интересно тогда, когда оно выгодно. Выяснилось, что «Мир» — это та самая площадка, которая формирует вот это единое информационное пространство, которое, странно, но оно вообще ещё существует. Хотя, казалось бы, много чего было понаворочано с развалом Советского Союза и трагического, и кровавого. Я очень рад тому, что руководителям стран СНГ, последних 25 лет, удалось сохранить «Мир». И, конечно же, здесь показательно, что мои работодатели в лице руководителей государств, потому что меня назначает Совет глав правительств участников СНГ, понимают, что участие в этом информационном союзе, какой представляет собой телерадиокомпания «Мир», - им выгодно. И, исходя из своих национальных интересов, они реализуют политику в отношении телерадиокомпании «Мир».

Как Вам представляется совмещение работы руководителя крупной телерадиокомпании и творческое самовыражение?

Я, как журналист, достаточно много пишу. Да, моего имени нет в титрах, но это не значит, что я не работаю редактором или продюсером, или не занимаюсь монтажом. Приходится брать в руки «перо» или другие инструменты телевизионщика и это здорово, потому что когда потом то, что ты написал выходит в эфир, и ты понимаешь, что «передачка то сложилась»! (улыбается).

Что, по-Вашему мнению, ждёт российский медиарынок и как он будет развиваться?

Российская медиаиндустрия — это самая динамично развивающаяся несырьевая отрасль российской экономики. Несмотря на все кризисы, падение рынка рекламы, переливания рекламных бюджетов из одного вида транспорта медиа в другой, наша отрасль будет развиваться. Я убеждён в том, что сейчас в России, если говорить о телевидении, делают уж точно лучшее телевидение в Европе и одно из самых лучших телевидений в мире, потому что если Вы посмотрите любую из телерадиокомпаний, на которые в 90-х мы смотрели как на богов, понимали какой космос разделяет нас, вышедших из советской системы Гостелерадио, и этих людей из мировых компаний. Теперь мы смотрим на них иногда даже с несколько ироничным скепсисом, потому что такого объема оригинальных телепрограмм каждый день не может себе позволить ни один европейский канал. Ни один! А если говорить об объёмах и масштабах производства, например, моя альма-матер «ВГТРК» – это крупнейший европейский телерадиовещательный холдинг, который превосходит тот же «BBC» в несколько раз. Поэтому медиаотрасль будет развиваться, а телевидение как место, где рекламодатель имеет самый дешёвый контакт, всё равно будет главным драйвером роста, но транспорт по доставке телевизионных программ будет меняться от эфирного телевидения к телевидению на мобильных устройствах, чем мы все руководители каналов занимаемся. Проблема в том, что пока наш измеритель в России «Mediascope» не создал эту панель измерений, но я знаю, что работа идёт и ещё год, может быть два, и мы будем понимать вес мобильной аудитории. Потому что раньше мы стремились к панели измерения на «desktope», но сейчас это уже никому не нужно. Потом, конечно же, отрасль двигается от эфирного способа просмотра телепрограмм к просмотру по схеме VOD– «videoondemand». Безусловно, будет OTT смотрение, причём с отложенным просмотром, предпросмотром, платным просмотром и т.д. Собственно говоря виды сервисов по доставке того или иного контента к потребителю, минуя линейное телерадиовещание, будут развиваться. Но я категорически убеждён в том, что основная масса потребителей не будет заниматься формированием собственной телерадиопрограммы в своём гаджете, потому что зритель - ленив, по крайней мере, в основной своей массе.

А если говорить о тенденциях глобального медиарынка?

Безусловно, мы сейчас имеем дело с абсолютным приоритетом для национальных рынков и это приоритет зрителей к отечественному продукту. Если, там, телекомпания НТВ начинала с того, что показывала голливудские блокбастеры класса А и между ними было аж два выпуска новостей каждый вечер, и это был успех. То сейчас, если посмотреть топ премьер на любом из российских телеканалов, мы увидим, что 99% того, что выигрывает в ежегодной гонке рейтингов – это продукты, созданные в Российской Федерации. Да, это может быть продукт на основе приобретённого формата, но это ничего не значит, потому что всё равно речь идёт о продукте, созданном для российской аудитории и российскими продюсерами. Люди хотят смотреть продукт, который произведён для них и в их стране. Это первое. Вторая тенденция – это технологическая революция. В нашей стране и в странах СНГ мы кое-как перешли на цифровое вещание, и за этим стоят ещё 2 вызова. Сейчас мы, телекомпания «Мир», работаем в формате HD, то есть, как и большинство наших коллег. За этим стоит формат 4К и так дальше. Одновременно будет идти и революция в области звука для телевещания. Одновременно проблема – нет общеевропейского консенсуса в области радио: непонятно каким будет формат вещания. Понятно, что FM изживает себя, но какой будет взамен: DRM или DRM+? Так внутри российской академии радио мы ещё не пришли к консенсусу. Безусловно, если говорить о рекламной индустрии, то будет отход от долей и пунктов рейтинга. Я думаю, что постепенно все придут к количеству измерений телезрителей или радиослушателей пользователей того или иного сервиса, но при условии, если дальше мы уйдём от анархии в измерении пользователей интернета самими интернет-сайтами и интернет порталами, потому что у меня есть глубокий скепсис к цифрам, которые дают отечественные поисковые системы. И этот скепсис разделяют рекламодатели, поэтому нужен «футбольный арбитр» который есть у нас на телевидении и которому могли бы доверять. К сожалению, перетекание рекламных бюджетов из телевидения, радио и печати к онлайн СМИ, в том числе, связаны с тем, что получается поле то одно, а там ещё бегают пару десятков разных арбитров, которые насчитывают разный счёт.

Согласитесь ли Вы с мнением, что сегодня некоторые проблемы уровня квалификации работников медиаиндустрии? Если да, то какими путями можно решить эту проблему?

Я такие вещи не комментирую, для меня все коллеги святы и прекрасны!

Хорошо, тогда поговорим о Вашей преподавательской деятельности. Вы являетесь профессором факультета коммуникаций, медиа и дизайна Высшей школы экономики.

Если говорить о моей работе в «Вышке», то я счастлив, что 15 лет назад ректор Высшей школы экономики Ярослав Иванович Кузьминов пригласил меня в этот университет и дал мне реализоваться в качестве создателя этой специальности, как «медиаменеджер» в Вышке. Потому что, я одновременно как работодатель и научный работник примерно понимаю, что нужно медиаиндустрии, какой уровень квалификации. А правильность этого подхода показывает то, что выпускники моих первых выпусков, они все теперь уже «звёзды»: как профессиональные журналисты, так и профессиональные менеджеры.

Я выступаю за достаточно мощный гуманитарный фундамент для тех, кто собирается стать журналистом. Журналист - это человек, который безупречно владеет русским литературным языком, человек, который имеет очень высокие компетенции в области истории и связанных с историей общественных наук. А все остальные навыки, «softskills», о которых Вы говорили, всё-таки приобретаются в процессе непосредственной работы. Поэтому здесь у меня иногда бывает дискуссия с коллегами по поводу пропорции специальных и общегуманитарных дисциплин.

Каким Вам представляется современное поколение студентов? Чем оно отличается от прошлых поколений?

Они - просто клёвые, и они лучше нас. Они - свободные, любознательные, знают, - что хотят. По крайней мере, они уж точно не такие закомплексованные, какими были мы в советских университетах. Мне дико нравится каждое поколение студентов, с которым мне приходилось учить-. Поймите, чем дальше мы уходим от Советского Союза, тем более свободные люди поступают в наши университеты. Свобода же она находится в голове, а не в Кремле или в Белом доме.

Чтобы Вы пожелали нашим читателям?

Много рейтингов, больше просмотров, и чтобы «заметка сложилась»!

Беседовал: Артём Рябов

Фото: Дарья Журавлева, МТРК «Мир»