Слоган «Почувствуй нашу любовь», словосочетание «звезда ТНТ», понятия киносериала и целый ряд успешных проектов, растянувшихся на долгие годы, — это все произошло на канале при непосредственном участии Александра Дулерайна. Он работает на телеканале с 2002 года — вначале в должности маркетинг-директора, а потом как генеральный продюсер. С его руки на канале появились десятки успешных проектов — от шоу «Наша Russsia» до сериалов «Домашний арест» и «Перевал Дятлова».
В 2021 году Дулерайн также дебютирует на ТНТ — как шоураннер: осенью выйдет сериал «Вне себя», который продюсируют Валерий Федорович, Евгений Никишов и Александр Кессель. Это история о гениальном финансисте, который потерял память, но приобрел расстройство личности, при котором он постоянно видит фантомов людей, погибших по его вине, — среди них его убитая жена и ее застрелившийся любовник. Александр Дулерайн снял пилотную серию, а затем курировал съемки сезона, постановщиком которого стал Клим Козинский.
— Когда продюсер решает, брать проект на канал или нет, чем он прежде всего руководствуется — своим вкусом или стремлением попасть в аудиторию?
— Сейчас большинство каналов довольно четко распределились по жанрам и темам сериалов. Если вы приносите военную драму — ясно, что это не для ТНТ, независимо от того, нравится сценарий или не нравится. И каждый канал научился, как вы сказали, попадать в аудиторию. А дальше — какую именно комедию или мелодраму выбрать, а от какой отказаться — это вопрос и вкуса, и опыта, и интуиции. Рецепта нет.
И может быть, с развитием искусственного интеллекта так оно и будет. Но при всех фокус-группах, анализах аудитории и так далее никто не может знать наверняка.
Есть базовые принципы — типа по телевизору зрителям нравится смотреть истории про их жизнь. Роман Петренко как‑то очень понятно для меня это сформулировал: если ты хочешь получить стопроцентный рейтинг у жителей одной квартиры — делай сериал про жителей этой квартиры. Но, с другой стороны, зрителям нравится и сбегать от своей жизни — то, что называют «эскапизм». Я верю в фундаментальный эзотерический принцип: мы любим то, что похоже на нас.
Возьмите Marvel — можно сказать, что он так популярен, потому что это чистый эскапизм. Но, по-моему, Marvel популярен, потому что ты внутренне понимаешь, что все это правда, что у каждого из нас есть сверхспособности, просто мы не умеем до них добраться. И Marvel — это тоже про реальность, но реальность другого уровня.
И в любом случае что один продюсер развернет, другой может взять. Мир полон таких историй. Я читал, что книгу о Гарри Поттере отвергали двенадцать раз, сериалу «Очень странные дела»отказывали адское количество раз, прежде чем его сняли.
— Как ТНТ строит отношения с продакшенами. Все идеи исходят от них или есть кейсы, когда канал приходит к продюсерам и сценаристам с конкретным запросом?
— В случае с сериалами — первый вариант. У нас проекты на рассмотрении телеканала — это всегда то, с чем пришли продюсеры. Столько сил и любви нужно вложить, чтобы снять хороший сериал, что вдохновить кого‑то чужой идеей очень трудно, по-моему.
— В разных интервью, начиная с 2015 года и по сей день, вы говорите, что продюсерам не хватает авторов. Сейчас с учетом бума стриминговых платформ и увеличившегося спроса эта ситуация меняется?
— И да, и нет. Ситуация меняется, потому что хороших сценариев становится больше, но их все равно не хватает. Пришли платформы, и еще больше обострилась конкуренция за сценарии и за авторов. Но что изменилось — сериалы стали модными. И писать сценарии для сериалов стало гораздо более привлекательным занятием, чем десять лет назад.
Это как было с программированием: в процессе IT-революции профессия программиста стала модной — и множество молодых талантливых людей захотели стать программистами. Мы сейчас наблюдаем в телевидении похожий процесс.
И таких историй много не бывает. Их авторы зарабатывают много денег и часто становятся шоураннерами своих историй. В общем, если у вас есть такая история, присылайте.
— В России уже появился институт шоураннеров?
— Если вы сценарист и продюсер, но не режиссер на проекте, хотя курируете его производство и отвечает за творчество, то вы шоураннер. Таких примеров много. Если говорить про институт, то есть институт кинематографии, институт экономики, а института шоураннеров пока нет.
— Кто такой шоураннер в России? Что означает фраза «курировать производство»?
— Существует несколько моделей. В одной из них режиссер отвечает за то, что происходит на площадке и вокруг нее. Тогда режиссер и есть шоураннер. В другой отвечает сценарист, и этот сценарист часто еще и продюсер или креативный продюсер. Говоря проще, шоураннер — это человек, который отвечает за сериал, культивирует и направляет работу всей съемочной группы.
Главное отличие российской модели производства от американской в том, что в Америке несколько режиссеров снимают сериал, и шоураннер — это тот человек, который объединяет весь процесс. Условно в сериале на восемь серий три режиссера, которых ведет по истории один шоураннер. В России, как правило, один режиссер на сериале, и вот тут зависит, у кого в руках пистолет. Последнее слово может быть за сценаристом, за режиссером или за продюсером.
В России и США разные уровни проблематики. У них нужно трех-четырех режиссеров культивировать так, чтобы сериал сохранял свое лицо, а у нас — нужно определить, кто принимает решения по ходу съемочного процесса и берет на себя ответственность за итоговый продукт.
— На осень 2021 года ТНТ анонсировал сериал «Вне себя», в котором вы значитесь именно шоураннером. Как получилось, что из всех проектов, выходящих на ТНТ, именно над этим вы решили работать как шоураннер?
— Мне прислали сценарий Женя Никишов и Валера Федорович (продюсеры компании 1–2–3 Production. — Прим. ред.), и мне он страшно понравился — в нем было удивительное сочетание комедии, метафизики и довольно лихого сюжета с неожиданными совершенно поворотами. А через какое‑то время, примерно через год-полтора, Валера и Женя предложили мне снять пилот. Я быстро согласился, но попросил много времени на разработку.
— Почему столь важно было получить много времени на разработку?
— Там сюжет построен вокруг героя, который видит фантомов, а больше никто их не видит. И это создает две экранных реальности. Было непонятно, как это снимать, не делая фантомов полупрозрачными, типа духами, — как это рассказывать, как снимать, например, сцену, где герой занимается любовью с девушкой и при этом разговаривает с фантомом жены, которого девушка не видит. В итоге устроили тестовые съемки. По-разному раскадровывали такие сцены и снимали в нашем продакшен-офисе, по сути искали язык. Потом сняли пилот. Нам очень повезло с актерами — у нас в главной роли Евгений Стычкин, а его основные фантомы Елена Лядова и Женя Цыганов. C их появлением вся наша теория ожила и пилот получился.
После этого мы пошли в сезон, но я сразу говорил, что не готов снимать его как режиссер, все-таки это тотальная работа на год почти. Уже на пилоте со мной работал Клим Козинский, и идея была в том, чтобы он снимал сезон, а я был бы тем, кого сейчас называют шоураннером.
— Вы на ТНТ уже почти два десятилетия. Расскажите, как за это время менялся телеканал и его аудитория?
— За это время ТНТ стал узнаваемым брендом. Это канал комедий про жизнь молодых россиян. Он резкий, современный. Мы лет десять назад проводили опрос — что думают зрители о канале. Один из участников сказал: ТНТ аморальный и жизнерадостный. Еще мы всегда старались делать хорошо. Народная мудрость «нормально делай, нормально будет» всегда отзывалась в наших сердцах. А про изменения — бренд не должен меняться по сути. Кока-кола не меняется. «Адидас» не меняется. Про аудиторию: многие из тех, кто смотрел ТНТ десять лет назад, выросли, но продолжают его смотреть.
Сегодня мы живем во времена геологических прямо перемен в медиа — идет такой разъезд тектонических плит: потребление медиа кардинально меняется. Формируются новые, так сказать, материки. Ландшафт плывет буквально каждые несколько месяцев. Зрители откочевывают в интернет, а в интернете новые типы аудиовизуальных наслаждений — от ютьба до тиктока, и еще лучшие мировые сериалы. Но надо сказать, при этом наши сериалы и шоу невероятно популярны в сети.
Контент канала сегодня смотрят, мягко говоря, не только по телевизору. ТНТ лидер среди всех каналов в интернете, у проектов канала более 76 миллионов подписчиков в социальных сетях, притом что мы не выкладываем целиком сериалы бесплатно. И сейчас нам важно, чтобы ТНТ как бренд существовал и в эфире, и не в эфире. И когда нас смотрят на разных площадках, мы хотим, чтобы зритель понимал: это ТНТ, это звезды ТНТ.
— Если говорить про звезд, в середине нулевых у ТНТ появились лица, с которыми ассоциировался канал: Ксения Собчак, Ольга Бузова, Гарик Харламов, Павел Воля и многие другие. Как тогда выбирался этот пул?
— Это жизнь их выбирала, не мы. Все лица телеканала появились благодаря его проектам. Герои наших шоу и сериалов становятся звездами ТНТ.
— Существует ли у ТНТ практика эксклюзивных контрактов, когда актер вашего сериала или звезда шоу не может участвовать в проектах конкурентов?
— Эксклюзивные контракты подписаны с некоторыми героями наших дней — с теми, кто в эфире постоянно. Например, с Павлом Волей, Гариком Харламовым, Тимуром Батрутдиновым, Мариной Кравец и рядом других звезд. Но с актерами сериалов у нас нет таких контрактов, потому что нам не кажется это разумным. Куда логичнее подписывать эксклюзивные соглашения с создателями различных проектов. На мой взгляд, сейчас у нас на контрактах выдающиеся продакшены. Нам очень с ними повезло. Comedy Club Production, Good Story Media и 1–2–3 Production: их создатели и авторы — это наше все!
— В свое время телеканал Fox подписывал эксклюзив с Хью Лори, когда он снимался в «Докторе Хаусе», чтобы актер ассоциировался только с сериалом и не появлялся больше ни на одной съемочной площадке. Почему выглядит неразумным такой контракт?
— У нас всегда была идея, что мы создаем звезд. Практически каждый успешный сериал создает новую звезду. Зачем нам пытаться привязать к себе актера, когда мы верим, что у нас есть источник, регулярно создающий звезд? Вторая сторона этого вопроса — а будут ли у нас все время проекты, интересные для этого артиста? А то мы эксклюзив подпишем, а ему сниматься, собственно, негде. Или ему надо делать что‑то, что не очень хочется.
— Были ли сериалы, которые не хотелось закрывать?
— Все сериалы, которые мы разрабатываем, делаются с большой любовью, на протяжении нескольких лет. Мы не так уж много производим — и верим в успех того, что производим. Поэтому ни один сериал не хочется закрывать.
Но на ТВ есть очень понятная система рейтингов, и если решение о запуске всегда довольно субъективное, то решение о продолжении сериала всегда довольно объективное.
У нас есть два чекпойнта для проекта: средняя доля за сезон и то, как зритель смотрит серию от начала до конца. Если мы видим, что аудитория растет, это хорошо. Если аудитория падает к концу серии, это плохо. Сыграла наша ставка, и оправдался ли риск, скажут цифры. Еще один важный фактор — будет ли работать сериал в повторах.
— С какими проектам вы рисковали, и цифры потом показали, что риск был оправдан?
— Слушайте, это всегда риск. Никто ничего не знает, на самом деле.
Когда‑то риском для нас была «Наша Russia». Все-таки это было очень жестко в то время. У нее были огромные рейтинги, но ее вклад был гораздо шире, чем просто высокие рейтинги. В первом сезоне вышло всего восемь серий, однако они сделали телеканал ТНТ заметным даже для тех, кто думал, что никогда в жизни эту аббревиатуру не услышит. Та же история с «Comedy Club». Когда мы говорим о юморе в России, вклад «Comedy Club» очевиден. Рейтинги у него были огромные, но эта программа намного важнее: она перекодировала реальность и изменила юмор на телевидении.«Интерны» были риском, например, потому что это был первый ситком, снятый на [цифровые камеры] Red, в полноценном павильоне, и серия стоила сильно дороже, чем при традиционной съемке ситкома. «Реальные пацаны» пугали своим реализмом — если я не ошибаюсь, это был первый случай, когда мы до эфира не продали сериал для СНГ: кадры квартиры Коляна шокировали покупателей. «Чернобыль» был риском, «ЗКД», «Ольга», «Измены». Можно еще продолжать.
— Может ли продюсер считать, что риск того стоил, если сериал провалился в телеэфире, но хорошо прошел на платформе?
— Для продюсера заказ нового сезона — важный критерий успеха. Какая разница, кто именно заказал второй сезон — платформа или канал. В Америке это частая история, когда стример подхватывает проекты, которые закрывает телеканал. Часто это проекты с уже существующими фанами, поэтому платформа считает фанов, смотрит в свои бухгалтерские книги, видит расчеты и анализирует, окупится у них эфирный проект или нет.
— Сериал для платформы и сериал для телеэфира — насколько они разные? Появится ли заметный разрыв между контентом платформ и телеканалов?
— Это огромная тема для дискуссии. У меня есть подозрение, что разницы нет. По-настоящему большие хиты будут хитами везде — и на стриминге, и в телике. Одновременно существует стратегия нишевых сериалов, но она довольно дорогая, поскольку тяжело жить на одной нише — это очень мало людей. Если же покрывать разные ниши, как это делает Netflix, нужно колоссальное количество денег. Но блокбастер — он везде блокбастер.
— Сколько нужно выпустить блокбастеров, чтобы заработать денег, снять нишевый сериал и позволить себе немного подпортить статистику просмотров?
— А зачем его вообще снимать? Тут нужно ответить на вопрос, чего вы хотите добиться. Западный стриминг, сняв нишевый фильм, может получить «Оскар». Он снимает его не ради своего удовольствия или мечты режиссера. Просто попадание фильма на «Оскар» увеличивает количество подписчиков.
— Правильно ли говорить, что любой стриминг в России — это стартап, будущее которого не гарантировано?
— Стриминг — это не стартап, а инвестиционный проект. Платформы не рассчитаны на получение немедленной прибыли. Они работают на прибыль в будущем.
Стартап — это рискованная история, в которой может быть вообще не понятно, как и что монетизируется. Стримеры — это понятная бизнес-модель, в которую ты вкладываешь деньги, рассчитывая получить определенный результат через энное количество лет. Тут лишь возникает вопрос, сколько из данных стримером обещаний окажутся выполненными.
— Что будет со стримингами дальше? Сколько накопится невыполненных обещаний?
— Есть разные мнения. По-моему, нас ждет сценарий фильма «Горец», когда останется два или три игрока на рынке. Мы видим это на примере других сервисов. Есть Airbnb, но нет восьми таких же сайтов. Есть Spotify, но нет восьми музыкальных стримеров. Есть Amazon, но нет таких же восьми. Сейчас стримеров очень много, и они конкурируют за место в первой тройке через несколько лет.Остальные будут либо поглощены, либо разорятся. Хотя, опять же, — что я знаю? Мы живем в интересное время, это точно.
Что до стриминга в России, то зритель, как мне кажется, уже готов платить за контент. Это удобно — удобнее, чем искать то, что ты хочешь, на пиратских сайтах. А удобство побеждает жадность — и победит со временем.
— Сегодня кинорынок глобализируется, и хитовыми становятся сериалы из Испании, Израиля, России. Какие темы и сюжеты российских сериалов могут вызывать интерес у зарубежной аудитории?
— Качество российских сериалов выросло очень сильно за последние годы. На международном рынке все только впереди. И со временем все больше и больше из них будет оказываться в мировой обойме — как это случилось с «Эпидемией». И это прекрасно! Если раньше ты мог на что‑то рассчитывать, если делал кино на английском языке, то сейчас это изменилось. Офигенный сериал может найти своего зрителя вне зависимости от языка, на котором он снят. Все международные стримеры постепенно будут наращивать свое присутствие в мире.
— Если выбирать из двух зол, то какое из них страшнее — пиратство или предубеждение по отношению к российским фильмам и сериалам?
— Пиратство. Предубеждение можно изменить, а пиратство просто уничтожает. Инвестировать в сериалы при высоком уровне пиратства все равно, что накачивать пробитую шину. К счастью, сегодня и пиратство, и предубеждение к российскому кино идут на спад.
— Назовите свой топ сериалов, которые посмотрели за последние пять лет.
— Если не возражаете, это топ только по иностранным. На первом месте у меня третий «Твин Пикс». Это просто шедевр, по-моему. Еще гениальный сериал «Наследники». Дальше мне трудно выбрать что‑то конкретное, мне много чего понравилось за последние пять лет: «Легион» мне очень нравится, «Фарго», «Очень странные дела», «Рик и Морти», «Дрянь», «Родина», «Корона», «Программисты», «Силиконовая долина», «Фауда», «ВандаВижен», «Рами», недавно дочка подсадила меня на «Конь БоДжек» — удивительное для анимации сочетание комедии и мрачнейшей драмы. «Игра престолов» — если говорить про последние сезоны, это считается за пять лет?
Хороших сериалов очень много — настолько много, что они друг друга вымывают из головы. Наступила уже инфляция — перепроизводство хороших сериалов. Трудно пробиться сквозь шум. И когда начинаешь смотреть сериал, понимаешь, что это серьезное количество времени надо отдать. Вот я знаю, что сериал «Тьма»хороший, но нужно посмотреть несколько серий, чтобы втянуться, — но я не готов столько смотреть, чтобы втянуться.
Владислав Копысов
Константин Ремчуков
