ЮРИЙ ПУРГИН НА ЗАВТРАКЕ С «КАПИТАЛИСТОМ»: «СЕЙЧАС ВРЕМЯ НЕ ВРАТЬ. НО ПРИ ЭТОМ…»

Юрий Пургин,  фото: kapitalist.tv Юрий Пургин, фото: kapitalist.tv

За столом гостеприимного ресторана «Волна» Юрий Пургин, один из создателей известного в России медиа-холдинга «Алтапресс», рассказал «Капиталисту» свою бизнес-историю. История и место оказались очень кстати, потому что жизнь «Алтапресса» и Юрия Пургина вся как на волнах: то поднимет, то уронит, то захлестнет…

— Юрий Петрович, вы у нас в крае единственный медиа-магнат, так что «Капиталист» мимо вас мы пройти не мог. Вы начинали как журналист. Вы с детства мечтали об этой профессии?

— С детства – нет. Я кончал математическую школу, но был президентом школьного литературного общества «Романтика», посвященного Антуану де Сент-Экзюпери. У меня было три пути: физтех, мединститут, потому что у нашей семьи было много друзей-врачей. А третий – филология, литература, журналистика. Победило то, что пришли мои друзья и рассказали, как классно живется на факультете журналистики: там можно выпускать журнал, можно быть свободным. В общем, они жили очень интересно. И выбор был сделан в пользу журфака.
Капиталист - журнал о бизнесе, банкет-холл и ресторан Волна, деловой завтрак с Юрием Пургиным
Я поступал в 1979 году. Тогда вокруг журналистики был правильный ореол. И была классическая журналистика в виде «Комсомольской правды», «Известий», «Литературной газеты» – большие очерки, громкие имена — Юрий Рост, Инна Руденко, Юрий Щекочихин, из классики – Валерий и Анатолий Аграновские… Перед творческим конкурсом было человек сто на место.

— И вот вы поступили – на журфаке правда была свобода?

— Да. Он была. Но непростая свобода. Существовали два уровня жизни. Один – внешний, идеологический, где все правильно. И внутренний – жизнь самого коллектива. Как правило, второй уровень жизни ярче всего проявлялся при ежегодных поездках «в колхоз», где чего только не было. Например, ставили «Историю КПСС в играх и забавах» – каждый вечер какие-то события экранизировали.
Капиталист - журнал о бизнесе, банкет-холл и ресторан Волна, деловой завтрак с Юрием Пургиным
Песни для колхозных капустников писал сам Александр Башлачев, который учился на год старше нас и тогда не был еще рок-звездой.

На одном из колхозных спектаклей я въехал на коне в колхозную столовую. Я в колхозе возил бочку с водой, начал с мерина, и писал «меринизмы» – «как у мово мерина все кругом умеренно», или «она копытом била, он копытом не бил, она была кобыла, он конем не был». Потом дослужился до кобылы Анфисы с жеребенком Фердинандом. А потом мне дали коня Орлика, вот на нем я и въехал в столовую в рамках нашего спектакля.

— Фурор произвели?

— Было дело. А еще мы действительно делали рукописный журнал, эстетский, у него была абсолютно черная обложка. Два или четыре номера выпустили, я писал туда какие-то рассказы.
Капиталист - журнал о бизнесе, банкет-холл и ресторан Волна, деловой завтрак с Юрием Пургиным
Это время подпольных Стругацких, которых перепечатывали на машинке. Рукописного было много. Вторую часть «Улитки на склоне», посвященную НИИ, не издали, она ходила в рукописном виде. И «Гадкие лебеди» ходили по России в рукописи.

— Когда перепечатываешь – сильнее слово чувствуешь?

— Конечно. Намного. Когда сам перепечатываешь, стиль чувствуешь.

— То есть, вы уже тогда были издателем?

— Да (смеется), тяга была к этому… В общем, жизнь была такой, какую обещали друзья. Журналистика – это скорее образ жизни, чем что-то другое.

— А журналистика в этой жизни присутствовала?

— Конечно. Были большие практики – два-три месяца. Я ездил в Новокузнецк. А в 1983 году, на последней практике, в Хабаровске работал в газете «Тихоокеанская звезда», оставшейся там еще со времен, когда Хабаровск был столицей Дальневосточной республики.
Капиталист - журнал о бизнесе, банкет-холл и ресторан Волна, деловой завтрак с Юрием Пургиным
На этой практику я поехал с женой Татьяной, она моя однокурсница, я за ней четыре года ухаживал. Она хотела поехать во Владивосток, который тогда был закрытым городом. И вот мы в конце практики на электричках пробрались туда. Я искупался в бухте Золотой Рог, хотя был уже сентябрь. А уже оттуда мы поехали на поезде №1 из Владивостока до Свердловска. Никогда не забуду это феерическое путешествие. Денег у нас осталось только на билеты и на яичницу раз в день, а с нами ехали пенсионеры-хохлы, которые имели такие правильные котомки, и которые все время садились кушать… Это был кошмар.

— И что – они не подкармливали студентов?

— Нет. Они садились кушать, а мы гордо ходили в столовую и кушали свою яичницу раз в день. И вот так мы ехали семь суток. После этого я утратил привычку ездить на поездах окончательно.
Капиталист - журнал о бизнесе, банкет-холл и ресторан Волна, деловой завтрак с Юрием Пургиным
— Про что писали в Хабаровске?

— Я традиционно работал в отделе промышленности, транспорта и связи, потом и в «Алтайской правде» попал в этот же отдел. Про разное писал. Про экологию, лесозаготовки, красную рыбу и браконьеров. И про утопленников в реке. Летом всегда тонут, а кто будет писать – практиканты конечно. Жизнь во всех проявлениях.

— А было «это пишем, это не пишем»?

— На практике нас оберегали от жестких тем. А когда я со своим юношеским задором пришел в «Алтайскую правду», у меня в первый год лежало в столе пять материалов, по поводу которых завотделом Александр Харыбин говорил: «Хороший материал, но шел бы ты посоветовался в крайком». А наш отдел курировало семь отделов крайкома КПСС: отдел легкой промышленности, связи, машиностроения, химической промышленности и т.п. Нас в отделе было пять человек, а сколько их в крайкоме — просто не знаю. И с каждым отделом надо было все согласовать. А тебе говорили: «Хороший материал, прогрессивный, но смотрите, что написано в решениях такого-то съезда. И пусть он пока полежит».
Капиталист - журнал о бизнесе, банкет-холл и ресторан Волна, деловой завтрак с Юрием Пургиным
— Какие материалы оказывались непроходными?

— Например, материал про обувную фабрику в Барнауле – это была такая фабрика, которую лучше закрыть. Потому что то, что она производит, никому не нужно. Статья не вышла. Хотя директор фабрики был целиком «за» и переживал, что статья не вышла.

Написал материал про Коксохим, который тоже не пошел. История Коксохима заключается в том, что это завод, построенный непонятно зачем. Сырье привозят, продукцию увозят, краю в те годы от него оставался только дым. Тогда смысл существования Коксохима был абсолютно неясен. Я в деталях написал, что это ошибка социалистического планирования. Он тоже не вышел.

— Вот вы один материал написали – не пошло, второй – не пошло. Не было желания уйти в отдел, например, культуры?

— Не было. В экономической журналистике все же что-то можно было говорить. Экономика была живой. Тогда публиковались Василий Селюнин, Шмелев.
Капиталист - журнал о бизнесе, банкет-холл и ресторан Волна, деловой завтрак с Юрием Пургиным
— А почему вы из Свердловска поехали в Барнаул?

— Я учился неплохо, меня оставляли в «Уральском рабочем», из «Тихоокеанской звезды» пришел вызов, но «Алайская правда» взяла тем, что давала квартиру. Это был убойный аргумент. И плюс тираж «Алтайской правды» был тогда, в 1983 году, около 300 тысяч экземпляров. Вторая по тиражу региональная газета после «Уральского рабочего», у которого тираж был 650 тысяч. Это была фантастика. Охват тогда газеты был больше, чем у телевидения. Редактор тогда был Виктор Иванович Кинелев. Работали серьезные сильные журналисты – Писарчик Володя, Горлов Виктор. Очень многие потом ушли в центральные газеты, в собкоры.

«Алтайская правда» формировалась тогда уральской школой журналистики. Факультетов журналистики было мало по стране, в частности, журфака в АлтГУ не было тогда. И считалось, если нужен журналист, который будет пахать, то надо брать из УрГУ, а если того, кто будет разговаривать – то из МГУ.

Сначала пожил я в общаге, а потом дали квартиру. Новоселье было на полу, ели огурцы из бочки, запивали водкой – было весело.
Капиталист - журнал о бизнесе, банкет-холл и ресторан Волна, деловой завтрак с Юрием Пургиным
— Если материалы не шли, то как гонорар зарабатывали?

-Все-таки это случалось не так часто. Газета ежедневная, поток большой. Промышленность на Алтае и в Барнауле была сильная. Я писал про тракторный завод, «Химволокно», «Трансмаш»,» Мехпресса»…

— Не разочаровала профессия при ближайшем рассмотрении?

— Нет. Встречались очень интересные люди, судьбы. Экономика была все-таки самой живой частью советской системы, там что-то делалось, и у нас были уникальные заводы. Все эти красные директора были в некой «оппозиции». Неочевидной, но они считали, что они делают дело, занимаются реальными вещами и считали себя вправе в чем-то поправлять линию партии.

— Была возможность писать об этом как о конфликте хорошего с лучшим?

— Абсолютно так. У нас были уникальные кадры инженеров, о которых очень интересно было писать.

Среди директоров были уникумы. Завод мехпрессов возглавлял Вячеслав Михайлович Крымов, он конфликтовал с крайкомом партии, потом стал вторым секретарем, а затем ушел в министерство. И мы с ним менялись книгами по управлению: я ему давал Генри Форда «Моя жизнь, мои достижения», а он мне «Принципы управления «Тойотой». Запрещенная, между прочим, литература в то время. Форд достался мне в наследство от тестя, это была книга 1926 года, выпущенная перед запретом Форда в России, а книга Крымова была в рукописном варианте.

У Крымова был, например, «День убитого начальника», когда все вопросы решали не начальники, а их заместители. А начальники должны были идти в библиотеку, что-то читать. Крымов был один из тех, кто понимал, что с этой экономикой надо что-то делать.
Капиталист - журнал о бизнесе, банкет-холл и ресторан Волна, деловой завтрак с Юрием Пургиным
— А откуда у советского директора новаторство?

— У многих советских директоров было новаторство, потому что они сталкивались с производством конкурентным. Наше машиностроение — это все равно конкуренция с западными аналогами. Тогда уже появился Таллиннский клуб менеджеров, которым руководил великий Владимир Тарасов, он проводил управленческие поединки, преподавал искусство управленческой борьбы, учил менеджеров по сути по западным образцам.

— Вы в 1979 поступили, в 1984 закончили, а в 1985 уже перестройка…

— Да. Уже понеслось. Когда началась перестройка, мы придумали рубрику НЭП — двухколонник на треть полосы, и в нем много маленьких материалов. Задача была сделать полноценный материал в малом жанре. Однажды раскопали, что на молзаводе делают простоквашу для крайкома партии. Отдельную простоквашу, для узкого круга лиц. Написали материал «Удивительная простоквашка». А уже была перестройка, и тогдашнего главного редактора Анатолия Мишина, на момент выхода номера в свет в редакции не оказалось. Ему потом бюро досталось, чуть не сняли с должности из-за заметки в 35 строк. Но резонанс был гигантский.
Капиталист - журнал о бизнесе, банкет-холл и ресторан Волна, деловой завтрак с Юрием Пургиным
Работать было интересно. В 1989-1990 годах я стал редактором отдела, уже без пяти минут был собкор «Комсомольской правды», и одновременно в нашем отделе созрела идея делать воскресное приложение, которое не принадлежало бы крайкому партии. «Алтайская правда» была органом крайкома КПСС, а тут мы предлагали сделать то, где сами были бы хозяева. Мы – это я, Вячеслав Соколов, Владимир Овчинников, ответственный секретарь. И у нас уже была молодежь – Андрей Лагутин и Дмитрий Шевкунов, корреспонденты.

Мы дружили с Ассоциацией экономического сотрудничества, которую возглавлял Владимир Степанович Грабовенко, экс- директор Геофизики. Это была ассоциация красных директоров, они оппонировали крайкому, и мы их убедили, что неплохо бы издавать газету, в которой поднимались реальные проблемы, потому что их много и о них надо писать. Они готовы были ее финансировать.

Мы пошли на летучку «Алтайской правды» и предложили такой вариант. Мишин пошел советоваться в крайком партии, где ему сказали – вот (показывает две фиги). Но у нас уже был план, и мы сказали: «Хорошо, тогда мы заключим договор на издание первой независимой газеты».

Я храню этот договор. Он подписан ГИПП, нами – Пургин, Овчинников, Соколов – как соредакторами, и Ассоциацией. Она обязалась финансировать нас первый год, никак не претендуя на содержание. А мы ставили их значок и рекламировали продукцию. Пена хвойная для ванн помню, была такая реклама…
Капиталист - журнал о бизнесе, банкет-холл и ресторан Волна, деловой завтрак с Юрием Пургиным
— А вы при всем этом работали в «Алтайской правде»?

— Да. Мы втроем написали заявления об уходе, но нас заставили два месяца отрабатывать. Пока мы отрабатывали, мы сделали газету, придумали для нее ее название – «Свободный курс». И зарегистрировали малое коллективное предприятие рекламно-издательское агентство «Алтапресс». Это было 24 октября. А первый номер газеты, он же нулевой, вышел 28 декабря 1990 года.

Первые полгода мы делали газету втроем. Существовали на те деньги, которые нам давал Грабовенко. По сравнению с «Алтайской правдой» мы потеряли в деньгах солидно. Соколов был редактор городской полосы, я завотделом, Овчинников вообще ответсекретарь, а это уже третья должность в газете, номенклатура крайкома КПСС. Я был самый молодой, мне было 28 лет.

— Почему вы пошли на это?

— Было очевидно, что начавшиеся перемены неизбежны. В рамках «Алтайской правды» нам стало тесно. Появилось наше представление о журналистике, которое хотелось реализовать. Помните 1990 год — время «Огонька», время народной любви к журналистике. Газеты писали то, что прежде было закрыто. «Свободный курс» начал с тиража в 3 тысячи, а пиковый тираж его, который получился через три года – 55 тысяч. Уже у нас тогда была полноценная редакция: Ирина Чанцева, Леонид Вихрев, Олег Голиков, Володя Сорокин, Дмитрий Шевкунов, Андрей Лагутин, Александр Ботьев, Олег Логинов.

— Вы с самого начала видели бизнес как медиахолдинг?

— Нет. Было понятно, что газета общего содержания не принесет денег, достаточных для существования. Потому что рекламного рынка в 90-е годы не было, вообще не было. Многие сейчас не понимают, как это. Но было такое время, когда хвойная пена для ванн – это вся наша реклама и вся наша гордость. А раз нет рекламы, то мы имели только деньги от распространения.
Капиталист - журнал о бизнесе, банкет-холл и ресторан Волна, деловой завтрак с Юрием Пургиным
Мы стали заниматься всем, чем можно. Создали брокерскую контору на товарно-сырьевой бирже — торговали самолетами, шнеко-роторными машинами, и купили на эти деньги первую шестерку, наш первый автомобиль.

Продавали акции «Менатепа» – очередь была до Красноармейского проспекта за этими акциями. Думали шить шапки, ездили на звероферму к еще молодому Ракшину. Но нам не понравились запахи и мы поняли, что шить шапки мы не сможем. Выпускали приложение «Вина без талона» – тогда все было по талонам, а мы сделали книгу рецептов домашних настоек. Агату Кристи выпустили. Открывали художественный салон, но он прогорел очень быстро. А кончилось тем, что мы придумали газету «Купи-Продай».
Капиталист - журнал о бизнесе, банкет-холл и ресторан Волна, деловой завтрак с Юрием Пургиным
— А как это придумалось?

— Это была идея, которую родили Лагутин и Шевкунов. Они придумали, что надо завести газету объявлений. В первой газете было восемь объявлений и сканворд. Четыре полосы, на первой сканворд. А потом она была 200 страниц, 50 тысяч объявлений! В лучшие времена «Купи-Продай» контролировала 43 процента рекламного рынка. Это была фантастика. «Купи-Продай» решила экономическую судьбу предприятия, стала газетой-кормилицей. И мы стали развиваться.

Следующим этапом было создание сети распространения. Тогда была сеть «Союзпечать». Работать с ней было тяжело. Деньги за газеты, проданные в январе, мы получали от них в октябре. Долги «Союзпечати» всем кредиторам были в 10 раз больше ее месячной реализации. И при этом там люди садились отмечать день рождения в десять часов утра в рабочий день.

Это нас не устраивало. В 1995 год вышел закон о банкротстве. Мы являлись основными кредиторами «Союзпечати», то, что «Союзпечать» была должна нам, составляло 40 процентов всех их долгов. И мы с антимонопольным управлением первыми в крае провели банкротство «Союзпечати».

Идея была в том, чтобы сохранить сеть, а не разобрать ее за долги по киоскам. Среди кредиторов был Россельхозбанк, и большой пул разных издателей. Мне пришлось поехать в Москву и со всеми договариваться. Мы, маленький «Алтапресс», выступили тогда гарантом перед Россельхозбанком, что погасим кредит » Союзпечати».

И все удалось. Мы вывели предприятие из кризиса, сохранили как сеть. Сейчас «Роспечать» работает с тысячью торговых точек по всей Западной Сибири – Барнаул, Томск, Кемерово, Новосибирск.

— К выходу за пределы края вас подвигли проблемы в Барнауле, когда киоски пытались убрать с улиц?

— Не только. Рынок продаж падает – на падающем рынке надо расти за счет экстенсивного развития. Мы входили в разные города вместе с сетями, сейчас вот с Магнитом входим.
Капиталист - журнал о бизнесе, банкет-холл и ресторан Волна, деловой завтрак с Юрием Пургиным
— Я знаю, что по предприятию очень сильно ударил дефолт. Вы взяли кредит в валюте на покупку печатной машины, а тут дефолт и кредит одномоментно увеличился во сколько-то раз…

— Да. Это история перехода с высокой печати на офсет. На Алтае перевод на офсет всех типографий должна была состояться в 1991 году. Но не случилось. Я разговаривал с Суриковым, Коршуновым, предлагал государственно-частное партнерство, они говорили – да, надо рассмотреть, кивали головой, но ничего не двигалось. И тогда мы стали искать другие пути.

В 1997 году всю прибыль, которую заработали, мы вложили в покупку четырехкрасочной печатной машины в Австрии. Это была листовая машина. На ротационную машину нам бы не хватило – у нас был всего миллион марок.

— Всего!

— Да. Миллион дойчмарок, заработанных журналистами честным трудом за семь лет.

— А сейчас говорят, что издание газет не может быть прибыльным бизнесом.

— Ну да. Тогда как-то получалось. В банке нам предложили взять валютный кредит, а на рубли купить ГКО. Доходность ГКО тогда была выше, чем проценты, которые мы должны были платить за кредит. Получалось, что мы сможем гасить кредит и останется еще на развитие. Мы казались себе очень предприимчивыми. И пошли на это. Взяли кредит, в обеспечение которого залогом внесли пакет ГКО (государственные казначейские обязательства – прим. «Капиталиста»).

Машина вышла из Австрии 22 декабря, застряла на границе с Украиной, где, видимо, уже начали праздновать Рождество,и пересекла границу 4 января 1998 года. А как раз с нового года ввели НДС на покупку оборудования. До этого была льгота, ты не платил НДС. И это логично – потому что какая добавленная стоимость, ты же еще ничего не сделал, ты просто купил оборудование. Но с 1998 года НДС на покупку оборудования ввели. Это стоило нам 600 тысяч тех рублей. около 200 тысяч марок Мы дошли до управления делами президента. У нас были все документы. Но нам сказали: «Государству нужны деньги». Это была первая ласточка. А вторая – дефолт.

— Чисто житейски время перед дефолтом было очень благополучным…

— Житейски – да. Но в экономике уже не было все так хорошо. Было видно, что сейчас что-то случится. Мы дозвонились до Михаила Задорнова, который был министр финансов, и он нас клятвенно заверил, что никакого дефолта не будет. Это было за две недели до дефолта.

— Помните свои ощущения после дефолта?

— Был шок. Это было жутко. Наши ГКО погибли. Просто сгорели. Больше миллиона марок стоил наш пакет ГКО, и государство объявило, что он недействителен. Мы брали кредит по 3,4 рубля за марку, а отдавали по 12,6. Кредит сразу вырос в четыре раза. Можно было кинуть государство в ответ. Но мы отдали. Мы были одними из немногих в стране, кто в дефолт отдал валютный кредит.
Капиталист - журнал о бизнесе, банкет-холл и ресторан Волна, деловой завтрак с Юрием Пургиным
— Но можно же было обанкротить «Алтапресс», а создать, например, «Алтапресс+».

— Все было можно. Но надо понимать, что репутация в нашем деле превыше всего. «Алтапресс» всю свою жизнь жил в белую, и это была принципиальная позиция. Мы брались доказать, что это возможно. Нам не верил никто. Доходило до смешного. Приезжают люди послушать про наш опыт, слушают, слушают… А потом отводят в сторону и деликатно спрашивают: «И где ваши заправки?» Нет заправок.

Когда купленная таким образом машина стала золотой, мы нашли другие инвестиционные деньги за пределами России и все-таки купили ролевую машину «Сольна», шведскую, которая стала первой офсетной машиной для полноцветной печати газет на Алтае. Для нее нужно было помещение – и мы его построили. Сделали большой масштабный проект.

— То есть, здание на ул. Короленко, 107, это просто надстройка над машиной?

— Сто процентов. Но с другой стороны это независимость. Это нас спасло в 2008 году, когда аренда в ГИПП «Алтай» выросла, и мы просто сюда переехали.

Все, что мы делали, делало нас независимыми экономически. Сначала распространение, без которого мы бы загнулись, потом типография. В результате мы имеем замкнутый цикл газетного производства. В 2000 году мы имели достаточно большой процент газетного рынка везде, и у нас было 5-6 изданий – «Маркер», «Телепарк», «Молодежь Алтая», «АиФ-Алай». Мы стали полноценным издательским домом. И даже «Свободный курс «стал прибыльным. Даже это случилось. Когда все это получилось, собственно, это было счастье. На тот момент.

— После ударов 1997-го и 1998 годов был ведь еще и кризис 2008-го – не было ощущения, что лучше все свернуть?

— Нет. Во время кризиса 2008 года мы сделали ровно то же – мы начали строить новую типографию на РТИ. Это наши антикризисные меры – надо что-то делать. Кризис – это новые возможности, которые наступают, когда он заканчивается. И к этим возможностям надо быть готовым.

Это была очень большая и непростая для компании инвестиция. Она удачна в том плане, что мы абсолютно правильно попали в нишу. Типография занимается упаковкой. Прежде мы не достигали только одного рекламодателя – пищевой промышленности, которой неинтересен был местный рынок. Но теперь мы достигли и этой отрасли с помощью упаковки. Мы делаем в этой типографии коробки. Большинство БАДов, которые покупают туристы, упакованы в наши коробки.
Капиталист - журнал о бизнесе, банкет-холл и ресторан Волна, деловой завтрак с Юрием Пургиным
— Сейчас у Алтапресса не самые лучшие времена?

— Конечно. Только у меня вопрос – у кого они сейчас самые лучшие?

— Насколько тяжело сейчас Алтапрессу?

— Очень тяжело. Сейчас мы переживаем несколько кризисов. На экономический кризис наложился еще и цифровой: происходит снижение и перераспределение рекламного рынка, он уходит в интернет, где монетизация идет труднее, чем в традиционной модели. Эта революция намного серьезнее классических экономических проблем. Не будь ее, мы бы чувствовали себя прекрасно даже в этой экономической ситуации. Мы занимаемся перестройкой компании. Та первая позиция в Интернете, которую мы уверенно занимаем, интересная и правильная. Но замещения доходов полностью не произошло. Значит, нужно уменьшать масштаб компании, а кто тогда будет работать? Как сохранить правильный ньюс-рум, как сохранить правильную журналистику, как сберечь те ценности, на которых вся компания стоит уже много лет? Это серьезная проблема.

— Вот народ сейчас прочитает, и скажет: «Блин, опять будут сокращать!»

— Нет. Сокращения уже закончились. Произошла большая перестройка. У нас осталась издательская группа и группа Интернета, в которой работает вся редакция. Она поставляет весь контент в газету, в интернет, на радио, и обеспечивает копирайтом рекламу.

— У «Свободного курса» сейчас какой тираж?

— 16 тысяч.

— Вы когда-то давно говорили, что «Свободный курс» – для представительства: «Кто бы меня знал, если бы я не издавал «Свободный курс». Сейчас вас и без него знают – нет мысли, что «курс» отжил свое?

— Нет. Я убежден, что «Свободный курс» нужен, просто у него немного другая функция Мы занимались репозиционированием «СК». Он был раньше как газета общего содержания. А три года назад мы объединили его и «Ваше дело», перевели его в большой формат и сделали его газетой для истеблишмента.

— Стесняюсь спросить: а истеблишмент есть?

— Хороший вопрос. Наш опыт показывает, что он есть. Это не такая большая прослойка. Есть лица, принимающие решения, есть бизнес – малый и большой. Есть и элита. Мы ее понимаем в широком смысле – я и средний класс отнесу к ней. Я представляю газету как средство самоидентификации. Я думаю, что будет такая мода: «Я читаю газету». Только хорошую газету, о которой можно так сказать: «Я читаю «Ведомости», я читаю «Свободный курс».
Капиталист - журнал о бизнесе, банкет-холл и ресторан Волна, деловой завтрак с Юрием Пургиным
— Вы надеетесь на это?

— Я практически уверен, что так и будет. Есть категория людей, для которой самоидентификация очень важна.

— В «Алтайской правде» вы писали материалы, а редактор отдела складывал их в тумбочку. Теперь вы сами издатель. У вас бывает ситуация, когда чьи-то материалы вы складываете в тумбочку?

— Чисто в тумбочку – нет. Бывают материалы, которые мы предлагаем автору переделать, с которыми более тщательно работаем, потому что бывают темы, которые нуждаются в редактировании, так как время теперь… Степень свободы прилично меньше прежнего. Наступили немного другие времена.

Сейчас время не врать. Но при этом я же понимаю, что я не всегда могу все договорить. Кое-что приходится оставлять в блокноте. Но по возможности надо рассказывать обо всем, если ты это можешь. Что мы и пытаемся делать.

— Год два-три назад ваши звезды – Лариса Хомайко, Иван Власов, и другие – ушли. В чем состоял конфликт?

— Это было связано с нашей перестройкой, с переходом в интернет, с непониманием того, что газета тоже должна измениться – должна стать более деловой. Они хорошие журналисты. Но их материалы были немного не в ту аудиторию, в которую нам надо было попадать. И это был их выбор. Мы были бы рады видеть их в своей команде. Но надо было подчиняться другим людям, которым они не особо хотели подчиняться.

— Я когда-то писал в «СК» материал о том, что пока демократы борются друг с другом, коммунисты придут к власти. И вы меня тогда поправили, сказали, что к власти придут чиновники. И вот они правда пришли. Как вам в этом мире живется?

— Напряженно… Я считаю, что не за горами новые перемены. Но, увы, пока дети вместо того чтобы идти в предприниматели, хотят в чиновники. И нам всем, включая чиновников, еще предстоит победить неэффективную экономику, создать более эффективное государство, побороть свою неэффективную жизнь.
Капиталист - журнал о бизнесе, банкет-холл и ресторан Волна, деловой завтрак с Юрием Пургиным
— С 1990 года, за эти 26 лет, вы пожалели о своем решении создать «Алтапресс»?

— Никогда не пожалел и никогда не пожалею. Мы жалели только о том, что идеи, с которыми мы обращались к обществу, оказались невостребованы. Те же идеи развития демократического общества. Люди не ценили свободу слова, свободу печати, не понимали, что им это пригодится.

«Алтапресс» — это бесконечно увлекательная история, когда ты все время занят развитием и созиданием, и несмотря ни на что следуешь своим принципам. Хотя следовать все трудней и трудней. Но другая жизнь скучна и неинтересна.

Люди, республики и ценные бумаги, упомянутые в интервью

Башлачев Александр – русский поэт, представитель советского андеграунда, окончил журфак УрГУ, был членом Ленинградского рок-клуба.

Аграновский Анатолий – советский журналист, публицист и писатель, в 70-е годы его называли «журналистом №1». С 1961 года работал спецкором «Известий». Автор 20 книг, а том числе написал за Брежнева книгу «Возрождение».

Аграновский Валерий – советский журналист, литературный критик. Младший брат Анатолия. Работал в «Комсомольской правде», журнале «Огонек».

Руденко Инна – обозреватель «Комсомольской правды». Стала известна своими статьями о жизни «маленького человека». В 1984 году опубликовала статью «Долг» – возвращавшихся из Афганистана с войны инвалидах, которых не признавало государство.

Щекочихин Юрий – советский и российский журналист, в 1972-1980 годах вел в «Комсомольской правде» подростковый клуб «Алые паруса», с 1980-го – в отделе расследований «Литературной газеты», с 1996-го – в «Новой газете». Писал о коррупции в армии и во власти, о войне в Чечне, о крупнейших коррупционных скандалах. Умер 3 июля 2003 года, предположительно был отравлен.

Селюнин Василий – советский и российский публицист, особенно хорошо известный во времена перестройки. Окончил журфак МГУ и Высшие экономические курсы Госплана СССР. Публиковал статьи по экономике.

Шмелев Николай – советский и российский экономист, первый в СССР критик экономики т.н. развитого социализма. В 1987 году опубликовал статью «Авансы и долги» – анализ экономической ситуации, подготовленный на основе закрытых материалов для М.С. Горбачева.

Дальневосточная республика (ДВР) – буферное государство, существовавшее между Советской Россией и Японией в 1920-1922 годах.

Тарасов Владимир – бизнес-тренер, социальный технолог, автор книг по менеджменту. Основал в 1984 году первую школу бизнеса в СССР – Таллиннскую школу менеджеров, первую статью о которой написал Сергей Довлатов в газете «Советская Эстония». Тарасова называют советским Дейлом Карнеги.

ГКО (Государственные казначейские (краткосрочные) обязательства) — Государственные ценные бумаги, выпускавшиеся Министерством финансов России. Доход от ГКО уходил на финансирование дефицита государственного бюджета РФ. На 1 января 1998 года в обращении находилось ГКО на 272 трлн 612 млрд рублей. 17 августа 1998 года по ГКО был объявлен дефолт, все выплаты по ним были заморожены.

Источник: Сергей Тепляков, kapitalist.tv

Фото с сайта  kapitalist.tv

 

Оцените материал
(0 голосов)
Авторизуйтесь, чтобы получить возможность оставлять комментарии.

Новости

Дни рождения

  • Сегодня
  • Завтра
  • На неделю
В этот период нет дней рождений.
30 марта Генрих Юшкявичус

член ФКК, советник генерального директора ЮНЕСКО, вице-президент ЕАТР

30 марта Дмитрий Потапенко

управляющий партнер Management Development Group, радиоведущий, писатель

30 марта Генрих Юшкявичус

член ФКК, советник генерального директора ЮНЕСКО, вице-президент ЕАТР

30 марта Дмитрий Потапенко

управляющий партнер Management Development Group, радиоведущий, писатель

31 марта Николай Грахов

Генеральный директор «Радио СИ» (Екатеринбург), член РАР

31 марта Андрей Воронцов

генеральный директор холдинга "Радио 45" (г. Курган)

01 апреля Владимир Познер

член Академии российского телевидения, ведущий программы “Познер” (“Первый канал”)

01 апреля Александр Сладков

автор и ведущий “Военной программы” на канале “Россия”

01 апреля Марина Королева

журналист, радио- и телеведущая, писательница, драматург, филолог, кандидат филологических наук, член Совета по русскому языку при правительстве России

02 апреля Николай Сванидзе

российский журналист и общественный деятель, ведущий ряда программ на российском телевидении и радио, преподаватель Московского института телевидения и радиовещания «Останкино», член бюро Союза журналистов Москвы

02 апреля Дмитрий Анисимов

заместитель гендиректора по информационному и общественно-политическому вещанию телеканала ННТВ (г.Нижний Новгород)

02 апреля Татьяна Лиманова

ведущая новостей

02 апреля Елена Фоминых

Генеральный директор Телекомпании "Борисоглебск"

02 апреля Сергей Белоголовцев

телеведущий, продюсер, шоумен

04 апреля Мария Винарская

член Академии Российского телевидения с 2010 года, продюсер 

04 апреля Армен Оганесян

советский и российский журналист, Заслуженный работник культуры Российской Федерации

04 апреля Павел Гусев

журналист, медиаменеджер, главный редактор и владелец газеты «Московский комсомолец», председатель Союза журналистов Москвы

04 апреля Дмитрий Нагиев

российский шоумен, актёр театра, кино и телевидения, теле- и радиоведущий.

04 апреля Ашот Габрелянов

российский журналист и медиаменеджер

04 апреля Алексей Дыховичный

кинорежиссер

04 апреля Антон Комолов

радио- и телеведущий

05 апреля Эвелина Блёданс

актриса театра и кино, телеведущая

05 апреля Ксения Соколова

российская журналистка, писательница, интервьюер и публицист