Елена Рыковцева:  У нас целый блок событий, все они связаны с федеральными каналами, в частности, с освещением на этих каналах всякого рода некоммерческих организаций, средств массовой информации, которые считают себя свободными, по крайней мере, от государственной идеологии.

Я представляю гостей нашей программы: с нами Александр Мельман, обозреватель газеты «Московский комсомолец», телевизионный обозреватель, с нами Виктор Мучник на связи из Томска, главный редактор телекомпании ТВ-2. Виктор один из главных героев фильма НТВ, который называется «Должники Госдепа». Этот фильм посвящался региональной прессе, если она не государственная, значит она должна Госдепу, она работает по указке Соединенных Штатов Америки. С нами на связи Кирилл Мартынов, редактор отдела мнений и комментариев «Новой газеты», у которого мы будем интересоваться, с чем он связывает кампанию, которая развернулась на федеральных СМИ. Я объясню, почему лично я считаю это кампанией, потому что как-то плотненько друг за другом прошли фильмы, сюжеты на одну тему. Все началось с Вильнюсского форума, на который собралась интеллигенция, русские политики из разных стран мира. Вот как в Москве  конгресс русской прессы, тут конгресс русских политиков в Вильнюсе. Начались нападки на этот конгресс, не понравилась федеральным российским каналам вся эта компания и так далее. Потом мы увидели фильм НТВ о региональной независимой прессе, который крайне возмутил альянс независимых издателей российских, который показался им абсолютно оскорбительным. Следом последовал наезд, извините за жаргон, на нашу компанию Радио Свобода, он прозвучал в программе Дмитрия Киселева «Вести недели». Это был некий анонс, такой маленький кусочек из фильма, который должен был показать в программе «Специальный репортаж» Евгений Попов о нашей компании, но по каким-то причинам пока все еще не показал, пока все еще они нас томят. Но эстафету подхватывает канал НТВ, мы уже сейчас видим по этому каналу, слышим анонс аналогичной передачи. Забавно мне наблюдать в нем Алексея Мухина, кремлевского политтехнолога, который не вылезал из эфиров Радио Свобода, совершенно свободно самовыражался, а теперь он будет рассказывать, насколько несвободно Радио Свобода, на которое он ходил, как на работу. Завершает эту цепочку, о которой я говорю, сюжет в программе «Вести» о выставке, которая была названа и подана как выставка «Мемориала»,  выставка учебников школьных разных стран, которая должна была показать разность взглядов на историю, но вновь она была подана как выходка правозащитной организации, конечно, финансируемой на западные  деньги, «Мемориал», против истории, в канун дня Победы,  развенчать, фальсифицировать и так далее.  Александр, вы написали ироничную колонку,   вы не говорите, что вы согласны с ними,  но у вас тоже есть взгляд несколько скептический на отдельных участников этого форума.

Александр Мельман: Разные участники и разный взгляд на каждого из них. То, что я написал, речь шла прежде всего об Альфреде Кохе. Действительно на него у меня лично взгляд скептический. Там были разные другие  люди, у меня к ним разное отношение. Скажем, к Гарри Кимовичу Каспарову я никак не могу относиться так же, как к господину Коху, потому что это, моя личностная точка зрения, честный человек, другое дело, какой он политик. Мне кажется, что умнейший человек и шахматист является не очень умным политиком — это мое особое мнение. У меня к разным людям, многих из которых я знаю, например, Артемия Троицкого, уважаю его, некоторые высказывания, которые там прозвучали, а у меня нет оснований не доверять тому, что я там увидел, просто я не думаю, что это была какая-то фальшивка, что из уст этих персонажей прозвучало то, что они не говорили. У меня есть вопросы к тому, о чем они говорили и так далее. Кстати, я ждал этого сюжета, мне было очень интересно посмотреть, честно вам скажу. Может быть для Гарри Кимовича Каспарова это было что-то очень больное лично, когда он сначала ретировался от съемочной группы канала «Россия», а потом повернулся, стал жестко отвечать, оскорблять даже. Я наблюдал это как некую сценку варьете, может быть кто-нибудь меня здесь осудит, но мне было интересно посмотреть, как это было структурно, как это было в театральном смысле. Я это увидел. Конечно, на сегодняшний день это собрание в Литве выглядит довольно комично, я бы так сказал. Может быть я в чем-то и являюсь жертвой пропаганды наших СМИ, хотя очень стараюсь не быть этой жертвой. Но все это выглядело достаточно легковесно.

Елена Рыковцева:  Мы сейчас обратимся к Александру Черкасову, председателю совета «Мемориала». Я вас сначала спрошу о подаче этого форума. Конечно, можно не соглашаться, можно спорить с какими-то высказываниями этих участников, но массив злобных достаточно сюжетов был очень большой.

Александр Мельман: Наши каналы это отметили особо.

Елена Рыковцева:  Как вы объясняете такую агрессивную и массированную подачу этого вильнюсского мероприятия?

Александр Черкасов: Если бы я был врачом-иммунологом, я бы сказал, что ответ организма на внешнее раздражение несоразмерен и сам по себе свидетельствует о тяжелой патологии. Но похохмить можно и самим над собой. Многие вспоминали довлатовский «Филиал». Может быть, любое собрание оппозиции может быть сравнимо с довлатовским «Филиалом». Но когда отнюдь не Довлатовы, а совершенно бесталанные ремесленники начинают плодить свою злобную реакцию на это — это свидетельствует о том, что иммунная система нашего организма в каком-то очень неправильном состоянии.

Елена Рыковцева:  То, что случилось с вашей историей, с вашим «Мемориалом», с этой выставкой, к которой вы имели очень опосредованное отношение, у вас создалось впечатление, что это некое специально сознательное натравливание на вашу организацию за счет таких вещей, которые кажутся святыми, вы хотите опорочить историю Отечественной войны, скоро 9 мая, вы взялись за такое черное дело — показ учебников, в которых не так отражена правда об истории войны, как хотелось бы федеральным каналам.

Александр Черкасов: Оказывается, ничего этого не было, не было этого сюжета по российскому каналу! Если вы заглянете по той же самой ссылке на сайт «Россия-24», то теперь там вполне терпимый, вегетарианский комментарий, в котором слово «Мемориал» произнесено один раз, про правозащитный центр, «иностранный агент» уже ни разу не говорят и о деньгах почти речи нет. Чтобы заполнить место, получающееся при отрезании большей части передачи, туда дали комментарий еще одного эксперта.

Елена Рыковцева:  Там же Мухин опять участвует, который сквозной герой во всех сюжетах.

Александр Черкасов: Они взяли видеорепортаж, сделанный три дня назад, и переверстали его полностью. Министерство правды задним числом переделало так, как будто не было никакого наезда на нас. Десятки миллионов несколько раз посмотрело о том, как мы продаем родину, а потом единицы могут увидеть о том, что ничего такого не было. Это само по себе характерно править задним числом себя, собственную ложь. Я не знаю, почему это произошло. Сам  сюжет «России-24», как и ожидаемый сюжет НТВ — это нечто запредельное. Запредельное и по своему посылу, и по качеству исполнения. Собственно, не нужно было приходить на выставку, текст у автора сюжета был записан на двух страницах, здесь он его чуть-чуть подрихтовал, что-то поснимал, а дальше начал наговаривать. А люди еще не ушли, они видят, как этот человек, который им только что улыбался, спрашивал о чем-то, начинает нести нечто неправдоподобное, не краснея, не пойдя пятнами. Совершенно замечательно. Ошибок там, кстати, тоже много, не просто лжи, а просто халтуры, потому что одно с другим идет рука об руку. Например, написано, что выставка организована правозащитным обществом «Мемориал», а на самом деле дал место для этой выставки международный «Мемориал»,  другая организация, которую в клику «иностранных агентов» не вписали. Но при этом почему-то по экрану под шапкой «рязанский «Мемориал» идут зловещие суммы  денег, которые на очернение истории нам Запад перечисляет. В «Мемориалах» они не разобрались, не разобрались и в другом — не разобрались в самих учебниках. Потому что то, что там идет в качестве цитат из учебников, представленных на выставке, в них самих отсутствует, просто заранее где-то надергали и от себя вставили. Сюжет выдуманный от начала и до конца, то, что в центре Москвы прошла выставка, сюжет, который они удалили с сайта и заменили другим с совершенно другой начинкой.

Елена Рыковцева:  Хорошо, что у вас как документ осталось подробное содержание изложение этого сюжета рязанского «Мемориала» с этими суммами, с этими очередными госдеповскими деньгами. Потому что чистая правда состоит в том, что и отдельно я смотрела этот сюжет, и специально вводила в поиск всю эту программу   «Вести» в 23 часа, там действительно все задним числом уже было вычищено, никаких денег, никаких сумм. То есть это произошло после вашего заявления, видимо, это, видимо, та ложь, которой уже стыдно. Как вы можете это объяснить, что они все-таки чего-то начали стесняться вдруг?

Александр Черкасов: Я не специалист в области физиологии, просто это некий факт нашей жизни, что на любую тему можно сделать ложь, причем дешевую ложь, а потом, если уж слишком попался, можно сделать задним числом вид, что ничего не было. Это просто некие обстоятельства нашей жизни, когда медиа-форматы совсем не соответствуют  форматам нашего бытия.

Елена Рыковцева:  Я адресуюсь к Виктору Мучнику, главному редактору ТВ-2. Вы были главным героем практически этого фильма НТВ «Должники Госдепа». Фильм посвящен полностью региональной прессе, хорошим, кстати говоря, изданиям, прекрасным холдингам. Это, вообще говоря, бессовестный очень фильм, потому что это газеты, которые стараются выживать, стараются работать самостоятельно, независимо. Там просто идет такой посыл, что если ты против власти местной своей — это  значит ты работаешь за деньги Госдепа. Ты не можешь быть оппозиционно настроен и не любить своего губернатора, если ты не оплачен каким-то грантом, вот такой был посыл. Насколько я понимаю, кто-то из ваших коллег все-таки впустил их и стал с ними разговаривать. Насколько я понимаю, вам удалось отбояриться от них самому.

Виктор Мучник: Это история достаточно простая была. Мне за пару дней до съемок этого фильма позвонил какой-то юноша, стал что-то такое врать насчет того, что они снимают программу о кулинарии с НТВ, а параллельно хотели бы снять программу  о том, как СМИ уходят в интернет. Я ему вежливо сказал, что если я начну рассказывать о причинах того, почему наше СМИ ушло в интернет, ваш телеканал ничего не покажет из того, что я говорю, потому что причины политические. Он еще что-то врал, я ему вежливо отказал, сказал, что нет, в вашей программе я сниматься не буду. Соответственно, через пару дней этот юноша попытался записать интервью со мной прямо у входа в компанию. Я ему опять  сказал совершенно вежливо, что сниматься не буду по гигиеническим соображениям. Я действительно считаю, что не следует создавать у аудитории впечатление будто эти ребята занимаются журналистикой, с ними общаться не следует. Некоторые мои коллеги, не зная, с кем они будут иметь дело, поговорили со съемочными группами этого фильма. И из этих разговоров ребята слепили это замечательное кино. Кино лживое. Собственно говоря, что там есть: там есть реальный факт — все те, кого снимали, в разное время брали кредиты у МДЛФ. Это нормальные коммерческие кредиты под проценты, мы брали этот кредит лет 15 назад, отдали в 2010 году, другие брали в другое время эти кредиты, но так или иначе, с этими кредитами была связана мысль о  том, что МДЛФ вмешивается в редакционную политику, а это абсолютная ложь. Был нормальный коммерческий кредит, точно такой же, как «Газпром», например, берет. «Газпром» же кредитовался, от которого аффилированная структура НТВ на международных рынках, точно так же и мы кредитовались. Кредиты эти все были абсолютно прозрачные, абсолютно законные, мы про эти кредиты в свое время рассказывали с большой гордостью. Потому что для нас выход на рынок международного кредитования — это был очень большой шаг, свидетельствующий об уровне нашего СМИ. Точно так же и с коллегами было. Сейчас это вменяется в вину. Конечно, это полный абсурд и вообще отвратительно.

Елена Рыковцева:  Вы почувствовали хоть какой-то содержательный спор, содержательную дискуссию? С чем они спорят, с чем они не согласны? Я совершенно не понимаю содержательной стороны упреков. Вы, например, к вашей компании почувствовали сформулированное нечто по части идеологии, неправды, которую вы несете в общество?

Виктор Мучник: Поскольку я отправил эту съемочную группу поснимать, они немного поснимали. Надо сказать, что в нашем случае абсолютно мальчик за пределами профессии, неквалифицированный, он снял очень старательный стендап на тему о том, что мы сочувствуем бандеровцам под руководством Госдепа, на деньги Госдепа. Но стендап был, видимо, настолько забавен, я смотрел его, веселился по поводу стендапа, что авторы фильма этот стендап забраковали. В нашем случае съемочная группа НТВ в Томске не сняла практически ничего содержательного. Она не сумела найти даже людей, которые сказали бы что-нибудь. В конце концов действительно есть люди, которым ТВ-2 в Томске не нравится. Эта съемочная группа не сумела даже таких людей найти, кроме одной барышни, которая себя заретушировала, что-то такое говорила, что она какое-то время работала на ТВ-2, ей не давали снимать сюжетов негативных про оппозицию. Тоже такие рассуждения достаточно бредовые, знаем мы эту барышню и знаем, почему она с ТВ-2 ушла. Поснимали машину моей жены, мой дом. Тоже это в эфир не пошло, видимо потому, что машина не впечатлила, как-то госдеповские деньги не так осваиваются, недостаточно впечатляющие. Все, что они сумели в Томске.

Елена Рыковцева:  Кирилл, чувствуете ли вы некую тенденцию последнего времени, уплотнение количества сюжетов, направленных на то, чтобы обществу показать, что все, кто не с нами, тот за деньги Госдепа. Причина того, что люди не согласны с мнением власти или критикуют свою начальство, проста — они работают за деньги западных, американских спецслужб, кого угодно. Что сейчас случилось такое, что это обострение вызвало?

Кирилл Мартынов: По-моему, особенно гадать об этом не нужно, потому что есть объективный фактор, даже два объективных фактора, которые на эту ситуацию влияют. Во-первых, перенесенные на более ранний срок выборы, которые в сентябре состоятся, а с другой стороны довольно неприятная экономическая динамика, что более важно в этой связи, тяжелые пессимистичные настроения у людей по поводу того, что хорошей жизни ждать не стоит, конца тоннеля нигде не видно. В этой связи понятно, что на самых разных уровнях должны рождаться такого рода инициативы. Это может быть запрос сверху о том, что надо найти каких-то людей неприятных, которых мы будем разоблачать и показывать нашим гражданам, кто виноват в нашей плохой жизни, а с другой стороны это могут быть какие-то инициативы более локальные, цель которых заключается в том, чтобы показать  начальству в данном случае, что люди, которые сидят на государственных пропагандистских бюджетах, не зря свой хлеб едят, не надо их сокращать в кризис, не надо урезать бюджеты, они очень важной задачей занимаются — вот разоблачают врагов народа. Поэтому понятно, что это будет длиться в течение всех ближайших месяцев, другого трудно было ожидать. То есть я не хочу сказать, что это нормальный сценарий, но в логике нашей странной конструкции, странной суверенной демократии, нашего авторитаризма — это то, чего стоило ожидать, что будет происходить, все понимают с той стороны, что именно так надо себя вести, либо просто отвлечь внимание людей, либо в идеале объяснить людям, кто во всем виноват, почему они так плохо живут.

Елена Рыковцева:  Давайте послушаем, что говорили люди на московских улицах.

Елена Рыковцева:  Что вы скажете, Александр,  о таких мнениях?

Александр Мельман: Мне кажется, история сделала занимательный виток, мы находимся на уровне между 70-80 годами Советского Союза, естественно, с добавлением кавычек. Радио Свобода тогда я, например, только начинал слушать, оно для меня было очень важным средством массовой информации с одной стороны, с другой стороны я очень хорошо помню, как в 1983 году, когда сбили южнокорейский самолет, я все это слушал, потом смотрел программу «Время», выходил на улицу и во мне развивался когнитивный диссонанс. То есть с одной стороны я узнавал по ночам с глушилками, но тем не менее, эту правду, как я теперь понимаю и тогда понимал, а потом мне говорили нечто другое. Я чувствовал в себе какое-то двоемыслие, мне это очень не нравилось. Я даже на какое-то время прекратил слушать Радио Свобода, возобновил это дело, только когда началась перестройка. Времена эти возвращаются, у власти люди такие, которые набили руку на идеологической борьбе еще в те годы советской власти, когда это было, они по-другому не мыслят. Своя правда в этом есть, она заключается в том, что когда у тебя мало аргументов, когда ты не построил широкий диапазон системы общественных отношений, когда у тебя нет сдержек и противовесов, когда та самая пресловутая вертикаль, напоминающая генерального секретаря и всех остальных, тогда и начинается это давление на средства массовой информации. Тем не менее, все равно я считаю, что именно при той закрытости Советского Союза Радио Свобода идеологически сделала довольно много, чтобы Советский Союз распался, потому что она действовала на мозги людей, на мои мозги. Я благодарен ей был тогда, что я узнал слово правды, но та сермяжная правда нынешних людей из администрации президента, которые курируют атаки в данном случае на вас, на Радио Свобода, они тоже так считают, что раз система задыхается по-своему, хотя она, конечно, не повторяет советскую, вы являетесь серьезными противниками и идет накат.

Елена Рыковцева:  Мне гораздо интереснее, чтобы этот накат шел содержательно. Я была на Конгрессе русской прессы в мае прошлого года, кстати сказать, там был молодой человек из Праги, которого я тоже видела в анонсах этих передач, он в прошлый раз на этом конгрессе говорил о том, что я возмущен и оскорблен, что пять моих подружек, которые постили котиков в социальных сетях, их взяли на Радио Свобода, и они теперь постят что-то такое, связанное с политикой. Прошел год, он продолжает возмущаться, что его подружки постили котиков, а теперь они работают в этом отделе, которые занимается продвижением продукта Радио Свобода в социальных сетях. Его это оскорбляет, и российские каналы тиражируют его мнение. Российское государство массу чего финансирует за рубежом, собираются целые конгрессы зарубежной прессы, которое оно напрямую финансирует, есть фонды, есть телевидение. Но в системе западной цивилизационной нет такого понятия, что мы тебя гнобим, мочим и травим только за то, что у тебя русские деньги. Я представить не могу кампанию, которую разворачивает чешское правительство против газеты русскоязычной за то, что она получает грант от российского правительства, за сам факт. То есть может быть в этой газете появится что-то такое по бандеровцам, с чем будет спорить чешская пресса, но за сам факт российского финансирования травли повергать это издание не будут совершенно определенно.

Александр Мельман: Госпожа Симоньян вам скажет по этому поводу, что Russia Today теперь в Лондоне не вещает именно из-за этого, она была отключена от вещания.

Елена Рыковцева:  Смотрите, сколько времени прошло, никто не предъявил претензий ни разу  Russia Today, что вы мне не нравитесь, потому что вы вещаете на русские деньги. Случилась Украина, случился набор неких несоизмеримых с западными представлениями об этом конфликте сюжетов, которые они считают ложью, передергиванием, и они выкатили этот перечень. Я за такую дискуссию, ради бога, вы говорите так, мы говорим так. Но в случае российском ничего подобного не происходит. ТВ-2 обвиняют исключительно практически в  том, что у них был когда-то грант этой программы. Томские жители, которых вы знаете хорошо, это достаточное для них основание перестать доверять какому-то СМИ, потому что оно когда-то получило западные деньги? На людей эта мотивация действует?

Виктор Мучник: Я поправлю: речь шла в нашем случае не о гранте, а о кредите. Это был коммерческий кредит, на этом все было сконцентрировано. Что касается воздействия на людей, мне трудно сказать, люди разные, естественно. Я не далее как вчера слышал рассуждения одного университетского преподавателя, он прямо в аудитории читал лекцию и сказал, что ТВ-2 занимается организацией пикетов в поддержку Савченко, чтобы расшатать лодку, причинить проблемы правительству и делает это на госдеповские деньги. Конечно, есть люди, мозг которых телевизионный сигнал поражает более, чем полностью, я в этом не сомневаюсь. Но сказать, что таких людей много в Томске, я этого не чувствую. Все эти полтора года с момента, когда телекомпанию ТВ-2 стали уничтожать и в конечном счете выкинули из эфира, мы в Томске в основном сталкиваемся с поддержкой, с сочувствием, с сопереживанием, с желанием помочь и людей, которые нас поддерживают, очень много. Я не думаю, что на них оказывают влияние такие фильмы.

Елена Рыковцева:  Кирилл, я хочу, чтобы вы поподробнее с политологической точки зрения развили свою мысль про выборы. Они хотят перед выборами дискредитировать всех, кто эти выборы, эти процессы будет подавать не так, как им нужно. На самом деле выборы уже не первые, я не помню, чтобы перед выборами непременно шла дискредитация всех, кто имеет альтернативную точку зрения. Почему в этот раз так остро стоит вопрос с теми, кто не так подаст, как им хотелось бы?

Кирилл Мартынов: Мне кажется, что здесь выборы в каком-то смысле первые, потому что предыдущие выборы 2011 года прошли с известными очень тяжелыми последствиями для действующей власти, привели к изменению структуры управления в Администрации президента, появления там другого руководителя управления внутренней политики. Конечно, задача, которая была перед ним поставлена — это не допустить повторения Болотной     площади. Поэтому из этой перспективы исходя, я бы назвал скорее не каким-то заградительным огнем, но это некоторое тестирование того, что еще можно сделать с потенциальными источниками угрозы с точки зрения перевыборного года, с источниками угроза для власти. Потому что здесь дело не только в том, что действительно происходит, чтобы объявить любых людей или организации, которые сомневаются в компетентности власти и говорят, что сменяемость власти — это хорошо, это идет на пользу развития страны. Одна цель, чтобы просто объявить их «иностранными агентами», смешно, что буквально этот термин используется, как раз через это строится основное обвинение, касающееся НКО и средств массовой информации. А вторая цель, мне кажется, оказать на вас давление — это очевидно. Мы живем в России, у нас есть семьи, близкие люди, мы должны платить по счетам, мы должны зарабатывать себе на жизнь. Если из месяца в месяц нам объясняют, что если вы каким-то образом не так будете освещать то, что в стране происходит, если вы неправильно будете себя вести, то мы с вами можем сделать вот это, то, лишить вас работы, лишить ваше средство массовой информации аккредитации, лишить вас каких-то проектов, в том числе и международных проектов, может быть вполне гуманитарных, которыми вы раньше занимались. Распространяется атмосфера самоцензуры, которая сама собой в результате порождается, она просто форсируется методами дополнительного давления. Может быть это не только средств массовой информации касается, потому что я слышал довольно много историй из университетов о том, что им последние полтора года начали объяснять, что  если у вас есть какой-то совместный проект с немецкими историками по изучению Второй мировой войны, то вам лучше сейчас от него отказаться. Дальше сценарии разные. Кто-то говорит, что если мы откажемся от этого проекта, тогда вообще непонятно, зачем мы здесь открыли университет, потому что наука международная по своей природе объективная, кто-то на это соглашается в зависимости от позиции руководства и от сил и ресурсов этой организации. Я хотел по поводу этой дискуссии по поводу Радио Свобода и развала Советского Союза прокомментировать. Мне кажется, что проблема  нынешней России заключается в том, что Радио Свобода осталась одним из немногих мест, и мы можем нашу сегодняшнюю тему обсуждать. Конечно, если бы российская система средств массовой информации, российский рынок медиа устроен был бы по-другому, Радио Свобода была бы одним из десятков мест, где мы можем такую дискуссию себе позволить, то, конечно, Радио Свобода не могла бы представлять никакой угрозы для действующего режима. То же самое было бы верно для Советского Союза. Когда закручивание гаек превращается в идиотскую историю о том, что вы вообще ничего не можете сказать кроме того, что вам спустили из темников в Администрации президента, как работает сейчас большинство государственных СМИ, то, конечно, любой человек, который  по каким-то причинам позволяет себе большее, он мгновенно становится врагом, человеком, который дестабилизирует обстановку. Мы собираемся и обсуждаем на американском радио проблемы своей страны. Вообще говоря, мне много где бы хотелось   проблемы своей страны честно обсуждать.

Елена Рыковцева:  Я вам расскажу одну историю, она трагикомическая, это было три года назад на одном семинаре в Санкт-Петербурге, в Эрмитаже, я вела семинар журналистский. Выступала Наталья Синдеева, руководитель «Дождя», гордо и радостно говорила: у нас независимый канал и нас никто не трогает, у нас все хорошо, все прекрасно, к нам относятся власти замечательно, мы можем выражать свою точку зрения. Я тогда ей скептически говорю: вы знаете, как только у вас подрастет аудитория, вы сразу узнаете об этом по реакции на вас власти. Вот как начнутся на вас наезды, вы будете знать, что вы влиятельны, что ваша аудитория выросла. К сожалению, как в воду глядела. Проходит время, канал наращивает обороты, получает влияние, выходит в большой мир, к нему тянутся люди, и начинаются проблемы.

Александр Мельман: Канал получил свой ресурс при том времени, когда президентом России был Дмитрий Анатольевич Медведев, тоже он использовал эти связи и таким образом действовал. В данном случае «Дождь» оказался зажат в той системе координат, в которой и он существовал. Другое дело, что по-другому было невозможно. Раз нет свободной прессы, раз нет свободных СМИ, только возможно существовать, используя определенный ресурс, то вот ресурс закрылся через четыре года, Дмитрий Анатольевич перешел на другую работу, с каналом происходит то, что происходит.

Елена Рыковцева:  В этом фильме про региональную прессу довольно подлый использован прием вот этих грантов. Есть газеты, которые лишает рекламы власть, власть регулирует, кому давать рекламу, кому не давать, может запросто призвать к себе рекламодателя и сказать — эти не давать. Поэтому кроме как выжить на некий грант у них просто нет выбора.

Александр Мельман: Я несколько лет назад был на Сахалине, увидел местную газету сахалинскую, я просто был поражен. То есть газета «Правда» советского периода по сравнению с местной сахалинской газетой светоч гласности. Я тогда был очень удивлен. Через несколько месяцев после моего отъезда сняли и посадили губернатора Сахалинской области. Здесь есть прямая связь, как эти царьки, эти губернаторы действуют на региональную прессу. Если в Москве есть определенная степень, определенный лаг этой свободы, я, работая в «Московском комсомольце», чувствую эту свободу, то действительно на местах это очень тяжело.

Источник: Елена Рыковцева, svoboda.org