Владимир Соболь: Мне интереснее не человек, а сфера его деятельности

фото с сайта Lenizdat.ru фото с сайта Lenizdat.ru

Известный писатель и бывший литературный обозреватель «Пятого канала», «Эха Петербурга», «Вечернего Петербурга» и «Невского времени», ныне читающий курс «Технология интервью» в Санкт-Петербургском Университете технологии и дизайна - о том, почему не стоит беседовать с писателями, как расположить к себе Эдварда Радзинского и почему не нужно давать собеседнику слишком много говорить.

 

- Насколько вы комфортно себя чувствуете в жанре интервью?

- Я делал и печатные интервью, работал в этом жанре и на ТВ и на радио, опыт накоплен приличный, и работаю я с удовольствием. Но мне комфортнее всего работать над интервью определенного типа, в терминологии теоретика журналистики Марины Лукиной это креативное интервью, то есть посвященное не собеседнику, а проблеме, которой он занимается, сфере его деятельности. Для многих важно «раскрыть собеседника», показать, каков он есть, но это все же не для меня. Я очень узко обозначаю тему интервью и стараюсь говорить о ней.

- Последние годы вы работаете главным образом как литературный журналист. У вас не возникало конфликта интересов, учитывая, что вы сами прозаик и собеседник-писатель может быть вам не близок по своей эстетике?

- Я прозаиков стараюсь на передачи не приглашать. Не из-за того, что они могут оказаться мне не близки, а потому что с беллетристами в общем не о чем разговаривать. Беллетрист работает со воображением. Я читал не так давно американскую книгу по книжному маркетингу, там авторы отмечают, что сложно в какую-то передачу пристроить писателя, журналисты писателей не очень любят. Когда у меня берут интервью как у исторического романиста, мне есть о чем сказать, я говорю об историческом контексте моей вещи. А когда спрашивают о моей беллетристике из современной жизни, я не очень понимаю, о чем рассказывать. Когда говоришь с писателями о втором, третьем уровне их прозы – они теряются, даже самые интересные. Борис Стругацкий, один из моих любимейших писателей (с Аркадием Натановичем мне познакомиться не довелось), недоуменно мне отвечал: «Володя, мы совсем не думали о том, о чем вы спрашиваете. Мы не вкладывали сюда какой-то дополнительный смысл, обнаруженный вами». Я сейчас перечитываю «Белый клык» и нахожу в нем такие глубины… Но не думаю, что мистер Лондон согласился бы с моими оценками и выводами. Вообще я стараюсь больше говорить с экспертами. Если разговор о живописи, то это искусствовед, если о прозе, то филолог, критик. Писатели в этом смысле мало интересны, они не сильно рефлексируют по поводу своих занятий. Исключения вроде Александра Мелихова крайне редки.

- Самое неудачное свое интервью можете вспомнить?

- Конечно. Самое первое. Оно было как раз с одним маститым писателем. Я долго готовился, долго расшифровывал, а когда принес на визирование, мэтр сказал, что мне не удалось его разговорить и он возражает против публикации. Интервью действительно не получилось. Но с этим же писателем я позже сделал как раз свое самое удачное интервью. Тогда я уже немного понимал, как работать в этом жанре. Я для себя решил, что в интервью должно быть один-два «узловых» вопроса, которые человеку еще не задавали. Вопросы должны быть острые, поэтому задавать их лучше в конце. Ну я в конце и спросил писателя об одном композиционном недочете – на мой взгляд - его самого известного романа. И он ответил: «Вы второй человек, кто задает этот вопрос. – А кто первый? – Александр Исаевич Солженицын». И хотя человек ушел от прямого ответа, я понял, что интервью удалось.

- Какими приемами вы пользуетесь, чтобы разговорить гостя?

- Я всегда стараюсь провести разминку, то есть минут за пятнадцать до эфира – а я сейчас работаю в основном на радио – встречаюсь с человеком, мы разговариваем. Первые вопросы в эфире – также разминочные, малоинформативные, чтобы человек освоился, первые три-четыре минуты обычно в эфире провальные. Публика сначала не воспринимает информацию, она просто настраивается на говорящего. Периодически бросаю реплики - просто чтобы не забыл про меня: мол, я здесь, я слушаю. Но, «разминая» собеседника в эфире, нельзя давать ему слишком много говорить – он выдохнется. Однажды ко мне пришел человек, любящий и прекрасно знающий свое дело и очень разговорчивый, экстраверт. Я думал: ну и хорошо, передохну, когда он будет разговаривать – и вдруг вижу: через десять минут он иссяк. После передачи он мне сказал: «Твоя железка (имея в виду микрофон) высасывает энергию».

- Как формулировать вопросы?

- Я всегда готовлюсь к интервью и предупреждаю гостя: я вас читал, слушал, смотрел, но спрашивать буду так, будто с творчеством вашим знаком мало, я действую от имени аудитории. Недавно я видел, как Сергей Брилев спросил своего собеседника – знаменитого кинорежиссера: «Наши зрительницы интересуются, будет ли любовная линия в вашем новом фильме?» Мне понравилась такая формулировка. Никогда не стоит забывать, что ты – только посредник и модератор. Если ответ собеседника слишком сложен, не нужно стесняться переспрашивать его, работать парафразами: «Правильно ли я понял, что…» Вообще никогда не надо бояться показать, что ты чего-то не понимаешь. Аудитория вообще зверь странный, никогда не знаешь, что ей будет интересно. Однажды мне как инженеру-физику по образованию захотелось поговорить о Николае Козыреве, выдающемся астрофизике, которому в те дни исполнялось сто лет, о его судьбе, о его личности. Просто хотелось отдать должное великому человеку. Казалось бы, что широкой публике какой-то астрофизик... Тем более что программа посвящена главным образом вопросам гуманитарным: музыка, кино, литература, история. Потом оказалось, что это была одна из наиболее рейтинговых передач.

Я люблю, когда человек говорит: хороший вопрос, и замолкает. Но это годится только для ТВ. Камера наезжает, показывает сосредоточенное лицо героя, отличный эффект. Но для радийного эфира такая реакция это, скорее, плохо. Радио позволяет держать паузу не больше пяти секунд.

- Что делать, если человек не нравится?

- Терпеть, затаить в себе. Я его пригласил к себе, и мое отношение к нему не имеет значения. Когда он в эфире – он самый интересный для меня.

- Как вы себя в этом убеждаете в этом?

- Говоришь о том, что человеку интересно, что человек любит. Возможно, вы помните, в романе Кожевникова «Щит и меч» есть эпизод, когда советского разведчика и офицера абвера Йоганна Вайса после неудавшегося покушения Штауфенберга забирают в гестапо и начинают методично избивать. Не пытаясь что-то у него разузнать, а просто мучая - как человека адмирала Канариса. Вайс понимает, что его просто забьют до смерти. И находит выход: заметив, что у экзекутора, гориллообразного гестаповца, с собой что-то вроде собачьего хлыстика, в перерывах между избиениями заводит с этой гориллой речь о собаках. Гестаповец приходит в течение несколько дней. А потом говорит: «Всё, больше не приду. Заметьте, ничего вам не отбил. А мог бы. Вы правы, люблю собак». Так и думаешь, готовясь к интервью, определяя по деталям: что за человек, что он любит, как его расположить и сам настраиваешься на этого человека…

Есть разные приемы расположить к себе собеседника. Но что когда сработает, предсказать невозможно, нужно действовать по ситуации. Однажды меня попросили взять интервью у Эдварда Радзинского: «А то все боятся». Я купил пять томов его произведений, и первое, что увидел Радзинский, встретившись со мною – это его книги в закладках, а первое, что услышал: «Эдвард Станиславович, у меня вопрос, почему вы здесь пишете про этот случай так, откуда у вас эти уникальные сведения? Как вам удалось раздобыть первоисточник?» Что-то в этом роде. В итоге редактор, предполагавший, что мы будем беседовать тридцать минут, подсовывает во время эфира мне бумажку: «У вас еще полчаса!»

Вообще искренняя заинтересованность в том, чем человек занимается, всегда работает. Одно из самых удачных моих интервью – беседа с музыковедом и литературным критиком Святославом Бэлзой. Мы оба большие поклонники Александра Дюма – и разговорились о «Трех мушкетерах», о сцене, когда Д’Артаньян уже вроде принимает предложение Ришелье поступить к нему на службу, но вдруг задумывается: а как он это объяснит Атосу? Моя студентка сидела рядом во время этого интервью, и я помню ее изумление: два взрослых мужика взахлеб говорят об Атосе...

- У вас есть учителя в этом жанре?

- Конечно. В первую очередь – телевизионный режиссер Елена Глебовна Богатырева. Она учила меня задавать простые вопросы. Она все время говорила: сложно спрашиваешь, проще, проще! Я помню, как она выходила из-за камеры и, прерывая запись, обращалась к гостю: «А я тут не поняла, вот такой вопрос…» Я сначала пугался такой непосредственности своей коллеги. Но люди, видя неподдельную заинтересованность, так искренне и откровенно отвечали, что я понял: это как раз то, что нужно.

Если бы меня спросили, что можно использовать в качестве учебных пособий по интервью, то я бы порекомендовал переводные сборники бесед с выдающимися деятелями кино, которые несколько лет назад выходили в серии «Арт-хаус» издательства «Азбука»: Джармуш, братья Коэны, Линч, Тарантино... По этим книгам можно учиться задавать конкретные вопросы и вести профессиональный разговор. Превосходное живое «учебное пособие» - Стивен Сакур, ведущий передачи Hard Talk на BBC, который превращает интервью в допрос, и гости неизменно говорят больше, чем им хотелось бы.

Я преподаю в Университете технологии и дизайна, веду курс технологии интервью. И одно из контрольных заданий для студентов: анализ печатного интервью. Я прошу студентов ответить: что вы узнали из этой публикации? И оказывается, что по-настоящему нового, что потом можно было бы пересказать в компании: «знаете ли вы, что?», - очень мало, в отечественных интервью практически нет.

Беседовал Сергей Князев

Источник: Lenizdat.ru

Оцените материал
(0 голосов)
Авторизуйтесь, чтобы получить возможность оставлять комментарии.

Новости

Дни рождения

  • Сегодня
  • Завтра
  • На неделю
В этот период нет дней рождений.
05 октября Вячеслав Жачемук

заслуженный журналист Адыгеи, директор ГТРК  «Адыгея» 

05 октября Вячеслав Жачемук

заслуженный журналист Адыгеи, директор ГТРК  «Адыгея» 

06 октября Наталья Жабыко

ведущая, журналист 

06 октября Николай Прокопец

режиссер, критик, журналист

06 октября Виталий Богданов

российский бизнесмен и медиаменеджер, один из основателей "Русского Радио", владелец "Нашего Радио" и ряда других радиостанций и СМИ

06 октября Дмитрий Губерниев

спортивный телекомментатор

07 октября Евгений Арсеньев

историк театра, журналист

07 октября Владимир Молчанов

советский и российский теле- и радиоведущий, диктор, журналист, член Академии российского телевидения

07 октября Павел Рыков

автор и ведущий теле- и радиопрограмм Оренбургского радио и телевидения, член Академии российского телевидения

07 октября Тамара Алиева

журналист, член Общественной палаты Кузбасса, заслуженный работник культуры России

07 октября Татьяна Дмитракова

режиссер 

08 октября Наталия Приходько

заместитель директора Дирекции телеканала «Культура», член Академии российского телевидения

08 октября Виталий Трояновский

шеф-редактор Студии документального кинопоказа ГТРК «Культура»

08 октября Алла Косьянова

директор дирекции программ компании «Первый канал. Всемирная сеть»

09 октября Владимир Злоказов

медиаменеджер

09 октября Виктор Тивьяев

член Академии Российского телевидения, начальник Службы литературно-художественных и детских программ ГРК "Радио России"

10 октября Павел Дуров

один из создателей социальной сети «ВКонтакте»

10 октября Валерий Фадеев

директор Института общественного проектирования, гл. редактор журнала «Эксперт», ген директор ЗАО «Медиахолдинг «Эксперт», глава Гильдии деловой журналистики

11 октября Алексей Земский

Генеральный директор телекомпании НТВ

11 октября Вадим Верник

театровед, телеведущий, главный редактор журнала «ОК!»

11 октября Игорь Верник

телеведущий, артист МХТ им.Чехова, заслуженный артист России