В I квартале 2015 года рынки рекламы на радио московского и сетевого размещения и регионального размещения показали существенно разную динамику. Сегмент Москвы и сетей упал почти на 29%, а сегмент региональной радиорекламы – всего на 21%. Директор департамента коммерческого маркетинга ЕМГ Екатерина Ерошкина объясняет, почему в этот кризис рынок региональной рекламы на радио оказался стабильнее не только московского, но и сетевого рынка.

Этот материал посвящен только сегменту классических роликов регионального размещения, исключая спонсорство и интеграции. По опыту предыдущих оценок, значение динамики доходов от классической рекламы никогда не совпадает с аналогичным значением по всему рынку радиорекламы. В случае общей отрицательной динамики доходы от спонсорства и интеграции, сокращаются медленнее, чем доходы от размещения роликов. Причина в том, что в сегменте роликов всегда есть прямая и очень жесткая конкуренция на падающем рынке, а у спонсорства и, тем более, интеграции такой жесткой прямой конкуренции в принципе быть не может, поскольку на разных станциях эти возможности разные.

Предположительно, цифра общей динамики радиорекламы в миллионниках (включая спонсорство, интеграцию и пр.) будет на полтора-два процентных пункта лучше, т.е. может составить минус 25%-24,5%.

График 1. Рынок рекламных доходов радио в 1 квартале 2014-2015 гг с разбивкой на сегменты московского и сетевого и регионального размещения. (Оценки АКАР и Департамента коммерческого маркетинга ЕМГ)

Более детально сегмент регионального размещения можно анализировать только с помощью мониторинга рекламы TNS, который проводится пока лишь в городах-миллионниках. Поэтому основная масса данных ниже относится именно к сегменту локального размещения классических роликов в этих 13 городах.

График 2. Оценка рынка роликов локального размещения в городах-миллионниках за 1 квартал 2014-2015 гг. (оценка департамента коммерческого маркетинга ЕМГ на основе данных мониторинга рекламы на радио и аудитории радио в миллионниках компании TNS).

Динамика рынка радиорекламы в миллионниках в I квартале 2015 года оказалась несколько худшей, чем в целом по сегменту регионального размещения. Даже если применить поправки, учитывающие меньший спад в сегментах спонсорства и интеграции, о которых упоминалось выше.

Одна из причин такого положения дел, обнаруженная при детальном анализе ситуации, – большой вклад в бюджеты радио в крупных городах мультилокальной рекламы (под мультилокальным размещением понимаются бюджеты международных и общероссийских рекламодателей, которые, как правило, планируются к размещению и оплачиваются из Москвы).

На графике 3 видно, что доля мультилокальной рекламы в городах-миллионниках в I квартале 2015 года существенно сократилась по сравнению с аналогичным периодом предыдущего года. Поскольку весь рынок радиорекламы в миллионниках показал отрицательную динамику, понятно, что объем мультилокальных размещений в городах упал весьма драматично – на 37,4%.

Такое падение в целом закономерно, т.к. в ситуации сокращения рекламных бюджетов рекламодатели федерального и международного масштаба, как правило, оставляют в медиамиксе только сетевое радио. Так они могут охватить значительную часть целевой аудитории за меньшие деньги (хотя стоимость секунды сетевого размещения и существенно дороже локального, но стоимость контакта получается намного ниже за счет широкого охвата сетей). Стоит учитывать, что при этом могут пострадать равномерность охвата и другие показатели эффективности медиаплана.

График 3. Оценка доли мультилокальной рекламы в региональном размещении в I квартале 2014-2015 гг. (оценки департамента коммерческого маркетинга ЕМГ)

При детальном анализе каждого из 13 городов по отдельности можно отметить, что кризис в разных городах неравномерно повлиял на рынок радио, и динамика от города к городу различается очень сильно: от – 15,4% до -37%.

Таблица 1. Оценки нетто-бюджетов сегмента локальных роликов в городах-миллионниках в 1 квартале 2014-2015 гг. (оценки департамента коммерческого маркетинга ЕМГ на базе данных мониторинга радиорекламы и аудитории в миллионниках TNS)

Естественно, набор факторов, обусловивший такой серьезный разброс в динамике, для каждого города индивидуален. Тем не менее, можно выделить кое-что общее.

Например, состав основных медиахолдингов и их количество в городе. Обычно, чем более консолидирован рынок, тем лучше обстоят дела. С другой стороны, когда в руках одного владельца оказываются одновременно радио- и телевизионные активы, в момент общего падения доходов радио часто продается пакетом с ТВ, и вклад его в общий бюджет оказывается весьма незначительным. Под действием этого фактора падают расценки и у станций вне холдинга, и, как результат, весь рынок рекламы на радио в городе страдает сильнее.

Еще один фактор, повлиявший на динамику рынка радио в городах, – это доля мультилокальных бюджетов в общих доходах от рекламы. В частности, традиционно высокая доля мультилокальных размещений на рынке Санкт-Петербурга во многом явилась причиной того, что он показал не самые лучшие результаты по итогам квартала (см. График 4).

В 2015 году доля мультилокальных денег на рынке Санкт-Петербурга упала почти вдвое. В оставшихся же 12 миллионниках она показала падение примерно на четверть. То есть города, не столь популярные у федеральных и международных рекламодателей, от этого фактора пострадали меньше.

График 4. Оценки доли мультилокальной рекламы в 1 квартале 2014-2015 гг в Санкт-Петербурге и остальных 12 городах-миллионниках (оценки департамента коммерческого маркетинга ЕМГ на базе данных мониторинга радиорекламы и аудитории в миллионниках TNS)

Следующий фактор, повлиявший на ситуацию с рекламой на радио в каждом городе, – это состав бюджетообразующих категорий рекламодателей. Хотя список топ-10 категорий рекламодателей практически во всех городах одинаков, доля их в общем бюджете от города к городу меняется очень сильно. Поскольку влияние кризиса на разные отрасли экономики и потребительского рынка различное, их рекламная активность также имеет разную динамику. Более того, она неодинакова и от города к городу.

Рассмотрим общую динамику рекламных бюджетов рекламных роликов регионального размещения в разрезе товарных категорий рекламодателей (см. Таблицу 2).

Таблица 2. Оценка по товарным категориям рекламодателей динамики сегмента локальных роликов в городах-миллионниках в 1 квартале 2014 и 2015 гг. (оценки департамента коммерческого маркетинга ЕМГ на базе данных мониторинга радиорекламы и аудитории в миллионниках TNS)

В различных категориях рекламодателей динамика рекламных бюджетов отличается очень сильно. Намного сильнее средних по рынку цифр упали традиционно содержащие много мультилокальных размещений категории «Ритейл» и «Транспорт». А вот товарные группы, состоящие в основном из локальных рекламодателей, показали динамику лучше среднерыночной. Это «Недвижимость», Бытовые услуги», Строительство и ремонт», «Связь», «Туризм».

Категория «Медицина», хотя и содержит мультилокальных рекламодателей, также показала динамику лучше среднерыночной. Во многом это объясняется тем, что, как правило, в кризисные периоды у медицинских товаров и услуг обороты не падают (мы ведь по-прежнему болеем и лечимся), поэтому и бюджеты многих рекламодателей этой сферы остаются неизменными и даже растут. Поскольку происходит это при общем отрицательном тренде, доля категории «Медицина» растет, а динамика оказывает лучше среднерыночной.

Итак, мы видим, что в I квартале 2015 года костяк бюджетообразующих групп рекламодателей, как минимум, в сегменте локальной прямой рекламы в миллионниках, остался неизменным.

Общая динамика по сегменту находится где-то между показателями оценок всей региональной радиорекламы и сегмента московского и сетевого размещения. И хотя цифры I квартала показали серьезный спад, по результатам двух последних прошедших месяцев, апреля и мая, можно предполагать, что ситуация начала выравниваться. Судя по всему, данные II квартала будут более обнадеживающими. И если цены на нефть и прочие факторы, определяющие экономическую ситуацию в стране, не преподнесут сюрпризов, I квартал вполне может оказаться для радио в регионах самым плохим в текущем году.

onair

Исследование, проведенное NPR Digital Services, показало, как меняются привычки слушателей цифровых радиостанций. Согласно его результатам, пользователи проявляют все меньший интерес к стримингу и все чаще пользуются моделью on demand.

В частности, исследование показало, что в первом квартале 2015-го время прослушивания программ в прямом эфире снизилось на 6 процентов по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. При этом скачиваемые по модели on demand программы (подкасты, отдельные фрагменты передач, вышедших в эфир ранее) теперь составляют треть от общего времени, потраченного пользователям на прослушивание онлайн-радиостанций.

В среднем пользователи скачивают по 40 минут аудиоматериалов ежемесячно. В апреле общий хронометраж скачанных записей составил два миллиона часов (в рамках своего исследования NPR использовали данные по 161 радиостанции).

Как отмечают представители NPR, этот тренд характерен не только для радиостанций, но и для всех остальных сервисов, предлагающих выбор между стримингом и моделью on demand. Это объясняется тем, что пользователи «хотят контролировать контент, который они потребляют».

Сергей Оболонков

Мы и Жо

На прошлой неделе блогер Илья Варламов объявил, что закрывает свой блог Zyalt ради нового проекта. Блог Варламова просуществовал девять лет и был самым посещаемым дневником на LiveJournal. Зачем нужны эти перемены? Каким будет новый проект? И почему спустя год со вступления в силу закона о блогерах он первым переформатирует свой дневник в полноценное СМИ? Илья Варламов ответил на вопросы Светланы Поворазнюк.

Что вы делаете?

Я перехожу от формата блога к формату СМИ. Вообще мой блог давно превратился в авторское СМИ. Я выполняю все роли членов редакции: я и автор, и редактор, и фотограф. Я сам беру интервью, сам записываю видео, сам пишу тексты и сам верстаю.

Теперь будет иначе?

Нет. Я по-прежнему планирую все это делать. Но у меня будет возможность периодически совершенно легально приглашать авторов, которые в чем-то разбираются лучше, чем я.

Разве сейчас над вашим блогом не работает целая команда авторов?

У меня есть так называемая редакция, которая мне помогает. Я могу попросить сверстать материал и опубликовать в нужное время, когда у меня нет физической возможности. Я могу попросить подготовить справки по каким-то вопросам. Еду, например, в какой-то город и говорю человеку: «Слушай, а выясни, что у них там с трамваями». Он мне пишет краткую справку. Когда у нас онлайн по какому-то событию, мне, безусловно, помогают. Но основную работу я выполняю сам.

Так что изменится?

У меня появился домен Varlamov.ru (домен второго уровня — прим. «Ленты.ру»). Движок остается LiveJournal. Немного изменится дизайн, добавятся рубрики и возможность работать с различными форматами материалов.

Ведь в ЖЖ нет градации по весу материала. Ты можешь написать какое-то коротенькое объявление, а можешь — текст всей своей жизни, но читатели блога разницы не заметят. Для них пост — всего лишь пост. Еще у LiveJournal нет, например, удобного инструментария для того, чтобы вести онлайны по актуальным событиям.

То есть вы полностью отказываетесь от Zyalt?

До сих пор я не мог заниматься раскруткой своего блога, потому что он был в домене LiveJournal. Я не хотел вкладывать деньги в Zyalt, поскольку он был не мой. Думаю, что у ЖЖ все будет хорошо, но я не могу исключать того, что, скажем, через пять лет господин Мамут (Александр Мамут, глава группы компаний Rambler&Co, которой принадлежит LiveJournal — прим. «Ленты.ру») не скажет: «Ой, достали меня эти блогеры, я с этими людьми в одном городе находиться не хочу». А потом позвонит кому-нибудь и велит: «Продайте уже этот ЖЖ. Лучше мы купим еще одно СМИ с приличными людьми». И все. Поэтому мне комфортнее вкладывать деньги в раскрутку своего домена. Если вдруг что-то случится, мои инвестиции не пропадут даром.

Чем ваше СМИ принципиально будет отличаться от блога? Вы ведь и раньше публиковали сторонних авторов в своем блоге.

Проблема с привлечением других авторов, скорее, идеологическая. К примеру, по понедельникам у меня есть рубрика Дмитрия Мартова, который для меня пишет про благотворительность. Но даже если ты указываешь авторство, аудитория не понимает, что это Дмитрий Мартов написал.

Понимаете, блог — это очень индивидуально. Что в известном смысле мешает развиваться, потому что есть материалы, которые я хочу покупать и ставить у себя, но в нынешнем формате я этого делать не могу, аудитория их просто не принимает. Новый формат расширяет границы.

Это авторское СМИ, где по-прежнему публикуются мои репортажи и озвучивается мое мнение. Это все тот же театр одного актера, но, помимо этого, я даю возможность людям, чье мнение считаю важным, высказаться. В то же время это не «Эхо Москвы», где дают спектр мнений. Никакого спектра у меня не будет. Это все тот же блог Варламова, и если там кто-то публикуется, я подписываюсь под каждым словом.

Кого будете публиковать?

Я пока не планирую сотрудничать с кем-то на постоянной основе, формировать блог за счет покупных статей, как это «Сноб» делает. Я по-прежнему намерен делать все это сам, но периодически приглашать авторов.

У любого СМИ есть редакционная политика. Будет ли она у вас?

У каждого есть своя цензура. Я, например, не пишу на религиозные темы, чтобы не оскорблять чувства верующих. Причем не писал я об этом еще до того, как верующие узнали, что у них есть права и что их можно оскорбить. Десять лет назад все делали, что хотели, и ничьи чувства не оскорблялись.

О чем все же будете писать?

Я пишу на те темы, которые кажутся мне важными.

Украина?

У себя в блоге я практически про нее не писал. Одно дело когда зарождался Майдан, и это было революцией довольно локальной, и было интересно, что творится у соседей, но когда все переросло в вооруженный конфликт, я от этого отошел.

В таких историях нет спроса на правду. Украинская сторона хочет видеть только свою точку зрения, другая сторона — свою. Заходить в эту битву и кричать «а сейчас я вам расскажу, что на самом деле!» у меня желания нет.

Но сможете ли вы создать настоящее медиа?

Наверное, то, чем я занимался последние девять лет, можно назвать журналистикой. Такой комнатной, непрофессиональной журналистикой. Профессиональным журналистом я себя, конечно, не считаю. У меня нет профильного образования, я даже грамотно писать не умею. Вот я занимаюсь фотографией и делаю это так, как мне нравится. Как только я где-то говорю, что я профессиональный фотограф, куча профессиональных фотографов начинают мне рассказывать, что у меня руки растут не из того места, и то не так, и это. Поэтому я ни на чью поляну не претендую.

Но мой блог — это мое личное СМИ. Причем более оперативное, чем некоторые традиционные. Когда я начинал, классические СМИ были такими неповоротливыми мамонтами. Мои репортажи выходили всегда быстрее всех. Во много благодаря тому, что я делал их один. Пока другие корреспонденты передавали информацию и фото в редакцию, пока бильд-редакторы все поставят, почешутся. Я же просто садился на лавочку с ноутбуком и через пять минут у меня уже был репортаж. СМИ на меня часто ссылались, потому что я был первым.

Этим и обусловлен успех блога: это самый оперативный источник об актуальных событиях в Москве. Сейчас я от этого отошел. Тем не менее иногда у меня в блоге появляется оперативной информации больше, чем у кого-бы то ни было.

Получается, тогда вы сыграли на недостатках СМИ.

Можно и так сказать. У меня было еще одно преимущество. Я делал большие фоторепортажи. Я выкладывал фотографии с короткими подписями, и оказалось, что людям это интересно. Ни одно СМИ на тот момент так не делало, потому что это дорого. Подписка на фотобазу агентств ограничена и по количеству, и по размерам фотографий.

Когда мы создавали «Ридус», мы сказали РИА Новости и Reuters: «Друзья, мы хотим, чтобы у нас было не три маленьких фотографии, а 100 больших. Что для этого нужно сделать?» Нам ответили, что у них даже нет такой подписки: хотите, покупайте либо 30 больших, либо сто маленьких. Сто больших — это невозможно, никто у нас такого еще не брал.

Агентский фотограф в этом плане — заложник формата. От него не требуют много снимков с мероприятия, ему нужно несколько максимально раскрывающих суть события: там и привязка к месту должна быть, и действие показано.

Я от этого не зависел. Я делал 50 фотографий с мероприятия. Тогда так никто не делал. Это сейчас тебе любой блогер дает десятки фотографий. А тогда это воспринималось по-другому, был такой эффект присутствия. Плюс легкий для потребления формат — фото и короткие подписи к ним.

Это было раньше. Сейчас что вы можете новаторского предложить?

Ну, пока моя задача расширить блог в LiveJournal до СМИ. Все, что я делал до этого, я делал потому, что мне это нравилось. Раз в год-два темы, о которых я пишу, меняются. Было время, когда я любил ходить по крышам и выкладывал красивые закаты-рассветы. Потом в какой-то момент я занялся уличным активизмом: снимал охранников, отстаивал свои права, спорил с ментами, как это сейчас делает «Стопхам». Потом я путешествовал по миру и выкладывал репортажи из каких-то экзотических стран. Сейчас езжу по России. Что будет дальше, не знаю. Как только мне перестанет все нравиться, эта история загнется и закроется, поскольку все это держится на мне. И хотя это и приносит хорошие деньги, это не основная моя работа. У меня нет цели заниматься этим, чтобы выжить, через «не хочу» я этого делать не буду. Сейчас мне интересно эту тему расширять до масштабов авторского СМИ.

Во что это выльется, я не знаю. Может быть, в полноценное СМИ, которым я не буду заниматься, а будут писать другие авторы. Может быть, это останется на уровне блога, но просто в другой обертке. А может быть, десять лет исполнится блогу и я скажу: «Все, мне это дело надоело». И выключу ноутбук. Хотя я не представляю, что произойдет, если я выключу ноутбук.

Вы говорите о том, что у ЖЖ есть недостатки, но вы не уходите оттуда. Почему?

ЖЖ — это универсальная площадка. Другой платформы, которая бы давала тебе безграничную свободу, нет. В ЖЖ ты можешь не только писать, что угодно, но и верстать, как тебе угодно. Кроме ЖЖ ни у кого нет таких возможностей. Концлагерь в виде Facebook и Twitter никуда не годится, когда ты даже не можешь оформить свой пост так, как ты хочешь.

Разговоры о том, что ЖЖ умирает, вызваны еще и тем, что людям этого слишком много. Они не хотят морочиться верстками, оформлением, им проще в Twitter написать или на Facebook. А блог — это серьезная работа. Для большинства людей то, что дает ЖЖ — много, а для меня мало.

Кроме того, это еще и меркантильная сторона. Во-первых, мне интересен трафик. В ЖЖ неплохие возможности по привлечению трафика. Его находят поисковики, свои старые посты я сам ищу через поисковики. Во-вторых, меня полностью устраивает нынешняя платформа, и я не могу изобретать велосипед с технической части, делать свой движок. Ну зачем, если он уже есть? Фактически я себе, как в Махачкале, делаю пристройку, летнюю веранду, причем легально. Застеклил себе балкон, сделал отдельный вход.

Или же аудитория не настолько вам верна, чтобы уйти за вами на другой ресурс?

Дело не в том, верная она или нет. Многие люди читают ЖЖ, необязательно меня, а вообще открывают ЖЖ почитать. Я сам иногда так делаю, и я не буду искать этих людей на другой площадке, на которую они ушли. Я покупаю «Огонек» и читаю там любимого автора. Но я не буду покупать другой журнал, в который он перешел. В этом плане ЖЖ как способ доставки контента для сложившейся аудитории, конечно, хорош. Зачем от него отказываться?

А нет планов в будущем отойти от интернет-СМИ? Уйти на ТВ, к примеру? Ведь есть некий традиционный путь блогера: он становится популярным в ЖЖ, его приглашают в телешоу, он превращается в медийную персону, затем ему дают свое шоу.

Дело в том, что не все территории пересекаются. Телевизионная аудитория не пересекается с «Живым журналом». Я как-то встретился с Малаховым, и он мне говорит: «О, вы на «Эхе Москвы», я регулярно вас слушаю». Да, «Эхо Москвы» регулярно перепечатывает мой блог, но люди, которые его там читают, вообще ничего обо мне не знают, кроме того, что я публикуюсь на их сайте.Они даже не подозревают, что есть какой-то ЖЖ Варламова. С ТВ история похожая. Многие, у кого огромная телевизионная аудитория, есть медийный вес и узнаваемость, приходят в Twitter и ничего не добиваются там. Их никто не читает, там другая аудитория, она не пересекается с телевизионной. В телевизор, наверное, можно ходить, но чтобы он принес узнаваемость, нужно сидеть там постоянно, чтобы твоя морда постоянно была на экране. Но я не хочу в телевизор, мне это не нужно. Я хочу говорить с аудиторией напрямую, через единую точку входа — мое СМИ .

LiveJournal сделал для вас исключение. У вас теперь есть возможность развивать свой бренд. В обмен на что? Вы будете делиться доходом с ЖЖ?

Да, мы будем делить доходы от рекламы. Но у меня теперь и больше рекламного инвентаря. Баннеры появятся, например.

Насколько больше планируете зарабатывать на новом проекте?

У меня четыре миллиона уникальных посетителей в месяц бывает. В более удачные месяцы до десяти миллионов доходит, например, когда был Майдан. Рекламный оборот за полгода составляет 8-10 миллионов. Сайты традиционных СМИ при таком же трафике зарабатывают в пять раз больше.

Вы первым регистрируете блог как СМИ. Нет опасений, что теперь вы столкнетесь с большей ответственностью и большими ограничениями, чем когда вы были просто блогером?

Я начал чувствовать ответственность за то, что я пишу, с момента, когда меня начало читать большое количество народа. В этом плане, я думаю, ничего коренным образом не поменяется.

Почему другие блогеры не переформатируют свои блоги в СМИ?

А кто им это позволит? Вести блог — серьезная работа. Esquire однажды вынес мою цитату в рубрику «Цитата дня». Я сказал, что вести блог сложнее, чем работать журналистом. Они, естественно, вырвали это из контекста. Все тут же дружно начали стебаться. Но это действительно сложнее. Я о себе говорю. В отличие от журналиста, ты все делаешь один. У тебя нет редактора, который тебе подскажет, нет поддержки, ты должен написать текст, сверстать, подумать, насколько это будет уместно, и пилюлей за это получать ты будешь сам. Главная проблема состоит в том, что у тебя нет возможности учиться. Когда ты в редакции, тебя окружают люди из профессии. Ты можешь брать пример, спросить совета, изучать ошибки. Кто-то может тебе сказать — твой текст дерьмо, так не пишут, а вот эту фотографию лучше не ставить. А мне даже и спросить-то некого.

Я уже говорил, что у меня нет журналистского образования, да я и не считаю, что после того как девять лет прозанимался этим, мне оно необходимо. Я уже все знаю. Путь, который журналист проходит за три года, я прошел за девять лет. Набил сам все эти шишки. Работа блогера, на мой взгляд, действительно труднее работы журналиста.

Людей, которые бы сталкивались с такими же проблемами в ЖЖ, как я, не знаю. Если когда-то такой человек появится, у него тоже будет возможность сделать свое СМИ.

Беседовала Светлана Поворазнюк
Лента
Фото: Митя Алешковский / ТАСС

Россия богата на таланты, в том числе и в рекламной индустрии. Яркий пример тому - Сергей Яновский. В свои 23 он успел получить золотую награду Young Lions, поработать в лучших агентствах страны, возглавить цифровое направление одного из крупнейших рекламных холдингов России и стать одним из ведущих преподавателей Академии Коммуникаций Wordshop. Именно с его именем связывают тот факт, что российская креативная школа второй год подряд признается лучшей в мире.

- Как вы попали в рекламу?

- В рекламе я начал работать в 2010 году. До этого времени я жил в Уфе и был концертным промоутером, занимался привозом артистов, созданием афиш и роликов. Совместно с единомышленниками мы возили различные группы – в диапазоне от 2h Company до Tesla Boy. В какой-то момент мне подарили пригласительные билеты на показ Каннских Львов в нашем городе. Это и определило мой дальнейший карьерный выбор. Я поступил на бюджет отделения рекламы в Высшей Школе Экономики, где выиграл стажировку в АКАР и помогал в организации ММФР Red Apple 2010. Правда, университет я потом оставил и продолжил работать в индустрии.

- Расскажите о вашем самом первом проекте.

- Моей первой работой был курсовой проект для компании-дистибьютора медицинской оптики Оптэк. По условиям нашего куратора, мы сами должны были найти себе клиента и сделать для него рекламную кампанию. Сложность была в том, что компания была была очень нишевой и сфокусирована на B2B-маркетинге. Когда я изучал тематику, случайно наткнулся на технологию ДНК-оригами, которая позволяет создавать 2D и 3D объекты из атомов. Поэтому я придумал простой принт, где логотип компании выкладывали по технологии ДНК-оригами и фотографировали при помощи микроскопов и оптики, которая компания реализует. Пятерку я свою получил, но работа не была реализована. А позже я увидел подобное решение в 2012 году, когда вышел фильм The Boy and His Atom для Intel.

- Как складывалась ваша карьера?

- Я, к своему стыду, из тех работников, которые не отличались постоянством в месте работы. После стажировки в АКАР, В 2011 году я начал работать в соцмедиа агентстве Socialcraft креативным менеджером. Затем я перешел в агентство Leto младшим копирайтером, после – был редактором интернет-проектов в центре Digital October. В августе 2012 благодаря Андресу Вергаре, который в тот момент был креативным директором Proximity Russia, я присоединился к команде в качестве копирайтера.

После первого российского золота в Young Lions Cyber в 2013 мы вместе с Олегом Савчуком, на тот момент моим арт-директором, получили много предложений о работе за рубежом и даже подписали контракт мечты в Лондоне. Но не сложилось. А весной 2014 года меня пригласили в креативный блок АДВ на позицию креативного директора по цифровым коммуникациям. Для нас всех это было экспериментом в виду моего возраста и опыта, но спустя год это решение дало, как я надеюсь, положительные результаты. Так что эксперимент продолжается.

- Кто из коллег по цеху повлиял на вас в плане профессионального развития?

- В разные моменты я находил себе разных менторов. В самом начале своего пути это были мои преподаватели и креативные директора – Сергей Долгов, Илья Петров, Арина Авдеева, Максим Пономарев, Денис Елисеев, Александр Завацкий, Андрес Вергара. Сейчас – это те люди, которые глобально влияют на коммуникации, такие как Боб Гринберг, основатель R/GA (интерактивное рекламное агентство в США - прим.ред.), который получит в этом году Lions of St. Mark за значительный вклад в развитие индустрии. И, конечно, меня вдохновляют студенты SENSE (акселератор по созданию инновационных решений при Wordshop и Art.Moscow - прим.ред.).

- На каком фестивале вы получили свою первую награду?

- Первую награду мы получили в категории молодых креаторов на фестивале Red Apple. Это был шорт-лист за работу для сервиса Ask Me I’m Local от проекта Wow Moscow. Мы должны были придумать коммуникацию, рассказывающую про сервис, соединяющий иностранцев и англоговорящих жителей столицы. Мы придумали брошюру, при помощи которой каждый иностранец мог узнать, как добраться до того или иного места, если ему обведут нужные стрелочки. В тот год мы уступили моим хорошим друзьям по курсам MADS Илье Торговникову и Мите Катькину, которые сейчас присоединились к R/GA London. Этот проигрыш только подогрел наши амбиции.

- С какими клиентами успели поработать?

- Я работал со многими клиентами, но большая часть работ для них так и оставалась концептами. До определенного момента у меня не было реальных работ – я выезжал на перспективе. И наверное самым продуктивным стал только последний год в АДВ. Тем не менее, мне всегда нравились большие клиенты с непростыми задачами, такие как Билайн и Сбербанк. В Proximity для b2b-направления Билайна получилось реализовать один из первых проектов – Академия Upgrade на РБК про онлайн-образование в телекоммуникационной индустрии. Позже, уже совместно с продакшном Freeger мы придумали и сделали сайт про технологию 4G, который получил FWA (Favourite Website Awards - прим.ред.). А в первые полгода работы в АДВ мы реализовали большой новогодний проект для Сбербанка – Зеленый свет теплым пожеланиям, который дал мне много нового опыта в менеджменте, производстве и медиа. Так что я надеюсь, что дальше будет только лучше.

- Расскажите про Young Lions.

- В 2013 году мы с Олегом стали первыми победителями из России за всю историю существования конкурса Young Lions, выиграв золото в категории Cyber. Мы создали интерактивное решение для Всемирного антидопингового агентства. Задачей стала пропаганда отказа от допинга среди молодого поколения.

Наше решение базировалась на двух инсайтах: 1) молодое поколение вдохновляют заниматься спортом их кумиры; 2) обещание, данное себе самому, легко нарушить. Поэтому мы собрали баннер, в котором дали возможность сделать публичное обещание через Twitter своему кумиру, почему лично ты не будешь употреблять допинг. Позже жюри Cyber, которое в тот год возглавлял Боб Гринберг, единогласно дали нам первое место, а вечером мы поднялись на сцену, получили медаль и сфотографировались со всеми президентами жюри от Дэвида Дроги до Дэна Вайдена. До этого момента никто не понимал потенциала этой награды. А мы всю оставшуюся неделю в Каннах ходили по собеседованиям в лучшие агентства мира. Я надеюсь, что мы подогрели интерес к конкурсу, на который теперь стремятся попасть лучшие молодые креаторы нашей страны. Я очень рад за бронзу Young Lions Cyber прошлого года, которую выиграли Валерий Волчецкий и Кирилл Левашов.

- Как вы попали в Wordshop?

- В Wordshop я пришел по приглашению Светланы Майбродской. Первоначально мы думали, что это будет только один авторский курс на 3 месяца, но в итоге он превратился в годовой проект, а в перспективе планируется создать факультет креативных инноваций. В Академии всегда все было в порядке с преподавателями, которые учат практическим дисциплинам (при желании и усердии студентов), заточенным под классические рекламные форматы. Но при этом не было курса, на котором учили тому, как придумывать брендированные активации, как использовать технологии в современных коммуникациях, как делать социально-ориентированные работы – те вещи, которые, например, хорошо делают в Miami Ad School, Hyper Island или Berghs.

Я на интуитивном уровне собрал программу, где мы разбирали известные кейсы, учились работать с технологиями, изучали дизайн-мышление, выявляли существующие тренды и находили им применение к брифам на студенческих фестивалях. В первый год я собрал собственное жюри от Дэвида Эриксона, со-основателя Hyper Island, до Джеймса Хилтона, ex-CCO AKQA, которые высоко оценили работы ребят. А двое наших студентов – Илья Панфилов и Анна Бережная – довели наши начинания до конца и выиграли международный конкурс Young Glory.

В этом году тот же конкурс выиграли Альберт Урчуков и Ирина Смоликова. Альберт и Ира, а также пара Артема Позднякова и Ольги Гусаровой взяли шортлисты Future Lions. А Арнис Миллерс совместно со студентами других школ выиграл первую российскую бронзу на австралийском фестивале Young Guns. Ну и конечно посмотрим на Young Lions. Я желаю удачи своим студентам в этом году – Панфилову и Бережной в номинации Cyber, а также Анне Кирисюк и Сергею Шаброву в номинации Media.

- Есть ли у вас проекты вне рекламы? Что вам интересно?

- Сейчас я вместе с группой единомышленников готовлю одно технологическое устройство для запуска на Kickstarter, а также помогаю своей девушке с проектом в области общественного питания. Так что будет очень интересно узнать, могу ли я не только тратить чужие деньги на свои идеи, но и зарабатывать свои собственные деньги.

- Что для вас интересно в развитии креатива в России?

- Наверное, самый большой тренд – это поиск собственного языка, создание прорывных решений с локальным контекстом. То, что может быть понято и принято в любой точке мира, но при этом тесно связанно с российскими реалиями и историей. Восход и Red Pepper делают это отлично в масштабе своего региона и рынка; мне нравится, как с крупными коммерческими клиентами работают Instinct, Friends и SLAVA. И я тоже хочу этому научится.

- Вы с высоты своего непродолжительного, но эффективного опыта можете дать совет новичкам в рекламе?

- Потерпеть и набраться опыта в маркетинге и коммуникациях. А потом заняться собственным продуктом.

Текст Sostav

Вышла в свет монография декана Высшей школы телевидения МГУ им. М.В. Ломоносова Виталия Третьякова «Теория телевидения. ТВ как неоязычество и как карнавал» («Ладомир», М., 2015. 660 стр.). Предлагаем вашему вниманию несколько отрывков из заключительной главы этой книги «Отдельные мысли по поводу телевидения».

Главный пост в государстве

Накануне 2008 года, в котором в России должны были состояться президентские выборы, в наших СМИ активно обсуждалось, какой пост должен занять Владимир Путин при новом президенте, чтобы, во-первых, максимально контролировать политический курс своего преемника, а во-вторых, не потеряться в той кадровой конфигурации, которую построит новый президент.

В ходе одной из телевизионных дискуссий на эту тему, шедшей в эфире, по-моему, Первого канала, я сказал: «Конечно, посты главы правительства или председателя Государственной думы в этом смысле предпочтительны. Но если бы Путин занял пост, равный тому, чем был в Советском Союзе пост председателя Гостелерадио, это позволило бы решить обе задачи с минимальными усилиями, так как тот, кто контролирует телеэфир, ныне контролирует и политику, и всех политиков страны».

Какие книги нужно прочитать, чтобы успешно работать на телевидении

Современные студенты не очень любят, да и не очень умеют читать. Вот почему перед преподавателем всегда стоит задача предложить им минимальнейший (minimum minimorum) список, обеспечивающий максимальное знакомство с профессией и успешное в ней функционирование.

Я нашёл такой оптимум (максимум в минимуме). В него входят всего четыре книги.

1. Библия (для, естественно, тех, кто живёт в христианской ойкумене). Как сборник основных моральных норм, которые нужно знать, хотя, конечно, телевидение их постоянно нарушает. И как сборник модельных житейских ситуаций и коллизий.
2. Уголовный кодекс. Как сборник сюжетов для телевизионных передач практически всех жанров, всей телекинопродукции и репортажей на криминальную тему, в частности.
3. Советский самоучитель массовика-затейника. Для тех, кто хочет овладеть профессией телеведущего почти всех ток-шоу, развлекательных -- определённо.

4) Ну и, извините за прямоту, данную книгу — мою теорию телевидения. Для всех работников телевидения вообще и даже для телекритиков.

Объясняя студентам, почему, в частности, в этом списке обязательным является Уголовный кодекс, я всегда ссылаюсь на песню Владимира Высоцкого, которая так и называется — «Уголовный кодекс».

Нам ни к чему сюжеты и интриги,
Про всё мы знаем, всё, чего ни дашь,
Я, например, на свете лучшей книгой
Считаю кодекс уголовный наш.

И если мне неймется и не спится,
Или с похмелья нет на мне лица,
Открою кодекс на любой странице,
И не могу, читаю до конца.

Разве не ясно, что УК есть кладезь сюжетов и для продюсеров ток-шоу, и для сценаристов телесериалов… Именно по этой причине и не мог от него оторваться и герой песни Владимира Высоцкого.

Предполагаю, что у продюсеров и креативных директоров современного телевидения УК и без моей рекомендации является главной рабочей книгой.

Телетипы разных времён

Модные телелица есть всегда. Но есть и телетипы разных времён, разных каналов, разных стран. Мы и здесь много заимствуем. Влад Листьев, например, по всем внешним данным и жизненным привычкам абсолютно русский, перенял для своей знаменитой передачи не только формат, но и… подтяжки Ларри Кинга.

Ведущие основных советских телепередач и по внешнему своему облику, не говоря уже о начитанности и правильной и красивой, причём всегда своеобразной, речи, очевидно представляли собой тип интеллигента, или интеллектуала, или интеллигента-интеллектуала. Что аристократический Дмитрий Кабалевский (музыкальные утренники для детей); что седой и породистый Александр Каплер («Кинопанорама»); что артистичный, в том числе и в некоторой дефектности своей речи Сергей Образцов(выходила серия его рассказов о разных людях и событиях); что завсегдатай литературных салонов, который, казалось, знал всех и вся лично - начиная с Пушкина и Лермонтова, Ираклий Андроников; что кинорежиссёр-путешественник Владимир Шнейдеров («Клуб кинопутешествий»); что велеречивый, всезнающий и занудный очкарик Валентин Зорин («9-я студия»).

Даже главный (главнейший!) сатирик всех тех времён и народов, меняющий маски, как альфонс перчатки, Аркадий Райкин — и тот на сцене и на экране был интеллигентным сатириком, а не сатириком из пивной или из стриптиз-бара, как нынешние телеюмористы, не просто пошлые, но ещё и похабные во всём — в словах, в мимике, даже в жестах. Такими жестами, какие сейчас с экрана телевизора демонстрируют наши пошляки-юмористы, в 60-е годы прилюдно и дворовые хулиганы-то стеснялись обмениваться.Борис Брунов — ведущий всех главных эстрадных концертов, всегда транслировавшихся по телевизору, и тот был конферансье-интеллигентом, а не пляжным шоуменом. О Сергее Капице (интеллигенте из читального зала библиотеки с вечно всколоченной шевелюрой) и его любимом собеседнике того времени, эталонном по академической стати физике Аркадии Мигдале («Очевидное -- невероятное») я уже и не говорю. И писатель Сергей Смирнов, автор и ведущий передач о судьбах фронтовиков Великой Отечественной войны, по облику и манере речи был не Василием Тёркиным, а неким чуть более народным подобием породистого Константина Симонова.

Ныне вовсе забытый художник-мультипликатор Вадим Курчевский являл собой образец интеллигентности и — при богемной профессии — аристократизма. А вёл он, между прочим, детскую вечернюю передачу «Выставка Буратино», которую позже сменили до сих пор выходящие «Спокойной ночи, малыши!». Вадим Курчевский (раз уж я упомянул его, то нужно пояснить) учил в этой передаче рисовать своего собеседника — куклу Буратино, а заодно, разумеется, и всех сидящих у своих телевизоров детей.

Таких телеведущих нынче уже не делают… Дмитрий Нагиев — вот эталонный экземпляр нынешнего телеведущего, играющего роль хама во фраке. Причём фрак обязателен. Ибо ещё лучше подчёркивает (не дай бог, не заметят!) хамство. А верх интеллектуализма современного телеведущего — бесспорно талантливый и умный Иван Ургант. Постоянно стремящийся спрятать свой ум под маской разбитного пошляка-интеллектуала, а не просто интеллектуала. Стыдно быть сегодня на телевидении интеллигентным, воспитанным (не путать с целованием ручек), пристойным. Или, скорее, не столько стыдно, сколько не денежно.

Интеллигентность и интеллектуализм телевидения 60-х — 70-х годов задавались тогдашними телеведущими и в лоб, и на уровне НЛП — нейролингвистического программирования, — если такое тогда на Центральном телевидении практиковалось.

Ночные мысли по поводу киночудовищ и киноужасов

О разъятии, о расчленении человека по разным телепрограммам и ток-шоу я говорил в лекции о телеформатах. И пока я писал эту книгу, как правило, ложась очень поздно спать, я для того, чтобы быстрее заснуть, включал телевизор. Лучше всего, если шёл хорошо знакомый старый советский фильм — под его крепко сбитые и знакомые диалоги засыпаешь быстро и умиротворённым. Примерно тот же эффект оказывали на меня и хорошие старые (50−70-х годов) голливудские фильмы.

Частенько приходилось засыпать под голливудские, но уже не старые добрые фильмы, а под киноужасы. И тогда, параллельно сну, приходил вопрос: почему киносценаристы и режиссёры придумывают чудовищ и экстравагантные и самые отвратительные преступления? Зачем (помимо гонораров) им весь этот киноужас, весь этот хоррор?

Давно об этом хотел написать. Для теории телевидения это будет и интересно, и полезно.

Всё-таки под первым номером, бесспорно, планируемая сверхприбыль от проката таких фильмов.

Вторая причина — прагматический расчёт. Хорошо известно, что красота привлекает внимание. Следовательно (и это тоже подтверждается и теорией, и практикой), привлекает внимание и её противоположность — безобразное и ужасное.

Третья причина, думаю, такова: простота задачи. Мотивы поведения вампира проще понять, а само поведение — проще показать, чем мотивы поведения и поступки, например, банкира. А тем более, чем мотивы поведения и поступки обычных профессий.

Впрочем, таких прагматических мотивом можно привести много. И они хорошо известны. Но, думаю, есть ещё две причины.

Во-первых, не знающая пределов и самоограничений болезненная фантазия некоторых сценаристов и режиссёров. Раз ступив на этот путь — создав по любой прагматической причине — фильм ужасов, особенно если он имел успех у зрителей, они уже не могут остановить свою фантазию, автоматически начинающую выдавать им всё более и более изощрённые в своей безобразности и ужасности сюжеты и соответствующих героев. Интересность самого процесса фантазирования становится для авторов самодовлеющей.

Во-вторых, это, конечно, некий садо-мазохистский комплекс, тайное желаемое (вроде неудовлетворённых эротических фантазий). Но такое желаемое, которое невозможно, да и страшно самому попробовать в реальной жизни.

Конечно, можно вспомнить знаменитое пушкинское: «Есть упоение в бою и бездны мрачной на краю…». Оттого, наверное, в большинстве фильмов ужасов, несмотря на всю их ужасность, вампиры, вурдалаки и прочая нечисть (включая инопланетян, роботов и трансформеров) представляются какими-то гламурными и даже отчасти приятными. Тоже, при всей их античеловечной сути, желанными.

Ну а потом — всё-таки необходимо добиться и эффекта достоверности, а для того — так сказать, одомашнить сфантазированных чудовищ.

А ведь мало кто из зрителей фильмов ужасов, да и из их создателей (за исключением разве что сатанистов) захочет не то что встретиться с настоящим вампиром или вурдалаком, но даже просто пройтись ночью по кладбищу.

Взгляд из сибирской глубинки

«Что бы там ни говорили, а страну объединяет телевизор. Сидишь, эдак, на краю света, в муркиной заднице, а сам Павел Воля стоит перед тобой весь такой… и шутит ненавязчиво одно и то же, и маленько так матерится, не обращая ни на кого внимания, как будто сам с собой, прямо как выпивший сосед по лестничной клетке, громко определяющий, в какую же ему дверь. Андрей Малахов опять же или Лариса Гуздеева… вот они, все знают, а их можно даже рукой потрогать… даже самого президента или какого-нибудь сурового министра можно погладить по лысине, или даже щелбана закатить, если он, к примеру, проворовался крепко. А как же! А ты не воруй… так уж! С умом бы надо как-нибудь!»

Это одно из лучших описаний и самого современного телеконтента, и его восприятия рядовым телезрителем, которое я встречал в нашей литературе. То есть в художественной литературе — в романе Виктора Ремизова «Вольная воля», вышедшем в свет в 2014 году. Роман рассказывает о жителях небольшого посёлка, затерянного в глубине Восточной Сибири на границе с Якутией. Обитатели посёлка промышляют охотой, рыбной ловлей и незаконной добычей красной икры. Ну и телевизор, разумеется, в свободное время смотрят.

По-моему, тут и добавить нечего. Всё глазами и устами простого человека, живущегодалеко от Москвы, точно схвачено: от «маленько матерящегося, как выпивший сосед»Павла Воли и Ларисы Гузеевой (чья фамилия чуть искажена автором — то ли специально, то ли по ошибке: кто имена всех этих телезвёзд способен запомнить?) до президента и проворовавшегося министра…

О вульгарном русском (но уже не я)

Культуролог Михаил Эпштейн: «Русский язык стремительно теряет своё место в мировой лингвосфере. Переполняется заимствованиями, почти перестал рождать слова на своей собственной корневой основе. Русские слова не заимствуются другими языками, не несут новых идей… (современный) русский язык сам себя не очень любит. Когда возникает необходимость заполнения лакун, он предпочитает воровать, а не творить. Импортировать, а не производить своё… Людям не слишком нравится, когда язык заполняется заимствованиями, варваризмами. Но они почему-то очень пугаются, когда предлагаются новые слова с русскими корнями для введения в русский язык. Бандитам почему-то можно обогащать язык новыми словами типа „разборка“ и „беспредел“, а филологам почему-то нельзя, это значит „навязывать свой язык народу“». (Из интервью «НГ-Eх libris», 17.04.2014)

У меня есть ответ на недоумение Михаила Эпштейна. И он уже дан в этой книге: бандит на современном телевидении (и в его журналистко-документальной ипостаси, и в художественной) более популярный и более статусный герой и персонаж, чем филолог.

Да и кто вообще встречал в последние годы на федеральных каналах, кроме, разумеется, телеканала «Культура», филолога?

Ещё раз о программности

Чем больше я думаю о таком качестве телевидения, как программность, тем больше оно представляется мне ключевым для понимания и объяснения феномена телевидения.

Искусство, как я уже отмечал в одной из лекций, строго говоря, не программно. В интересующем нас смысле.

Конечно, время от времени отдельные группы художников, писателей и иных представителей творческих профессий выступают с программными манифестами,отвергающими старое в искусстве и культуре и декларирующими новое. Но это не та программность, которая нас интересует. Тут просто совпадение терминов.

А вот отдельным художественным гениям программность в телевизионном смыслене только присуща, но и проявляется целенаправленно и масштабно.

Самый простой вид такой программности — почти чистая телевизионная серийность: например, написание книг, объединённых одним героем или одной эпохой.

Кстати, в этом смысле наиболее программны детективы, в том числе и самых талантливых авторов: от Конан Дойля до Агаты Кристи.

Более сложный вид художественной программности — это уже претензии (всегда частично реализованные) описать и объяснить в одном большом или нескольких крупных произведениях картину мира и жизни в целом. Прародитель такой программности, это, конечно, Гомер. Но и далее эту вершину пытались взять многие. Из самых известных — Данте с его «Божественной комедией», Бальзак с его «Человеческой комедией» и Лев Толстой с «Войной и миром».

У кинематографистов принято считать, что в природе разных видов искусств лежат разные типы конфликтов. Роман — это внутренний конфликт (человека или группы главных героев). Драматургия, театр — это личностный конфликт, то есть конфликт между героями пьесы. Кино — это внеличностный конфликт: это столкновение масс людей, борьба человека со стихией, с обстоятельствами. Разумеется, в этой классификации многое можно оспорить, но теоретики кинематографа её придерживаются.

Что же в этом смысле есть телевидение? В его разных отдельно взятых передачах (от документальных до фантазийных) представлены все виды конфликтов. А в совокупности всех телепередач, получается, наличествует весь набор.

То есть телевидение в целом стремится к эпосу — к визуализированной человеческой комедии? И, в частности, именно для этого ему нужна его как бы прагматическая, вроде бы чисто технологическая цикличность (программность) — чтобы закрепить каждого из многочисленных героев телевизионной человеческой комедии в том месте и времени эфира, где его легко обнаружит и узнает любой телезритель.

Самооправдание

Генеральный директор телеканала «Перец» Дмитрий Троицкий в интервью «Независимой газете» (9.02.2013) рассуждал о развлекательных передачах как благе. При этом не погнушался привести такой аргумент: «Смех продлевает жизнь».

Боже (не телевизионный) мой! А ведь можно было бы ещё сказать, что капля никотина убивает лошадь… И то, и другое утверждение я помню ещё со времён пионерского детства.

Ещё одно самооправдание

Весной 2013 года на Первом канале в одном из выпусков кулинарной передачи её (и её тоже) ведущий Иван Ургант сказал, что порубил зелень, «как красный комиссар жителей украинской деревни». Острота более чем сомнительная, тем более для публичного оглашения. И, конечно, более чем странно, что редакторы программы не вырезали эту фразу в эфирном варианте передачи. А гость программы — киносценарист, режиссер и актер Александр Адабашьян — ещё и продолжил шутку, сказав, что «стряхивает останки жителей с ножа». И это тоже прозвучало в эфире.

Естественно, такое остроумие не осталось незамеченным и вызвало волну возмущения. Иван Ургант через несколько дней публично извинился за сказанное и назвал свою шутку глупой.

Однако когда этот казус попросили прокомментировать Александра Адабашьян, он заметил, что это стёб. В этом ответе прочитывалось, во-первых, что в стёбе всё позволительно, а во-вторых, что на стёб нельзя (или глупо) обижаться.

Вот что значит подмена слов (терминов) — они будто бы меняют и смысл произносимого, особенно тогда, когда это удобно или выгодно говорящему. Так вместо саморазоблачения (глумления) получилось самооправдание (всего лишь стёб).

Одни (талантливые) и другие (остальные)

«Талантливые люди делают то, что они любят, в то время как остальные смотрят на них и наслаждаются шоу» — это цитата из курсовой работы одной из студенток Высшей школы телевидения МГУ. Не привожу имени студентки по простой причине. Интуиция подсказала мне, что такая мудрая и таким изящным образом сформулированная мысльне родилась в голове столь юного создания, как второкурсница, а принадлежит более взрослому автору.

И я не ошибся. Набрав в поисковике эту фразу, я тут же обнаружил первоисточник. Дотоле не известный мне сайт «BomBla», посвящённый, как я понимаю, разного рода развлечениям. Данная фраза — одна из трёх десятков других, в сумме составляющих текст о телевизионных шоу.

Итак, теоретики из «BomBla» обогатил мою студентку этим не просто афоризмом, а прямо-таки жизненной и профессиональной философией из 18 слов: есть талантливые и остальные; талантливые делают то, что любят, а остальные наслаждаются тем, что делают талантливые.

Будь я в дурном настроении, я бы назвал это социальным расизмом и дажепрофессиональным растлением молодёжи. Но я сейчас в хорошем настроении. Потому скажу только следующее: вот с чем мне приходится бороться, читая лекции юным студентам ВШТ МГУ — будущим работникам нашего телевидения.

При этом замечу, что наличие в жизни талантливых и людей с обычными способностями, очевидно и сомнений не вызывает. Примитивная фанаберия телевизионщиков и вообще людей из шоу-бизнеса состоит не в этой констатации, а в том, что за пределами телеэкрана и эстрады, то есть за пределами своего узкого круга, они вообще не видят талантливых.

Карьерная траектория

Если ты ничего не умеешь в журналистике и тебя нельзя послать даже на самое простенькое здание за пределами редакции; если из всех слов русского языка ты знаешь только самые похабные и не стесняешься произносить их в эфире; если у тебя нет ничего святого, а потому ты можешь стебаться, как сейчас принято выражаться на телевидении и радио, а также в газетах (в печатных текстах) и даже в художественной литературе,стебаться над всем и всеми - начиная с России и заканчивая любым простым человеком, — тебе открыта прямая дорога в эфир.

Телешизофрения

Строго говоря, «расщепление рассудка» (диссоциативное расстройство идентичности, раздвоение личности) не является шизофренией, но в обыденной речи термины «шизофрения» и «раздвоение личности» стали синонимами. В любом случае, ясно, о какой психической патологии идёт речь.

Признаки шизофреничности телеконтента (даже на одном телеканале) легко обнаружить. Например, в обычные дни наше телевидение показывает множество голливудских боевиков, в которых хорошим парням из ЦРУ или американского спецназа противостоятплохие парни, в том числе из советского КГБ и вообще советские военные. Однако, когда наступают праздничные дни, связанные с победой в Великой Отечественной войне или теми датами, что ранее отмечались как День милиции и День чекиста, те же самые российские телеканалы выпускают в эфир советские фильмы, в которых, наоборот, хорошими парнями являются уже наши военные и сотрудники спецслужб, а плохими — американцы.

Так как праздничных эфиров в году всегда меньше, чем будничных, то доминируют и, соответственно, побеждают в нашем телеэфире всё равно американские хорошие парни — в том числе побеждают и наших плохих.

Всё это, естественно, вызывает в сознании телеаудитории описанные мною когнитивный и этический (моральный) диссонансы. А в данном случае, скорее всего, диссонанс политический. На вопрос, так кто же, судя по всей этой кино- и телепродукции, стоит на страже добра и мира на Земле — американцы или русские, ответить могут только умудрённые жизненным и политическим опытом, а также обременённые историческими знаниями люди. Молодёжь к их числу по определению не относится.

Но наиболее ярким примером телешизофрении лично я считаю кинопоказ, который устраивает наше телевидение 8 Марта, то есть в фактически давно уже деполитизированный, но традиционно отмечаемый у нас женский день.

В телеэфире (иногда и на одном канале) этого дня все последние годы обязательно сталкиваются советские фильмы «Девчата» и «Женщины» с обязательной (можете проверить по программе) голливудской «Красоткой». По-моему, тут налицо все три диссонанса — и когнитивный, и этический, и эстетический…

Соломоново решение (оптимальный выход) из этой телешизофрении находят каналы, которые показывают в этот день «Ворошиловского стрелка» Станислава Говорухина.

Кстати, по моему мнению, эта снятая уже не в советские, а в антисоветские, как я их называю, времена, а именно — в 1998 году, лента является последним фильмом советского кинематографа.

Мой телеафоризм

Если бы у древних греков было телевидение и Интернет, то сегодня мы бы не имели ни телевидения, ни Интернета.

Не мой телеафоризм

«Писатели пишут сценарии по большей части от того, что сценарии „пишут“. Если сценарии „говорили“ бы, может, за это дело взялись бы адвокаты или попросту разговорчивые дамы».

Эти слова я впервые услышал от историка кинематографа Армена Медведева.Он процитировал работу Ильи Эренбурга «Материализация фантастик» (Эренбург, 1927, с. 17), изданную в 20-х годах прошлого века. Несмотря на прошедшие почти сто лет, этот афоризм, написанный по поводу, что понятно, кинематографа, сегодня стал ещё более актуальным — но уже для современного радио и телевидения. Не буду аргументировать своё утверждение — пусть читатели сами примут или отвергнут его.

Смыслы прежние -- технологии новые

Мне уже приходилось говорить о том, что сами по себе сетевые структуры ничем новым не являются. И соответствующие примеры, включая и телевидение, я приводил. Вот ещё один.

Одной из сетевых структур, помимо собственно армии, является система военкоматов. И более того, военкоматы с успехом и очень большой эффективностью проводят то, что называется сейчас флэшмобами. Объявляется очередной призыв на военную службу — и десятки тысяч молодых людей по всей стране собираются в указанных точках и начинают делать одно и то же. Разве это не флэшмоб?

А выборы не флэшмоб? Тут уже десятки миллионов людей в один и тот же день собираются в специально указанных местах.

Но, возразят мне, современные сети организуются не по государственной нужде и не по приказу чиновников, а по желанию их участников. Но ведь кто-то этот приказ (в виде призыва) всё равно отдаёт? А не по государственной нужде и не по приказу чиновников каждый вечер во все театры страны (кроме самых плохих) собирается театральная публика. И чем это не флэшмоб?

Что позволено рекламе, не позволено человеку

Если бы кто-то из ваших знакомых при встрече с вами всякий раз произносил одни и те же сентенции или рассказывал вам один и тот же анекдот, вы бы постарались с ним не встречаться, а за глаза называли бы его идиотом.

Между тем, мы вынуждены терпеть такой идиотизм от телерекламы. И даже привыкли к этому. И даже не перестаём общаться с телевизором.

Так кто в этой ситуации больший идиот?

Медиазнания

Есть невежество. Есть знания. А теперь есть и медиазнания: я читал это в газете или я видел это по телевизору.

Кстати, о глупости

Не видел эту передачу в телеэфире (может быть, она до него так и не добралась), но собственными ушами слышал осенью 2013 года на одном из развлекательных телеканалов такой анонс: «Скоро в нашем эфире шоу, участникам которого вообще ничего не надо знать!»

Всё-таки телевидение иногда бывает слишком откровенным. Это можно было бы признать за профессиональную честность, если бы такой анонс — с очевидностью — не был рассчитан на то, чтобы мобилизовать зрителей, даже не стыдящихся признаться самим себе в своём невежестве…

Ещё один мой афоризм

Слово — серебро, молчание — золото, а болтовня — зелёный свет на пути в эфир.

Ещё в своём учебнике журналистики 2004 года я прямо написал, что профессия журналиста по сути своей мало чем отличается от того, чем занимается любой сплетник.

Конечно, я не думаю, что все, кто пришёл в эту профессию после выхода в свет моей книги, её прочитали. Но иногда мне кажется, что всё-таки прочитали — по крайней мере, эти слова. И восприняли их как руководство к действию!

Болтун, балабол (есть и более грубый синоним, созвучный этому слову), пустозвон … Как много в русском языке слов, которыми сегодня можно охарактеризовать, причём совершенно справедливо, очень многих ведущих очень многих телевизионных и радиопередач!

На всякого мудреца довольно простоты

Платон, как известно, неприязненно и с опаской относился к письменности. Он считал, что она вселит в людей забывчивость, а те, кто её использует, станут лжемудрыми.

Всё-таки и античные мыслители ошибались. Если бы Платон послушал, с чем сейчас выступают в теле- и радиоэфире абсолютное большинство тех, кому его доверяют, он бы устыдился своих опасений и предвидений.

Кому война, а кому шоу без риска для собственной жизни

Этот сюжет вписан мною в июле 2014 года, а точнее — прямо после прочтения в газете «Московский комсомолец» (номер от 28.07.2014) материала «Умри, но понарошку». Автор рассказывает о том, что некая телекомпания (название её не приводится) организовала съёмки программы в хорошо известном формате «Розыгрыша». Несколько нечего не подозревающих людей, собранных под предлогом проведения природозащитной акции, были вывезены в отдалённый лес, где они оказались в буквальном смысле в боевой обстановке. Вооружённые люди в военной форме захватили всю группу и объявили, что она вторглась на военный объект. Посему с ними будут соответствующим образом разбираться. После этого добровольцы-экологи были брошены в металлический бункер. Причём им всё время угрожали оружием, а с некоторыми из них обращались таким образом, что это можно было квалифицировать как пытки. Как оказалось, половину группы составляли нанятые артисты, бывшие в курсе всего сценария данного шоу. Именно по отношению к ним вооружённые люди вели себя наиболее жестоко, применяя физическое насилие. Остальные с ужасом за всем наблюдали и отсчитывали последние минуты своей жизни. В буквальном смысле слова, так как вся эта операция сопровождалась реальной стрельбой, взрывами и даже инъекциями каких-то препаратов.

Более того, с помощью артистов-подсадных уток группе был устроен побег, который окончился неудачей, так как всех поймали, после чего повели на расстрел! Перед людьми, которые были в полной уверенности, что попали в руки какой-то банды военных, вывели группу автоматчиков, после чего заставили уже попрощавшихся с жизнью несчастных повернуться лицом к стенке.

Спустя минуту, сказав, что расстреляют их не здесь, а в другом месте, военные отвели всю группу в лес, где, наконец, появились люди с телекамерами. И радостно сообщили, что всё произошедшее — это съёмки новой телепередачи «Эксперимент».

Автору статьи в «Московском комсомольце» не удалось связаться ни с теми, кто организовывал съёмки этого шоу, ни с телекомпанией, которая его заказала. И на момент публикации дело пока закончилось заявлениями нескольких пострадавших в полицию.

Мне совершенно очевидно, что поводом для этого «Эксперимента» послужила полыхавшая как раз летом этого года война в Новороссии.

Отвратительная, но поучительная история. В то время, как одни работники телевидения (тележурналисты) вели репортажи с реальной войны (и, как известно, даже гибли там), другие (шоумены) придумывали, организовывали и снимали реалити-шоу «про войну»,обманом вовлекая в него обычных мирных людей. Даже актуальная достоверность, как и полагается на телевидении, присутствовала. Профессионалы работали…

Так чего же больше на сегодняшнем телевидении и в головах самих телевизионщиков —реального или виртуального? И что больше телевизионщиками, по крайней мере, некоторыми из них (но не единицами) ценится? И что для них есть война? Трагедия тысяч и миллионов людей с кровью и смертями или всего лишь повод и сюжет для сценария телешоу, которое должно выйти в эфир и принести прибыль?

Почему «лица» российских телеканалов не женские?

Почему в России (не знаю, как в других странах) женщины-телеведущие не становятся главными лицами каналов? Пожалуй, можно вспомнить только Татьяну Митковуна первом этапе жизни НТВ и Светлану Сорокину на РТР (ныне телеканал Россия-1) тоже в первые существования этого канала. Но Татьяну Миткову довольно быстро отодвинули с позиции главного «лица НТВ» Евгений Киселёв и Леонид Парфёнов. И Светлана Сорокина, покинув РТР и перейдя на НТВ, главным лицом своего нового канала так и не стала.

Гадать относительно этой загадки (если она загадкой является) можно долго, но вот попытались на России-1 противопоставить мужскому «Прожекторуперисхилтон» Первого канала женских «Девчат» — не получилось. То есть программа-то выходила, но была настолько наполнена глупостью, что постепенно её задвинули в самый-самый ночной эфир. Туда, куда обычно ссылают наиболее интеллектуальные передачи. Чем руководствовались? Тем, что женщинам простительна глупость? Или даже тем, что она их украшает, хотя и не может вызвать зрительского ажиотажа и, соответственно, дать высокого рейтинга?

Впрочем, эксперименты с «Девчатами» продолжаются. Летом 2014 года их переставили в дневной эфир — как раз во время, когда телевизор смотрят в основном домохозяйки и бездельники. Надо думать, ночные интеллектуалы на это шоу так и не клюнули, а любителям клубнички есть, чем насладиться ночью, и помимо актрис и шоувумен, постоянно рассуждающих о сексе (иных тем у героинь этой передачи практически не бывает), но не демонстрирующих ничего из сферы своего навязчивого интереса.

Так или иначе, но среди самых-самых главных лиц крупнейших федеральных телеканалов России женских физиономий нет… Зато появились в телеэфире женщины-фрики — фрикитессы…

От фриков к фрикитессам

Некоторые теоретики утверждают, что инфотеймент делится на две части —информационно-развлекательные передачи и развлекательно-информационные. Лично я считаю такое изощрённое членение чрезмерным, но то, что информационное освещение личной и публичной жизни крупных и мелких фигур шоу-бизнеса и прочего «света»относится к инфотейменту, сомнений у меня не вызывает.

В любом случае, для такого рода передач лучшими ведущими являются фрики, каковых на каждом российском телеканале уже более чем достаточно. На некоторых даже слишком много — они явно теснятся в эфире, вольно или по задумке продюсеров конкурируя друг с другом. И более фриковые оттесняют на второй план, а затем и вовсе выдавливают из эфира менее фриковых. До сих пор эта борьба за выживание велась почти исключительно среди фриков-мужчин.

Правда, женщины-клоуны, клоунессы, на российской эстраде и в российском шоу-бизнесе представлены достойно. Соответственно, в постоянно идущих в эфире фирменных эстрадных программах разных телеканалов таких клоунесс предостаточно. Но ведущими телепрограмм или корреспондентами они не были.

И вот НТВ решило сделать революционный шаг. И в 2012 году пригласило вести почти серьёзную информационную передачу не просто неофита, но и невежду — случайно прославившуюся косноязычием и политической глупостью Свету из Иванова (Светлану Курицыну). Ей была отведена роль непрофессиональной, а, так сказать, естественной фрикитессы. Курицына стала знаменитой в конце 2011 года. В Интернет и на телевидение попал видеоролик, в котором она рассказывала о том, что «Единая Россия» «сделала много достижений», «мы стали более лучше одеваться, и не было того, что сейчас», «стали засеивать больше земель — рожь и всё такое, медицина стала хорошей, и с жильем никаких проблем».

Передачу назвали (всё-таки каналами у нас руководят образованные люди) «Луч Света». Даже с намёком на самоиронию, если вспомнить и о «тёмном царстве».

Зрительский ажиотаж вокруг Светы из Иванова довольно быстро прошёл, но канал продолжал держать её в эфире.

Явно под влиянием такого шага НТВ Первый канал ввёл в сверхуспешное персональное шоу «Вечерний Ургант» свою фрикитессу, но, в отличие от конкурентов — смазливую: Аллу Михееву. И кажется, более успешно, чем НТВ свою Свету Курицыну. Впрочем, одно из главных телелиц Первого канала и ведущий этой программы Иван Ургант, всё время подтрунивая над красивой, болтливой и недалёкой партнёршей, своим авторитетом и артистизмом её постоянно поддерживает. Возможно, поэтому зрители не потеряют к ней интерес так быстро, как это случилось со Светланой Курицыной.

На данный момент, кажется, больше ни один из общенациональных каналов не решился пуститься в раскрутку женщин-фриков, играющих в эфире роль тележурналиста. Так что тенденция проклюнулась, но пока не закрепилась.

Рецепт успеха

Заканчивая читать своим студентам курс теории телевидения, я вынужден говорить им: если вы хотите работать в кадре, для того, чтобы добиться успеха на телевидении, вам необходимо выделиться. Причём любым из двух самых очевидных способов: вы должны казаться (не путать с «быть») либо самым умным, либо самым большим фриком, шутом, паяцем.

Выбор одной из этих двух ролей за вами. Но предупреждаю умных или тех, кто хочет выбрать роль умного, — у фриков шансов на успех гораздо больше!

Для девушек рецепт иной: лучше всего быть глупой (или глуповатой) красоткой. В крайнем случае (но гораздо реже), умной дурнушкой.

Виталий Третьяков

Источник: svpressa

Очередной 37-й ММКФ пройдет в столице с 19 по 26 июня. Жюри возглавляет Жан-Жак Анно. Конкурсные работы оценят: знаменитая французская актриса Жаклин Биссет, сценарист Фред Брайнерсдорфер, продюсер Эндрю Вайна и режиссер Алексей Федорченко. Главная награда ММКФ - «Золотой Святой Георгий».

Фестивальную программу откроет фильм Ж. Анно «Тотем волка». Китайско-французская лета рассказывает о том, как непросто складывается жизнь пекинского студента среди кочевых пастухов.

4 июня на пресс-конференции, посвященной программе ММКФ,  представители кинофорума рассказали о том, что конкурсная программа, презентованная раннее в Каннах, будет состоять из 12 фильмов. Среди них российско-германо-британская работа «Милый Ханс, дорогой Петр» А. Миндадзе и два российских фильма: «Орлеан» А. Прошкина и «Авентур» И. Евтеевой.

Отметим документальные конкурсные и внеконкурсные программы. Они обещают быть увлекательными и глубокими по смыслу. Эксперты отмечают «Гонку на выживание» Л. Сайхойоса, который уже становился обладателем «Оскара». Также на Московском кинофестивале впервые покажет свою работу М. Хейнеманн. Его фильм «Земля карателей» рассказывает о борьбе с наркобаронами на границе США и Мексики. Эта картина уже была отмечена профессионалами и получила премию Sundance в США. Также в конкурсе участвуют крепкие работы «Экстаз Вилко» Д. Темпла, «Пришествие» М. Мэдсена, «Юный патриот» Ду Хайбиня и «Ночной кошмар» Р. Ашер. Россия в этом разделе конкурсной программы представлена работой «Ларисина Артель» Е. Ласкари.

Жюри конкурса документальных фильмов в этом году возглавляет Филипп Коварски, одна из ключевых фигур в израильском неигровом кино. С ним в жюри будут работать генеральный директор фестиваля «Золотой Абрикос» А. Хачатрян и режиссер А. Вахрушев.

Внеконкурсная программа в этом году содержит несколько фильмов из разряда «смотреть обязательно». Тут и «Правда Сноудена» Л. Пойтрас, которая заслужила своим талантом десятки премий, призов, среди которых «Оскар», и «Взгляд тишины» Д. Оппенхаймера, обладателя десятков наград по всему миру, и, конечно, скандальный фильм «Просветление: саентология и причуды веры» американца А. Гибни, которого называют документалистом номер один в США.

В рамках специальной программы «8 ½» можно будет посмотреть фильм-победитель Берлинского кинофестиваля «Такси» Д. Панахи, а также нашумевшую внеконкурсную премьеру Берлинале «13 минут» О. Хиршбигеля. Это кино об обыкновенном немецком гражданине, который в середине прошлого века попытался убить Гитлера. Также в этой программе покажут фильм «Наследники» В. Хотиненко.
Напомним, что 37-й Московский международный кинофестиваль пройдет в Москве с 19 по 26 июня. Подобную информацию можно найти на официальном сайте ММКФ.

Источник

Николай Дмитрик о налоге на Интернет, авторском праве как сервисе и о том, кто должен решать проблемы, связанные с развитием новых технологий

Российское интернет-сообщество всколыхнула инициатива введения налога на Интернет. Все те, чьи интересы, казалось бы, должен был защитить новый проект, единым фронтом выступили против Никиты Михалкова, выставив его чуть ли не новым Распутиным. Однако, если оставить в стороне личность оскароносного режиссера, есть ли у «налога на Интернет» будущее? Ведь попытки введения такого налога предпринимаются не впервые: за 5 лет схожие инициативы возникали как в России, так и, например, в Великобритании и Франции. Почему, несмотря на явные аргументы против, к идее «налога на Интернет» возвращаются снова и снова?

(Эксперты обоснованно похоронили идею, "сборщики" очень хорошо живут , но авторы проекта продолжают его продвигать  - прим. редации МедиаПрофи)

Транзакционные издержки

В середине 20 века нобелевский лауреат Р.Коуз предложил магическую концепцию транзакционных издержек. Он доказал, что в мире без транзакционных издержек изначальное распределение ресурсов между сторонами не имеет значения: люди будут вступать друг с другом в сделки таким образом, чтобы обеспечить оптимальное для экономики распределение ресурсов. Экономика без транзакционных издержек подобна идеальному газу: любое внешнее давление распределятся равномерно по всему объему заполненной газом емкости.

Реальная экономика, конечно же, не свободна от транзакционных издержек. Но снижение транзакционных издержек может привести к значительному эффекту тогда, когда мы по каким-то причинам не можем изменить начальное распределение ресурсов. Чем ниже транзакционные издержки, тем ближе к оптимальному конечное распределение ресурсов в обществе. Например, в начале 2000-х годов переход от прогрессивной ставки подоходного налога к единой ставке в 13% и отмена обязательной подачи налоговой декларации привели к 12-кратному росту налоговых поступлений в российский бюджет.

Примеры успешного внедрения «единой ставки» известны и в сфере интеллектуальной собственности: от $0.99 за сингл в варианте Стива Джобса до $9,99 в месяц в варианте Google. Сейчас подпиской на музыку пользуется 41 миллион человек во всем мире – в 5 раз больше, чем в 2010 году. Ни iTunes, ни Google Play не затрагивали принципов авторского права (изначальное распределение ресурсов), они лишь сделали удобнее получение музыки теми, кому она была нужна (то есть обеспечили оптимальное конечное распределение ресурсов за счет снижения транзакционных издержек).

Прямо противоположной по своей сути является система, предполагающая борьбу с пиратством. Транзакционные издержки в ней (лицензионные договоры и платежи, союзы правообладателей, проверки, суды, адвокаты и пр.) предельно высоки. Как следствие, начальное распределение ресурсов является одновременно и конечным. Настройка этой системы возможна только путем изменения подходов, заложенных в самом авторском праве (то есть путем изменения объема прав, предоставляемых законом правообладателям и пользователям).

Неприятной особенностью второй системы является то, что она может развиваться только в условиях монополистической конкуренции, поскольку только в этом случае производители могут позволить себе не оптимизировать издержки. А это состояние рынка интеллектуальной собственности стремительно утрачивается. Во-первых, один и тот же творческий результат (например, фильм) оказывается представлен в разных формах (на него можно сходить в кино, посмотреть на dvd или по VoD, наконец, скачать с торрента), которые вполне на равных конкурируют между собой. Во-вторых, из-за наличия сетевых эффектов рынок интеллектуальной собственности все больше является рынком покупателя, а не продавца. До внимания потребителя может дойти лишь незначительная часть творческих результатов; внимание, а не деньги становятся ресурсом, за который конкурируют между собой правообладатели.

Контроль пользователей

Даже самый обычный наблюдатель может заметить, что что-то с авторским правом не так. «Кривая колея» для этой отрасли права началась, по-видимому, в 1955 году с решением Федерального Верховного суда ФРГ о том, что звукозапись в домашних условиях не является изготовлением копий для частных нужд, а следовательно, нарушает авторское право. При этом в мотивировочной части решения суд прямо указал, что интересы обладателей авторского права имеют приоритет над неприкосновенностью частной жизни пользователей, так как без творческого труда автора произведения бы не существовало вообще, а следовательно, нечего было бы и копировать.

Конечно же, правообладатели могли контролировать пользователей и раньше. Но это были профессиональные пользователи – например, рестораны, в которых исполнялись музыкальные произведения. В 1955 году впервые был поставлен вопрос о контроле массовых пользователей, так как технологии массового копирования впервые поставили под сомнение краеугольный камень авторского права – связь произведения с материальным носителем. На розничном рынке произведение впервые оказалось оторванным от его носителя; а именно на этом и строился рынок. Произведения распространялись как вещи (книги, пластинки, открытки), и транзакционные издержки на распространение интеллектуальной собственности были равны транзакционным издержкам товарного рынка.

Кстати, после примерно 20 лет поиска решения проблемы частных копий, оно было найдено в «единой ставке»: на производителей и импортеров копировального и звукозаписывающего оборудования были наложены обязанности производить отчисления в счет организаций по управлению правами на коллективной основе.

Контроль частного, массового использования имеет два очевидно негативных последствия. Во-первых, это повышает транзакционные издержки (на идентификацию пользователя, расчеты с ним, учет объема использования, поддержание в актуальном состоянии средств защиты и т.п.). Необходимость совершения транзакций может стать барьером для пользователя (например, не имеющего банковского счета) и вынудит его использовать нелегальный контент. Во-вторых, это нарушает неприкосновенность частной жизни: литература, кино, музыка составляют интимную, внутреннюю сторону человеческой личности, вмешательство в которую вызывает протест.

Неизвестно, удастся ли полностью отказаться от контроля частного использования произведений, однако уже сейчас понятны технологии, позволяющие минимизировать, сделать незаметным для пользователей вмешательство в частную жизнь. Прежде всего, это связано с тем, что Интернет в нынешнем виде скоро перестанет существовать. Уже сейчас в бедных странах, где смартфоны продаются с бесплатным доступом к Facebook, Facebook для пользователя это и есть Интернет. В странах побогаче тенденция не столь очевидна, но все же: Google (с его Google Play) стал MVNO, Ростелеком активно развивает собственную службу контента zabava.ru. Складывается ситуация, когда у информационного посредника (Facebook, Google, Ростелеком) есть возможность идентифицировать и абонента, и контент, к которому абонент получает доступ, причем такая ситуация не навязывается пользователю, а вытекает из структуры рынка. А с развитием «Интернета вещей» идентифицировать пользователя будет не нужно – достаточно идентифицировать устройство.

Есть и еще один момент, который пользователи неизбежно заметят, если их контролировать. Это оплата. Подписка Google All Access или Spotify дает пользователю возможность не думать о цене каждого сингла; пользователь принимает решение «слушать или не слушать», а не «платить или не платить». Решение об оплате – это транзакция. Чем реже мы заставляем пользователя принимать его, тем ниже транзакционные издержки, а значит, тем эффективнее распределяется интеллектуальная собственность между пользователями.

Контроль интеллектуальной собственности

Особенность современного авторского права, которую большинство юристов трактуют как прогрессивную, заключается в том, что любые произведения пользуются равной правовой охраной, независимо как от их художественной ценности, так и от какой-либо регистрации или опубликования. С одной стороны, такой подход оставляет на усмотрение правообладателя, как тот распорядится своей интеллектуальной собственностью, будет ли он ее распространять, бороться с нарушителями и так далее. С другой стороны, этот же подход ввергает пользователей в состояние неопределенности: например, анекдот – это ведь тоже объект авторского права. Значит ли это, что на его перепечатку надо получать лицензию автора? а как быть с постами в Инстаграме? а с сообщениями на форумах?

Каталоги «ценной» интеллектуальной собственности уже вовсю создаются (в очередной раз можно привести в пример Google Play). Такой «каталожный» учет интеллектуальной собственности в сочетании с уже рассмотренными выше двумя факторами (снижением транзакционных издержек и учетом пользователей) уже привел к появлению «зон, свободных от пиратства» – iTunes и других. Вопрос только в том, что осталось за границами этих зон.

Так что же делать с «налогом на Интернет»?

«Налог на Интернет» обладает всеми чертами «убийцы пиратов»: он снижает транзакционные издержки, не заставляет пользователей принимать решения, обеспечивает учет «ценной» интеллектуальной собственности. Почему же все против этого налога?

Скорее всего, проблема «всего лишь» в добровольности. «Налог на Интернет» имел бы смысл постольку, поскольку он повышает эффективность распределения ресурсов. Обязательность убивает эффективность; она нарушает неприкосновенность частной жизни, неприкосновенность собственности и свободу экономической и творческой деятельности; а главное – она не дает субъектам свободы выбора, возможности свободной торговли друг с другом, о которой говорил Коуз.

Почему так важна свобода выбора? Представим себе, что у вас есть возможность подключения к одному из двух интернет-провайдеров. Услуги одного стоят $10 в месяц, второго — $20. При этом второй предлагает еще и доступ к каталогу, где есть всё-всё-всё, что вам нужно: книги, фильмы, музыка. Какого провайдера вы выберете? И если вы выберете второго, зайдете ли хоть раз на торрент-трекер?

Представим себе, что вы – молодой музыкант. Вы можете выложить свой новый сингл на сайт и или дать к нему доступ бесплатно, или пытаться продавать его по $.99. Либо можете поместить его в каталог и получить вознаграждение, исходя из собранной с пользователей по подписке суммы и количества обращений к вашему синглу.

Решение по интернет-провайдеру, скорее всего, очевидно: второго провайдера вы выберете для себя, первого – для «интернета вещей». Решение по способу распространения сингла уже не так очевидно, но, как минимум, все варианты решения по синглу имеют свои положительные стороны. Итоговый выбор зависит от того, как построена система распределения дохода, собранного по подписке, эффективнее ли она, чем прямое взаимодействие с пользователями.

Все это говорит о том, что у идеи доступа к интеллектуальной собственности по «единой ставке» есть будущее, но только в том случае, если выбор этой модели будет добровольным как для пользователя, так и для правообладателя. Проблемы, порожденные технологическим развитием, должны решать новые технологии, а проблемы авторского права не должны затрагивать пользователей как людей, совершенно в нем не разбирающихся. Баланс же интересов пользователей и правообладателей должно искать не государство, а информационные посредники, с которыми (а не с пользователями) правообладатели должны договариваться о цене. Авторское право, оторвавшись от вещи, вполне способно стать услугой, сервисом, как для пользователей, так и для правообладателей.

Напоследок – пример из совсем другой области. Один мой знакомый купил дом с участком земли на окраине поселка, начал разбивать сад. А через год запустили новый маршрут экспресс-автобуса – и надо же такому случиться, что кратчайший, самый удобный путь от поселка к новой остановке автобуса прошел через участок моего знакомого. Сад был вытоптан; в заборе все время проделывали дырки, никакие объявления и даже собаки не помогали. Поразмыслив, мой знакомый сломал забор совсем, вымостил удобную дорожку – и открыл около нее магазин. Теперь этот магазин служит не только источником для безбедного существования моего знакомого, но и замечательной иллюстрацией выбора: что эффективнее, защищать свою собственность или обеспечивать взаимовыгодный доступ к ней всех желающих.

Николай Дмитрик
Digital Report
Фото: imagineerinx / Shutterstock.com

Мнение редакции может не совпадать с мнением автора