Утренняя информационно-музыкальная программа «Невское утро», многочисленные интервью с юристами, депутатами, представителями власти и деятелями науки, прямой эфир «Радиоклуба на Итальянской». За многолетнюю верность блокадной тематике она удостоена премии правительства Санкт-Петербурга. С ней, повидавшей много интересных людей, можно было побеседовать о многом.
Корреспондент «Санкт-Петербургских ведомостей» Михаил Рутман предложил собеседнице необычную тему: разговор о ее рабочем инструменте — голосе.
— Согласитесь, Наталия Васильевна, известность радиоведущего носит специфический характер. Артиста, хоть раз мелькнувшего в кадре, на следующий день уже узнают на улице. Вы перед микрофоном много лет, едва ли не в ежедневном режиме, но лицо ваше слушателям незнакомо. Было ли хоть раз, когда люди «с улицы» узнавали вас по голосу?
— Было, и не раз. Когда еще ходили маршрутки, и я просила водителя где‑то остановиться, пассажиры, особенно старшего поколения, обращали внимание — вроде бы голос знакомый! В кулуарах конференций, где я выступала, люди признавались: «Когда вы начали говорить, мы вас узнали по голосу еще до официального представления».
— Голос диктору дается от рождения или его как‑то «делают» специально?
— Сегодня, если быть точными, профессия диктора как таковая отсутствует, есть ведущие программ. Возможно, это сделано для того, чтобы снизить планку требований к голосу. Конечно, изначально важны природные данные — высота и глубина голоса, его тембровое разнообразие. Но этот исходный материал необходимо обработать с помощью специалистов-педагогов. Прежде всего человек должен понять, что голос и речь — это отражение его внутреннего состояния, которое он вольно или невольно передает окружающим.
— Он его передает умным содержанием или обворожительной формой?
— И тем и другим. Без содержания никакой самый прекрасный голос не сработает. Через минуту этот человек слушателю будет уже неинтересен. Но интересный материал нужно, что называется, красиво подать. Если у тебя хорошее дыхание и ты подаешь на связки хороший столб воздуха, голос делается плотным. При этом обязателен так называемый посыл — это когда ты не бубнишь себе под нос, а именно отдаешь свои слова другому человеку. Следующий обязательный этап — конечно же, артикуляция и дикция. Сегодня люди отвыкли шевелить губами. У нас закрепощены челюсти и лицевые мышцы. Вместо «а» говорим «а» с призвуком «ы». Вместо «пойдем гулять» говорим «пыйдем гулять». Экономим на буквах: «Я стъю ткая, а он пдходит и грит...».
— Это все от лени происходит?
— Это лень и общая стрессовая ситуация. Человек напряжен изнутри, ритмы жизни высокие. Молодежь, хотя во внешних проявлениях и кажется свободной, тем не менее внутренне очень закрепощена. Все это сказывается на лице — оно сковано, естественная мимика нарушена. Я по образованию режиссер и, когда иду по улице, невольно «сканирую» внутреннее состояние людей. Вот идет человек — брови сведены, лицо — как печеное яблоко. У него — тысячи забот и проблем. И мышцы лица к этому привыкают, создают застывшую маску. Если человек плотно сжимает губы, постоянно жует, это нервические проявления, они неизбежно сказываются на речи. Важно также состояние плечевого пояса — если закрепощены плечи, автоматически закрепощается весь шейный отдел, в том числе и лицо. А горбится человек непроизвольно — под грузом каких‑то неприятных мыслей. Расправьте плечи — и звук пойдет по‑другому! Раскрепощенность дает и свободу дыхания, и посыл, и нормальную работу артикуляционного аппарата.
— Тут уже, наверное, вопрос об общем уровне культуры общения...
— Конечно! Обратите внимание, как люди беседуют друг с другом. Чаще всего — «фокус на себя». Человек озабочен своими чувствами, переживаниями, ощущениями. И ему уже не так важно, как он доносит свои слова до собеседника. А если сделать «фокус наружу» — идти от того, к кому обращаешься, чувствовать его реакцию, взгляд, улыбку, — невольно будешь стараться делать свою речь чище и яснее. Вопрос на самом деле в элементарном уважении к другому человеку. Но, к моему глубокому сожалению, этот навык сегодня все более утрачивается. Поэтому и речь становится невнятной.
— Но, похоже, для людей сегодня это не так важно. «Говорит» или «грит» — какая разница. Тебя поняли — и все в порядке.
— Я бы так не сказала. В среде молодых, образованных, амбициозных людей, делающих серьезную карьеру, запрос на правильность речи очень высок. Люди ищут опытных педагогов, проходят специальные тренинги. Правильно поставленный голос становится важным инструментом делового общения.
— Это то, чему учат в театральных вузах?
— Конечно, актеры эту науку постигают на профессиональном уровне. Я сама окончила Институт культуры, получила квалификацию «режиссер, преподаватель сценической речи и драматургии». Но хотя у обычных людей нет ни времени, ни возможности, ни даже необходимости так глубоко погружаться в предмет, они должны освоить по крайней мере минимум — тембровое разнообразие, артикуляцию...
— Вернемся, однако, к вашей работе. Вы — профессионал и не имеете права транслировать через речь свое психологическое состояние. Слушателям, прямо скажем, все равно, с каким настроением вы пришли в студию...
— Голос настраивается, как любой инструмент. Несмотря на то что проблемы с дикцией у меня нет, я все время держу в тонусе свой артикуляционный аппарат. Встаю к эфиру в четыре утра — в это время любой, хоть самый золотой, голос будет скрипеть. Моя многолетняя привычка — артикуляционная гимнастика. Приезжаю в половине шестого в студию на Карповку, хожу по коридорам и разминаю мышцы лица. Есть специальные упражнения для разогрева губ и языка — от кончика до корня. Потом начинаю говорить — любые тексты, которые позволяют артикуляционно настроиться. К примеру, пословицы и поговорки — там есть концентрация сложных сочетаний звуков, которая хорошо тренирует. Потом читаю стихи и пою романсы. В это время на студии еще никого нет, и я никому не мешаю. Иногда с третьего этажа спускаются телевизионщики, готовящие утренний эфир. «О, полшестого утра, а вы уже поете!» — «А вы как думали? Мне сейчас рот открывать на пятимиллионный город!» Иду к микрофону и транслирую исключительно позитив.
— А когда других ведущих слушаете, чувствуете, какое у них настроение?
— Конечно. Я слушаю много радиостанций — и новостные программы, и музыкальные, и свое «Невское утро», когда его ведут мои коллеги. Сразу вижу — ведущий нейтрален, или устал, или даже раздражен. Иногда ведущие отвечают на звонки в прямом эфире и в ответ на неудобный вопрос начинают раздражаться, «наезжать» на спрашивающего. Это непрофессионально! Я в любом случае исхожу из уважения к собеседнику, даже если он мой оппонент. К тому же все время помню, что представляю не себя, а главную радиокомпанию страны. Да, порой наваливается усталость — работа у нас тяжелая, огромные нагрузки. Бывает, что нахожусь на работе с раннего утра до позднего вечера. Но слушатель ничего этого не должен знать. У меня был страшный момент — в пятницу я похоронила маму, а в субботу — прямой эфир, пятьдесят минут. И я его провела, и никто ничего не заметил — ни гости студии, ни слушатели...
— А существует ли какая‑то система подготовки и поддержания квалификации радиоведущих?
— У нас на студии есть специальный человек, который занимается голосом и речью с нашими ведущими. Как на других радиостанциях, я не знаю. Но если судить по тому, что слышу в эфире, ситуация не радостная. Кого‑то спасают природные данные, но если с артикуляционным аппаратом постоянно не работать, то все может кончиться «кашей во рту». Раньше дикторы читали текст по бумажке, и за каждое не так сказанное слово могли получить нагоняй. Сегодня ведущие пользуются огромной свободой, но иногда она идет им во вред. Поддерживать форму, когда над тобой не висит дамоклов меч, способны далеко не все.
— Понятное дело, радиостанций — море. Радиоведущих — сотни. Снижение качества неизбежно. А в те времена, когда текст читали по бумажке, ведущих можно было пересчитать по пальцам. Их, наверное, готовили, как космонавтов!
— Это были титаны, эталоны профессии! В 1981 году, когда я поступила учиться в институт, моим педагогом по речи стала Вера Ивановна Макарычева, с которой потом я дружила много лет до самой ее смерти. Так вот, она была руководителем курсов повышения квалификации дикторов телевидения и радио, а также актеров театров и кино. Эти курсы работали при отделе культуры Ленгорисполкома, и раз в несколько месяцев все дикторы через них проходили.
— Речевой аппарат нуждается в уходе?
— Обязательно. Для того чтобы он переносил многочасовые нагрузки, надо, во‑первых, не перегружать связки, говорить без надрыва. Во-вторых, беречься от простуд. В-третьих, перед долгим говорением нельзя пить крепкий чай, кофе, есть шоколад, семечки, что‑либо острое. Это высушивает слизистую, сказывается на связках. Они начинают работать в жестком режиме, голос становится скрипучим. Впрочем, более подробно об этом все‑таки должны рассуждать врачи-фониатры.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 132 (7708) от 19.07.2024 под заголовком «Говорите красиво!».
автор: Михаил Рутман // spbvedomosti.ru
Данное сообщение не является рекламой и носит исключительно информационный характер.
Константин Ремчуков
