Деньги, go home: иностранцы уходят с российского медиарынка

Закон об ограничении владения иностранцами российских СМИ ожидаемо ведет к катастрофе

Российский медиарынок переживает настоящий исход иностранных инвесторов: крупнейшие мировые издатели покидают нашу страны, распродавая активы немногочисленным желающим. Основная причина - закон об ограничении владения российскими СМИ для иностранцев, который вступит в силу уже совсем скоро. Цепляются за Россию немногие: в большинстве медиа настолько серьезный спад по рекламным доходам, что вести бизнес на нашем рынке стало попросту невыгодно. Как "импортозамещают" российские медиа, разбирался Sostav.ru.

История вопроса

События начала 2014 года показали, что далеко не все российские СМИ готовы держать «генеральную линию партии». В информационной войне Кремль выступал как противник государственного переворота на Украине и предлагал радоваться присоединению Крыма. Эту картину портил ряд изданий с независимой редакционной политикой.

Бороться с инакомыслием решили любыми доступными средствами. Когда «Лента.ру» опубликовала интервью с одним из лидеров «Правого сектора» (запрещенной в России организации), дело не закончилось предупреждением Роскомнадзора: собственник привел более благонадежную редакцию. За короткое время кадровые чистки прошли в "Газете.Ru", "Коммерсанте" и других изданиях. И даже относительно лояльные Рен ТВ и РИА Новости лишили возможности отклоняться от единого информационного вектора

Надавить на иностранных владельцев медиахолдингов (SIM, Axel Springer, Hearst и др.) оказалось сложнее, поэтому им создали невыносимые условия работы. Когда в сентябре 2014 года депутаты вносили законопроект об ограничении иностранного участия в СМИ, они не скрывали своих мотивов.

Один из авторов законопроекта - депутат от ЛДПР Вадим Деньгин - тогда заявлял, что с помощью медиа иностранцы получают доступ к формированию общественного мнения. По его мнению, иностранные владельцы начинают с гламура, а потом «аккуратно пропихивают» политические публикации, направленные против России. Такие издания работают на Запад и пятую колонну, говорил парламентарий. Соавтор законопроекта Владимир Парахин отмечал, что наша пресса не совсем достоверно освещает события в Украине.

«Китайский» сценарий (в Китае также действуют ограничения на владение СМИ иностранцами) поддержали практически единогласно. За принятие высказались профильный комитет по информполитике, а также глава Роскомнадзора Александр Жаров. По его словам, идея является абсолютно нормальной в условиях жесткой информационной ситуации.

В итоге поправки в закон «О СМИ» приняли в ускоренном порядке. В течение полумесяца закон был одобрен Госдумой, Советом Федерации и подписан президентом. Иностранцам запретили прямо или косвенно контролировать более 20% любого российского СМИ. Ранее иностранное участие было ограничено 50% и распространялось только на телевидение и радио.

Новый закон вступит в силу уже совсем скоро - 1 января 2016 года. К этому времени все российские медиа будут обязаны изменить структуру собственности. Если российскому акционеру принадлежит более 80% СМИ, то к компании закон будет применяться с 1 января 2017 года. Ограничения коснутся иностранного государства, международных организаций и подконтрольных им структур, иностранных юрлиц, российских юрлиц с долей иностранного участия свыше 20%, иностранных граждан, лиц без гражданства, граждан России с двумя паспортами. Они не смогут выступать учредителем СМИ, редакцией или вещателем, а также владеть, управлять или контролировать более 20% акций в уставном капитале СМИ.

Что происходит с рынком

Крупнейшие игроки рынка предупреждали о печальных последствиях. Под угрозой оказалось более половины российских СМИ - как с иностранными акционерами, так и с цепочками оффшоров. Например, совладельцами «CTC Медиа» являются шведская MTG Group и кипрский Telcrest, финской Sanoma принадлежит Sanoma Independent Media, американская Hearst Corp. имеет совместный бизнес с Hearst Shkulev Media, немецкий концерн Hubert Burda Media работает в России черед ИД Burda.

Власти фактически проигнорировали просьбы бизнеса. На фоне новостей из Госдумы обещания Минкомсвязи «создать комфортные условия» выглядели издевательством. Как и ожидалось, поправки привели к переделу российского медиарынка. Каким образом выходят из ситуации игроки рынка, разъясняем ниже.

СТС Медиа

Медиахолдинг, чьи акции котируются на американском рынке, перевел все российские компании на «СТС инвестментс» и начал переговоры с холдингом ЮТВ. Выйти из капитала «СТС Медиа» готовы шведская MTG и миноритарные акционеры.

Sanoma

Финская медиагруппа пытается продать российский бизнес с осени 2013 года. Однако компании удалось расстаться только с газетами «Ведомости», The Moscow Times и несколькими журналами (National Geographic, Men’s Health, Harvard Business Review). Объявленная сделка по продаже основного актива - ИД «Фэшн Пресс» - сорвалась из-за правительственной комиссии.

Hearst

Американская корпорация снизила долю в российском бизнесе до 20%. Теперь издательский дом Hearst Shkulev Media контролирует Виктор Шкулев.

Axel Springer

Немецкий медиахолдинг договорился о продаже ИД Axel Springer Russia, который выпускает журналы Forbes, OK!, «Gala Биография», GEO. Владелец Artcom Media Group Александр Федотов получит 80% компании, остальное достанется гендиректору компании Регине фон Флемминг.

Edipresse

Швейцарский издатель продал ИД «Эдипресс-Конлига» его гендиректору Максиму Зимину. Роль миноритарного акционера Edipresse не устроила.

AMC Network

Американская телесеть закроет офис в России. Ранее компании не удалось перестроить бизнес российской «дочки». Впрочем, зрители смогут продолжать смотреть телеканалы CBS Drama, JimJam, CBS Reality.

Disney

Холдинг ЮТВ проведет реструктуризацию канала Disney. В результате доля американской корпорации снизится с 49 до 20%, а владельцами 80% акций станут российские структуры Алишера Усманова и Ивана Таврина.

Discovery Communications

Discovery Communications, владелец телеканалов Discovery, Animal Planet и Eurosport, и "Национальная Медиа Группа" подписали соглашение по созданию совместного предприятия ООО "Медиа Альянс". СП будет распространять телеканалы портфолио Discovery Networks и Eurosport в России.

Universal Networks International

Компания Universal Networks International, которая является международным подразделением NBCUniversal, первой приняла решение уйти с российского рынка и закрыть свои каналы. Причина была не только в ограничении владения, но и в запрете рекламы на платных каналах с иностранным контентом.

Исходя из сложившейся ситуации, можно говорить о том, что меньшей степени от сложившейся ситуации пострадает телевизионный рынок. Федеральные и крупнейшие кабельно-спутниковые вещатели так или иначе найдут инвесторов для дальнейшей деятельности. Другое дело - рынок печатных СМИ (глянца, в первую очередь), который фактически держался на зарубежных инвестициях. Скорее всего, в скором времени Россия недосчитается многих международных брендов на своем рынке.

Ирина Милош

Sostav

Sostav.ru о том, какими кадровыми перестановками запомнился этот год на медиарынке.

Операторам рекомендовали подумать о возобновлении сотрудничества

Конспект лекции издателя Meduza Ильи Красильщика о том, где искать деньги в медиа.

Главного редактора РИА Новости Светлану Миронюк наградили специальной медалью за десятилетний вклад в развитие медиаотрасли в рамках церемонии вручения Национальной премии "Медиа-менеджер России — 2012", которая проходит в четверг в Москве.

Второй день XVII Всемирного конгресса русской прессы (ВАРП) его участникам для обсуждения была предложена тема «Государство и СМИ. Глобальные тенденции нового тысячелетия». Тон дискуссии задал Павел Гусев, руководитель Союза журналистов Москвы (СЖМ), издатель газеты «Московский комсомолец».

П. Гусев остро критиковал законодателей, ущемляющих свободу слова в России. «Унизительными и безнравственными» назвал он поправки, приравнявшие блогеров к журналистам, а соцсети к СМИ. «Есть артисты, а есть статисты. Есть журналисты, а есть блогеры. Вознося блогеров на пьедестал, мы уничтожаем профессию журналиста, — с возмущением сказал он. — И это политика, наносящая гигантский вред журналистской профессии».

Ложь и вранье, что печатные СМИ умирают, возмущается известный журналист и издатель. В регионах России газеты и журналы по-прежнему являются основными источниками информации, а соцсети там доступны далеко не каждому. В целом по России 30% газетных киосков закрыты, в Санкт-Петербурге — около 40%, в Москве — 20%. Полное вранье и то, что подписка падает, говорит П. Гусев. После того, как сняли дотации на почтовые расходы для прессы, цена на подписку поднялась на 80%, и это удар по пожилому населению.

П. Гусев сообщил, что 85% СМИ в России принадлежат государству или аффилированным структурам. После законодательных изменений реклама упала на 60%, печатные СМИ лишились 40% рекламного рынка, ТВ — 18%, глянец — 55—60%. Причина лежит в запрете на рекламу многих видов деятельности, затронувших, прежде всего, малый и средний бизнес, который и так сократился более чем наполовину. «А ведь это основа рекламных бюджетов для СМИ, — сетует издатель. — Если его уничтожить, откуда взяться рекламе?»

В кулуарах конгресса П. Гусев затронул еще одну острую тему — вброс в информационную среду, прежде всего через социальные сети, т.н. «фейков», за которыми, по его словам, стоит мощная много миллиардная индустрия. Эти «фейки» создают искаженную картину действительности, их читают не только пользователи соцсетей, они попадают и на страницы и каналы СМИ. И противостоять этому явлению невозможно.

Ольга Павук

Фото и текст BK

Однако доверие к СМИ растет.

В этом году газета The Boston Globe увеличила свою интернет-аудиторию на 1 миллион уникальных пользователей в месяц. На прошлой неделе вице-президент компании Джефф Мориарти выступил на конференции «Медиа будущего» и рассказал T&P о том, как бороться с переизбытком информации, когда газеты и журналы уже станут роскошью и почему так сложно понять, что происходит в российской медийной реальности.

 Три десятилетия назад Ноам Хомский (профессор лингвистики в Массачусетском технологическом институте, автор генеративной лингвистики, наиболее успешной лингвистической концепции XX века — Roem.ru), который, по мнению одних, является самым гениальным и смелым из живущих сегодня интеллектуалов, а по мнению других относится к теоретикам антиамериканского заговора, представил резкую критику западных корпоративных СМИ в своей влиятельной книге «Manufacturing Consent» («Производство согласия»), написанной в соавторстве с Эдвардом С. Херманом. Когда я был подростком, книга сильно повлияла на восприятие мной мейнстрим-СМИ и в некотором отношении имела решающее значение в запуске Byline совместно с соучредителем Даниэлом Тудором. Мы полагали, что убрав рекламодателей и политическую ангажированность владельцев медиа, народное финансирование способно демократизировать медийный ландшафт и поддержать независимую журналистику.

В книге «Manufacturing Consent» Ноам Хомский утверждает, что западные корпоративные СМИ структурно связаны с «производством согласия» в интересах доминирующих, элитных групп в обществе. При помощи «фильтров», которые определяют, что должно стать «новостями» — включая владение СМИ, рекламу и информационную атаку, он показывает, как в якобы демократическом западном обществе пропаганда может проникать в «свободные» СМИ через самоцензуру. Тем не менее, с тех пор многое изменилось. Появился Интернет. Так называемые «классические» СМИ, которые по мнению Хомского «производили согласие», терпят крупные финансовые убытки. Подвергся ли анализ Ноама Хомского изменениям? Недавно я взял у него интервью в офисе Массачусетского технологического института, чтобы узнать его точку зрения о текущем медийном ландшафте.

***

Сын Юн Ли: Двадцать семь лет назад, в книге «Manufacturing Consent» вы написали, что главная роль СМИ в западных демократических обществах состоит в мобилизации общественной поддержки интересов элиты, которая управляет правительством и частным сектором. Тем не менее, многое с тех пор изменилось. В частности, можно утверждать, что Интернет радикально децентрализовал власть и подорвал мощь традиционных СМИ, а также привел к росту гражданской журналистики. К примеру, новости о Фергюсоне (имеются ввиду печально известные беспорядки — Roem.ru) появились на Twitter раньше, чем они были подхвачены медиа-организациями. Сделал ли Интернет вашу «Модель пропаганды» неактуальной?

Ноам Хомский: На самом деле, у нас есть обновленная версия книги, которая появилась около 10 лет назад. В ее предисловии мы как раз и обсуждаем этот вопрос. Думаю, я могу говорить и за своего соавтора, прочитайте введение, мы упоминали это. Есть и другие [изменения], такие, как сокращение числа независимых печатных СМИ — ситуация, четко бросающаяся в глаза.

Мы считаем, базовый анализ существенно не изменился. Да, Интернет предоставляет возможности, которые не были легко доступны прежде. И вместо того, чтобы пойти в библиотеку делать исследование, вы можете просто открыть свой компьютер. Обнародовать информацию стало определенно легче, распространять информацию можно по разным каналам. Все это открывает новые возможности и располагает своими недостатками. Но по большому счету, система сильно не изменилась.

Сын Юн Ли: Эмили Белл, директор Центра цифровой журналистики им. Тоу Колумбийского университета, в своем недавнем выступлении в Оксфорде сказала следующее: «Новости больше не принадлежат ньюсмейкерам. Пресса больше не является свободной прессой и потеряла контроль над основными каналами, через которые новости доходят до читателей. На общественность в настоящее время оказывает влияние небольшое число частных компаний, базирующихся в Силиконовой долине». Почти весь контент теперь публикуется на социальных платформах, и о том, как создаются и распространяются новости стоит спросить не Руперта Мердока, а Ларри Пейджа и Сергея Брина из Google или Марка Цукерберга из Facebook. «Производят» ли они согласие как и их коллеги из так называемых «классических» СМИ?

Ноам Хомский: Ну, в первую очередь, я не согласен с общим утверждением. Скажем, если я сейчас захочу выяснить, что происходит на Украине, или в Сирии, или Вашингтоне, я прочту The New York Times, другие национальные газеты, я посмотрю информацию у Associated Press, я почитаю британскую прессу и так далее. Я не буду ориентироваться на Twitter, потому что он мне ничего не даст. Он покажет мнения людей о многих вещах, но очень кратко и поверхностно, — ключевой информации я там не найду. И мне кажется, что всё в точности до наоборот: источники новостей стали уже.

Возьмем Бостон, где мы с вами сейчас находимся. В Бостоне была очень хорошая газета — The Boston Globe. Ее по-прежнему печатают, но это лишь слабое подобие того, чем она была двадцать или тридцать лет назад. У нее были бюро по всему миру, хорошие корреспонденты, и одно из лучших освещений событий Центральной Америки во время войны в Центральной Америке, и хорошее критическое освещение местных событий, и охват многих других тем. Подойдите к газетному киоску и посмотрите на то, что печатают сейчас. То, что вы увидите — это местные новости, статьи информационных агентств, статьи из The New York Times, откуда-то еще, и на этом все.

Во всей стране похожая ситуация, да и, на самом деле, во всем мире. Идет сужение журналистских источников о том, что происходит на земле. Это не означает, что статьи в NYT надо подвергать некритическому чтению, или статьи в The Guardian или The Independent, или где-либо еще. Конечно, их надо читать критически, но, по крайней мере, они есть. Есть журналисты там, где случаются основные события, но теперь их меньше, чем раньше. Происходит сужение источников новостей.

С другой стороны, присутствует компенсирующий фактор. Теперь (по сравнению с тем, что было двадцать лет назад) можно легко прочесть прессу из других стран. Вместо того, чтобы идти в библиотеку или к газетному киоску на Гарвардской площади с международной прессой, я могу прочитать новости в Интернете.

Есть много разных эффектов. Я уверен — Силиконовая долина и, например, Google, пытаются производить согласие. Если вы хотите купить какой-то товар, вы, к примеру, смотрите информацию о нем в Google. Мы знаем, как работает система его поиска. Первые сайты в списке — те, что платят за рекламу. Это не значит, что они самые важные. Но так проявляется их бизнес-модель, которая, конечно же, основана на рекламе, а реклама, по сути, является одним из фильтров [в нашей модели].

Я постоянно использую Google. Я рад, что он есть. Но читая The New York Times, или Washington Post, или Wall Street Journal, стоит понимать, что у них есть способы отбора и формирования материала, который меня интересует, все не просто так. Google и другие платформы проводят колоссальную разведку с целью получить персональные данные о пользователях и их привычках, а также понять, какую информацию предоставлять каждому из них. Они следят больше, чем это делает АНБ.

Сын Юн Ли: В своем эссе «Плохие новости о новостях» Роберт Г. Кайзер, бывший редактор Washington Post, пишет: «Новости подвергаются опасности. Аналогичное происходит и с демократическим правлением, которое находится в зависимости от продуктивных контролирующих новостных СМИ. Как те, так и другие были подорваны изменениями в обществе, нанесенными с помощью цифровых технологий — одной из самых мощных сил когда-либо созданных человечеством».

Не только самые крупные новостные организации, такие как The New York Times и Washington Post (который был продан основателю Amazon за 250 млн. долларов, и это была лишь малая часть от её же стоимости за несколько лет до этого) финансово страдают и не имеют четкого плана по выживанию, но и многочисленные местные газеты на территории Соединенных Штатов и Соединенного Королевства закрываются каждую неделю. Я знаю, вы считаете некоторые из этих организаций «производителями согласия», но как можно финансировать качественную журналистику в наш век цифровой технологий?

Ноам Хомский: А как финансируется BBC?

Сын Юн Ли: Общественностью.

Ноам Хомский: Возьмите Соединенные Штаты. Когда Соединенные Штаты были образованы, первая поправка (имеется ввиду первая поправка к Конституции, обеспечивающая свободу слова и прессы) имела двойную функцию: она освобождала производителя информации от государственного контроля, но она также давала людям право на информацию. В результате, если вы посмотрите на послевоенные законы, вы увидите, что они были разработаны с целью дать государственные субсидии журналам и попытаться достичь широкого спектра мнений, информации и прочего. Модель довольно разумна. И речь здесь идет о концепции отрицательной и положительной свободы. У вас есть только отрицательная свобода, т.е. свобода от внешнего контроля, или же у вас есть положительная свобода — свобода выполнять свои законные цели в жизни — получать информацию. Таким образом, происходила битва, которая велась на протяжении веков.

Сразу после Второй мировой войны в Соединенных Штатах начались дебаты и споры о том, следует ли СМИ выполнять двойную функцию — давать как свободу от определенного объема контроля — что было принято повсеместно — так и право на доступ к широкому спектру информации и мнений. Первая модель, которую иногда называют корпоративным либертарианством, победила. Вторая модель прекратила свое действие. Это одна из причин, почему в США чрезвычайно маргинальный бизнес в области национального радио, по сравнению с другими странами. Это связано с тем, о чем вы спрашиваете — альтернативная модель является общественной поддержкой наиболее широкому кругу информации и анализа. Она, думаю, должна являться основной частью функционирующей демократии.

Сын Юн Ли: Из-за отсутствия хорошей бизнес-модели, новые медиа организаций от Buzzfeed до Vice положили начало так называемой «нативной рекламе» — форме онлайн рекламы, которая стремится обмануть потребителей и убедить в том, что они читают «редакционный» контент, а не оплаченную рекламу. В основном, это касается рекламных статей. Как ни странно, даже прогрессивная газета The Guardian публикует спонсорский контент Goldman Sachs. Каково ваше мнение о естественной рекламе?

Ноам Хомский: Это [естественная реклама] подчеркивает и указывает на проблему, которая является серьезной, хотя и не должна была бы вообще существовать. Зависимость журнала от рекламодателей формирует, контролирует и в значительной степени определяет материал, который представляется общественности. Опять же, если вернуться к нашей книге, это является одним из фильтров.

Задумайтесь — сама идея зависимости от рекламодателя радикально искажает понятие свободной прессы. Если вы задаетесь вопросом о том, что такое коммерческие СМИ, не смотря ни на что — это предприятие. А предприятие всегда производит что-то для рынка. Производители в этом случае, почти без исключения, являются крупными корпорациями. Рынок — это другое предприятие — рекламодатели. Продукт, который представлен на рынке — это читатели (или пользователи), так что это в основном крупные корпорации, которые предоставляют читателей другим предприятиям. Это существенно формирует характер организации.

Вы можете прийти к данной мысли логически, а если исследуете этот вопрос подробно, увидите, что так оно и есть. И то, о чем вы сейчас говорите, указывает на то, что изначально не должно существовать.

Сын Юн Ли: Я был потрясен, увидев, результаты исследования международной PR-фирмы Edelman — могут ли читатели сказать, читают они рекламу или статью … 60% опрошенных не заметили, что читали рекламу.

Ноам Хомский: И это всегда было так. Эффект зависимости от рекламодателя и PR-фирм заметно отражается на том, что печатает СМИ, как в своих новостях, так и в комментариях. А как могло быть иначе, это ведь рынок.

Сын Юн Ли: Не так давно The Guardian и Washington Post обнародовали секретную информацию, переданную им Эдвардом Сноуденом, касаемо слежки Агентства национальной безопасности. Такая отчетность, несомненно, подрывает идею, «интереса элиты» (как вы бы его назвали), который доминирует над правительством и частным сектором. Это событие подрывает вашу пропагандистскую модель или является исключением из правил?

Ноам Хомский: Касаемо пропагандистской модели, обратите внимание — в книге мы ясно объясняем, что это первый шаг — и хороший шаг на пути к правильному функционированию СМИ. Также мы отмечаем, что есть много других факторов. В самом деле, если вы почитаете книгу «Manufacturing Consent», практически треть ее (которую, кажется, никто не читал) сводится к защите СМИ от критики так называемыми организациями за гражданские права — «Домом свободы» в данном случае. Это защита профессионализма СМИ и точности в передаче информации СМИ от суровой критики, говорящей о них как о предателях, подрывающих государственную политику. С другой стороны, нам стоило помнить, что они профессиональны в своем деле.

СМИ не понравилась подобная защита, потому что мы сказали, — а речь шла о Тетском наступлении (наступление коммунистических сил во время войны во Вьетнаме в 1968 году, переломившее её ход) — что репортеры были очень честными, храбрыми, точными и профессиональными, но их работа была сделана в рамках молчаливого согласия с системой пропаганды, бессознательно. Система пропаганды была на уровне «наши действия во Вьетнаме верны и справедливы». Она пассивно поддерживала доктринальную систему. Но, с другой стороны подрывала власть и показывала, что государственные требования ложны.

И возьмем, скажем, открытие Уотергейтского скандала или деловой коррупции. Один из лучших источников информации о бизнес-коррупции — это предприниматель. СМИ довольно часто разоблачает такие дела, но мир бизнеса вполне готов их терпеть. Деловой мир также готов терпеть разоблачение правительства, вмешивающегося в личную жизнь и деловую жизнь, которая их не устраивает, ведь им не нужно сильное и навязчивое государство.

Не стоит критиковать The Guardian и Washington Post за то, что они афишировали материалы Сноудена/Гринвальда — они конечно, должны были это сделать, будучи профессиональными журналистами. Есть много факторов, но мы выбрали факторы, которые посчитали очень значимыми, но не включили все, и по сути, мы дали контрпримеры.

Сын Юн Ли: Вы считаете это в некотором смысле контрпримером?

Ноам Хомский: Это не контрпример, а демонстрация того, что существует и нечто другое. Что вдобавок к основным факторам, есть еще и второстепенные, которые мы обсудили. Например, профессионализм и профессиональная честность, что тоже является фактором.

Сын Юн Ли: Как вы считаете, народное финансирование может помочь сделать журналистику более независимой?

Ноам Хомский: Я думаю, что это хороший общий принцип — почти все, что увеличивает разнообразие и выбор имеющихся СМИ является полезным. Конечно, этот особый подход будет иметь свои проблемы. Как и любой подход. Не существует идеального варианта без каких-либо проблем, связанных с ним, но в целом: чем шире диапазон разнообразия в том, что доступно, тем лучше.

Сын Юн Ли: Скажите, каково ваше мнение о еженедельнике Charlie Hebdo? Каково ваше мнение о принципе «свобода слова при любых обстоятельствах»?

Ноам Хомский: Ну, я считаю, что мы должны решительно поддерживать свободу слова. Я думаю, что одной из хороших вещей в Соединенных Штатах, кстати, в отличие от Англии, является то, что здесь защита свободы слова гораздо сильнее. Но свобода слова не означает отсутствие ответственности. Так, например, я за свободу слова, но если кто-то решил повесить большой баннер на Таймс-сквер в Нью-Йорке, прославляя отправку евреев в газовые камеры, я не думаю, что это должно быть остановлено государством, но я и не одобряю подобное.

Сын Юн Ли: Также, в отношении конкретного инцидента Charlie Hebdo — как вы считаете, карикатуристам не хватало ответственности?

Ноам Хомский: Да, я думаю, что они вели себя как испорченные подростки, но это не оправдывает их убийства. Я мог бы сказать то же самое о многом, что появляется в прессе. Я думаю, безответственность часто играет роль. Например, когда пресса в Соединенных Штатах и Англии поддержала худшее преступление века — вторжение в Ирак. И действие это было намного безответственнее чем ситуация с Charlie Hebdo. Это привело к разрушению Ирака и распространению межконфессионального конфликта, который разрывает регион на мелкие куски. Это преступно. Агрессия является высшим международным преступлением, ведомым международным правом. Поскольку пресса поддерживала эти действия, она вела себя глубоко безответственно, но я не думаю, что прессу стоит останавливать.

roem

Оригинал интервью за авторством Сын Юн Ли (Seung-yoon Lee) размещен на сайте Byline.com. Перевод — Interweb Pro.

Группа компаний РБК сообщает о новом назначении – генеральным директором компании Медиа Мир стал Александр Кононенко. Также Александр займет должность заместителя генерального директора РБК по технологиям.