Александр Акопов один из создателей современного российского телевидения и легендарный кинопродюсер, который, как стало известно, выходит из состава акционеров кинокомпании «Амедиа», еще до этих новостей признался GQ, что испытывает ужас перед ленью и в случае чего готов снова стать простым строителем.

О бизнесе

Как ни странно, время в нашем бизнесе сейчас хорошее. Нестабильное финансово, зато есть кадровые подвижки. Приходит поколение людей тридцати-сорока лет, смелых, интересно излагающих сюжеты, хотя и с нехваткой опыта, понимания, как все работает.

О тщеславии и амбициях

Я давно уже не тщеславен. Ставишь формальные задачки, а когда они решены, забываешь этот момент прочувствовать. «О, оказывается, я сделал несколько вещей, которые смотрела вся страна». Себе все уже давно доказано. Это не означает, что дальнейший успех гарантирован. Но вроде как можно делать еще. Не все истории рассказаны. Я, например, еще не сделал мюзикл.

О телевидении

Каждый день смотрю Первый канал. Мне очень нравится, как работает ТНТ, «Россия 24», Russia Today. Да и LifeNews вполне профи. Ну да, папарацци – отдельная профессия: я, наверное, не стал бы вмешиваться в чужую жизнь, но людей, которые это делают, я могу понять. Я считаю, что в журналистике главная движущая сила – любопытство. Поэтому если кто-то готов взобраться по пожарной лестнице и что-то подсмотреть, то здесь возникают морально-этические проблемы, но есть грань, которую грамотный главный редактор всегда в состоянии удержать.

Об информационной войне
В ней, на мой взгляд, в меньшей степени участвуют госканалы. Понятно, что они должны отражать точку зрения основной массы зрителей и некоторые даже точку зрения государства, но сказать, что там не отражены другие мнения, будет неправдой. Они там есть – президенты недружественных стран в эфире каждый день. И при же­ла­нии у вас достаточно материала для самостоятельного анализа. Все это, увы, нехарактерно для так называемых оппозиционных СМИ. Там одностороннее освещение – принцип, который я отношу к непрофессионализму.

О санкциях
В прошлом году мы подписали контракт с HBO. Потом случились известные события. Но ни у одной из сторон не возникло препятствий, мешающих продолжению работы. Больше того, когда мы поняли, что ситуация отражается на нас финансово, то смогли объяснить это партнерам, и они пошли навстречу. Никто не пытался хихикать и говорить: «Сами виноваты».

О личном пространстве
Не хотел бы оказаться на месте продюсеров Sony, чью личную переписку с обзыванием звезд хакеры выложили в открытый доступ. И не хотел бы, чтобы вскрыли переписку актеров или авторов, оценивающих меня. Не ду­маю, что прочитал бы что-то приятное.

О взглядах
Я консерватор. Считаю, что консерватизм – это стремление сохранить то главное, что накоплено конкретной культурой. Или вообще человеческой культурой. Сохранить и не расплескать. Консерватизм, на мой взгляд, – единственное основание для прогресса.

О хулиганстве
В детстве я не был особенным хулиганом: сегодняшним детям мои похождения покажутся несерьезными. На первом курсе института пытался носить длинные волосы. Приехал домой, отец сказал, что не пустит. Я тогда подумал – пошел и подстригся. Решил, что нехорошо огорчать родителей, а похулиганить я успею где-нибудь в другом месте. С годами понял, что отец не то чтобы был неправ.

О правозащитных инициативах
Вот гражданка Чирикова воевала за то, чтобы не резать Химкинский лес: по-моему, чистый идиотизм, на полтора года задержавший развитие важнейшего для Москвы инфраструктурного проекта. Лес – не жалко, лес вырастет. Лес – один из немногих возобновляемых ресурсов. А есть невозобновляемый ресурс – время. Которое люди годами теряли в проб­ках. Из-за Чириковой. Я вот потерял в этих шереметьевских пробках несколько суток жизни. Кто их у меня отнял? Экологи.

О деньгах
Мои отношения с деньгами похожи на отношения большинства советских людей, их Жванецкий описал: «Получают сто двадцать – тратят двести пятьдесят». Я не умею копить, экономить. В какой-то момент я был счастлив обнаружить, что за то, что я умею делать, оказывается, еще и платят. Это было самым приятным открытием в жизни. Впрочем, если бы не платили долго, я вернулся бы к первой профессии – строителя – и, думаю, без работы бы не остался. Я люблю строить.

О воспитании детей
Если оставить за рамками банальности типа «дать любовь», главное – внушить ребенку здоровые амбиции. Одна из главных проблем сегодняшней молодежи – неамбициозность. Когда я вижу молодых людей, говорящих: «Мы пошли обедать» или «Рабочий день закончился, я поехал», то смотрю на них в ужасе.

Об СССР
Ностальгии, конечно, нет. Есть ностальгия по молодости, не больше. Был эксперимент, поставленный нашим народом ради человечества. Было желание людей построить самое справедливое общество. Итоги для нас самих оказались не очень, зато мир взял от СССР все, что в нем было хорошего.

О России
Последние двадцать лет всех беспокоило, сможет ли Россия сама себя накормить. Сейчас все поняли, что сможет. Полно вещей, которые страна способна делать сама. Принципиально, чтобы было двадцать-тридцать массовых наших брендов, которые знает весь мир. Сегодняшний политический режим – такой­ или похожий – кажется мне адекватным для решения этой задачи. Просто сейчас мы двигаем науку в чистом виде. А нужно собрать пятна­дцать ученых, положить на стол бритву «Жиллетт» и сказать: «Пацаны, надо сделать бритву, которая бреет как «Жиллетт» или лучше и продается в количестве миллиарда штук ежегодно. Вот вам два года, миллиард долларов, и, пока не решите задачу, не возвращайтесь». Тогда бы случился прорыв.

О религии
Я советский ин­же­нер, как я могу относиться к религии? Хотя, думаю, есть вещи, находящиеся за пределами человеческого понимания.

О смерти
Страха смерти у меня нет. Причину этого страха я все­гда видел в том, что можно чего-то не успеть в жизни. После того как у меня родился сын, я посадил дерево и построил дом, перестал бояться. Не понимаю тех, кто ценит себя настолько, чтобы всерьез бояться помереть.

Автор: Инна Денисова

GQ
Фото: Слава Филиппов
Стиль: Кирилл Акимо