— В какой момент вы поняли, что вам интересно не просто работать в медиа, но еще и прогнозировать его будущее?

— Это было весной 2008 года. Меня и раньше будущее интересовало, просто не в такой долгосрочной перспективе. Мне был важен, как большинству людей, занимавшихся бизнес-аналитикой, прогноз на год или два А потом я решил посмотреть на судьбу «Аргументов и фактов», которыми на тот момент занимался. И увидел через несколько лет очень тяжелый кризис в целом в отрасли. Я помню это почти шоковое ощущение — я вижу, что будет. Стал пытаться формализовать это, превратить в какие-то ясные хотя бы для меня формы. Так случилось, что с общими методами в области прогнозирования будущего я был знаком и раньше, потому что одна из тем, которой я интересовался в момент бизнес-образования, было как раз стратегическое видение.

— Как можно предсказывать перемены в медиа?

— Чтобы предположить с определенной степенью уверенности, как будет выглядеть тот или иной бизнес (в том числе и медиаиндустрия) через пять и более лет, надо применить один из трех классических методов: прогностическое финансовое моделирование, тот или иной вариант метода Delphi и сценарное планирование, которое становится критически важным, если мы говорим о перспективах больше 10 лет. В финансовом моделировании выделяются ключевые характеристики бизнес-процесса и факторы, которые наиболее очевидно влияют на экономический результат. Например, что в будущем повлияет на цену доставки газеты до потребителя? Финансовое моделирование требует наличия большого индустриального опыта или многочисленных исследовательских интервью с профессионалами индустрии — только так можно обнаружить все действующие факторы. Финансовые модели, как правило, охватывают период в 5–7 лет для традиционных видов индустрии, например, рынок печатных СМИ; свою таблицу для прогноза по газетам и журналам я сделал более шести лет назад и она пока не устарела. Чего не скажешь об интернете, где все процессы скоротечны и чуть ли не каждый год нужно делать новый прогноз.

Delphi (метод, названный в честь Дельфийского оракула) — это система прогнозирования, основанная на совмещении статистики и логики и прикладной теории игр. Индивидуально такой прогноз подготовить нельзя. Нужны мнения десятков людей, которые так или иначе связаны с индустрией. Например, я беру поставщика бумаги, полиграфического оборудования, читателя, рекламного дизайнера и журналиста и пытаюсь у них выяснить будущее компьютерных программ для создания текстов. Вроде бы каждый из них напрямую с этим не связан. Но вместе они являются либо потребителями, либо бизнес-юзерами конечного продукта, либо от них зависит, насколько высоким будет спрос на соответствующий программный продукт. В результате мы получаем систему намеков, что будет, чего ожидать Это как если бы к матовому стеклу подошел человек. Очертания видны, но четкой картины нет. Это образ будущего, а не само будущее. В этом смысле Delphi очень хороший метод, когда нужно посмотреть, в частности, на тенденции рынка, на ожидаемые прорывы и на будущее поведение потребителя.

В случае с социальными сетями человек отдает им такое количество времени, которое он не отдавал, пожалуй, никаким медиа.

Сценарное планирование — это некий синтез методики Delphi с более творческим, связанным с научной фантастикой подходом, когда прогнозист формулирует события в будущем, которые не могут не произойти. Условно говоря, мы все понимаем, что когда-нибудь изобретут лекарство от рака. Точную дату никто не знает, но все этого ждут. А теперь давайте представим себе мир, в котором нет рака и в котором люди скорее всего будут жить дольше. Например, до 120–130 лет в среднем. Очевидно, что для многих, в том числе и для медиа, означает ряд перемен.

— Прогнозируется ли поведение потребителей в медиа?

— С помощью delphi-метода, скажем, можно обоснованно предположить бюджет времени, которое люди будут тратить на медиа. Мы сейчас посвящаем им сто часов в неделю. Это близко к техническому пределу, который в будущем может быть превышен, но не больше чем на 20%.

История с социальными сетями также была спрогнозирована — удивительный по точности прогноз сделал почти в шутку Маршалл Маклюэна в своей работе «Медиа как massage». Некоторые исследователи предчувствовали, что появится интерактивная среда, которая начнет критически воздействовать на остальные виды медиапотребления. В случае с социальными сетями человек отдает им такое количество времени, которое он не отдавал, пожалуй, никаким медиа. А значит, что все остальные виды коммуникации либо страдают, либо занимают подчиненную позицию, как это много лет назад случилось с телевидением и остальными СМИ, которые стали, например, публиковать программу передач, поставив себя в зависимое положение от ТВ.

— Объединятся ли все соцсети в одну большую?

— Нет. Я абсолютно убежден, что их будет три-четыре. Они будут разные по природе, как сегодня разные фейсбук, твиттер и ЖЖ. Плюс должны прийти соцсети, построенные на технологической близости людей. Например, ваш телефон сможет определять, что рядом находится еще несколько ваших друзей (фактически технология распознавания уже есть, она встроена в последний протокол Wi-Fi). Причем эта сеть, как вы понимаете, даже не будет представлена в интернете и возникнет только в данных обстоятельствах. Это логично. Ведь знакомые люди, которые оказываются в одном питейном заведении, в какой-то момент уже сидят за одним столом. В некотором смысле нам предлагается метафора того же самого, но в сети.

— Из какой страны нам ждать появление таких соцсетей?

— Не из какой страны, тут страны имеют вторичное значение. Скорее всего это будут китайские специалисты, перебравшиеся в США. Китайцев много, и они очень верно, не торопясь развивали компетенции. Потому что они находятся на рынке, где есть избыток капитала и продолжается рост аудитории. Находясь в Штатах, они получают что-то вроде «прививки свободы», что позволяет им активно и плодотворно работать. Кроме того, именно китайский рынок интернета сегодня наиболее избыточен с точки зрения капитала, с одной стороны, и не испытывает проблем с количеством и даже качеством инженерных кадров. Чего не скажешь, например, о Европе и России.

— Мы перескочили в интернет, не успев «похоронить» печатные СМИ. Когда это случится?

— Я очень осторожен с какой-то конкретной датой. Возможно, вторая половина 2020-х годов. К этому моменту останутся только местные, выходящие реже чем раз в неделю газеты. Скорее всего за счет сильных муниципальных грантов. В рамках города это наиболее эффективная коммуникация.

Я не представляю, что через 20 лет человека, который не в состоянии читать много и легко, будут считать образованным.

— На каких устройствах мы будем потреблять медиа через 20–50 лет?

— В первую очередь это стены и вообще все окружающее пространство. Например, Сингапур или Дубай строятся с нуля, используя в основном новое конструктивное стекло. А стекло — это дисплей. Если смотрели «Облачный атлас», поймете, о чем речь. Во-вторых, будут маленькие девайсы, которые станут нашими ID.

Наконец, продолжится эволюция книги. Появится некое персональное устройство, которое будет предназначено для потребления длинного и текстового контента.

— Люди не перестанут читать?

— Читать тексты мы будем неизбежно, потому что это наш культурный код. Трудно предполагать общую смену глобальной культурной парадигмы. Я не представляю, что через 20 лет человека, который не в состоянии читать много и легко, будут считать образованным.

— Какой контент мы, пользователи медиа, будем потреблять?

— Думаю, что рано или поздно должен появиться универсальный язык высокого уровня. Посмотрите, сейчас во всех языках существуют фразы, которые, чтобы их перевести, требуют если не энциклопедических знаний, то хотя бы глубокого проникновении в язык. С этим связан процесс вычленения недвусмысленных словосочетаний. Люди, которые сегодня изучают иностранные языки, изучают так называемый pigeon language (упрощенный язык, который развивается как средство общения между двумя или более группами, не имеющими общего языка. — «МН»). В результате происходит сокращение тех смыслов, которые требуются, чтобы коммуникация состоялась. Ее качество в этом случае не имеет значения.

А дальше совершенствование семантических алгоритмов приведет к тому, что возникнет несколько уровней подготовки любой информации. Предположим, у нас есть роман «Война и мир». Если предложить современным программам сократить его до десяти фраз, скорее всего это будет бессмыслица. Но достаточно легко себе представить, что в будущем мы будем задавать программе время, за которое можно ознакомиться с содержанием романа. Например, 34 секунды. И она даст версию на 34 секунды. Причем переработанный текст реально не будет противоречить оригиналу.

Я с упоением жду, когда мы увидим колонку, написанную математиком только «для своих», с помощью одних формул.

— Журналисты хотя бы останутся?

— Журналистика как профессия коллективного информационного ассистента в общем заканчивается. Уже понятно, что через 15–20 лет это будет большая редкость. Уже сегодня подавляющее большинство людей может написать так называемое cover letter. Жизнь заставила разных людей связно рассказывать хотя бы о себе.

Зато убежден, что по-прежнему будут известные авторы. Лидеры мнений, как Гомер, так и более системные авторы, существовали даже в те времена, когда не было никаких СМИ. Человеку интересны прежде всего другие люди. Соответственно, автор, способный переработать и выдать определенные эмоции, знания, чувства и методы всегда будет востребован. Я с упоением жду, когда мы увидим колонку, написанную математиком только «для своих», с помощью одних формул. Но при этом к ней будут десятки восторженных комментариев.

Mn.ru