По данным ФОМа, большинство россиян пока предпочитают получать информацию из телевизора, но, судя по динамике, интернет-новости вскоре займут доминирующее положение

Данные многих международных исследований свидетельствуют о том, что в скором будущем традиционные источники информации — печатная пресса, телевидение и радиовещание — будут выдавлены с информационного рынка, а главенствующую роль займут интернет-СМИ. Как следует из результатов январского социологического опроса Фонда «Общественное мнение» (ФОМ), российская аудитория не исключение и все чаще получает свежую информацию и новости из интернета, особенно активно россияне пользуются мобильными устройствами.

В опросе принимали участие респонденты, в последний раз использующие интернет не менее недели назад. Оказалось, что из таковых 78% узнают новости из телевидения, а 60% — из интернета, в опросе можно было выбрать сразу несколько вариантов ответа. Новости из печатной прессы предпочитают узнавать только 10% граждан, а 12% черпают новую информацию из радио. Если информация в интернете и телевизоре противоречивая, то 32% респондентов больше верят версии ТВ, а 30% — интернету.

2015-й стал необычным для российского рынка платного ТВ.

Вызовы, с которыми пришлось столкнуться рынку в этом году, отразились на показателях его развития довольно неожиданным образом. В то время как темпы подключений снизились — и довольно значительно — с 8,6% до 3,7%, объем рынка вырос за год сразу на 21,3%, до 70 млрд рублей.

Резюме и ключевые выводы доклада Reuters Institute Digital News Report 2015

В июне Reuters Institute опубликовал ежегодный доклад Digital News Report 2015, в котором собрал все важные медиатренды. Сам документ состоит из 112 страниц. Ранее был опубликован 100-секундный видеопересказ доклада. Издание "Мы и Жо" представило эксклюзивный полный 20-страничный перевод ключевых выводов (executive summary) доклада.

Резюме доклада и ключевые выводы

Ник Ньюман, научный сотрудник Reuters Institute

Данные доклада этого года показывают ускорение темпов движения в сторону социальных и мобильных новостей, снижения роли десктопов как канала доступа в интернет и значительный рост потребления новостного видео онлайн.

Вместе с тем, мы видим, что сохраняется центральная роль традиционных платформ, в частности, телевидения, и наблюдаем как никогда острые страновые и поколенческие различия в том, как новости находят, потребляют и распространяют.

- Яснее видна роль смартфона как определяющего средства доступа к цифровым новостям с переломным влиянием на потребление, форматы и бизнес-модели. Наши данные предполагают, что смартфон создаёт среду, в которой доминируют несколько успешных брендов, а остальные с трудом пытаются охватить более широкую аудиторию, как в приложениях, так и в браузерах.

- Переход к онлайн-видео, новым визуальным форматам и социальным медиа во многих странах совпадает с уменьшением аудиторий традиционных выпусков теленовостей. Эта тенденция наиболее ярко выражена среди людей моложе 35 лет.

- Мы видим усиление роли Facebook в поиске, обсуждении и распространении новостей. Сервисы Instagram и WhatsApp, которые также принадлежат Facebook, играют большую роль для более молодой аудитории.

- Возрастающая важность поиска и соцсетей как каналов доступа к новостям вызывает опасения о так называемых filter bubbles («пузырь фильтров»: персонализированные алгоритмы поиска и круг друзей и подписчиков, как правило, имеющих близкие позиции, формируют у пользователя субъективную картину мира и лишь усиливают его убежденность в собственной правоте — прим. пер.). Однако наши респонденты говорят, что эти сервисы помогают им найти более разнообразные новости и направляют к источникам информации, которые они обычно не используют.

- Мы видим усиливающуюся борьбу за глобальные аудитории онлайн, в которой участвуют новые игроки, например, Huffington Post и Buzzfeed, выходящие на глобальный рынок газеты, такие, как Guardian и New York Times, и старожилы вроде BBC и CNN.

- Наконец, мы наблюдаем существенный уровень недовольства потребителей онлайн-рекламой, выражающийся в быстром распространении инструментов ее блокировки и беспокойстве по поводу размывания границы между рекламным и редакционным контентом.

"Мы и Жо" ПОЛНА ВЕРСИЯ СТАТЬИ

Александр Амзин, Ольга Добровидова, Сергей Натапов

В середине сентября прошлого года компания МТС официально презентовала гибридную платформу, которая объединяет на программном уровне цифровое кабельное, IP и спутниковое телевидение оператора.

Решение обеспечивает доступ пользователям цифрового телевидения к набору онлайн-услуг, в частности, веб-сервисам с доступом через экран телевизора, программному гиду, видео по запросу, сервисам записи и отложенного просмотра и прочим. Одним из технических партнеров по реализации проекта стала компания CTI, выступившая разработчиком универсального ТВ-клиента, интегратором IPTV/OTT DVB-S/C/IP решений и экспертом, обеспечивающим тестирование и сертификацию приставок.

О том, как шла работа над проектом, мы поговорили с заместителем генерального директора по развитию бизнеса компании CTI Алексеем Бугаем и директором по разработке программного обеспечения компании CTI Владимиром Рахмановым.

Отчет Reuters показал, что люди по всему миру не хотят видеть рекламу в онлайн-СМИ и не любят платить за новости. Подробнее об этом пишет сайт Columbia Journalism Review.

Больше трети читателей используют блокировщики рекламы

Главным выводом из многостраничного отчета Digital News Report, опубликованного Reuters Institute, является то, что люди массово пользуются блокировщиками рекламы и все меньше посещают сайты СМИ, предпочитая социальные сети. Особенно раздражает читателей «персонализированная» реклама, которая следует за ними от сайта к сайту.

Об этом говорится в отчете, опубликованном по результатам опроса и фокус-групп с участием более 20 тысяч человек в 12 странах: Великобритании, Франции, Германии, Дании, Италии, Испании, Японии, Бразилии, США, Финляндии, Ирландии и Австралии.

Авторы отчета, подготовленного совместно Reuters Institute и Центром цифровой журналистики Колумбийского университета, предупреждают: «Редакциям нужно быть более изобретательными в своих стратегиях, если они хотят выжить».

Особенно озаботиться по поводу своего будущего стоит компаниям с доступом к публикациям по системе metered paywall, когда определенное количество статей читателю предлагается бесплатно, а затем ему предлагается платить за доступ. Такую схему реализуют The New York Times, The Boston Globe и ряд других ведущих изданий. Эти СМИ зарабатывают как на платных подписчиках, так и на «бесплатных»: последние просматривают рекламу сайта и таким образом приносят прибыль. Однако около 47% пользователей Интернета в США сейчас используют плагины для блокировки рекламы. В Великобритании этот показатель чуть меньше, но также внушителен: 39%.

Как показывает отчет, читателей «раздражает то, что реклама прерывает процесс чтения». Особенно неприятна реклама, основанная на истории поиска, которая постоянно появляется на разных сайтах. Поэтому все больше людей предпочитает воспользоваться сайтами, которые предлагают бесплатно установить «баннерорезки».

Никто не хочет платить

Неутешительная тенденция наблюдается и в области платного доступа к новостям. В США лишь 11 процентов читателей платят за новости, и этот показатель практически не изменился с 2013 года. Единственной аномалией на карте мира в этой сфере является Бразилия, где 23% городского населения покупает платный доступ к СМИ. В целом же «за доступ к любимым брендам платит лишь небольшой процент лояльных пользователей». Большинство из опрошенных американцев, не платящих за онлайн-контент, говорят, что их никто не переубедит, либо что начнут платить только тогда, когда доступ будет стоить менее $1 в месяц. «Это наверняка меньше, чем они платят за кофе», — отмечает CJR.

Ставьте на смартфоны

Не оправдались и ожидания от планшетов: вместо того чтобы стать главным устройством для чтения новостей, они все реже используются для доступа к СМИ. Одной из причин стал рост экранов мобильных телефонов. «Смартфоны становятся основной площадкой для чтения новостей, и это снова заставляет нас пересмотреть форматы, потребление и бизнес-модели», — говорится в отчете. В настоящее время для 26% американцев главным экраном, на котором они читают новости, являются смартфоны, и лишь для 10% — планшеты. Это означает, что СМИ снова следует подумать о новых способах рекламы: до сих пор реклама на экранах мобильных телефонов была менее эффектвной, чем реклама на экранах большего размера.

Угрозой, однако, является то, что в ближайшем будущем появятся встроенные в мобильную операционную систему «баннерорезки»: ряд изданий заявил, что такое приложение предоставит в следующей версии iOS компания Apple.

Не стоит полагаться и на то, что рекламу можно будет вставить в приложения, с помощью которых люди читают новости. Да, мобильные приложения используются для доступа к новостям, но это как правило не специальные приложения от СМИ, а приложения социальных сетей.

«Короткая историческая справка о том, как люди читали газетные статьи за последние годы: первая полоса бумажной газеты, сайт газеты, Facebook». Около 41% опрошенных во всех 12 странах получают новости из Facebook как минимум еженедельно (лишь 11% из Twiter). Как правило, Twitter пользуются для поиска «горячих новостей», в то время как в Facebook на новости «натыкаются». Однако издатели все еще не нашли проверенного способа монетизировать трафик из социальных сетей.

В отчете отмечаются некоторые региональные тренды. Так, мобильным чат-приложением WhatsApp для доступа к новостям пользуются чаще всего в Испании и Бразилии. Поисковыми сайтами — в Италии, Испании и Германии.

Нативная реклама раздражает

Не помогает издателям и нативная реклама: во-первых, ее научились вырезать блокировщики реклам, а во-вторых, пользователи, которые ее видят, чаще всего выражают ей недовольство. Более 40% респондентов в США заявили, что чувствовали себя «разочарованными и сознательно введенными в заблуждение после того как они прочли статью, которая оказалась спонсированной». «Меня больше всего раздражает то, что они ПРЕДСТАВЛЯЮТ ЭТО КАК НОВОСТЬ!» — заявил один из участников фокус-групп.

Светом в конце туннеля для издателей может стать то, что около половины опрошенных по всему миру заявили, что готовы терпеть спонсированный контент, если за это доступ к остальным новостям будет бесплатным.

«Во многом читательские привычки не изменились, — подводит итог Columbia Journalism Review. — Большинству из нас никогда не нравилась реклама, и в старые добрые дни ее просто пролистывали. Бумажные газеты не давали возможности убирать рекламу, но с другой стороны, реклама на их страницах не была раздражающе мигающей, а предложение купить автомобиль не перескакивало вслед за читателем с полосы на полосу. Сейчас же читатели, а не издатели решают, что они хотят видеть, а что — нет». Поэтому, «если издатели хотят выжить», им лучше найти способ подстроиться под то, как читатели хотят потреблять новости и сколько они готовы за них заплатить.

Возможно, издателям стоит попытаться убедить потребителей, что без рекламы, нативной или баннерной, хорошая журналистика долго не просуществует. Но много ли среди потребителей новостей найдется сторонников качественной журналистики, пока неизвестно.

Автор Мария Садовская-Колмач

Mediakritika.by

Би-би-си пишет о росте популярности «медленной» фотожурналистики

«Все больше фотографов занимаются «глубинной» журналистикой и создают свои репортажи в течение длительного периода времени, находя на них время в перерывах между обычными заданиями», — пишет для сайта BBC.com фотограф Джемма Пэдли.

Сами по себе долгосрочные фотопроекты в журналистике не являются ничем новым. В 1955 году Юджин Смит проработал год над проектом «Питтсбург: История американского города». Изначально на съемки было отведено три недели. В результате было сделано почти 17.000 фотоснимков, которые, по мнению автора, передавали дух как самого города, так и современной ему Америки.

Интернет-СМИ через 10 лет: попытка прогноза

Конечно, все предугадать невозможно: ну кто, например, мог еще зимой 2010 года, когда только появился планшет Apple iPad, предвидеть, что подобные ему устройства всего несколько лет спустя станут одним из основных инструментов медиапотребления. Или вот другой пример – недавнее интервью главного редактора «Эхо Москвы» Алексея Венедиктова газете «Московский комсомолец». Цитата оттуда: «Вы знаете, я ведь был первым, кто в 1997 году завел сайт “Эха Москвы”. У нас в интернете возник первый сайт традиционных медиа. Надо мной все смеялись и говорили: “Это игрушка Венедиктова”. Или: “Венедиктов сошел с ума. У него слетела крыша”. Какой сайт – мы великое радио! Я говорил: “Ребята, это будущее”».

Так или иначе, модель медиапотребления меняется – а вслед за ней меняется и структура СМИ, меняется сама суть работы журналиста, меняется роль медиа в обществе. Пока – достаточно условно – можно выделить два базовых направления перемен: технологические изменения и перемены, которые касаются роли и места журналиста. Рассмотрим оба этих направления.

Технологические изменения

Наступление «новых технологических медиа» идет прямо сейчас. И идет оно на «социальном» «фронте». Фото-сервис Instagram вслед за Twitter и YouTube запустил собственную новостную ленту. Суть инновации в том, что теперь в обновляющейся вкладке Explore пользователь будет видеть подборку новостных фотографий и видео. Материалы будут отбираться по количеству просмотров, лайков, комментариев и времени публикации. При этом функция поиска позволяет находить фото и видео по месту, людям и хэштегам. Как указывается в блоге сервиса, «Это позволит 300 млн наших пользователей лучше ориентироваться в 70 млн фотографий и видео, ежедневно загружаемых в Instagram».

Нововведение прокомментировал гендиректор Instagram Кевин Систром, отметивший, что повсеместно распространившиеся смартфоны с камерами кардинально изменили сам процесс работы медиа. «Люди жаждут узнать то, что происходит в мире прямо сейчас, – говорит Систром. – И социальные медиа, и обычные СМИ борются за одно и то же – время, за которое они смогут донести срочные новости до пользователя. … Я могу получить самую полную информацию с помощью фотографий пользователей с места событий».

То же самое медийное поле сейчас активно окучивает и другая интернет-компания – Twitter. Недавно этот сервис добавил возможность публикации фото и видео. Вектор развития очевиден: Twitter купил стартапы Meerkat и Periscope, которые специализируются на прямых видеотрансляциях через смартфоны. Также уже объявлено, что скоро в Twitter появится кнопка доступа к важнейшим новостным событиям с обновлением в реальном времени. Контент для новостной ленты будет отбирать специально сформированная профессиональная редакция.

В то же время YouTube запустил собственный новостной канал Newswire. Его менеджеры заявили, что пользовательское видео и так постоянно используются СМИ, поэтому в Newswire будут поступать обновляемые в реальном времени видео с места событий. Ролики для канала будет отбирать редакция Storyful.

Напомню, что YouTube и Instagram принадлежат, соответственно, Google и Facebook. То есть налицо тенденция: крупнейшие интернет-компании, стараясь увеличить число и «вовлеченность» пользователей, плавно трансформируются в медиаресурсы – и начинают конкурировать на рынке новостного контента с традиционными онлайн-СМИ. (Обратите внимание: фраза «традиционные онлайн-СМИ» уже не воспринимается как оксюморон. Хотя еще лет пять-семь назад все было совершенно иначе.)

В самом деле, за последние 10 лет лавинообразное распространение смартфонов – этих «компьютеров в кармане» – серьезно поменяло «социальную базу» источников информации. Одновременно происходил бурный рост пользовательской аудитории соцсетей. И в какой-то момент соцсети и смартфоны «нашли друг друга». Горячие события стали транслироваться в соцсетях в режиме реального времени. Яркий пример – события 26 июня в Тунисе, в городе Сус, где мусульмане расстреляли десятки человек, напав на отели с туристами. Вот цитаты из «Газеты.Ru» в тот день: «15.44 Русскоговорящий турист выкладывает в инстаграм фотографии из Суса. Значит, там есть наши соотечественники. … 15.33 Туристы попрятались по номерам в отелях и баррикадируются. Они пододвигают к дверям матрасы, тумбочки и столы. Отдыхающий из Англии по имени Джон Йоман разместил в соцсетях фотографию своего номера – вход в его номер перекрыт матрасом и стулом».

Чуть позднее появилось и видео – тоже снятое очевидцем событий на смартфон.

Как видим, даже сверхоперативные интернет-СМИ оказались вынуждены лишь ретранслировать на своих страницах контент, который поставляли в Сеть непосредственные очевидцы «теракта в прямом эфире». Было бы странно, если бы интернет-гиганты не постарались заработать на этой новой реальности. И, как видим, они это делают.

Красноречивые цифры

Как гласит исследование Ericsson Mobility Report, к 2020 году на Земле будет 26 млрд устройств с доступом к интернету и 6,1 млрд пользователей смартфонов, а мобильный интернет-доступ охватит 90% территории планеты. При этом 80% новых подключений к мобильной сети придется на развивающиеся страны. Для сравнения: в 2014 году в мире насчитывалось 2,6 млрд обладателей смартфонов, а в I квартале 2015 года доля «умных телефонов» в общем объеме продаж мобильников составила 75%. Общее число подключений приблизилось к 7,2 млрд, а уровень проникновения сотовой связи на планете достиг 99%.

Причем сами мобильные сети все более оптимизируются для передачи «тяжелых» данных – в том числе прямых видеотрансляций со смартфонов. Количество подключений к сетям LTE в I квартале 2015-го превысило 108 млн и достигло 2,9 млрд. В ближайшие годы нам обеспечено быстрое увеличение модельного ряда смартфонов и доли LTE-устройств, а также снижение их средней цены. Результат: почти у каждого в кармане будет устройство, посредством которого он сможет обеспечить прямую трансляцию в Сеть всякого значимого события.

В этих условиях задача тех редакций, которые сейчас создают YouTube, Instagram, Twitter и прочие – уже не создавать уникальный контент, а просто разделять, классифицировать создаваемое владельцами смартфонов, выделяя действительно ценные инфоповоды. Проще говоря, надо отделять видеорепортаж о первых шагах ребенка, который гордый папаша транслирует во все соцсети, от одновременно идущего репортажа об очередной террористической атаке.

Конечно, такой сценарий совсем не устраивает традиционные СМИ. И в первую очередь – медиа-гигантов типа Bertelsmann, Thomson Reuters, News Corporation, Bonnier Group или Liberty Media, которые владеют как газетами/журналами, так и теле- и радиостанциями, а также множеством интернет-ресурсов. Именно противодействие медиа-профессионалов сдерживает сегодня медийные амбиции интернет-гигантов.

Например, в Европе Google напоролся на «налог на новости» и вынужден платить медиа-холдингам за использование вводной части новостей в Google News. Понятно, что полноценный контент «Гуглу» использовать вообще не разрешили. То же произошло и с Facebook: от сотрудничества с Цукербергом отказались The New York Times, BuzzFeed, National Geographic и другие крупнейшие СМИ. Не помогло даже личное обещание интернет-бизнесмена делиться доходами от рекламы в новостях.

Такое поведение крупных медиа-групп вполне логично: доходы от рекламы в Facebook и других социальных проектах невысоки, а стоимость производства профессионального контента значительно выше чем у пользовательского. Но в ответ интернет-компании переключились на новостной контент, поступающий от пользователей. И сегодня начинается ожесточенная конкурентная борьба: профессиональные медиа с одной стороны, интернет-гиганты – с другой.

А кто победит – мы как раз через 10 лет и увидим.

Изменения характера работы журналиста

И под давлением новых технологий, и под давлением новых моделей медиа-потребления, и по тысяче других причин – роль профессиональных журналистов в ближайшие годы сильно изменится. По мнению многих экспертов, журналисту предстоит превратиться из «информатора» в коммуникатора.

Года три назад, на международном форуме «Медиа будущего», тогда еще министр связи и массовых коммуникаций России Игорь Щеголев заявил: «Раньше в силу того, что СМИ должны были конкурировать между собой, их было не так много, они с разных сторон описывали одни и те же явления. Сейчас, когда у каждого появится своя ниша, каждый будет очень глубоко погружаться в свою нишу и терять связь со всем остальным. В этом плане роль журналиста радикально, сильно поменяется». По его мнению, в чем-то медиасреда возвращается к средневековой модели, которая существовала до СМИ – когда каждый сам себе формировал персональное информационное поле. Собственно, сегодня это происходит – как в соцсетях (вспомните алгоритм, по которому Facebook показывает сообщения в ленте), так и благодаря возможности подписываться (e-mail-рассылки, RSS) только на те новости, которые интересны лично тебе.

Вообще, точка зрения Игоря Щеголева заслуживает того, чтобы процитировать ее полностью. «Однако в то время были другие связывающие общество вещи – была религия, была государственная власть, которая небольшие объемы информации доводила до всех – все жили в более или менее одном информационном поле. А сейчас мы приблизились к другой грани – информации стало слишком много и СМИ пока не стали таким инструментом, который позволит из разных нитей сплести такую ткань, которая удерживала бы общество воедино. СМИ остались, а связи не осталось», – сказал Щеголев.

По мнению представителей западного медиа-сообщества, «народные новости», тренд к которым был ярко выражен в начале 2000-х, показали свою несостоятельность – в той конкуренции победили профессиональные журналисты. Но в целом роль читателей, зрителей и слушателей в эволюции СМИ в ближайшие годы будет расти. Например, главный редактор Guardian News & Media Алан Расбриджер уверен, что для успеха СМИ в современных условиях нужны два равно важных компонента. Первый – профессиональные журналисты, способные получить эксклюзивную информацию, второй – участие аудитории в развитии СМИ.

«Если вы добьетесь того, что ваш журналист является единственным, кто передает ту или иную информацию, то ваше СМИ сможет выжить в современных условиях, – говорит он. – Наша аудитория – 50 млн человек в месяц, она прирастает на 40% в год. Мы признаем, что если выходить за пределы журналистики, то важно, чтобы аудитория участвовала в этом». При этом Расбриджер четко понимает, как это сделать: по его словам, Guardian сводит на свою платформу все мнения, точки зрения, комментарии, в том числе поступающие от читателей. «Это так называемая мудрость толпы. Не будьте самонадеянными и не думайте, что вы единственные, кто может это делать», – советует главред Guardian.

Не только в Европе, но и в развивающихся странах медиа-эксперты понимают: аудитория должна активнее включаться в создание контента СМИ. Вот, например, что по этому поводу говорит завкафедрой новых медиа и теории коммуникации факультета журналистики МГУ, главный редактор сайта «Частный корреспондент» Иван Засурский: «Особенность того, что люди приходят в соцсети, состоит в том, что возникает информационная война всех против всех, в которой представители разных групп больше заинтересованы в подчеркивании лояльности своей группе, сообществу, а не поиску общих точек соприкосновения. Основной формой коммуникации становится информационный конфликт – люди ругаются в комментариях, не соглашаются. … Поэтому сейчас происходит трансформация журналиста от информатора к коммуникатору. Происходит фрагментация аудитории на различные группы, комьюнити, которые не пересекаются. И задачей медиа становится создать ту платформу, на которой хотя бы в зрелищно-конфликтной форме эти противоречия могут драматургическим образом сложиться в какую-то общую судьбу».

Но все же – что будет со СМИ через 10 лет? Здесь мне близка позиция, которую занимает украинский журналист Артем Захарченко, автор практического учебного пособия по интернет-журналистике. «В наше время эпохи контента и формы длятся примерно по 9-10 лет. Они сменяют друг друга не только из-за моды. Когда в течение 10 лет интеллектуалы муссировали тему информационного мусора, неэффективности поиска и донесения информации в Сети – то интернет должен был отреагировать на этот запрос, и создать стройную логическую систему, – пишет Захарченко. – А значит, через два-три года жизнь снова начнет понемногу становиться формалистичной, сосредоточенной на процессе и внешнем, эмоциональном эффекте. И это будет ответ на нынешний страх тотального контроля, на ощущение, что Сеть становится скучной и слишком функциональной. Апогей формализма наступит, очевидно, где-то в 2023-2024 годах».

По мнению эксперта, принципиально новые медиа – если они появятся – будут связаны с технологиями дополненной реальности. А значит, может возникнуть особый формат коммуникации с помощью Google Glass и подобных им гаджетов. Возможно также появление технологии прямого подключения нервной системы человека к Сети.

Из менее страшного – уйдут в небытие медиа, не создающие уникального дизайна для каждой публикуемой статьи. Будет мало просто залить текст и картинки в админку: однообразный контент просто никто не будет читать. Сюда же можно отнести возникновение своеобразного микровидеоблогинга. Пользователи уже не будут смотреть новостные видео по две-три минуты, как мы это делаем сейчас. Специальная программа будет одну за другой демонстрировать разные записи длительностью, скажем, до 14 секунд, склеивая их красивыми перебивками. Это будет похоже на анонс выпуска теленовостей в его начале. Только интерактивный: посмотрев такие микроновости, человек сам решит, хочет ли он узнать больше о какой-то теме.

Денис Лавникевич

Текст и фото Mediakritika.by

В течение 2015 года издание «МедиаПрофи» следило за тревожной ситуацией на региональных радиорынках. Сокращение рекламного рынка привело к тому, что радиостанции в регионах потеряли до 30-40% бюджетов по отношению к финансовым показателями предыдущего года.

О причинах этого падения мы уже разговаривали с собственниками и топ-менеджерами различных радиокомпаний. Их прогнозы и выводы можно прочитать в разделе «Интервью». Однако, в последнее время среди вопросов, вызывающих озабоченность вещателей, стала все чаще возникать тема взаимодействия со столичными холдингами и медиагруппами.

Партнеры основных столичных радиобрендов в различных субъектах нашей страны отмечают сложности во взаимопонимании с некоторыми мейджорами российского сетевого радиовещания. Издание «МедиаПрофи» провело опрос руководителей локальных радиокомпаний и попросило их рассказать о конкретных сложностях в работе с владельцами сетей. Выделим некоторые из них.

Условия владения лицензиями. Региональные бизнесмены отмечают, что федеральные сети имеют возможность «тормозить» смену концепции вещания через ФКК. Пунктом 19 «Положения о Федеральной конкурсной комиссии по телерадиовещанию» возможность изменений предусмотрена, но их механизм не детализирован. Таким образом, окончательное решение о смене концепции остается на усмотрение ФКК и позволяет сетям лоббировать свои интересы. Невозможность или сложность изменения вещательной концепции критично влияет на бизнес в самых различных ситуациях: продажа радиостанции, изменения конъюнктуры рынка и т.д.

Сайт радиостанции-ретранслятора. Договоры сетей с региональными вещателями составляются таким образом, что последние не имеют возможности создать собственный сайт под брендом, использование которого они оплачивают каждый месяц из своего кармана. Между тем, самостоятельная интеграция в интернет крайне необходима в современных условиях. В результате ретрансляторам часто приходится пользоваться социальными сетями, что лишает их многих коммерческих возможностей и не добавляет статуса в глазах слушателей.

Стоимость франшизы. Стоимость использования брендированного сигнала на данный момент нашими собеседниками признается высокой в условиях кризиса. Почему её не пересмотреть, когда налицо финансовые сложности?

Местные и региональные рекламные блоки. Соотношение локальных и федеральных рекламных окон осталось неизменным и не пересматривается, хотя некоторые участники рынка считают его морально устаревшим и несоответствующим современным реалиям. Кроме того, появилась информация, что некоторые головные сетевые радиостанции стали использовать по своему усмотрению время местных рекламных включений. Вкупе с невозможностью изменить концепцию это больше напоминает кабальный договор, а не партнерство.

Среди других проблем региональные вещатели отметили, что в период кризиса имеет смысл пересмотреть размеры отчислений в РАО и ВОИС в сторону снижения. А также уменьшить «аппетиты» РТРС, которая не забывает повышать плату за свои услуги. Ее ценовая политика в субъектах РФ вызывает, мягко говоря, непонимание. Региональные вещатели в беседе с нами настойчиво выступают за замораживание этих платежей на несколько лет на одной цифре.

Печальный вывод, который делают наши собеседники, говорит о том, что вышеуказанные проблемы вместе с падением рекламного рынка оказывают крайне негативное влияние на рентабельность радиобизнеса в регионах России. На некоторых рынках рентабельность вызывала вопросы и до кризиса, а в тяжелые времена грозит уйти в зону отрицательных значений.

Прогнозы на 2016 год для радиоиндустрии не были радужными. Описанные коллегами проблемы, могут ухудшить и без того сложное положение, в котором оказались региональные радиовещатели. Начало года - прекрасное время, чтобы сверить часы и договориться о новой схеме сотрудничества.

Алексей Зверев

«МедиаПрофи» подводят итоги уходящего 2015 года и продолжают публиковать интервью с топ-менеджерами российских медиаобъединений и радиостанций. На вопросы отвечает генеральный директор радиохолдинга «Медиа FM» («Европа Плюс», «Ретро FM», «Русское радио», «Радио Шансон», «Спорт FM») Сегей Лапенков (г. Томск).

- Каким был 2015 год для вашей компании? Удачи и трудности.

По нашим наблюдениям в Томске рынок «просел» на 25-30%. На «падающем» рынке нам удалось удержать продажи, контролируя 50% рынка, среди вещающих в Томске 21-ой радиостанции. А временами доходя до 65% доли рынка. В итоге по отношению к 2014 году мы потеряли всего 7% по объемам продаж.

 Три десятилетия назад Ноам Хомский (профессор лингвистики в Массачусетском технологическом институте, автор генеративной лингвистики, наиболее успешной лингвистической концепции XX века — Roem.ru), который, по мнению одних, является самым гениальным и смелым из живущих сегодня интеллектуалов, а по мнению других относится к теоретикам антиамериканского заговора, представил резкую критику западных корпоративных СМИ в своей влиятельной книге «Manufacturing Consent» («Производство согласия»), написанной в соавторстве с Эдвардом С. Херманом. Когда я был подростком, книга сильно повлияла на восприятие мной мейнстрим-СМИ и в некотором отношении имела решающее значение в запуске Byline совместно с соучредителем Даниэлом Тудором. Мы полагали, что убрав рекламодателей и политическую ангажированность владельцев медиа, народное финансирование способно демократизировать медийный ландшафт и поддержать независимую журналистику.

В книге «Manufacturing Consent» Ноам Хомский утверждает, что западные корпоративные СМИ структурно связаны с «производством согласия» в интересах доминирующих, элитных групп в обществе. При помощи «фильтров», которые определяют, что должно стать «новостями» — включая владение СМИ, рекламу и информационную атаку, он показывает, как в якобы демократическом западном обществе пропаганда может проникать в «свободные» СМИ через самоцензуру. Тем не менее, с тех пор многое изменилось. Появился Интернет. Так называемые «классические» СМИ, которые по мнению Хомского «производили согласие», терпят крупные финансовые убытки. Подвергся ли анализ Ноама Хомского изменениям? Недавно я взял у него интервью в офисе Массачусетского технологического института, чтобы узнать его точку зрения о текущем медийном ландшафте.

***

Сын Юн Ли: Двадцать семь лет назад, в книге «Manufacturing Consent» вы написали, что главная роль СМИ в западных демократических обществах состоит в мобилизации общественной поддержки интересов элиты, которая управляет правительством и частным сектором. Тем не менее, многое с тех пор изменилось. В частности, можно утверждать, что Интернет радикально децентрализовал власть и подорвал мощь традиционных СМИ, а также привел к росту гражданской журналистики. К примеру, новости о Фергюсоне (имеются ввиду печально известные беспорядки — Roem.ru) появились на Twitter раньше, чем они были подхвачены медиа-организациями. Сделал ли Интернет вашу «Модель пропаганды» неактуальной?

Ноам Хомский: На самом деле, у нас есть обновленная версия книги, которая появилась около 10 лет назад. В ее предисловии мы как раз и обсуждаем этот вопрос. Думаю, я могу говорить и за своего соавтора, прочитайте введение, мы упоминали это. Есть и другие [изменения], такие, как сокращение числа независимых печатных СМИ — ситуация, четко бросающаяся в глаза.

Мы считаем, базовый анализ существенно не изменился. Да, Интернет предоставляет возможности, которые не были легко доступны прежде. И вместо того, чтобы пойти в библиотеку делать исследование, вы можете просто открыть свой компьютер. Обнародовать информацию стало определенно легче, распространять информацию можно по разным каналам. Все это открывает новые возможности и располагает своими недостатками. Но по большому счету, система сильно не изменилась.

Сын Юн Ли: Эмили Белл, директор Центра цифровой журналистики им. Тоу Колумбийского университета, в своем недавнем выступлении в Оксфорде сказала следующее: «Новости больше не принадлежат ньюсмейкерам. Пресса больше не является свободной прессой и потеряла контроль над основными каналами, через которые новости доходят до читателей. На общественность в настоящее время оказывает влияние небольшое число частных компаний, базирующихся в Силиконовой долине». Почти весь контент теперь публикуется на социальных платформах, и о том, как создаются и распространяются новости стоит спросить не Руперта Мердока, а Ларри Пейджа и Сергея Брина из Google или Марка Цукерберга из Facebook. «Производят» ли они согласие как и их коллеги из так называемых «классических» СМИ?

Ноам Хомский: Ну, в первую очередь, я не согласен с общим утверждением. Скажем, если я сейчас захочу выяснить, что происходит на Украине, или в Сирии, или Вашингтоне, я прочту The New York Times, другие национальные газеты, я посмотрю информацию у Associated Press, я почитаю британскую прессу и так далее. Я не буду ориентироваться на Twitter, потому что он мне ничего не даст. Он покажет мнения людей о многих вещах, но очень кратко и поверхностно, — ключевой информации я там не найду. И мне кажется, что всё в точности до наоборот: источники новостей стали уже.

Возьмем Бостон, где мы с вами сейчас находимся. В Бостоне была очень хорошая газета — The Boston Globe. Ее по-прежнему печатают, но это лишь слабое подобие того, чем она была двадцать или тридцать лет назад. У нее были бюро по всему миру, хорошие корреспонденты, и одно из лучших освещений событий Центральной Америки во время войны в Центральной Америке, и хорошее критическое освещение местных событий, и охват многих других тем. Подойдите к газетному киоску и посмотрите на то, что печатают сейчас. То, что вы увидите — это местные новости, статьи информационных агентств, статьи из The New York Times, откуда-то еще, и на этом все.

Во всей стране похожая ситуация, да и, на самом деле, во всем мире. Идет сужение журналистских источников о том, что происходит на земле. Это не означает, что статьи в NYT надо подвергать некритическому чтению, или статьи в The Guardian или The Independent, или где-либо еще. Конечно, их надо читать критически, но, по крайней мере, они есть. Есть журналисты там, где случаются основные события, но теперь их меньше, чем раньше. Происходит сужение источников новостей.

С другой стороны, присутствует компенсирующий фактор. Теперь (по сравнению с тем, что было двадцать лет назад) можно легко прочесть прессу из других стран. Вместо того, чтобы идти в библиотеку или к газетному киоску на Гарвардской площади с международной прессой, я могу прочитать новости в Интернете.

Есть много разных эффектов. Я уверен — Силиконовая долина и, например, Google, пытаются производить согласие. Если вы хотите купить какой-то товар, вы, к примеру, смотрите информацию о нем в Google. Мы знаем, как работает система его поиска. Первые сайты в списке — те, что платят за рекламу. Это не значит, что они самые важные. Но так проявляется их бизнес-модель, которая, конечно же, основана на рекламе, а реклама, по сути, является одним из фильтров [в нашей модели].

Я постоянно использую Google. Я рад, что он есть. Но читая The New York Times, или Washington Post, или Wall Street Journal, стоит понимать, что у них есть способы отбора и формирования материала, который меня интересует, все не просто так. Google и другие платформы проводят колоссальную разведку с целью получить персональные данные о пользователях и их привычках, а также понять, какую информацию предоставлять каждому из них. Они следят больше, чем это делает АНБ.

Сын Юн Ли: В своем эссе «Плохие новости о новостях» Роберт Г. Кайзер, бывший редактор Washington Post, пишет: «Новости подвергаются опасности. Аналогичное происходит и с демократическим правлением, которое находится в зависимости от продуктивных контролирующих новостных СМИ. Как те, так и другие были подорваны изменениями в обществе, нанесенными с помощью цифровых технологий — одной из самых мощных сил когда-либо созданных человечеством».

Не только самые крупные новостные организации, такие как The New York Times и Washington Post (который был продан основателю Amazon за 250 млн. долларов, и это была лишь малая часть от её же стоимости за несколько лет до этого) финансово страдают и не имеют четкого плана по выживанию, но и многочисленные местные газеты на территории Соединенных Штатов и Соединенного Королевства закрываются каждую неделю. Я знаю, вы считаете некоторые из этих организаций «производителями согласия», но как можно финансировать качественную журналистику в наш век цифровой технологий?

Ноам Хомский: А как финансируется BBC?

Сын Юн Ли: Общественностью.

Ноам Хомский: Возьмите Соединенные Штаты. Когда Соединенные Штаты были образованы, первая поправка (имеется ввиду первая поправка к Конституции, обеспечивающая свободу слова и прессы) имела двойную функцию: она освобождала производителя информации от государственного контроля, но она также давала людям право на информацию. В результате, если вы посмотрите на послевоенные законы, вы увидите, что они были разработаны с целью дать государственные субсидии журналам и попытаться достичь широкого спектра мнений, информации и прочего. Модель довольно разумна. И речь здесь идет о концепции отрицательной и положительной свободы. У вас есть только отрицательная свобода, т.е. свобода от внешнего контроля, или же у вас есть положительная свобода — свобода выполнять свои законные цели в жизни — получать информацию. Таким образом, происходила битва, которая велась на протяжении веков.

Сразу после Второй мировой войны в Соединенных Штатах начались дебаты и споры о том, следует ли СМИ выполнять двойную функцию — давать как свободу от определенного объема контроля — что было принято повсеместно — так и право на доступ к широкому спектру информации и мнений. Первая модель, которую иногда называют корпоративным либертарианством, победила. Вторая модель прекратила свое действие. Это одна из причин, почему в США чрезвычайно маргинальный бизнес в области национального радио, по сравнению с другими странами. Это связано с тем, о чем вы спрашиваете — альтернативная модель является общественной поддержкой наиболее широкому кругу информации и анализа. Она, думаю, должна являться основной частью функционирующей демократии.

Сын Юн Ли: Из-за отсутствия хорошей бизнес-модели, новые медиа организаций от Buzzfeed до Vice положили начало так называемой «нативной рекламе» — форме онлайн рекламы, которая стремится обмануть потребителей и убедить в том, что они читают «редакционный» контент, а не оплаченную рекламу. В основном, это касается рекламных статей. Как ни странно, даже прогрессивная газета The Guardian публикует спонсорский контент Goldman Sachs. Каково ваше мнение о естественной рекламе?

Ноам Хомский: Это [естественная реклама] подчеркивает и указывает на проблему, которая является серьезной, хотя и не должна была бы вообще существовать. Зависимость журнала от рекламодателей формирует, контролирует и в значительной степени определяет материал, который представляется общественности. Опять же, если вернуться к нашей книге, это является одним из фильтров.

Задумайтесь — сама идея зависимости от рекламодателя радикально искажает понятие свободной прессы. Если вы задаетесь вопросом о том, что такое коммерческие СМИ, не смотря ни на что — это предприятие. А предприятие всегда производит что-то для рынка. Производители в этом случае, почти без исключения, являются крупными корпорациями. Рынок — это другое предприятие — рекламодатели. Продукт, который представлен на рынке — это читатели (или пользователи), так что это в основном крупные корпорации, которые предоставляют читателей другим предприятиям. Это существенно формирует характер организации.

Вы можете прийти к данной мысли логически, а если исследуете этот вопрос подробно, увидите, что так оно и есть. И то, о чем вы сейчас говорите, указывает на то, что изначально не должно существовать.

Сын Юн Ли: Я был потрясен, увидев, результаты исследования международной PR-фирмы Edelman — могут ли читатели сказать, читают они рекламу или статью … 60% опрошенных не заметили, что читали рекламу.

Ноам Хомский: И это всегда было так. Эффект зависимости от рекламодателя и PR-фирм заметно отражается на том, что печатает СМИ, как в своих новостях, так и в комментариях. А как могло быть иначе, это ведь рынок.

Сын Юн Ли: Не так давно The Guardian и Washington Post обнародовали секретную информацию, переданную им Эдвардом Сноуденом, касаемо слежки Агентства национальной безопасности. Такая отчетность, несомненно, подрывает идею, «интереса элиты» (как вы бы его назвали), который доминирует над правительством и частным сектором. Это событие подрывает вашу пропагандистскую модель или является исключением из правил?

Ноам Хомский: Касаемо пропагандистской модели, обратите внимание — в книге мы ясно объясняем, что это первый шаг — и хороший шаг на пути к правильному функционированию СМИ. Также мы отмечаем, что есть много других факторов. В самом деле, если вы почитаете книгу «Manufacturing Consent», практически треть ее (которую, кажется, никто не читал) сводится к защите СМИ от критики так называемыми организациями за гражданские права — «Домом свободы» в данном случае. Это защита профессионализма СМИ и точности в передаче информации СМИ от суровой критики, говорящей о них как о предателях, подрывающих государственную политику. С другой стороны, нам стоило помнить, что они профессиональны в своем деле.

СМИ не понравилась подобная защита, потому что мы сказали, — а речь шла о Тетском наступлении (наступление коммунистических сил во время войны во Вьетнаме в 1968 году, переломившее её ход) — что репортеры были очень честными, храбрыми, точными и профессиональными, но их работа была сделана в рамках молчаливого согласия с системой пропаганды, бессознательно. Система пропаганды была на уровне «наши действия во Вьетнаме верны и справедливы». Она пассивно поддерживала доктринальную систему. Но, с другой стороны подрывала власть и показывала, что государственные требования ложны.

И возьмем, скажем, открытие Уотергейтского скандала или деловой коррупции. Один из лучших источников информации о бизнес-коррупции — это предприниматель. СМИ довольно часто разоблачает такие дела, но мир бизнеса вполне готов их терпеть. Деловой мир также готов терпеть разоблачение правительства, вмешивающегося в личную жизнь и деловую жизнь, которая их не устраивает, ведь им не нужно сильное и навязчивое государство.

Не стоит критиковать The Guardian и Washington Post за то, что они афишировали материалы Сноудена/Гринвальда — они конечно, должны были это сделать, будучи профессиональными журналистами. Есть много факторов, но мы выбрали факторы, которые посчитали очень значимыми, но не включили все, и по сути, мы дали контрпримеры.

Сын Юн Ли: Вы считаете это в некотором смысле контрпримером?

Ноам Хомский: Это не контрпример, а демонстрация того, что существует и нечто другое. Что вдобавок к основным факторам, есть еще и второстепенные, которые мы обсудили. Например, профессионализм и профессиональная честность, что тоже является фактором.

Сын Юн Ли: Как вы считаете, народное финансирование может помочь сделать журналистику более независимой?

Ноам Хомский: Я думаю, что это хороший общий принцип — почти все, что увеличивает разнообразие и выбор имеющихся СМИ является полезным. Конечно, этот особый подход будет иметь свои проблемы. Как и любой подход. Не существует идеального варианта без каких-либо проблем, связанных с ним, но в целом: чем шире диапазон разнообразия в том, что доступно, тем лучше.

Сын Юн Ли: Скажите, каково ваше мнение о еженедельнике Charlie Hebdo? Каково ваше мнение о принципе «свобода слова при любых обстоятельствах»?

Ноам Хомский: Ну, я считаю, что мы должны решительно поддерживать свободу слова. Я думаю, что одной из хороших вещей в Соединенных Штатах, кстати, в отличие от Англии, является то, что здесь защита свободы слова гораздо сильнее. Но свобода слова не означает отсутствие ответственности. Так, например, я за свободу слова, но если кто-то решил повесить большой баннер на Таймс-сквер в Нью-Йорке, прославляя отправку евреев в газовые камеры, я не думаю, что это должно быть остановлено государством, но я и не одобряю подобное.

Сын Юн Ли: Также, в отношении конкретного инцидента Charlie Hebdo — как вы считаете, карикатуристам не хватало ответственности?

Ноам Хомский: Да, я думаю, что они вели себя как испорченные подростки, но это не оправдывает их убийства. Я мог бы сказать то же самое о многом, что появляется в прессе. Я думаю, безответственность часто играет роль. Например, когда пресса в Соединенных Штатах и Англии поддержала худшее преступление века — вторжение в Ирак. И действие это было намного безответственнее чем ситуация с Charlie Hebdo. Это привело к разрушению Ирака и распространению межконфессионального конфликта, который разрывает регион на мелкие куски. Это преступно. Агрессия является высшим международным преступлением, ведомым международным правом. Поскольку пресса поддерживала эти действия, она вела себя глубоко безответственно, но я не думаю, что прессу стоит останавливать.

roem

Оригинал интервью за авторством Сын Юн Ли (Seung-yoon Lee) размещен на сайте Byline.com. Перевод — Interweb Pro.