Как законы об авторском праве мешают приобщению к культуре и воспитанию патриотизма? Что мы теряем, загоняя память в рамки антипиратских законов? И чем опыт и судьба ученого Владимира Вернадского полезны нашему времени? На эти и другие вопросы ведущему "Коммерсантъ FM" Анатолию Кузичеву ответил президент Ассоциации интернет-издателей, завкафедрой новых медиа и теории коммуникации факультета журналистики МГУ Иван Засурский в рамках программы "Другой разговор".

"В информационном обществе все, что у тебя есть, определяется информацией, а не деньгами"

Иван Засурский: "Я хотел бы начать с одного графика, это очень сложно — изобразить его в воздухе, но я попробую. Представляешь, идет себе огромная океанская волна, космическая, огромная, как волшебная гора. Она как бы нависает где-то в 20-х годах, 10-20-е годы. Эта волна как бы поднялась вверх, и она, кажется, сейчас превратится в еще большую волну, но тут она неожиданно угасает, и угасает практически до 70-х годов, как бы все меньше, меньше, меньше, становится почти тоненькой, как в Юрмале, а потом она опять поднимается, но только доходит до середины своего предыдущего пика. Это — кривая, которая изображает количество книг, наименований, которые продаются на Amazon. То есть те книги, которые находятся в общественном достоянии, те книги, которые перешли в свободное обращение, издаются на самом деле гораздо больше, чем любые современные книги, именно на них больше всего зарабатывают издатели. Хотя я никогда не поверю, что в 1910-е годы книг писалось больше и издавалось больше, чем сейчас, но с точки зрения того, что происходит конкретно с каким-то изданиями на Amazon, это правда. Понятно, что люди покупают классику, что люди стремятся к каким-то вещам, но здесь другая история важна — важно то, что вещи, которые переходят в общественное достояние, являются частью памяти. Никто не считает количество твоих обращений к памяти, потому что память всегда должна присутствовать и так далее. Так вот, те старые произведения, которые еще находятся под охраной, практически никто не издает".

"Я нашел такого нового русского пророка, настоящего русского великого святого. Почему я влюбился в Вернадского? Во-первых, биография: имперская Академия наук, во временном правительстве, он конституционный демократ при этом, приличный человек, с Набоковым, все как бы нормально. И потом он во временном правительстве замминистра, товарищ министра образования, в 20-е годы основывает Крымский университет, посреди всего этого ада и ужаса, а потом Украинскую академию наук. Потом преподает в Париже в Сорбонне, преподает в Праге, возвращается обратно, создает русскую науку. Так в основном все, что связано с геохимией, дает целостную картину развития, эволюции, как переход из разных состояний — сначала геосфера, потом биосфера, и потом ноосфера. И он получает Сталинскую премию незадолго до конца войны за то, что нашел весь уран, который нам нужен был. Известно, для чего. Он, абсолютный такой hero, в конце пишет телеграмму Сталину. Телеграмма такая: "Многоуважаемый Иосиф Виссарионович, прошу вас использовать 100 тыс. руб. на нужды обороны как вы считаете нужным, но, пользуясь случаем, хотел бы сказать вам, что наше дело правое стихийно совпадает с наступлением нового состояния человечества, нового состояния, планеты, ноосферы, когда люди и информация начинают играть решающую роль". Значит, есть такой русский ученый, и для него как будто всего этого кошмара, который происходил для других людей, не существовало. Каким-то странным образом он умудрился все время остаться в позитиве. Как будто все было нормально, а там все было ненормально вокруг. Но все, что он делал, и все, что вокруг него происходило, было нормально. И все, что он делал, разрасталось потом и до сих пор стоит. И концепция ноосферы как раз объясняет, почему нужно это общественное достояние. Ведь если ты хочешь, чтобы у тебя была память, у тебя должен быть свободный доступ к культуре и знаниям. Это значит, что ты по-хорошему должен иметь возможность все знать. Наши дети уже на самом деле не так много знают советского кино, не так много смотрят советские мультики и так далее. Они, конечно, везде, на дисках можешь купить, но на самом деле их становится в каком-то смысле все меньше и меньше. Какие-то из них — хиты, условно говоря — еще остались, а другие постепенно просто вымываются из обращения, становятся недоступны, потому что те организации, которые занимаются их хранением, воспринимают свою задачу как то, чтобы никто их не получил. Стремятся заархивировать их. Не то, что оцифровать и сделать общедоступными, а заархивировать, но это получается как со склерозом: какая-то память архивируется, какие-то очень важные сведения, знания. Этот график Amazon показывает, что на самом деле наши законы об авторском праве сейчас программируют такую волну склероза, такой провал, который идет сразу за сегодняшним днем. Потому что издателям очень невыгодно рисковать, это небольшие тиражи получаются, это уже начинается, как говорят, "длинный хвост" — большое количество наименований, но не очень высокий уровень продаж. По идее, какую-то часть проблемы может решить цифровая печать. Мы десять лет уже про это слышим, десять лет я тоже в это верю, я верю уже 20 лет, но это не решает проблему неравенства. То есть если у тебя часть общества социализована в одну культуру, а другая часть в другую, у тебя будет гражданская война рано или поздно".

"Сейчас у нас начинается нестабильность очень серьезная, связанная с тем, что у людей разный уровень доступа к информации, разный уровень понимания и совсем разные культуры. И чем интенсивнее, жестче законы об авторском праве, тем чудовищнее наша ситуация, потому что все в советское время было государственным, основные произведения были сделаны по госзаказу. Там есть литература, авторские произведения, музыка — это все можно обсуждать отдельно, но коллективные, служебные произведения, которые делались, — за них никто уже денег не получает давно. Просто они висят на балансе каких-то студий, иногда "Мосфильм" продает в YouTube за рекламу, наверняка Facebook сейчас им предложат, они и в Facebook повесят, будут за рекламу получать деньги. Но на этом основании, когда вводится новый антипиратский закон, они могут замочить любое количество сайтов просто за то, что они повесили советское кино, могут закрыть их навсегда, выключить из интернета, подвергнуть преследованию и засудить. И если дальше ты сделаешь zoom-out из этого маленького сектора, то вся советская культура находится в каком-то очень странном состоянии — она охраняется, к ней затруднен доступ. И это все создавалось на государственные деньги с целями формирования какого-то определенного, достаточно позитивного настроя у людей по отношению к жизни. При этом советскую культуру сейчас не обязательно воспринимать напрямую, может быть, ты должен ее как какие-то вещи нарезанные видеть, какие-то куски фильмов, чтобы этим заинтересоваться. Может быть, ты должен по радио слышать какие-то джинглы из каких-то свободных мелодий и так далее. Можно и с авторами этих произведений расплатиться, чтобы никто при освобождении в накладе не остался.

Это история и память, а если у тебя нет памяти в информационном обществе, то кто ты вообще? Сейчас наступает информационное общество, ноосфера. Это значит, что все, что у тебя есть, — твое богатство, твое состояние, твое настроение, твой уровень счастья — все определяется информацией в первую очередь, а не деньгами. И неравенство между людьми проявляется через информацию, через культуру, в которую они социализованы. Все остальное не так важно становится. Информация важнее всего. И в этой ситуации в обществе сложилась система, которая отжимает из него деньги через авторские права на оплату всех этих произведений, когда они исполняются где-то, но при этом не распространяются максимально широко, хотя они были государственным заказом, создавались на государственные деньги, большая часть из них хранится в государственных организациях. Просто у государственных организаций нет такого показателя эффективности, как предоставление доступа к ним и освобождение прав, делание их общедоступными, пропаганда культурного наследия. Вместо этого идет какой-то новодел, инвестируются деньги в то, чтобы делать еще раз то же самое".

"Мы живем в очень сложном новом непознанном мире, такого не было раньше"

Иван Засурский: "У нас есть очень серьезная проблема — сократился спрос на домены, замедляется развитие нашей информационной экономики, "Яндекс" увольняет сотрудников. Мне неловко даже говорить такие вещи, но вы слышали что-нибудь о том, что Google сокращает сотрудников? А про Facebook слышали, что Facebook сокращает сотрудников? Я тоже не слышал. А почему "Яндекс" сокращает сотрудников? Похоже, все не круто. Или они делали все не так. Как такое яркое тропическое солнце росло, так всходил просто урожай нечеловеческий, и в какой-то части он остался. Это яркое тропическое солнце, а у нас вдруг какой-то северный закат произошел. Это потому что у нас очень серьезно изменился подход к регулированию интернета.

Дело в том, что у нас было историческое совещание, встреча Владимира Владимировича с интернетчиками в 1999 году, когда он сказал, что интернет трогать не будет. И интернет долго у нас не трогали, действительно. А потом в какой-то момент вдруг резко стало возникать очень много законов. Ящик Пандоры открылся с детского закона, который сейчас принял гротескные формы. Уже мы не можем обсуждать причины самоубийств в эфире. И в интернете мы не можем обсуждать это. Каждый третий ребенок, который кончает с собой, делает это из-за кибербуллинга. У меня диплом на кафедре защищался про кибербуллинг. Это когда в сетях унижают, пристают к ребенку, давят на него, и он сходит с ума и кончает с собой. Каждый третий маленький ребенок. Это значит, что по нашим новым законам ты никогда не узнаешь, что такое кибербуллинг, потому что мы не можем больше обсуждать причины самоубийств. Кибербуллинга у нас не может быть, потому что мы не можем сообщать о нем в прессе, а при этом он будет, потому что это каждый третий ребенок убивается из-за этого. И в этой ситуации мы живем в очень сложном новом непознанном мире, такого не было раньше. Это новые технологии, новая ситуация, значит, романтики используют традиционные подходы. Значит, здесь запретить и охранять права важнее, чем давать доступ к знаниям. Это романтика, но это такая консервативная романтика, очень опасная для интернета. И "Яндекс" как почуял, какие риски у них огромные, компания не может с русского рынка уйти, это основной домашний их рынок. У них просто настроение меняется. Они становятся грустные".

"Все равно у государства есть расходы: в культурной политике, в образовательной и так далее. И в какой-то момент встает вопрос о приоритетах. И открытый доступ к культуре и знаниям — очень понятная история. Для всей страны заочно ограниченный бюджет, даже по сравнению с существующими тратами, как бы довольно скромный, можешь дать всем равный доступ к культуре и знаниям. И в другой стране мира это нельзя сделать, потому что в другой стране мира до 1991 года не было коммунизма, социализма и всего этого нашего безумия. У нас есть уникальный исторический шанс. Больше того, это настолько справедливо по отношению к Бишкеку, по отношению к Алма-Ате, по отношению ко всем нашим друзьям: к Минску, к Киеву, к Тбилиси, к Риге и так далее — отдать просто советское всем. Берите, пожалуйста, это наше общее, пожалуйста.

"У нас просто не понимают, что такое мягкая сила: думают, что мягкая сила — это зеленые человечки. Мягкая сила — это когда все учат русский язык, потому что на русском языке ты можешь иметь доступ к любым знаниям и культуре. В Норвегии люди не платят в электронном виде, там есть система, бесплатные все книжки на норвежском. В Финляндии бесплатное высшее образование. Если мы нашими детьми не будем заниматься, что будет дальше, вообще? Мы должны обязательно это делать, и я поэтому, как сумасшедший, буду биться в этой истории. Мне кажется, что я встречаю реальное понимание на эту тему, потому что я даже, мне никто не говорит: "Ваня, ты сошел с ума". Мне Железняк говорит: "Давай сделаем, это может быть действительно крутая история". Володину нравится, Хабиров поддерживает эту историю, я не знаю: с кем я ни поговорю, Вислому очень нравится, Российская государственная библиотека, очень нравится, ему понравился прямо текст, и он прочитал, и он одобрил даже дорожную карту, которую я сделал".

"По новому антипиратскому закону, если жуткий наследник захочет устроить юридический рэкет, он сможет"

Иван Засурский: "Есть несколько видов прав, в которых может существовать информация, она может перейти в общественное достояние, в этот момент она не принадлежит никому или принадлежит всем. 70 лет прошло после смерти автора, если он был репрессирован, тогда после реабилитации срок считаете. Если не публиковалось, там много есть нюансов, накручено все, юристы старались много сотен лет, немцы, в основном. В Германии самые жуткие законы, поэтому в Германии нет никакого интернет-бизнеса нормального, там нет ни Google, там ничего и не возникнет никогда, потому что там газетчики все так простроили с издателями, там доты-пулеметы, оборона Берлина происходит.

В остальном есть общественное достояние, грубо говоря, это все, что угодно. Через четыре года Вернадского можно будет каждому размещать хоть у себя на сайте полное собрание сочинений — и ничего не будет за это. В принципе, и сейчас, наверное, никто не прицепится, но по новому антипиратскому закону, если есть какой-то жуткий наследник, и он захочет рэкет устроить юридический, он реально может, потому что до 5 млн руб. можно ущерб предъявлять по нарушению авторского права в России".

"Есть Creative Commons или свободные лицензии, или открытые лицензии, кто как их называет. Они вошли в Гражданский кодекс, Дмитрий Анатольевич, слава ему, очень настаивал на этом, и это произошло: у нас в России разрешены свободные лицензии, "Википедия" работает легально — чудо, бывают такие вещи. Там есть несколько градаций, например, ты можешь запретить коммерческое использование или разрешить. "Википедия" разрешает коммерческое использование: хочешь издать "Википедию" — издавай, нет вопросов вообще, хочешь какую-то статью опубликовать — публикуй, все, что хочешь делай — это же "Википедия". "Мы живем на пожертвования" — вот их девиз.

Есть другой Creative Commons, например, некоммерческое использование: авторы некоторые не очень хотят, чтобы кто-то взял просто опубликовал сборник, писатели пишут свои книжки. Они делают открытый доступ части произведений ко всему, это хорошо их рекламирует, продвигает, какие-то читающие люди смотрят их статьи и так далее, как YouTube, грубо говоря. Получается, для тестов: ты размещаешь фрагмент или часть, или даже все, но потом люди идут и покупают, потому что круче читать в распечатке. Соответственно, например, есть вариант: ты оставляешь себе права, Министерству культуры это больше нравится, на те произведения, которые они профинансировали, они делают свободные лицензии. Они реально думают об этом, они хотят говорить об этом, они назначают встречи, не говоря о том, что они сейчас читают это исследование про общественное достояние. Эта тема начинает пробивать, потому что она очень понятно объясняет, зачем государству инвестировать в образование, в культуру, зачем государству инвестировать в науку. Например: ты реально можешь у всех издателей мира купить все книжки и сделать открытый доступ на территории Российской Федерации за ограниченные деньги, навсегда. Я не знаю, сколько это стоит, но я уверяю, что это меньше, чем ты себе можешь представить. Ты можешь со всего мира купить всю информацию, она будет стоить, не знаю, меньше, чем мы отдаем за голливудское кино каждый год.

И в этом смысле, когда ты начинаешь серьезно эти проекты двигать, думать об этом, ты понимаешь, какой колоссальный есть шанс, потому что, с одной стороны, есть советское: если советское отдать, с ним разобраться, какие-то права, может быть, выкупить у кого-то — зачем каждый год торговаться с авторским обществом — давай сейчас мы тебе без посредников отдадим из госбюджета деньги за твои произведения, они станут свободными. И люди на Параде Победы смогут их петь без того, чтобы их потом судили за это. Это факт нашей жизни, это несвободно. Можно расплатиться один раз, все старики будут счастливы получить деньги, даже их наследники уже".

Источник Коммерсант

Новый музыкальный стриминговый сервис Yandex презентовал в конце прошлой недели. Работа «Яндекс.Радио» началась со скандала. Холдинги ВКПМ, ЕМГ и радиостанция «Серебряный дождь» возмутились тем, что интернет-компания использовала в приложении названия принадлежащих им брендов без ведома владельцев.

Ситуация с вызвавшим споры разделом «Яндекс.Радио» уже улажена. Будем следить за развитием сервиса. Крупные игроки на рынке коммерческого радио мгновенно отреагировали на появление конкурента. Говорит ли это о том, что руководство радиостанций видит в задумке Yandex определенную перспективу?

Специалисты в области музыкального радио неоднозначно отнеслись к возможностям нового сервиса от Yandex.

Почётный академик Российской Академии Радио, специалист в области программирования эфира музыкальных радиостанций Андрей Бубукин:

«Сервис, без сомнения, интересен. Его основным преимуществом является возможность подобрать музыку, исходя из разных критериев: по жанру, настроению, эпохе, занятию и т.д. Радует богатство фонотеки «Яндекс.Радио». Сервис достаточно прост в управлении.

Конечно, есть и недостатки. Например, при выборе «эпохи» «2000-е годы» мне предлагается определенный плей-лист. Как специалист в области плей-листинга могу сказать, что подборка композиций вызывает у меня удивление. Исходя из каких критериев, составители «Яндекс.Радио» выбрали именно эти, а не другие песни?

Я «пролистал» предлагаемых исполнителей. Кто эти люди? Если они малоизвестны специалисту, то целевой аудитории и подавно! В предложенной подборке много нехитовой, малоизвестной музыки, которая привлечет только узкий круг знатоков и любителей.

Эфирная фонотека в просмотренных разделах не направлена на массового слушателя, что, естественно, сократит аудиторию. Даже в разделе Best FM большая часть музыки далеко не best.

Сервис «Яндекс.Радио» позволяет делать подборки, исходя из настроения и энергетики композиций. Однако мои старания как-то изменить заданный авторами плей-лист в сторону «веселее» ни к каким результатам не привели. Возможно, полная функциональность сервиса ещё не активирована.

Серьезный минус «Яндекс.Радио» – плеер не микширует композиции. Пропадает ощущение потока, беспрерывности. Короче, у сервиса есть и плюсы, и минусы. С моей точки зрения, минусов пока больше. Впрочем, решать слушателю».

Директор холдинга «Радио 45» Андрей Воронцов:

«Мне сложно оценить это приложение как радио. Очередной медиа-плеер и ничего революционного я не увидел. Радио - это друг с голосом из ящичка. А это просто набор треков, не более. Радио эмоционально другая вещь».

Автор практического пособия «Музыкальное программирование радиостанций» Андрей Иванов:

«Игрушка с виду занятная. Но радио ли это? По моему мнению, нет. Радио определяет формат, а здесь он отсутствует как таковой. Деление по жанрам более чем условно. Сергей Мазаев - это современный джаз?

Возможности сортировки музыки на «Яндекс.Радио». По настроению – невнятно. «Крутое» настроение - это какое? По занятиям - тоже сомнительно. Раздел «как на радио» уже вызвал протесты эфирных вещателей и, на мой взгляд, совершенно справедливые. Единственный рабочий параметр «Яндекс.Радио» - эпохи.

Настройки «Энергичность» и «Настроение» не работают, и любому профессионалу понятно почему. Для корректного функционирования необходимо описать каждую из заявленных 20 млн композиций, что невозможно физически.

И главное. Задача создания собственного формата возложена на потребителя, а единственным способом её решения являются поставленные им «лайки-дизлайки». Возможно, фиксация, прослушан трек до конца или пропущен, означает то же самое. Однако огромная плохо структурированная база музыкальных произведений, невозможность перемотки и отсутствие поиска по песне, альбому и исполнителю затрудняют работу с «Яндекс.Радио».

Нет также возможности перехода на исполнителя (альбом) с песни, выданной случайно. К слову, в приложение «Яндекс.Музыка» формировать собственный плей-лист легче и быстрее.
Возникает вопрос. Кому и зачем это нужно именно в таком виде? Открытой информации нет, а инсайдерская мне недоступна».

Максим Толстов, директор холдинга «Семь звезд»:
«Выбор интернет-радио во многом зависит от платформы. Но если это браузер, я, пожалуй, послушаю «101.ru». Там больше направлений музыки. Если телефон, - также не факт, что выберу «Яндекс.Радио», потому что существует богатый выбор хороших приложений для смартфонов.

Минусы «Яндекс.Радио». Небольшой выбор разделов. Не нашел возможности самостоятельного набора песен в плей-лист. Есть ручная настройка энергичности и настроения звучащих песен, но как она работает пока непонятно.

Из плюсов – простая навигация, неплохая подборка песен в основных разделах. Но если брать вариант «Яндекс.Радио» в том состоянии, что я увидел и услышал сейчас, его перспективы сомнительны».

Редактор интернет-издания «Радиоведущие.ру» Евгения Белоусова:

«Мне непонятно, почему сервис называется радио. Честнее его назвать плеер. Не понимаю и восторгов по поводу его самообучаемости. Неужели авторы серьезно думают, что сумма предпочтений случайных пользователей позволит сделать качественный продукт для каждого из них в итоге?

Программирование. В раздел «Дождь за окном» авторы сервиса разместили песни, в текстах и названиях которых есть слово дождь. Если остальные разделы они «программировали» по описаниям альбомов, то это к радио совсем не имеет отношения. Какие «теги» программисты имели в виду, когда делали подборку «секс» и «тренировка»?

Удивляет гордость «Яндекс.Радио» за фонотеку в 20 млн песен. На радио, которое рассчитывает на коммерческий успех, звучат хиты, отобранные специалистами и тестированные социологами по научным методикам. Ждать, когда случайный «коллективный разум» отберет из шлака в существующие на «Яндекс.Радио» разделы что-то толковое, у меня лично нет времени.

Если я хочу хорошей музыки в интернете, я слушаю SiriusXM. Там работают лучшие программные специалисты мира. Ни разу не слышала, чтобы они гордились наличием миллионов малоизвестных треков, хотя у них около 200 нишевых радиостанций. А главное, там нет рекламы и недорогая подписка.

На «Яндекс.Радио» нет микса, нет голосов, нет джинглов, нет персонализации плей-листа, нет поиска, оформление на грани безликости, настройки настроения не работают. Зато уже есть реклама, которая, кстати, не выстроена по уровню и звучит громче музыки.

Думаю, что коммерческим радиостанциям можно расслабиться. Новое приложение Yandex пока им не конкурент. В отличие от многих полезных сервисов уважаемой компании, у «Яндекс.Радио» нет лица» .

С точки зрения конкуренции, выход любого нового музыкального сервиса это хорошо. Нашим коммерческим радиостанциям полезно чувствовать дыхание конкурентов в затылок.

Однако общего количества рекламных денег на рынке звука от выхода очередного проекта не увеличится. Делить будут то, что есть, да еще и в условиях кризиса. Вероятно, поэтому последовала такая острая реакция от мейджоров российского коммерческого радио.

Секрет популярности медиа у потребителей когда-то сформулировал Уилбур Шрам: Выбор медиа = ожидание награды / необходимое усилие[1].

Если рассмотреть новый сервис через призму этой простой формулы, то создатели «Яндекс.Радио» должны корректно ответить как минимум на один вопрос: «Почему для получения музыкального удовольствия слушатель должен прилагать усилия и тратить свое время на отбор достойных композиций, а не просто включить эфирное радио или что-то еще?» Сейчас ответ не представляется очевидным.

Протесты радиостанций заставили создателей убрать раздел «как на радио». Теперь программирования в сервисе практически не осталось. 

Мнения авторов и специалистов могут не совпадать с мнением редакции.

Текст Алексей Зверев

[1] См. Schramm W. The Process and Effects of Mass Communication. – University of Illinois Press, 1971. – 997 p. 

В рамках Третьего регионального медиафорума «Региональная пресса в условиях кризиса: как выйти победителем» состоялась встреча заместителя министра связи и массовых коммуникаций РФ Алексея Волина со студентами и преподавателями Воронежского государственного университета, представителями региональных СМИ.

Алексей Волин так охарактеризовал ситуацию на медиарынке:

— В последнее время подготовке молодых журналистов уделяется большое внимание. В связи с этим я хотел бы немного рассказать о том, что ждет современный работодатель от начинающего журналиста.

Он, прежде всего, хочет получить человека с хорошим образованием, а именно: нужны основательные базовые знания, эрудиция и кругозор, умение работать с информацией и, главное, ваша социализация. Поэтому важно внимательно отнестись к выбору учебного заведения. Если вы учитесь в престижном вузе, то здесь вы «обрастаете» хорошими связями, знакомствами и контактами.

Кроме того, работодатель желает, чтобы начинающий специалист проходил практику и стажировку именно в его компании. В это время происходит двойная оценка: оценивают вас и оцениваете вы.

Трудоустройство — двусторонний процесс, и вы должны решить, готовы ли работать с этими людьми на данных условиях. Важный момент: работодателям больше всего не нравятся завышенные ожидания. У вас должны быть амбиции и стремление расти, а не надежда на то, что все сразу получится. Еще несколько практических советов: будьте позитивными, трудолюбивыми и создавайте образ везучего человека.

В вопросе образования меня радуют изменения в сторону многофункциональности, так как чем больше вы умеете, тем выше ваша ценность как специалиста.

Далее общение с аудиторией продолжилось в формате «вопрос — ответ».

— Сейчас факультеты журналистики открываются чуть ли не в каждом учебном заведении. На ваш взгляд, не чересчур ли много в нашей стране журналистов?

— Проблема переизбытка действительно существует. Вуз открывает факультет журналистики потому, что туда идут. Другое дело, что далеко не все его выпускники работают по специальности. Есть мнение, что за государственный счет готовить работников СМИ в таком количестве и не нужно, целый ряд изданий и телекомпаний думает о введении собственных платных курсов. Подобное уже практикуется, например, в кинобизнесе.

— Во время открытой лекции Владимира Познера в ВГУ прозвучала мысль о том, что журналистика — это не профессия, а журфаки следует закрыть. Как вы к этому относитесь?

— Журналистика — это профессия, и мысль о закрытии факультетов вообще звучит провокационно. Дело в том, что журфак — не единственное место, где можно научиться профессии. Более того, многие сегодняшние медиа-менеджеры его не оканчивали. Важно понимать современные особенности образования: журналист сегодня должен уметь быстро погружаться в любую, даже незнакомую для него тему, а не выступать в качестве «подставки для микрофона».

— А какую роль, на взгляд Волина, играют СМИ в формировании инвестиционного климата в регионе?

— Они оказывают существенное влияние на формирование образа, однако последний не является главным аргументом для представителей бизнеса в принятии решения об инвестиционной привлекательности или непривлекательности региона. Однако же «разнести» при помощи СМИ инвестиционную привлекательность региона возможно.

— Ныне активно развивается мультимедийная журналистика: статьи сопровождаются инфографиками, иллюстрациями. Как вы относитесь к такой тенденции, и нужно ли обучать этому студентов на факультете журналистики?

— Студентов-журналистов обучать подобному просто необходимо. Ни одно СМИ сегодня не обходится без мультимедиа, и это главная тенденция современного медиарынка. Мы прекрасно понимаем, что газета без сайта уже не существует, но при этом сайт газеты не должен полностью копировать бумажное издание. Необходимо также понимать, что онлайн-версия должна быть адаптирована и для гаджетов. Пользователь живет в условиях переизбытка информации, поэтому нужны иллюстрации и графики, которые привлекают внимание.

— Но зачастую, когда журналист в приоритет ставит мультимедийность, теряется хороший текст. Как быть с этим?

— Журналист должен быть нацелен не на мультимедийность и текст, а на читателя и его потребности. У каждого текста есть свой читатель, это можно сравнить с товаром, на который найдется свой потребитель. Если ваш читатель сидит в твиттере, то он не воспримет большие тексты. Задача журналиста заключается в грамотной интерпретации, он должен подать материал так, чтобы читателю было интересно его читать, и при этом было понятно, о чем идет речь.

— Сейчас появляется много интернет-изданий. Есть ли какая-то государственная стратегия по поддержке печатных изданий?

— Могу сказать точно: мы не поддерживаем слабых. Если говорим о стратегии развития печатных СМИ, то она заключается в том, чтобы бумажные средства массовой информации сами находили свою аудиторию и привлекали к себе читателей. Можем вновь и вновь повторить, что есть большие статьи, которые лучше читать на бумажном носителе; есть журналы премиум-класса, которые также лучше читать на бумаге. Задача печатных СМИ — найти свою нишу и сделать то, чего нельзя сделать в электронной версии.

Анна Кондратова, Виктория Косенкова

Коммуна

Евгений Арсюхин: Никому ничего не надо

Главный редактор Радио «Комсомольская Правда» - о том, почему российские ракеты падают, а «Плутон-не-наш»

Поражаюсь тому, сколько усилий тратят пропагандисты, чтобы доказать: американцы не были на Луне. В самом деле, стороннему от политики человеку и невдомек, зачем все это: статьи в газетах, передачи по центральному телевидению, даже и в новостях (хотя высадке на Луне 46 лет, какие уж тут новости), мнения экспертов… И везде одно – да никуда они не летали! А ведь все просто на самом деле. Мы уже никуда сами лететь не можем. Вот и хотим затвердить: и они все врут.

Второй день XVII Всемирного конгресса русской прессы (ВАРП) его участникам для обсуждения была предложена тема «Государство и СМИ. Глобальные тенденции нового тысячелетия». Тон дискуссии задал Павел Гусев, руководитель Союза журналистов Москвы (СЖМ), издатель газеты «Московский комсомолец».

П. Гусев остро критиковал законодателей, ущемляющих свободу слова в России. «Унизительными и безнравственными» назвал он поправки, приравнявшие блогеров к журналистам, а соцсети к СМИ. «Есть артисты, а есть статисты. Есть журналисты, а есть блогеры. Вознося блогеров на пьедестал, мы уничтожаем профессию журналиста, — с возмущением сказал он. — И это политика, наносящая гигантский вред журналистской профессии».

Ложь и вранье, что печатные СМИ умирают, возмущается известный журналист и издатель. В регионах России газеты и журналы по-прежнему являются основными источниками информации, а соцсети там доступны далеко не каждому. В целом по России 30% газетных киосков закрыты, в Санкт-Петербурге — около 40%, в Москве — 20%. Полное вранье и то, что подписка падает, говорит П. Гусев. После того, как сняли дотации на почтовые расходы для прессы, цена на подписку поднялась на 80%, и это удар по пожилому населению.

П. Гусев сообщил, что 85% СМИ в России принадлежат государству или аффилированным структурам. После законодательных изменений реклама упала на 60%, печатные СМИ лишились 40% рекламного рынка, ТВ — 18%, глянец — 55—60%. Причина лежит в запрете на рекламу многих видов деятельности, затронувших, прежде всего, малый и средний бизнес, который и так сократился более чем наполовину. «А ведь это основа рекламных бюджетов для СМИ, — сетует издатель. — Если его уничтожить, откуда взяться рекламе?»

В кулуарах конгресса П. Гусев затронул еще одну острую тему — вброс в информационную среду, прежде всего через социальные сети, т.н. «фейков», за которыми, по его словам, стоит мощная много миллиардная индустрия. Эти «фейки» создают искаженную картину действительности, их читают не только пользователи соцсетей, они попадают и на страницы и каналы СМИ. И противостоять этому явлению невозможно.

Ольга Павук

Фото и текст BK

В январе 2015 года после смерти Олега Руднова в Петербурге его «Балтийская медиа-группа» перешла к Араму Габрелянову.

Спустя год мнения о работе московского медиаменеджера у представителей профессионального сообщества Северной столицы разделились. О яркой картинке, нарядных ведущих и сомнительных методах работы журналисты поделились своими оценками.

За прошедший год от медиаимперии Олега Руднова осталось всего два СМИ – телеканал Life78, пришедший на смену «100 ТВ», и радио «Балтика», сменившее осенью музыкальный формат на новостной. Печатные издания БМГ – «Вечерний Петербург», «Смена» и «Невское время» – были закрыты. Та же участь постигла информационное агентство «БалтИнфо». «Нева FM» перешла на техническое вещание.