На прошлой неделе блогер Илья Варламов объявил, что закрывает свой блог Zyalt ради нового проекта. Блог Варламова просуществовал девять лет и был самым посещаемым дневником на LiveJournal. Зачем нужны эти перемены? Каким будет новый проект? И почему спустя год со вступления в силу закона о блогерах он первым переформатирует свой дневник в полноценное СМИ? Илья Варламов ответил на вопросы Светланы Поворазнюк.
Что вы делаете?
Я перехожу от формата блога к формату СМИ. Вообще мой блог давно превратился в авторское СМИ. Я выполняю все роли членов редакции: я и автор, и редактор, и фотограф. Я сам беру интервью, сам записываю видео, сам пишу тексты и сам верстаю.
Теперь будет иначе?
Нет. Я по-прежнему планирую все это делать. Но у меня будет возможность периодически совершенно легально приглашать авторов, которые в чем-то разбираются лучше, чем я.
Разве сейчас над вашим блогом не работает целая команда авторов?
У меня есть так называемая редакция, которая мне помогает. Я могу попросить сверстать материал и опубликовать в нужное время, когда у меня нет физической возможности. Я могу попросить подготовить справки по каким-то вопросам. Еду, например, в какой-то город и говорю человеку: «Слушай, а выясни, что у них там с трамваями». Он мне пишет краткую справку. Когда у нас онлайн по какому-то событию, мне, безусловно, помогают. Но основную работу я выполняю сам.
Так что изменится?
У меня появился домен Varlamov.ru (домен второго уровня — прим. «Ленты.ру»). Движок остается LiveJournal. Немного изменится дизайн, добавятся рубрики и возможность работать с различными форматами материалов.
Ведь в ЖЖ нет градации по весу материала. Ты можешь написать какое-то коротенькое объявление, а можешь — текст всей своей жизни, но читатели блога разницы не заметят. Для них пост — всего лишь пост. Еще у LiveJournal нет, например, удобного инструментария для того, чтобы вести онлайны по актуальным событиям.
То есть вы полностью отказываетесь от Zyalt?
До сих пор я не мог заниматься раскруткой своего блога, потому что он был в домене LiveJournal. Я не хотел вкладывать деньги в Zyalt, поскольку он был не мой. Думаю, что у ЖЖ все будет хорошо, но я не могу исключать того, что, скажем, через пять лет господин Мамут (Александр Мамут, глава группы компаний Rambler&Co, которой принадлежит LiveJournal — прим. «Ленты.ру») не скажет: «Ой, достали меня эти блогеры, я с этими людьми в одном городе находиться не хочу». А потом позвонит кому-нибудь и велит: «Продайте уже этот ЖЖ. Лучше мы купим еще одно СМИ с приличными людьми». И все. Поэтому мне комфортнее вкладывать деньги в раскрутку своего домена. Если вдруг что-то случится, мои инвестиции не пропадут даром.
Чем ваше СМИ принципиально будет отличаться от блога? Вы ведь и раньше публиковали сторонних авторов в своем блоге.
Проблема с привлечением других авторов, скорее, идеологическая. К примеру, по понедельникам у меня есть рубрика Дмитрия Мартова, который для меня пишет про благотворительность. Но даже если ты указываешь авторство, аудитория не понимает, что это Дмитрий Мартов написал.
Понимаете, блог — это очень индивидуально. Что в известном смысле мешает развиваться, потому что есть материалы, которые я хочу покупать и ставить у себя, но в нынешнем формате я этого делать не могу, аудитория их просто не принимает. Новый формат расширяет границы.
Это авторское СМИ, где по-прежнему публикуются мои репортажи и озвучивается мое мнение. Это все тот же театр одного актера, но, помимо этого, я даю возможность людям, чье мнение считаю важным, высказаться. В то же время это не «Эхо Москвы», где дают спектр мнений. Никакого спектра у меня не будет. Это все тот же блог Варламова, и если там кто-то публикуется, я подписываюсь под каждым словом.
Кого будете публиковать?
Я пока не планирую сотрудничать с кем-то на постоянной основе, формировать блог за счет покупных статей, как это «Сноб» делает. Я по-прежнему намерен делать все это сам, но периодически приглашать авторов.
У любого СМИ есть редакционная политика. Будет ли она у вас?
У каждого есть своя цензура. Я, например, не пишу на религиозные темы, чтобы не оскорблять чувства верующих. Причем не писал я об этом еще до того, как верующие узнали, что у них есть права и что их можно оскорбить. Десять лет назад все делали, что хотели, и ничьи чувства не оскорблялись.
О чем все же будете писать?
Я пишу на те темы, которые кажутся мне важными.
Украина?
У себя в блоге я практически про нее не писал. Одно дело когда зарождался Майдан, и это было революцией довольно локальной, и было интересно, что творится у соседей, но когда все переросло в вооруженный конфликт, я от этого отошел.
В таких историях нет спроса на правду. Украинская сторона хочет видеть только свою точку зрения, другая сторона — свою. Заходить в эту битву и кричать «а сейчас я вам расскажу, что на самом деле!» у меня желания нет.
Но сможете ли вы создать настоящее медиа?
Наверное, то, чем я занимался последние девять лет, можно назвать журналистикой. Такой комнатной, непрофессиональной журналистикой. Профессиональным журналистом я себя, конечно, не считаю. У меня нет профильного образования, я даже грамотно писать не умею. Вот я занимаюсь фотографией и делаю это так, как мне нравится. Как только я где-то говорю, что я профессиональный фотограф, куча профессиональных фотографов начинают мне рассказывать, что у меня руки растут не из того места, и то не так, и это. Поэтому я ни на чью поляну не претендую.
Но мой блог — это мое личное СМИ. Причем более оперативное, чем некоторые традиционные. Когда я начинал, классические СМИ были такими неповоротливыми мамонтами. Мои репортажи выходили всегда быстрее всех. Во много благодаря тому, что я делал их один. Пока другие корреспонденты передавали информацию и фото в редакцию, пока бильд-редакторы все поставят, почешутся. Я же просто садился на лавочку с ноутбуком и через пять минут у меня уже был репортаж. СМИ на меня часто ссылались, потому что я был первым.
Этим и обусловлен успех блога: это самый оперативный источник об актуальных событиях в Москве. Сейчас я от этого отошел. Тем не менее иногда у меня в блоге появляется оперативной информации больше, чем у кого-бы то ни было.
Получается, тогда вы сыграли на недостатках СМИ.
Можно и так сказать. У меня было еще одно преимущество. Я делал большие фоторепортажи. Я выкладывал фотографии с короткими подписями, и оказалось, что людям это интересно. Ни одно СМИ на тот момент так не делало, потому что это дорого. Подписка на фотобазу агентств ограничена и по количеству, и по размерам фотографий.
Когда мы создавали «Ридус», мы сказали РИА Новости и Reuters: «Друзья, мы хотим, чтобы у нас было не три маленьких фотографии, а 100 больших. Что для этого нужно сделать?» Нам ответили, что у них даже нет такой подписки: хотите, покупайте либо 30 больших, либо сто маленьких. Сто больших — это невозможно, никто у нас такого еще не брал.
Агентский фотограф в этом плане — заложник формата. От него не требуют много снимков с мероприятия, ему нужно несколько максимально раскрывающих суть события: там и привязка к месту должна быть, и действие показано.
Я от этого не зависел. Я делал 50 фотографий с мероприятия. Тогда так никто не делал. Это сейчас тебе любой блогер дает десятки фотографий. А тогда это воспринималось по-другому, был такой эффект присутствия. Плюс легкий для потребления формат — фото и короткие подписи к ним.
Это было раньше. Сейчас что вы можете новаторского предложить?
Ну, пока моя задача расширить блог в LiveJournal до СМИ. Все, что я делал до этого, я делал потому, что мне это нравилось. Раз в год-два темы, о которых я пишу, меняются. Было время, когда я любил ходить по крышам и выкладывал красивые закаты-рассветы. Потом в какой-то момент я занялся уличным активизмом: снимал охранников, отстаивал свои права, спорил с ментами, как это сейчас делает «Стопхам». Потом я путешествовал по миру и выкладывал репортажи из каких-то экзотических стран. Сейчас езжу по России. Что будет дальше, не знаю. Как только мне перестанет все нравиться, эта история загнется и закроется, поскольку все это держится на мне. И хотя это и приносит хорошие деньги, это не основная моя работа. У меня нет цели заниматься этим, чтобы выжить, через «не хочу» я этого делать не буду. Сейчас мне интересно эту тему расширять до масштабов авторского СМИ.
Во что это выльется, я не знаю. Может быть, в полноценное СМИ, которым я не буду заниматься, а будут писать другие авторы. Может быть, это останется на уровне блога, но просто в другой обертке. А может быть, десять лет исполнится блогу и я скажу: «Все, мне это дело надоело». И выключу ноутбук. Хотя я не представляю, что произойдет, если я выключу ноутбук.
Вы говорите о том, что у ЖЖ есть недостатки, но вы не уходите оттуда. Почему?
ЖЖ — это универсальная площадка. Другой платформы, которая бы давала тебе безграничную свободу, нет. В ЖЖ ты можешь не только писать, что угодно, но и верстать, как тебе угодно. Кроме ЖЖ ни у кого нет таких возможностей. Концлагерь в виде Facebook и Twitter никуда не годится, когда ты даже не можешь оформить свой пост так, как ты хочешь.
Разговоры о том, что ЖЖ умирает, вызваны еще и тем, что людям этого слишком много. Они не хотят морочиться верстками, оформлением, им проще в Twitter написать или на Facebook. А блог — это серьезная работа. Для большинства людей то, что дает ЖЖ — много, а для меня мало.
Кроме того, это еще и меркантильная сторона. Во-первых, мне интересен трафик. В ЖЖ неплохие возможности по привлечению трафика. Его находят поисковики, свои старые посты я сам ищу через поисковики. Во-вторых, меня полностью устраивает нынешняя платформа, и я не могу изобретать велосипед с технической части, делать свой движок. Ну зачем, если он уже есть? Фактически я себе, как в Махачкале, делаю пристройку, летнюю веранду, причем легально. Застеклил себе балкон, сделал отдельный вход.
Или же аудитория не настолько вам верна, чтобы уйти за вами на другой ресурс?
Дело не в том, верная она или нет. Многие люди читают ЖЖ, необязательно меня, а вообще открывают ЖЖ почитать. Я сам иногда так делаю, и я не буду искать этих людей на другой площадке, на которую они ушли. Я покупаю «Огонек» и читаю там любимого автора. Но я не буду покупать другой журнал, в который он перешел. В этом плане ЖЖ как способ доставки контента для сложившейся аудитории, конечно, хорош. Зачем от него отказываться?
А нет планов в будущем отойти от интернет-СМИ? Уйти на ТВ, к примеру? Ведь есть некий традиционный путь блогера: он становится популярным в ЖЖ, его приглашают в телешоу, он превращается в медийную персону, затем ему дают свое шоу.
Дело в том, что не все территории пересекаются. Телевизионная аудитория не пересекается с «Живым журналом». Я как-то встретился с Малаховым, и он мне говорит: «О, вы на «Эхе Москвы», я регулярно вас слушаю». Да, «Эхо Москвы» регулярно перепечатывает мой блог, но люди, которые его там читают, вообще ничего обо мне не знают, кроме того, что я публикуюсь на их сайте.Они даже не подозревают, что есть какой-то ЖЖ Варламова. С ТВ история похожая. Многие, у кого огромная телевизионная аудитория, есть медийный вес и узнаваемость, приходят в Twitter и ничего не добиваются там. Их никто не читает, там другая аудитория, она не пересекается с телевизионной. В телевизор, наверное, можно ходить, но чтобы он принес узнаваемость, нужно сидеть там постоянно, чтобы твоя морда постоянно была на экране. Но я не хочу в телевизор, мне это не нужно. Я хочу говорить с аудиторией напрямую, через единую точку входа — мое СМИ .
LiveJournal сделал для вас исключение. У вас теперь есть возможность развивать свой бренд. В обмен на что? Вы будете делиться доходом с ЖЖ?
Да, мы будем делить доходы от рекламы. Но у меня теперь и больше рекламного инвентаря. Баннеры появятся, например.
Насколько больше планируете зарабатывать на новом проекте?
У меня четыре миллиона уникальных посетителей в месяц бывает. В более удачные месяцы до десяти миллионов доходит, например, когда был Майдан. Рекламный оборот за полгода составляет 8-10 миллионов. Сайты традиционных СМИ при таком же трафике зарабатывают в пять раз больше.
Вы первым регистрируете блог как СМИ. Нет опасений, что теперь вы столкнетесь с большей ответственностью и большими ограничениями, чем когда вы были просто блогером?
Я начал чувствовать ответственность за то, что я пишу, с момента, когда меня начало читать большое количество народа. В этом плане, я думаю, ничего коренным образом не поменяется.
Почему другие блогеры не переформатируют свои блоги в СМИ?
А кто им это позволит? Вести блог — серьезная работа. Esquire однажды вынес мою цитату в рубрику «Цитата дня». Я сказал, что вести блог сложнее, чем работать журналистом. Они, естественно, вырвали это из контекста. Все тут же дружно начали стебаться. Но это действительно сложнее. Я о себе говорю. В отличие от журналиста, ты все делаешь один. У тебя нет редактора, который тебе подскажет, нет поддержки, ты должен написать текст, сверстать, подумать, насколько это будет уместно, и пилюлей за это получать ты будешь сам. Главная проблема состоит в том, что у тебя нет возможности учиться. Когда ты в редакции, тебя окружают люди из профессии. Ты можешь брать пример, спросить совета, изучать ошибки. Кто-то может тебе сказать — твой текст дерьмо, так не пишут, а вот эту фотографию лучше не ставить. А мне даже и спросить-то некого.
Я уже говорил, что у меня нет журналистского образования, да я и не считаю, что после того как девять лет прозанимался этим, мне оно необходимо. Я уже все знаю. Путь, который журналист проходит за три года, я прошел за девять лет. Набил сам все эти шишки. Работа блогера, на мой взгляд, действительно труднее работы журналиста.
Людей, которые бы сталкивались с такими же проблемами в ЖЖ, как я, не знаю. Если когда-то такой человек появится, у него тоже будет возможность сделать свое СМИ.
Беседовала Светлана Поворазнюк
Лента
Фото: Митя Алешковский / ТАСС
Россия богата на таланты, в том числе и в рекламной индустрии. Яркий пример тому - Сергей Яновский. В свои 23 он успел получить золотую награду Young Lions, поработать в лучших агентствах страны, возглавить цифровое направление одного из крупнейших рекламных холдингов России и стать одним из ведущих преподавателей Академии Коммуникаций Wordshop. Именно с его именем связывают тот факт, что российская креативная школа второй год подряд признается лучшей в мире.
- Как вы попали в рекламу?
- В рекламе я начал работать в 2010 году. До этого времени я жил в Уфе и был концертным промоутером, занимался привозом артистов, созданием афиш и роликов. Совместно с единомышленниками мы возили различные группы – в диапазоне от 2h Company до Tesla Boy. В какой-то момент мне подарили пригласительные билеты на показ Каннских Львов в нашем городе. Это и определило мой дальнейший карьерный выбор. Я поступил на бюджет отделения рекламы в Высшей Школе Экономики, где выиграл стажировку в АКАР и помогал в организации ММФР Red Apple 2010. Правда, университет я потом оставил и продолжил работать в индустрии.
- Расскажите о вашем самом первом проекте.
- Моей первой работой был курсовой проект для компании-дистибьютора медицинской оптики Оптэк. По условиям нашего куратора, мы сами должны были найти себе клиента и сделать для него рекламную кампанию. Сложность была в том, что компания была была очень нишевой и сфокусирована на B2B-маркетинге. Когда я изучал тематику, случайно наткнулся на технологию ДНК-оригами, которая позволяет создавать 2D и 3D объекты из атомов. Поэтому я придумал простой принт, где логотип компании выкладывали по технологии ДНК-оригами и фотографировали при помощи микроскопов и оптики, которая компания реализует. Пятерку я свою получил, но работа не была реализована. А позже я увидел подобное решение в 2012 году, когда вышел фильм The Boy and His Atom для Intel.
- Как складывалась ваша карьера?
- Я, к своему стыду, из тех работников, которые не отличались постоянством в месте работы. После стажировки в АКАР, В 2011 году я начал работать в соцмедиа агентстве Socialcraft креативным менеджером. Затем я перешел в агентство Leto младшим копирайтером, после – был редактором интернет-проектов в центре Digital October. В августе 2012 благодаря Андресу Вергаре, который в тот момент был креативным директором Proximity Russia, я присоединился к команде в качестве копирайтера.
После первого российского золота в Young Lions Cyber в 2013 мы вместе с Олегом Савчуком, на тот момент моим арт-директором, получили много предложений о работе за рубежом и даже подписали контракт мечты в Лондоне. Но не сложилось. А весной 2014 года меня пригласили в креативный блок АДВ на позицию креативного директора по цифровым коммуникациям. Для нас всех это было экспериментом в виду моего возраста и опыта, но спустя год это решение дало, как я надеюсь, положительные результаты. Так что эксперимент продолжается.
- Кто из коллег по цеху повлиял на вас в плане профессионального развития?
- В разные моменты я находил себе разных менторов. В самом начале своего пути это были мои преподаватели и креативные директора – Сергей Долгов, Илья Петров, Арина Авдеева, Максим Пономарев, Денис Елисеев, Александр Завацкий, Андрес Вергара. Сейчас – это те люди, которые глобально влияют на коммуникации, такие как Боб Гринберг, основатель R/GA (интерактивное рекламное агентство в США - прим.ред.), который получит в этом году Lions of St. Mark за значительный вклад в развитие индустрии. И, конечно, меня вдохновляют студенты SENSE (акселератор по созданию инновационных решений при Wordshop и Art.Moscow - прим.ред.).
- На каком фестивале вы получили свою первую награду?
- Первую награду мы получили в категории молодых креаторов на фестивале Red Apple. Это был шорт-лист за работу для сервиса Ask Me I’m Local от проекта Wow Moscow. Мы должны были придумать коммуникацию, рассказывающую про сервис, соединяющий иностранцев и англоговорящих жителей столицы. Мы придумали брошюру, при помощи которой каждый иностранец мог узнать, как добраться до того или иного места, если ему обведут нужные стрелочки. В тот год мы уступили моим хорошим друзьям по курсам MADS Илье Торговникову и Мите Катькину, которые сейчас присоединились к R/GA London. Этот проигрыш только подогрел наши амбиции.
- С какими клиентами успели поработать?
- Я работал со многими клиентами, но большая часть работ для них так и оставалась концептами. До определенного момента у меня не было реальных работ – я выезжал на перспективе. И наверное самым продуктивным стал только последний год в АДВ. Тем не менее, мне всегда нравились большие клиенты с непростыми задачами, такие как Билайн и Сбербанк. В Proximity для b2b-направления Билайна получилось реализовать один из первых проектов – Академия Upgrade на РБК про онлайн-образование в телекоммуникационной индустрии. Позже, уже совместно с продакшном Freeger мы придумали и сделали сайт про технологию 4G, который получил FWA (Favourite Website Awards - прим.ред.). А в первые полгода работы в АДВ мы реализовали большой новогодний проект для Сбербанка – Зеленый свет теплым пожеланиям, который дал мне много нового опыта в менеджменте, производстве и медиа. Так что я надеюсь, что дальше будет только лучше.
- Расскажите про Young Lions.
- В 2013 году мы с Олегом стали первыми победителями из России за всю историю существования конкурса Young Lions, выиграв золото в категории Cyber. Мы создали интерактивное решение для Всемирного антидопингового агентства. Задачей стала пропаганда отказа от допинга среди молодого поколения.
Наше решение базировалась на двух инсайтах: 1) молодое поколение вдохновляют заниматься спортом их кумиры; 2) обещание, данное себе самому, легко нарушить. Поэтому мы собрали баннер, в котором дали возможность сделать публичное обещание через Twitter своему кумиру, почему лично ты не будешь употреблять допинг. Позже жюри Cyber, которое в тот год возглавлял Боб Гринберг, единогласно дали нам первое место, а вечером мы поднялись на сцену, получили медаль и сфотографировались со всеми президентами жюри от Дэвида Дроги до Дэна Вайдена. До этого момента никто не понимал потенциала этой награды. А мы всю оставшуюся неделю в Каннах ходили по собеседованиям в лучшие агентства мира. Я надеюсь, что мы подогрели интерес к конкурсу, на который теперь стремятся попасть лучшие молодые креаторы нашей страны. Я очень рад за бронзу Young Lions Cyber прошлого года, которую выиграли Валерий Волчецкий и Кирилл Левашов.
- Как вы попали в Wordshop?
- В Wordshop я пришел по приглашению Светланы Майбродской. Первоначально мы думали, что это будет только один авторский курс на 3 месяца, но в итоге он превратился в годовой проект, а в перспективе планируется создать факультет креативных инноваций. В Академии всегда все было в порядке с преподавателями, которые учат практическим дисциплинам (при желании и усердии студентов), заточенным под классические рекламные форматы. Но при этом не было курса, на котором учили тому, как придумывать брендированные активации, как использовать технологии в современных коммуникациях, как делать социально-ориентированные работы – те вещи, которые, например, хорошо делают в Miami Ad School, Hyper Island или Berghs.
Я на интуитивном уровне собрал программу, где мы разбирали известные кейсы, учились работать с технологиями, изучали дизайн-мышление, выявляли существующие тренды и находили им применение к брифам на студенческих фестивалях. В первый год я собрал собственное жюри от Дэвида Эриксона, со-основателя Hyper Island, до Джеймса Хилтона, ex-CCO AKQA, которые высоко оценили работы ребят. А двое наших студентов – Илья Панфилов и Анна Бережная – довели наши начинания до конца и выиграли международный конкурс Young Glory.
В этом году тот же конкурс выиграли Альберт Урчуков и Ирина Смоликова. Альберт и Ира, а также пара Артема Позднякова и Ольги Гусаровой взяли шортлисты Future Lions. А Арнис Миллерс совместно со студентами других школ выиграл первую российскую бронзу на австралийском фестивале Young Guns. Ну и конечно посмотрим на Young Lions. Я желаю удачи своим студентам в этом году – Панфилову и Бережной в номинации Cyber, а также Анне Кирисюк и Сергею Шаброву в номинации Media.
- Есть ли у вас проекты вне рекламы? Что вам интересно?
- Сейчас я вместе с группой единомышленников готовлю одно технологическое устройство для запуска на Kickstarter, а также помогаю своей девушке с проектом в области общественного питания. Так что будет очень интересно узнать, могу ли я не только тратить чужие деньги на свои идеи, но и зарабатывать свои собственные деньги.
- Что для вас интересно в развитии креатива в России?
- Наверное, самый большой тренд – это поиск собственного языка, создание прорывных решений с локальным контекстом. То, что может быть понято и принято в любой точке мира, но при этом тесно связанно с российскими реалиями и историей. Восход и Red Pepper делают это отлично в масштабе своего региона и рынка; мне нравится, как с крупными коммерческими клиентами работают Instinct, Friends и SLAVA. И я тоже хочу этому научится.
- Вы с высоты своего непродолжительного, но эффективного опыта можете дать совет новичкам в рекламе?
- Потерпеть и набраться опыта в маркетинге и коммуникациях. А потом заняться собственным продуктом.
Текст Sostav
Лаборатория изучения больших данных Льва Мановича собрала и проанализировала 2,3 миллиона фотографий из Instagram Нью-Йорка, Токио, Бангкока, Сан-Франциско и еще одиннадцати глобальных городов. Таким образом они смогли увидеть биологические ритмы, по которым живут мегаполисы: кто чем занят в каждый отрезок времени, чем отличается жизнь жителя одного города от другого, во сколько просыпается и засыпает Манхэттен. Перед выступлением во дворе «Стрелки», которое состоится 10 июня, профессор Graduate Center в Городском университете Нью-Йорка (CUNY), Лев Манович рассказал, что ещё можно узнать о человеческой культуре, анализируя миллионы данных.
— Вы стали одним из 50 героев, определяющих следующие 50 лет, по версии журнала The Verge. Как вы считаете, что именно в ваших исследованиях определяет будущее?
— Я был приятно удивлён, когда увидел в маленькой биографической справке, которую писали для каждого, что они вспомнили не только мои последние проекты, но и более раннюю теоретическую работу, где я осмысливал новые цифровые медиа. Я смотрел на то, как язык новых медиа проявляется в современной архитектуре, искусстве, кино, литературе. Я показал, что цифровые медиа — это не просто новое явление, что они участвуют в длинных культурных процессах, которые продолжаются столетиями. И думаю, что именно это их и привлекло: изучая таким образом культурные процессы, нам легче предсказать или по крайней мере понять, что можно ожидать в следующие 10-20-30 лет, увидеть длинные исторические траектории.
Что касается моих последних работ, в 2005 году у меня появилась идея, что огромное количество контента, который пользователи выбрасывают в социальных медиа, даёт новые возможности для изучения культуры. Мы можем не просто смотреть на отдельные примеры, как обычно это делается в гуманитарных науках, а изучать гораздо большие объёмы. Предположим, все фото в Instagram из одного города, или выбрать тему фотографий на Flickr, или проанализировать все веб-сайты художников дизайнерских школ, чтобы увидеть, как меняется их видение с течением времени.
Вот таким более систематическим изучением культурных процессов занимается моя лаборатория уже семь лет. Хотя сегодня уже существует много подобных лабораторий, но их интересует, как получить определённые алгоритмы, а нас интересует, как эти алгоритмы использовать, изучая конкретные культурные архивы.
— Для современного информационного пространства характерно отсутствие иерархии — перед интернетом все равны. Как вы думаете, может ли такая система отношений настолько прочно укрепиться в нашем сознании, что мы начнём вести себя так же в реальной жизни?
— В 1990-е годы, когда появился интернет, одна из вещей, которая всем бросилась в глаза, — это, действительно, отсутствие иерархии: Microsoft могут сделать себе веб-сайт, и какой-нибудь школьник, в принципе, используя ту же технологию, тоже может.
Сейчас всё изменилось. Происходит монополизация. Во многих странах Google доминирует в интернет-поиске, трудно уже конкурировать с Facebook или «ВКонтакте», у них слишком много пользователей. Профессионалы конкурируют с простыми людьми, поэтому придумывается много различных веб-технологий, которые делают веб-сайты красивее и гораздо сложнее. Если вы захотите реально хороший сайт, в Нью-Йорке это будет стоить десятки и сотни тысяч долларов.
Другой вопрос, что люди действительно постепенно изменили привычки: любой человек может написать любому человеку. Я вообще каждую неделю получаю имейлы не только от профессоров, но и от студентов из самых разных стран Южной Америки, Европы и Азии. Или вот на днях я получил имейл от школьников, которые просили о сотрудничестве. Сегодня торжествует некая неформальность. Но понимаете, онлайн-мир, с одной стороны, что-то меняет, а с другой — есть какие-то человеческие закономерности. Все физические, биологические и социальные системы, которые мы знаем, имеют свою иерархию. И эти механизмы настолько необходимы, чтобы система работала, что ничего на них не может фундаментально повлиять.
— Насколько результаты ваших исследований позволяют делать выводы об офлайне?
— Проще ответить на примере нашей работы. Один из самых сложных проектов, которым мы занимаемся уже пять лет, — это анализ содержимого сайта DeviantArt. Это очень знаменитый сайт, наверное, самая большая социальная сеть, где люди выкладывают своё творчество. Сегодня для этих целей в основном пользуются Pinterest, Instagram, Tumblr, а в 2000-е годы это был именно DeviantArt. Там около 35 миллионов художников и сотни миллионов их работ. При этом интересно, что несмотря на то, что это любительский сайт, люди очень серьёзно относятся к тому, что выкладывают. И хотя авторы не являются частью официального мира искусства, там можно найти огромное количество очень сильных работ, которые не менее интересны, чем то, что вы видите в коммерческих галереях. Например, я нашёл там девочку из Шанхая, которая начала выкладывать свои фото с 16 лет, а сегодня она снимает для Vogue.
Анализируя миллион художественных работ, мы можем задать себе самые разные вопросы: что такое современное искусство, как оно изменилось за десять лет, какая там категорийная система? Одна из самых интересных деталей, которую мы выделили, изучая DeviantArt: пользователи создали более 1 700 самостоятельных категорий, чтобы описать свои работы.
Естественно, эти люди в коммерческие галереи никогда не пойдут. Им для этого нужно пойти в художественную школу, получить степень, потом начать карьеру, карьера должна быть стройной — каждый год выставки. Аутсайдеры никому не нужны. И это ещё один пример, доказывающий, что дифференциация будет всегда. Как мы не увидели коммунистического общества, где все экономически равны, так же мы, скорее всего, не увидим общества, где была бы демократия с точки зрения вкуса и участия.
— Два года назад вы, рассказывая о своём проекте Phototrails, говорили о том, что хотели бы выяснить, отражает ли Instagram реальную жизнь, или только самого себя. Тем самым вспомнили знаменитое высказывание теоретика коммуникации Маршала Маклюэна: «Media is the message» (средство коммуникации является сообщением. — Прим. ред.). Так к каким выводам вы пришли в рамках этого проекта?
— Вы правы, я спрашивал, что такое Instagram: это окно в другую реальность, сообщение или медиа? Это относилось к знаменитой формулировке Маклюэна, что медиа есть послание. Люди, которые изучают социальные науки, или журналисты используют Instagram, чтобы понять, что происходит в мире. Допустим, что случилась революция и мы можем увидеть, что выкладывают очевидцы, мы можем сделать какой-то вывод о случившемся. Меня интересует, насколько сами эти медиа не просто окно в реальность, а насколько они влияют на любое содержание, которое ты можешь в них вставить.
Например, в Twitter люди не просто пишут тексты. Он научил нас описывать события именно в 140 символах, а также учитывать при этом, сколько символов отберёт ссылка или хештег — целая серия ограничений. И люди не просто пишут, они пишут определённые вещи, составляют фразы в определённой форме. Таким образом, я бы сказал, что медиа не просто передают сообщение, а влияют на содержание. Ссылаясь на Маклюэна, я хотел задать вопрос: если Instagram — это визуальное окно в реальность, и миллионы людей фотографируют свою жизнь, позируя, подбирая фильтры, показывая какую-то версию своей жизни, насколько мы можем использовать это как инструмент визуальной антропологии? Насколько Instagram подходит для изучения культурной, экономической, социальной жизни в разных странах?
— И пришли ли вы к какому-то ответу?
— После Phototrails я и моя лаборатория сделали проект про Киев — The Exceptional and The Everyday: 144 Hours in Kyiv (2014), в рамках которого мы собрали и проанализировали изображения, геолокации и теги из Instagram, опубликованные в течение одной недели в ходе протестов на Майдане. А также мы делали проект On Brodway: 660 тысяч фото из Instagram за шесть месяцев 2014 года, с указанной локацией «на Бродвее». Мы разделили 20 километров Бродвея на 700 сегментов по 30 метров и сравнили фотографии на каждом отрезке. Бродвей — это разрез человеческого общества, он проходит сквозь самые разные районы Нью-Йорка: от Уолл-Стрит до Гарлема. Когда мы проанализировали все фотографии, то поняли, что культурно-социальная разница районов отражена очень хорошо.
В общем, после всех этих проектов я понял, что, с одной стороны, Instagram как медиа очень сильно влияет на содержание — там действительно процент улыбающихся людей гораздо больше, чем в реальной жизни. Но, с другой стороны, мы увидели специфичное содержание для различных групп населения, различных стран, различных мест. Селфи в Нью-Йорке, Москве, Сан-Паулу, Токио отличаются друг от друга. У людей различные коды поведения или коды фотографирования.
— Настроение, биологический ритм, социально-культурная разница улавливаются. А есть ли что-то, что невозможно уловить? Или всё выразимо?
— Во-первых, всё зависит от метода, о котором мы говорим. Всё-таки работа с большими данными — это превращение культуры в числа и категории. Современные алгоритмы позволяют автоматически определить фототехнику, ближний план, описать объекты и то, где они расположены. Но это очень рациональный, экономический, индустриальный взгляд на изображение. В то же время мы изучаем тексты, блоги, изображения в Instagram — всё это профильтрованные индивидуальные высказывания, а значит так или иначе это своеобразные окна в мысли и воображение людей. Последнее, что я бы добавил: если смотреть с точки зрения традиционной культуры, то только Толстой или Пруст могут описать ощущения через пейзаж с гораздо большей точностью, чем любые существующие методы компьютерного анализа изображений.
— А вы думали о том, чтобы изучать российские данные?
— Мне было бы очень интересно. На днях я встречался с девушкой, она делает PhD в Германии и хочет изучать всё, что говорят о Российской православной церкви: взять все блоги в России за десять лет и проанализировать их. Я думаю, после моей поездки я вдохновлюсь и решу, что именно буду делать.
Как вы знаете, в России специфическое использование медиа. Под любым русским фильмом на YouTube начинаются такие комментарии, что на душе становится тяжело. Что меня поражает, есть большая культурная разница в том, как медиа используются здесь и там. В Америке всё очень вежливо: люди относятся к Twitter как к официальному пространству высказываний и очень осторожны в выражении своих политических взглядов. А в России люди пишут всё что угодно. Интересно изучить функцию этих медиа более подробно.
— Как результаты вашего исследования может использовать современный урбанист?
— Обычно, рассуждая о городе, архитекторы начинают со стабильных понятий: улица, район, пересечения, дороги. Но если взглянуть на город через очки, которые предлагаем мы, то город предстанет в размытых пикселях, там нет Нью-Йорка, нет Москвы, а есть сотни миллионов точек. Эти спутниковые изображения дают некое отстранение, потому что вы не видите ярлыков. Наш метод позволяет создать новые типы метрик для понимания структуры городской среды. Скажем, вместо того чтобы говорить о плотности населения улицы, можно увидеть неочевидное место использования этим же населением.
После проекта On Brodway мы получили другой город — портрет различных слоёв населения и разделили всех людей на туристов, тех, кто живёт в этом районе, и тех, кто приезжает сюда работать или развлекаться из других районов. Мы увидели, что и в какое время они фотографируют. Таким образом мы узнали, как люди используют пространство, куда ходят. Мне кажется, это имеет прямое отношение к урбанистике. Если вы архитектор, вас интересует, как спланированный вами район будет использоваться людьми.
— Могли бы вы в одном предложении сформулировать, какая она — культура современного человека?
— Во всех моих работах с большими данными есть несколько метаидей, которые всем движут. И одна из них — не давать на подобный вопрос обобщённый ответ. Например, «современный человек одинок» или «современный человек связан со всеми». В Нью-Йорке живёт 8 миллионов человек, и, несмотря на то что мы можем отметить какие-то общие закономерности и тривиальности, они всё же все разные. Мы можем сравнить виды культурной активности в сети 3 миллиардов людей и в результате получить множество ответов. Каждый человек уникален, но мы тем не менее можем собирать этих людей в кластеры, например по 300 типов, или 3 000, или 30 000. Основный стимул, который движет этой работой, — желание отказаться от простых ответов. У нас впервые есть возможность изучить и отразить разнообразие человеческой жизни, опыта, хотя бы той его части, которая находит своё выражение онлайн. Вместо одного ответа предоставить карту мира, которую можно укрупнять и двигать, выбирать категории, например тип общения, выбор локации, выбор одежды, и затем делать собственные выводы. Это и есть видение всего нашего проекта.
Актер Иван Охлобыстин рассказал в интервью изданию «Украина.Ру» о проекте нового российского телеканале
— Иван Иванович, расскажите, пожалуйста, о канале, открытие которого планируется в скором времени. Где он будет функционировать, какова его направленность? Будет ли канал освещать события на Украине? Мнение о том, что канал будет посвящен Новороссии, как я понимаю, ошибочно?
— Да, ошибочно. Просто слоган — «новой России — новое телевидение». А Донецк, Луганск, Украина — всё-таки другие страны. И мы не имеем морального права на предоставление такой информации. Наш канал рассчитан на Россию и на дружественные страны. Это спутниковое телевидение. Это информационно-публицистический канал.
Если в двух словах, то можно провести аналогию. Есть несколько СМИ на информационном рынке, которые представляют интересы либерально настроенной части нашего общества. А интересы консервативно настроенной части общества не представлены. Да, есть государственное телевидение, но оно не может придавать ту или иную окраску освещению текущих событий, оно должно быть максимально объективным. Есть телеканал «СПАС», но это религиозный канал, и было бы странно, если бы на нем массивом обсуждались какие-то светские новости. Есть канал «Звезда», но им всё-таки попечительствует Минобороны, поэтому они тоже не могут претендовать на представление интересов консервативно настроенной части общества.
Опять же, у нас всё будет без дикостей, это будет светское телевидение. Не будет звучать никаких агрессивных лозунгов. Просто подавать и освещать информацию будут люди, которые придерживаются определенных взглядов, можно сказать, консервативно-патриотических.
— Канал уже получил название?
— Пока мы находимся на стадии оформления лицензии, решаем финансовые вопросы. Рабочее название — русское консервативное телевидение (РКТ) «Ракета». Всё это уложится в бюджет около 1,5 млрд долларов (вероятно, здесь ошибка - прим. МедиаПрофи) в общей сложности.
— Кто ещё, кроме вас, является основателем канала?
— Основная наша директория — я, Михаил Пореченков, Захар Прилепин, Сергей Лукьяненко, Николай Гастелло. Мы надеемся привлечь господина Вассермана. Это наш основной костяк.
— Мы знаем, что в июне состоится конференция, на которой будет более подробно рассказано об этом канале.
— Да, она состоится, я думаю, что в середине июня, когда основные административные и финансовые документы будут оформлены, чтобы не ставить журналистов в глупое положение непроверенной информацией. Конференция пройдет либо в РИА Новости, либо в ТАСС. Мы соберем журналистов, расскажем всё, что у нас есть, будем играть открытыми картами. Потребность в подобного рода канале явственна, аудитория сформирована, она огромна.
— На какого зрителя всё-таки рассчитан канал, поясните более детально.
— Вы знаете, с учетом того, какой сейчас век, уже даже 16-летние ребята хорошо ориентируются в окружающих их событиях. Наша аудитория — люди от 16 до 70 лет. Основной сегмент, конечно, 18-40 лет. У нас будет идти новостная лента, будут публицистические и художественные передачи. Мы также рассчитываем сделать предложение господину Шарию. Потому что мне лично он очень импонирует как журналист. Ответственный человек.
— Поскольку на канале будут работать люди, так или иначе связанные с украинской тематикой, то можно предположить, что будут и аналитические программы именно по этой теме?
— Будут. Но мы приложим все усилия, чтобы избежать всякого рода дикостей и крайностей. Потому что их было до такой степени много, что мы сами устали, одурели и начали сходить с ума. Хватит зла. Нужно разбираться, полемизировать. Нет у нас никакого отдельного отношения к либерально настроенной части общества. Я имею ввиду настоящих либералов, а не таких, как Кудрин, который ездит в Америку с предательскими документами. Настоящие либералы должны присутствовать в обществе. Они уравновешиваются консервативной частью населения, и в таком взаимном диалоге рождаются истина и правильные решения. Не стоит забывать, что нашими странами прожита огромная тысячелетняя история, и какие бы чувства мы не испытывали сейчас, рано или поздно мы всё равно будем вместе. Что бы нам ни говорили политики, как бы мы сами в свое время ни истерили с двух сторон, но объективная ситуация такова, что мы не можем передвинуть наши страны, отказаться от тысячелетней истории. В каждой русской семье есть украинцы и наоборот. У меня есть родственники в Одессе, в Харькове, в Днепропетровске. А друзей полно тем более. С кем-то я служил в армии, с кем-то работал. У нас будет вполне адекватное телевидение, без крайностей, но с вполне патриотическим уклоном. Для большей объективности мы будем приглашать и представителей либерального лагеря, и представителей украинского истеблишмента. Потому что важно знать мнение всех кругов. Важно прийти к середине, к тому, что в православии называется «царский путь», где всё-таки можно найти какие-то точки соприкосновения, по которым мы сходимся. Вот с них и надо начинать. Мы уже поняли, по каким точкам мы не сходимся, их очень много. Их стало даже слишком много для обычных людей. Люди страдают, погибают, они запутаны и напуганы. Людям нужно нечто такое, что вызовет в них ощущение, что они получают респектабельную информацию, без каких-либо особо личностных интонаций.
Разумеется, авторские передачи тоже будут. Но, я думаю, мы избежим ток-шоу. Потому что ток-шоу само по себе предполагает спор. А знаете, в споре — один дурак, а другой подлец. Нам не хочется быть ни тем, ни другим. Мы хотим рассуждать о жизни, мы хотим рассуждать о том, как жить дальше. Ведь жить дальше придется. Мы хотим смирить себя до трезвой оценки ситуации. К этому же мы хотим склонить и наших пока потенциальных собеседников на Украине. Мы предлагаем попытку быть объективными. На данный момент телевидение — очень мощная сила. Гораздо сильнее, чем танки и ракеты. Мы уже скорректировали свои взгляды, пришли к более менее объективному пониманию ситуации. Но за это время мы успели потерять друзей и с той, и с другой стороны. Я надеюсь, проект получится особенным. Короче говоря, нам хочется, чтобы всё было без истерики и оскорблений, без фейков, с хорошей редакционной структурой, с привлечением хороших опытных и честных журналистов.
— С разоблачителями фейков.
— Ну да, и с разоблачителями фейков. Потому что Шарий делает бесценную работу. При этом, надо отдать должное, как бы он не ругал в своих видео нынешнюю украинскую власть, он никогда не оскорблял народ и никогда не был против самой Украины. Всем понятно, что он как был украинским журналистом, так им и остался. Это вызывает большое уважение, потому что мы должны быть патриотами своей родины.
Беседовала Елена Гагарина
Украина.ру
Фото сайта theplace.ru
В конференц-зале гостинице Radisson Славянская наградили победителей и дипломантов Radio Station Awards 2015.
В пятницу 5 июня в зале собрались гости и представители радиостанций, которые участвовали в конкурсе. С утра для участников премии была организована конференция "Перспективы развития регионального радио", в которой выступили ведущие специалисты медиаиндустрии.
Вечером победители получили свои заслуженные "Золотые звезды". За 2 часа церемонии организаторы вручили призы в 26 категориях конкурса. Смотрите список лучших на сегодняшний момент радиостанций России. За них голосовали радиослушатели и поклонники.
Свободное интернет-голосование длилось несколько месяцев. Каждый посетитель официального ресурса премии голосовал только один раз в течение суток. Голоса, полученные некорректными способами через «накрутки» и «анонимайзеры», не учитывались в итоговом результате. Свободное голосование продлилось до начала мая.
Наблюдатели отмечают, что радиостанции получали преимущество над конкурентами, благодаря призыву их поддержать в прямом эфире своих радиостанций. Это не запрещено правилами. Несмотря на то что голосование нельзя назвать безупречной статистической выборкой, оно безусловно выделило радиостанции, которые наладили дружеские отношения со своими слушателями.
Золотые звезды получили победители Radio Station Awards
Победители Radio Station Awards 2015 года названы. Лучшие радиостанции заслужили народную любовь и это главное. Оценку профессионалов представит премия "Радиомания" 26 июня 2015 года.
Лучшая радиостанция Дальневосточного федерального округа 2015
Mix FM (Хабаровск)
Лучшая радиостанция Сибирского федерального округа 2015
Радио «Шория» (Таштагол)
Лучшая радиостанция Уральского федерального округа 2015
Радио «Пилот FM» (Екатеринбург)
Лучшая радиостанция Приволжского федерального округа 2015
Радио «Юлдаш FM» (Уфа)
Лучшая радиостанция Северо-Западного федерального округа 2015
Радио «Волхов FM» (Волхов)
Лучшая радиостанция Северо-Кавказский федеральный округ 2015
Радио «Ватан» (Махачкала)
Лучшая радиостанция Южного федерального округа 2015
Радио «Казак FM» (Краснодар)
Лучшая радиостанция Крымского федерального округа 2015
Радио «Ялта FM» (Ялта)
Лучшая радиостанция Центрального федерального округа 2015
Радио Moscow FM (Москва)
Лучшая сетевая радиостанция 2015
Радио «Радио»
Лучшая информационная радиостанция 2015
Радио «Говорит Москва» (Москва)
Лучшая новостная радиостанция 2015
Радио «Комсомольская правда» (Москва)
Лучшее деловое радио 2015
Радио Business FM (Москва)
Лучшая информационно-музыкальная радиостанция 2015
Радио «Москва FM» (Москва)
Лучшая онлайн-радиостанция 2015
Радио «Фонтантка FM» (Санкт-Петербург)
Лучшее приложение для радио 2015
Rush.fm
Лучшая региональная радиостанция-партнер 2015
Радио DFM (Краснодар)
Лучший радиосайт 2015
Moskva.fm
Лучшая радиостанция УКВ, КВ, СВ, ДВ диапазона 2015
Радио «Радонеж» (Москва)
Лучшая танцевальная радиостанция 2015
Радио «Ваня» (Санкт-Петербург)
Лучшая поп-радиостанция 2015
«Радио для двоих» (Санкт-Петербург)
Лучшая рок-радиостанция 2015
Радиостанция «Рок-арсенал» (Екатеринбург)
Лучшая тематическая радиостанция 2015
Радио «Орфей» (Москва)
Лучшая народная радиостанция 2015
Радио «Шансон» (Москва)
Лучшая российская радиостанция 2015
«Русское радио» (Москва)
Специальный приз за вклад в развитие радио – Михаил Гуцериев
Фото Е. Зверева
В Петербурге не утихают разговоры по поводу переформатирования местного городского телеканала 100ТВ новым руководителем холдинга "Балтийская медиа-группа" Арамом Габреляновым.
Московское руководство приняло решение сделать из «сотки» местный LifeNews. В связи с этим в конце мая сотрудники теперь уже бывшего 100ТВ массово подали заявление на увольнение. По разным оценкам, уволилось от 50 до 60 журналистов и редакторов. Свою обеспокоенность по поводу фактической утери канала и дальнейшей судьбы журналистов 100ТВ выразили и в Союзе журналистов Санкт-Петербурга. На канале же активно идет переоснащение и перестроение не только помещений, но и сознания. ЖурДом пообщался с руководителем холдингов "News media" и "Балтийской медиа-группы" Арамом Габреляновым о том, интересно ли ему мнение петербургского журналистского сообщества, из-за чего "гонят пургу на LifeNews", и почему Росбалт боится его прихода на петербургский рынок.
Как вы для себя оценили реакцию Петербурга на переформатирование 100ТВ?
Что значит "реакцию Петербурга"?
Петербургского медиа-сообщества хотя бы.
Какого медиа-сообщества? Если два человека написали что-то в Твиттере, я не понимаю, что такого?
Союз журналистов Петербурга недавно обсуждал ситуацию на канале.
Где? Что там написано?
На официальном сайте СЖ в новостях говорится, что они обеспокоены переформатированием петербургского канала.
А он что им принадлежит этот канал?
Я не утверждаю. Это я у вас спрашиваю. Что вы думаете по этому поводу?
Я просто не понимаю (смеется). Я, например, обеспокоен тем, что в Гондурасе плохая обстановка. Обеспокоен. Дальше что? Мне ни холодно, ни жарко от этого. У меня свои акционеры. Меня, вообще, не волнует кто и чем в Питере обеспокоен. Меня волнуют две вещи: первая — любовь зрителей, которая выражается в цифрах, и вторая – мнение акционеров о продукте, который они мне доверили делать. Обеспокоенность питерского медийного сообщества — это все равно, что в Зимбабве тутси чем-то недовольны.
То есть вы никак не хотите выстраивать с местными отношения?
А я никогда не выстраивал никаких отношения ни с одним СЖ — ни с московским, ни с российским. Я всегда выстраивал отношения со своими зрителями, читателями, слушателями. Я работаю для них. Я не работаю для депутата питерского городского Законодательного собрания, я не работаю для Союза журналистов Питера. Меня мало волнует, что они обо мне думают и говорят.
Тогда давайте про петербургского зрителя поговорим. Петербуржцы привыкли к 100ТВ. У канала уже была своя определенная аудитория.
Цифры, которые я вижу на 100ТВ, говорят о том, что ни о какой привычке говорить нельзя. Какая там привычка, если его почти не смотрят. Показатели не просто низкие - они ниже низкого. Если бы канал смотрели, и он был популярный, то акционеры не ставили бы вопрос переформатирования канала. Вот и все.
На ваш взгляд, канал LifeNews подходит для петербургской аудитории?
LifeNews подходит по формату для любой аудитории в любой стране мира потому, что занимается поиском и подачей новости. И всегда дает первыми срочные новости.
То есть особой специфики для Петербурга не будет?
А какой стиль я должен сделать для Петербурга?
Я задаю вопрос, так как мне самой хотелось бы понимать.
Вы мне говорите: "Арам Ашотыч, а будет ли какой-то стиль для Петербурга?" А какой у Петербурга стиль? У Невзорова была передача «600 секунд» - самая популярная передача в Питере. Вы, наверное, слишком молодая, потому не помните эту передачу. Она была построена только на криминале, на новостях и тому подобном. Это была самая рейтинговая передача Санкт-Петербурга. О чем это говорит? О том, что питерцы особые люди? Я считаю, что в Петербурге нормальные люди, обычные, хорошие. Одним интересно одно, другим – другое.
Со стороны кажется, что 100ТВ, а точнее, уже правильно говорить LifeNews Neva. Так, ведь?
Нет, он не будет называться LifeNews Neva. Я пока не буду говорить, как он будет называться.
Это слухи?
Да, это слухи, грамотно распространяемые Росбалтом, который со страхом и ужасом ждет LifeNews в Питере. Это понятно. Безраздельному владению Росбалта приходит конец. Они подключают своих депутатов, свою медиа-тусовку. Ничего не получится. LifeNews все равно будет первым, как и везде. Это понятно любому человеку и Росбалту тоже.
Если бы LifeNews не был никому интересен, была бы такая пурга? Ну, появился новый канал. Мало ли появлялось каналов. Есть канал «Санкт-Петербург», который принадлежит мэрии, насколько я понимаю. Ну чего ж никто не поднимает пургу? Это же гостелеканал, который финансируется мэрией.
Как вы говорите, пургу поднимаю по той причине, что канал 100ТВ обеспечивал зрителя аналитическими и критическими материалами. В том числе в адрес власти.
Нет, подождите. Дело в том, что 100ТВ может что угодно представлять. Если бы людям нравились критические материалы о власти, как вы мне говорите, тогда у них должен был зашкаливать рейтинг. Логика отсутствует. Если у них рейтинг почти на нуле, и они любили спать во время работы на солнышке (Речь идет о материале «Чего лишится Петербург с приходом Арама Габрелянова на 100ТВ» — прим.), о чем можно говорить? Мне не приходится говорить о том, что и кому нравилось. Если такие материалы нравились, то покажите зашкаливающие рейтинги. Это же не самоцель – критиковать власть. Самоцель – давать людям точную своевременную оперативную информацию и стараться, чтобы эта информация была эксклюзивной. LifeNews успешно это делает. И посмотрим, получится у нас или нет. Странно, что Росбалт, поднявшийся на криминале и желтухе, обвиняет нас в том, что мы собираемся давать криминальные новости.
По поводу коллектива. Довольно много людей ушло с канала. Я так понимаю, часть из них ушли добровольно, часть - уволили.
Я вам скажу так. На московском LifeNews работает 210 человек. На канале 100ТВ работало почти 600 человек. Я занимаюсь медиа-бизнесом. Поэтому не могу, к сожалению, на канале держать людей, которые будут спать на солнышке и отдыхать. Не могу себе этого позволить. Вы сегодня читали заметку?
Да, вы довольно острый твит написали в адрес автора.
Да, я так понимаю, из 600 человек - 450 спали на солнышке. Остальные критиковали власть.
А как отбирали оставшихся?
Очень просто. Если у человека горят глаза и он хочет заниматься журналистикой, а не надувать щеки, тогда мы его оставляли. Если человеку неинтересно, он считает, что можно делать три сюжета новостей в день для службы информации и для него это нормально, то мы его не оставляли. Бездельников и лентяев мы держать не будем. У нас принцип создания холдинга всегда был такой – мы занимаемся журналистикой. Мы не богодельня для людей, изображающих из себя либералов или оппозицию, любящую спать на крыше.
Вы дадите возможность тем людям, кто все же захочет работать по вашим правилам, вернуться на канал?
У нас там сидят уже люди. Главный редактор Влад Вдовин, который прошел всю эту школу, он все это знает. Он этим и занимается. Так что, если кому-то интересна эта работа – мы рады любому в независимости от того, работал он на сотке или нет. У нас нет предвзятого отношения к сотрудникам телеканала. Это глупость. У нас предвзятое отношение к тем, кто любит спать на работе, параллельно изображая из себя либералов и критикуя власть. Так у нас не будет. Если есть за что критиковать – критикуйте! Вопросов нет.
Вы допускаете все же на канале такие сюжеты?
Какие сюжеты? Если сотрудники телеканала пишут: «Ну, вот, когда произошла страшная железнодорожная авария, мы же все-таки поехали на нее», — говорят журналисты телеканала 100ТВ. Понимаете? Т.е. они за подвиг ставят то, что они поехали на страшную аварию, случившуюся под Питером. У меня нет предвзятости и обиды. Просто не понимаю попытки некоторой части петербургской журналистики изобразить из себя великую элитную петербургскую журналистику. Это бред! Миф, который они себе создали и сами в него верят.
Вы собираетесь телеканал делать ведущим активом холдинга?
Понятно, что LifeNews будет главным в Балтинфо. Или как там он называется…
Балтийская медиа-группа.
Да, Балтийская медиа-группа. И в БМГ это будет главный мотор, который будет заниматься поиском новостей, местных новостей. Это будет канал про Санкт-Петербург и Ленинградскую область.
Какова судьба других активов, того же агентства Балтинфо?
Этого я пока сказать не могу, к сожалению, так как до сих пор идут дискуссии. Пока не определились с тем, что там будет. Сейчас мы готовим канал, идет его перенастройка. При всем ощущении их питерских понтов, у канала не было даже своего HD-телевидения, аппаратура была вся устаревшая. Нам все пришлось переделывать. У них не было системы онлайн передачи информации в эфир. Мы должны сделать первый канал в Санкт-Петербурге по новостям. И мы его сделаем.
Какие ставите себе сроки?
Запустимся в начале сентября.
А по рейтингам?
Два года — минимум, три года — максимум.
Беседовала Оксана Солодовникова
Источник фото - http://news.yahoo.com
На площадке фестиваля «Вместе радио» 2.3 состоялась дискуссия о состоянии радио в регионах России. Об особенностях работы регионального коммерчекого радио в 2015 году рассказал генеральный директор холдинга "Радио 45" (г. Курган) Андрей Воронцов.
О местном рынке
Наш холдинг состоит из 8 радиостанций. Радио «За облаками» имеет собственное программирование, это единственная локальная станция на рынке. Всего в Кургане и области 12 радиостанций. Из них 11 коммерческих.
Среди наших конкурентов «Европа Плюс», «Русское радио». В нашем холдинге «Дорожное радио», «Авторадио», «Серебряный дождь». Радио от общего рекламного пирога города и области забирает 18-20 процентов. Я не знаю региона, где были бы такие же показатели. Они достигаются, в том числе, прекрасной работой наших продавцов. Мы обучаем менеджеров как только можем, они у нас всегда в прекрасной форме.
О текущей ситуации
2014 год у нас был рекордным. Мы заработали на 20% больше, чем в 2013 году. В 2015 году первый квартал был положительным на 1,3%. Несмотря на сложности, доход превысил самый удачный прошлый год. Но иллюзий мы не строили. В апреле рынок обрушился. Минус 30%. Сейчас мы пытаемся осмыслить эту ситуацию и понять, как нам дальше работать. Прогнозируем «падение» на 20% по итогам года, то есть вернемся на уровень 2013 года. Если так произойдет, — это будет неплохо.
Что нас спасает? Холдинг. Будь у нас одна радиостанция, мы бы не устояли. Сложно даже представить развитие событий. Мы постоянно растем и думаем, что делать дальше, поэтом хорошо стоим на ногах.
Мы намеренно выстраиваем холдинг из радиостанций, которые работают в разных нишах. Каждая следующая радиостанция выбирается исходя из этого. Когда возникают сложности с форматированием, у нас есть «палочка-выручалочка» — «За облаками». Если есть свободная ниша, мы нашу локальную станцию туда чуть-чуть двигаем. Когда приходит рекламодатель, мы ему можем предложить практически любую аудиторию, именно это и помогает существовать в трудные времена.
«За облаками»
В Кургане 340 тыс. жителей. На рынке Кургана и Шадринска (второй по значимости город области) нам уже тесно. Мы решили идти в другие города, как это делают «Радио Сибирь», «Радио Си» и другие. Современные технологии позволяют. В прошлом году ФКК нам отдала победу в 4-х городах: Орел, Архангельск, Магнитогорск, Тольятти. Мы выходим на конкурс с концепцией местной, локальной станции. Это успех и некоторый финансовый шок, потому что все эти лицензии стоят приличных денег. Но мы ищем ресурсы, и запустимся во всех этих городах.
2008 год стал для нас годом испытаний. В сложные времена на радио кто-то применяет кризисные финансовые схемы, оптимизируется, применяет дисконты и так далее. Мы взглянули на проблему с другой стороны и решили, что главное для нас, - сохранить команду. По большому счету наш главный ресурс – это люди.
Пришлось пойти на сокращения. Но не рабочих мест, а рабочего времени. Мы сократили рабочее время: один час утром и полчаса вечером. Видимо, в 2015 году поступим точно так же. Наша команда тогда это поняла и приняла. Надеемся на такую же реакцию и сейчас.
Работа, личное развитие, отношения и здоровье влияют на гармоничное развитие любого человека. Для своей команды предоставляем все эти возможности. Даем любимую работу с хорошими финансовыми условиями, возможность заниматься здоровьем (фитнес, стоматология и прочее.), развиваться и получать образование.
Мы следим за дисциплиной, наши сотрудники уходят в 18 часов домой. У нас не бывает переработки. В холдинге не только ее не требуем, а, наоборот, настаиваем, чтобы человек все успевал в рабочее время. Для нас важно, чтобы сотрудник с радостью шел на работу и в таком же настроении возвращался домой в семью.
В 2012 году радиостанции исполнялось 10 лет. Мы собрали всех ребят и сказали, если заработаем к плану плюс 600 тыс. рублей, то деньги не уйдут учредителям и на развитие, а будут потрачены на поездку коллектива за границу. Началось очень интересное. На любой радиостанции есть проблема творцов и продавцов. Продавцы кричат, что творцы делают плохой продукт, поэтому его невозможно продать. Творцы говорят, что продавцы не умеют работать и продавать их замечательные креативные находки.
Когда появилась общая задача, народ объединился. Оказалось, выгодно работать вместе. Летом мы эти незапланированные доходы получили, и осенью благополучно отправились в Турцию. Потом ездили в Казахстан, а в прошлом году – сплавлялись по реке на Урале. Рекомендую такие вылазки. Они стоят не так дорого, а эффект приносят отличный.
Что делать сейчас?
У меня есть такое ощущение, что радио нужно отбросить прошлый опыт. Мы начинаем жить в новой реальности. Кризис 2008 года был совсем другой. Предлагаю отойти от ситуации в сторону и по-новому взглянуть на радио как бизнес: программирование, трудовые отношения, штатное расписание и так далее. Уверен, в итоге мы придем к тому, что многое надо перестраивать.
Это не значит, что надо похоронить какие-то важные наработки из прошлого. Нет, нужен свежий взгляд. А кризис для этого великолепно подходит. Мы прекрасно знаем, что радио не любит резких движений, поэтому суетиться сейчас и нервничать (менять формат, делать ребрендинг, критически сокращать коллектив и так далее) очень опасно. Кризис — эволюционный процесс.
Рекламодатель любит привилегированное положение? Предлагайте что-то кроме линейного размещения в блоках. Объясняйте клиентам, что во время кризиса нужно оставаться в обойме и рекламироваться, а не пытаться на этом экономить. Все то, что мы говорим рекламодателям, касается и нас. Если радиостанция не будет себя промотировать и сэкономит сейчас на продвижении, то через некоторое время она очень об этом пожалеет.
Время эмоций
Сейчас людям интересно все, что вызывает эмоции. Если мы полезны нашим клиентам и слушателям, несем добро, удивляем, они остаются с нами.
В 1998 году я работал генеральным директором «ОСП-студии». Очень хорошо помню, как проводил совещание Иван Демидов и некоторые плакались, что не хватает денег на производство. Иван сказал: «А представьте, что деньги есть? Что вы предлагаете?». Многим нечего было сказать.
Кризис в голове. Дело не в количестве денег, а в недостатке идей и желания работать. Любой кризис временное явление. Главное, с чем вы из него выходите. Поэтому можно жаловаться на сокращение рынка на 30-40 процентов, но по большому счету размеры «падения» не играют роли, если вы настойчиво движетесь вперед.
Алексей Зверев по материалам выступления
Фото Анастасия Кондратьева
Знаменитого телеведущего Льва Новоженова можно увидеть на ТВ-3 в программе «Х-версии. Другие новости» в неожиданном амплуа.
Есть ведущие, которые стали почти членами нашей семьи, настолько они знакомы и уютны телезрителю. Даже если мы их не так часто видим. И дело тут не только во внешних признаках вроде домашней кофты и мягко-ироничной интеллигентной манеры разговора. Нет, дело в самой личности. Лев Новоженов именно из таких. На каком бы канале он ни появлялся — всегда к месту. Сейчас его можно увидеть на ТВ-3 в программе «Х-версии. Другие новости» (она идет с понедельника по пятницу в 18.00) в неожиданном амплуа.
— Лев Юрьевич, вы снова телеведущий?
— Меня так часто называют. Но у ведущего работа начинается, когда он входит в студию. А моей работе нет ни конца ни края. Я и редактор, и немножко продюсер, и сценарист. В обычной телевизионной практике эти служебные обязанности трудноразделимы. В данный момент на телеканале ТВ-3 в программе «Х-версии. Другие новости» выходит моя авторская колонка «Тайны жизни со Львом Новоженовым». Предложили вести этот проект очень симпатичные мне люди. Их интересы совпадают с моим человеческим и телевизионным форматом.
— Телевидение для вас — это прежде всего...
— ... нестабильная структура. Программы открываются, закрываются, живут, болеют, умирают. Но, как пел Окуджава, «работа есть всегда, хватило б только пота на все мои года». Помните? Песня «Шарманка». Вот и я такой же шарманщик, который ищет контакта с людьми. Это мое призвание — общаться с людьми. И многолетняя привычка: я в журналистике уже 50 лет.
— Но не предполагали, что окажетесь именно в ящике?
— Это случайно получилось уже в довольно зрелом возрасте — мне было 46 лет. Первая половина моей творческой жизни прошла в печатной прессе. На авторское телевидение меня пригласил Дима Дибров. Тогда я был заместителем главного редактора в «Московском комсомольце». Мне было предложено создать информационную программу в рамках 4-го канала «Останкино» — так он тогда назывался. Того самого, на который вскоре пришла телекомпания НТВ. И было решено оставить мое «Времечко» в сетке.
Я особенно не бился за то, чтобы работать на ТВ, не обивал пороги. Это получилось само собой. Но попасть туда намного легче, чем удержаться. Телевидение — это что-то вроде бешеного быка, который так и норовит тебя сбросить.
— Еще говорят, что ТВ — это наркотик.
— Ну: И кино — наркотик. И литература — есть же графоманы. Я бы шире сказал: жизнь — это наркотик. Привыкаешь жить, и очень трудно отвыкнуть. А телевидение — это специфический наркотик. Там ведь самые красивые женщины. Как в театре, банке или кино. Впрочем, в 93-м кино не смотрели, оно пришло в упадок. Сейчас появились хорошие европейские режиссеры. Американское кино мне надоело, оно повторяется. А ТВ не просто теснит кино — оно стало второй реальностью. А для многих — первой. Просыпаясь ранним утром, многие включают прежде всего не свет, а телевизор.
— НТВ 90-х было уникальным. Это особая страница вашей биографии?
— Я оказался в нужное время в нужном месте. Среди лучших людей на лучшем канале. Чем очень гордился. Тех профессионалов до сих пор знают и помнят.
— Почему все-таки канал разогнали?
— Просто стала меняться страна. Да что там страна — весь мир поменялся политически, культурно, технологически. Появился интернет. Ветер истории свистел в ушах... И это движение продолжается. Сейчас все очень политизированы. Лайкнул — не лайкнул, друг — недруг, забанили — ушел сам. Это все отражение жизни.
— Сегодня старое НТВ невозможно?
— Это был знак времени. Шло крушение границ, барьеров. НТВ было по-настоящему европейским телевидением. Оно обогнало страну. Парфенов. Лобков. Киселев. Миткова: Но это был удивительно демократичный канал, при том что там работали интеллектуалы. НТВ показало, какой должна быть информация в идеале.
— Тоскуете по тем временам?
— Жизнь продолжается. Я вхожу в другой возраст. Уже не могу в таком режиме жить и работать — каждый день 4 часа прямого эфира. Возможность высказаться, которую мне предоставил телеканал ТВ-3, для меня очень важна. Я не замахиваюсь на то, чтобы нести свет истины, пасти народы. Но у меня есть сокровенные мысли и наблюдения, которыми очень хочется поделиться.
— ТВ-3 любит все загадочное, таинственное. А вы в каких отношениях с мистикой?
— В жизни много необъяснимого. Вот умерла Майя Плисецкая. А кто заметил, что она умерла в мае? Я считаю, что в имени зашифрована наша судьба.
— В чем отличие «Х-версий» от других информационных программ?
— «Х-версии» освещают те события, которые не попадают на большие каналы, занятые макрособытиями.
— Это аналитика или информация?
— Информации не бывает без аналитики. Способ подачи информации — это тоже аналитика. Моя 4-минутная колонка — попытка обобщения.
— Я запомнила сюжет об учительнице, которая «заказала» ученика. Вы сами темы выбираете?
— У нас коллективное творчество. Темы обсуждаем предварительно с редакторами и продюсерами.
— А сами смотрите телевизор?
— Мы живем в такое интересное время, что его можно смотреть на ходу, по гаджету. Даже больше слушать. Потому что телевидение стало разговорным. Ну а за рулем все-таки слушаю радио.
— Ведущий должен быть журналистом или артистом?
— В 90-е годы был упразднен институт дикторов ЦТ. Телеведущим стал журналист. А в конце 90-х подумали, что нужны медийные лица. И пошли актеры: Но не это принципиально. Вот когда на ТВ забыли, что страна — это еще и геологи, врачи, моряки, летчики, космонавты, случилось определенное взаимное отторжение — телевидения и аудитории. Сейчас вспомнили, наблюдается возвращение здравого смысла. Хотя до сих пор многие ведущие рассматривают гостя студии как инструмент для самовыражения. Приглашенный молчит, а телезвезда заливается. В этом смысле меня трудно назвать ведущим. У меня авторская колонка. Абсолютная журналистика. Другое дело, что ироническая. Это по моей специальности. Я ведь зарабатывал тем, что пытался вызвать у людей улыбку. Немножко порадовать их, а не расстроить.
— Отчего на нашем ТВ сегодня мало качественного юмора?
— Сделать ну о-очень смешную юмористическую программу очень трудно. То, что мы сегодня видим, — в основном западные форматы, эксплуатируемые нашим ТВ.
— А у вас как юмориста не было желания показать, как надо?
— Нет. В том жанре у нас другие звезды вроде Шифрина. А я все-таки журналист. Меня больше привлекает возможность что-то сказать напрямую, а не напяливать на себя комическую маску. То, что я делал на ТВ, — это всегда синтез, соединение серьезного и смешного, как в жизни. Вот люди спрашивают, почему пьесы Чехова называются комедией. Где там смеяться? Там же черт-те что происходит. Но человеку свыше дан этот дар — юмор. Как защитное средство от мрака и ужаса жизни. В Чехове, большом художнике, это соединялось, и движение от миниатюр Чехонте к пронзительным рассказам абсолютно органично и естественно.
Помните, у Чехова говорится о человеке с молоточком, который должен без устали ходить рядом с домом счастливых людей и напоминать им, что не все вокруг так благополучно? Но, думаю, нелишне и наоборот — время от времени напоминать людям, что не все так плохо и безнадежно, что уныние — большой грех. В общем, жива во мне такая установка — с сочувствием и все же улыбкой рассказывать о серьезных вещах.
— Лев Юрьевич, а чего вам не хватает сегодня на нашем ТВ?
— Не поверите, но мне абсолютно всего хватает. ТВ — это целый космос. Хотя: Очевиден дефицит восторга. Плохого больше, чем хорошего. Искусство должно окрылять, возбуждать, а этого не бывает много.
— А чего переизбыток? Ангажированности?
— Знаете, журналистика — такое ремесло: Она всегда кого-то обслуживает. И во времена Мопассана, написавшего свой знаменитый памфлет на газетчиков, и сейчас. Думаю, так не только у нас, но и в Америке, в других местах... Но, конечно, неприятно смотреть, как люди с громкими именами делают «джинсу», то есть явно заказные материалы.
— В 90-е люди верили, что от них что-то зависит.
— 90-е были более романтическим временем. Хорошо, что мы их пережили. Это как юность. Почему мы любим девушек? Они искренние, веселые. Потом уже превращаются в стерв и изменщиц... Была юность новой страны. Со старыми грезами, с греховным прошлым. Но наступила трезвость. И сейчас взрослому человеку трудно верить, что приедет принц на белом коне, станет президентом, и все заживут счастливо и богато. А в 20 лет мечтается хорошо... Я так это воспринимаю. Но жизнь движется. Посмотрим, что дальше будет. А будет, думаю, интересно. И трудно. А что, в 90-е легко было, что ли? Нам не привыкать.
— Кто-то из ваших детей пошел по журналистской линии?
— Нет. Сын уже 20 лет живет в Америке, занимается компьютерным обеспечением. А дочь — ученая дама, специалист по изобразительному искусству, преподает, пишет книги. Горжусь ею. Когда мне говорят, что я не очень в смысле интеллектуальности, всегда могу отбиться: зато у меня дочь умная!
Наталья Боброва
Фото: russianlook.com
- Теги
- Комментарии
Дни рождения
- Сегодня
- Завтра
- На неделю
Константин Ремчуков
российский журналист, политик, бизнесмен
Александр Акопов
российский продюсер кино и телевидения, телеведущий, генеральный директор телеканала СТС, Президент фонда «Академия российского телевидения», соучредитель продюсерской компании COSMOS studio, сопредседатель Правления Ассоциации продюсеров кино и телевидения, член Совета директоров Гильдии продюсеров России
Григорий Любомиров
продюсер, режиссер, сценарист
Константин Ремчуков
российский журналист, политик, бизнесмен
Александр Акопов
российский продюсер кино и телевидения, телеведущий, генеральный директор телеканала СТС, Президент фонда «Академия российского телевидения», соучредитель продюсерской компании COSMOS studio, сопредседатель Правления Ассоциации продюсеров кино и телевидения, член Совета директоров Гильдии продюсеров России
Григорий Любомиров
продюсер, режиссер, сценарист
Петр Фадеев
радио и телеведущий
Назарий Зеленый
директор ГТРК «Нижний Новгород»
Иван Усачев
телеведущий, продюсер, руководитель ООО «Студия Ивана Усачева»
Игорь Ростов
член Академии российского телевидения
Сергей Майоров
российский журналист, теле- и радиоведущий, актёр. Член Академии Российского телевидения, ведущий программы «Однажды…» на телеканале НТВ
Елена Ищеева
российская теле- и радиоведущая, журналистка и предприниматель
Юрий Осинцев
учредитель и генеральный директор радиостанций "Голос Ангары" и "Старое доброе радио", Братск
Эрнест Мацкявичюс
российский журналист и телеведущий, член Академии российского телевидения, ведущий программы «Вести в 20:00» на телеканале «Россия-1», директор института «Первая Академия медиа» РЭУ им. Г. В. Плеханова, директор Института медиа НИУ «Высшая школа экономики», член Экспертного совета Президентского фонда культурных инициатив
Виталий Добрусин
писатель, кинодраматург, издатель
Антон Вольский
журналист
Петр Орлов
журналист
Артур Гаспарян
российский журналист и музыкальный критик, публицист, телеведущий. Обозреватель газеты «Московский комсомолец».
Шатилова Анна
диктор Центрального телевидения СССР и телеканала «Останкино» в 1962-1995 гг., народная артистка России
Андрей Дроздов
продюсер, "Новое Радио" программный директор
Алексей Прописцов
член Академии Российского телевидения
Наталья Никонова
заместитель генерального директора АО "Первый канал", директор Дирекции спецпроектов, член Академии российского телевидения
Екатерина Андреева
ведущая программы «Время» на «Первом канале», член Академии российского телевидения
Наргиз Асадова
российская журналистка
Анастасия Бялобжеская
медиаменеджер, член Академии Российского телевидения
Андрей Букашкин
директор дирекции, главный режиссер Russia Today
